Showtime 2: Revenge

- Упыри! Ироды! Сколько крови моей попили и всё вам мало! Вот где? Вот куда опять задевали? – причитала нуна-стилист, тщетно пытаясь отыскать костюм горничной, который был просто необходим на следующий фан-митинг в Осаке. В прошлый раз несчастный костюм она отыскала на… Хвансабу. А дело было так. Как обычно ЧжиЫн разбирала одежду после выступления: что-то постирать, что-то погладить, что-то встряхнуть (глядишь, и так сойдет) и главное все пересчитать и учесть на случай, если вдруг какой-нибудь сасен-фанат смог пробраться и утащить заветную вещичку своего кумира в качестве трофея. В тот раз она не досчиталась целой горы вещей, что чуть не послужило причиной инфаркта. Охая и негодуя на проклятых сасенов, она пошла жаловаться остальной команде стаффа, и, войдя в комнату отдыха чуть дар речи не потеряла, увидев всю честную компанию за игрой в карты в тех самых пропавших вещах. Гвоздем программы был Хвансабу в костюме горничной, надетым сверху на его обычную повседневную одежду. Он сидел, задумчиво вперив взгляд в карты, иногда искоса посматривая, на соперников и пытаясь прочесть по их покер-фейсам, какие комбинации им выпали. Терять Хвансабу по сути было уже нечего, но отыграться очень уж хотелось. Рядом с Хвансабу сидели менеджеры Сынри, Десона и Тяэна, Десон в детском желтом дождевике, Тэян в колпаке ведьмы и Джиён в шарфе Гриффиндорфа и в женской юбке, надетой сверху на драные на коленках джинсы. Из наблюдающих были несколько девушек и парней из подтанцовки, да еще пара визажистов и технических помощников. По всей видимости, играли на переодевание: кто больше раз проиграл, тем нелепее костюм ему приходилось надевать. И, разумеется, немного отойдя от увиденного, ЧжиЫн кинулась давать оплеухи всем, кто покусился на ее святая святых – а именно, концертный гардероб Big Bang, попутно делая выговор за то, что как они вообще посмели взять что-то из одежды без ее ведома. Но на этот раз все давно уже уехали спать в отель. Вряд ли она в тот момент обнаружила бы где-нибудь в огромном Доуме, мимо пробегающего и весело хихикающего Тэяна или Десона в костюмчике горничной. Поэтому тяжко вздохнув, нуна-стилист решила присоединиться к большинству и отправиться спать в отель, как все нормальные люди. В любом случае, если пропажа завтра утром не обнаружится, она даст поручение помощнице сгонять в магазин карнавальных костюмов или на худой конец в sex-shop, где тоже таких нарядов полно. *** Джиён стоял в номере отеля, прижавшись спиной к стене. Чувствовал он себя по-дурацки неловко, что было неудивительно, ведь на нем красовался тот самый костюм горничной, а стройные бедра обтягивали черные чулки, но всю нелепость этому сексуальному образу прибавляли кеды. - Хён, да ты просто очаровашка! Правда, насколько я помню, я тут ожидал принять у себя в номере школьницу, - глумливо захихикал Сынри, стоявший у огромного окна, открывающего великолепную панораму на ночной Токио. В его руках был бокал красного вина, который он неторопливо пил, ожидая, когда Джиён наконец-то переоденется, а ведь этой ночи макнэ ждал так долго. - Иди ты, дареному коню в зубы не смотрят, - прошипел Джиён, краснея, и закусывая губу. Он упорно не хотел поднимать глаза и встречаться с самодовольным и полным вожделения взглядом Сынри, поэтому он старательно рассматривал узоры на мягком ворсе ковра под ногами. Сынри ничего не ответил. Он лишь ухмыльнулся, неторопливо прошествовал через всю комнату, попутно, поставив бокал с вином на журнальный столик, и остановился в опасной близости прямо напротив Джиёна, облокотившись рукой о стену. Макнэ буквально раздевал Квона глазами, оглядывая его плечи, ключицы, мерно вздымающуюся грудь и мягкие плавные линии красивого лица. Сынхён потянулся свободной рукой слегка погладить Джиёна по скуле, скользя вниз и поднимая его лицо за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза, которые тот так упорно прятал, избегая встретиться взглядом с макнэ. - Ты такая сексуальная детка сегодня. Прямо как девочка. Будешь моей девочкой этой ночью, эм? – вкрадчиво шептал Сынри Джиёну на ушко, попутно вдыхая его запах, тыкаясь носом в шею. А руки макнэ уже вовсю лапали лидера Квона за упругую задницу. Самого Джиёна подобное обращение со святая святых, а именно его пятой точкой, дико бесило. Да, и не только это. Вообще, вся ситуация в целом и кое-какие другие проблемы личного плана довлевшие над душой. Он стоял и дико злился на все вокруг и на себя, в том числе за то, что согласился одеться в этот дурацкий женский костюмчик. Больше всего остального Дракона выбешивал тот факт, что сейчас он ничего не мог предпринять, а вот Сынри мог делать с ним все, что душе угодно. Таковы были их правила, и никто из них двоих не имел права их нарушать. Но одно дело, когда Джиён был сверху и мучил макнэ как хотел, а это было намного чаще, чем наоборот, а вот сейчас выебут его и эта перспектива ему совсем не казалась радужной. Джиён стоял, стиснув зубы, когда Сынри дотронулся губами до его губ. Макнэ попытался углубить поцелуй, но Квон, не сдержав внутреннего порыва бешенства, больно цапнул Сынри за губу, да так, что аж прокусил до крови. Сынри ойкнул и отпрянул от Джиёна. - Бля, хён, я вот сейчас не понял, это что было? – теперь наступила очередь Сынри злиться. Макнэ стоял, раздраженно рассматривая Джиёна и размазывая кровь по губе большим пальцем. – Я так понимаю, что ты больше вне игры, ибо на этот раз это вот нихуя не смешно! Если так, то вон там дверь. Убирайся от сюда! Сынри отвернулся от Джиёна. Его плечи тяжело вздымались. Услышав эти слова, Джиён вздрогнул. Он испугался. Кому, как не ему было прекрасно знать, что если сейчас он выйдет за дверь, то никогда сюда больше не войдет и никакого «его любимой игрушки Сынри» у него больше не будет. Это было тяжело. Быть с Джиёном, любить его, было как хождение по острейшей бритве босыми ногами – ты изрезал все ноги в кровь, но эйфория от того, что ты делаешь невозможное, перевешивала дикую боль от порезов. Джиён любил причинять боль: физическую, моральную. Таким образом, он словно доказывал всем каждый раз – «вот это моё», «только я могу делать с ним всё, что захочу». Персональное незримое клеймо лидера Квона на всём, что он считал своим. Он просто душил своей любовью, ранил ею. И в тот самый первый раз, когда они с Сынри начали эту игру по своим собственным правилам, уговор был один: если не сможешь терпеть дальше и уйдешь, дверь закроется навсегда. Для каждого. - Нет, - еле слышно произнес Джиён. Вся его злость мигом куда-то улетучилась. - Прости. Сынри все еще стоял спиной к Джиёну: - Знаешь, хён, а вот у меня сегодня было хорошее настроение. Я думал, что буду с тобой помягче, но ты мне не оставил выбора. Мне кажется, что пора заняться твоим воспитанием. Но я всё еще даю тебе право решить. Это - либо ты уходишь и мы все забываем, что между нами было, либо… На колени. Сынри резко развернулся и с вызовом посмотрел Квону в глаза. Джиён не знал, куда ему себя деть. Он явно понял, что нарвался. Очень сильно. А всему виной его долбаный мерзкий характер. До него не сразу дошло, что хотел от него Сынри. -Что-о-о? – протяжно переспросил Джиён дрогнувшим голосом. - На колени встал быстро. Либо проваливай ко всем чертям. Я больше повторять не буду, - процедил Сынри сквозь зубы, расстёгивая свой массивный кожаный ремень и вынимая его из шлеек брюк. Джиён медленно опустился на колени, когда макнэ подошел к нему сзади вплотную и резко надавил на плечи, заставляя упасть на руки. Сынри задрал подол платьица Квону до поясницы, попутно стаскивая кружевные черные трусики, которым макнэ приятно удивился, до уровня колен. Видимо, все же Джиён готовился к вечеру, раз выбрал такое провокационное нижнее белье. - Считай вслух, - раздался из-за спины голос Сынри, когда Джиён услышал резкий свист в воздухе, а затем он ощутил оглушительный удар ремнем по заднице, да такой сильный, что он готов был поклясться, что у него и вправду искры посыпались из глаз. - Ай, - взвизгнул Джиён. - Я не слышу, - Сынри обрушил на него новый удар, оставляя на ягодицах Джи еще одну ярко-розовую полоску. - Ра-ра-раз, - дрожащим голосом начал считать Джиён. Снова свист. Звук удара. Саднящая, ноющая боль. Черт, это было не просто больно. Это было чертовски больно, учитывая то, как сильно все-таки Джиён довел Сынри. Квон уже и сам себя клял на чем свет стоит. - Д-два. «Блять, как же больно, черт тебя дери, макнэ!» -Три-и-и... ай-ай! «Бедная, бедная моя попа! Какой же я долбаный мудак!!! Ай!» -Че-четыре! «Я ж сесть не смогу-у-у-у!!!» На ударе десятом Джиён уже не мог выносить эту унизительную пытку, он попытался прикрыться руками, на что незамедлительно услышал: - Джиён, руки убери! Я не хочу отбить тебе пальцы, - железные нотки сквозили в голосе Сынри, что не оставляло ни малейшего сомнения в том, что если Квон сейчас не послушается, то будет только хуже. Джиён медленно опустил дрожащие руки. - Продолжай считать, - приказал макнэ и снова взвизгнул ремнем. - Двена-на-надцать! Су-у-у-кин ты сын, как я тебя ненавижу-у-у-у! Удар. - Тринад-ай-цадь! Ненавижу!!! Сынри лишь ухмыльнулся. Он подошел в Джиёну поближе, наклонился и уверенно провел рукой хёну между ног. - Врёшь ты всё. Твой стояк говорит об обратном, - не удержался от глумливого комментария макнэ. Удары продолжали сыпаться один за другим. Джиён сначала считал, кричал, как он сильно ненавидит Сынри и что он это ему припомнит, потом где-то на ударе двадцать пятом он уже не мог считать, и, уткнувшись носом в ковер неслышно всхлипывал. Его зад горел огнем, Джиён был более чем уверен, что по цвету его ягодицы сейчас ничуть не уступают ярко-красному спелому томату. Наконец, Сынри показалось, что с Джиёна, по всей видимости, хватит. Для закрепления профилактики воспитания он шлепнул его напоследок пару раз особенно увесисто, да так, что бедный Джиён аж подскочил, и отбросил ремень в сторону. Квон не шевелился. Он уткнулся лицом в руки, стараясь практически не дышать, давя подступающие к горлу рыдания. Когда он понял, что Сынри закончил, он приподнялся, стыдливо одергивая подол юбчонки, и неловко попытался натянуть обратно трусики одной рукой, вторую же он не отрывал от лица. Идея надеть белье обратно – оказалась хуже некуда, так как кружево сильно царапало и так саднящую кожу. После нескольких попыток справиться с трусиками, Джиён плюнул на это гиблое занятие и попытался встать на плохо слушающихся ногах. Всё, что ему было нужно – это прислонить свою попу к чему-нибудь холодному, чтобы унять боль. Он попробовал двинуться в сторону ванной комнаты, но неудачно споткнулся. Сынри, который отошел от Джи, чтобы расстелить постель, вернулся обратно. - Эй, Джиёна, идти сам сможешь? – уже спокойным и расслабленным голосом спросил макнэ. Джиён ничего не ответил. Он упорно отворачивался и не смотрел на Сынри, предпринимая неудачные попытки встать. Но макнэ не дожидаясь ответа, подошел с Джиёну и, сгребая его в горсти, понес в сторону кровати. Аккуратно уложив Джи на простыни, Сынри подтолкнул его, снова переворачивая на живот. Когда он попробовал приподнять подол платья, Джиён вцепился в юбку мертвой хваткой. - Эй, отпусти, я больше не собираюсь тебя пороть, - успокаивающе увещевал Джиёна макнэ. Он потянулся к изголовью кровати за одной из подушек. – Приподнимись немного. Сынри подложил подушку под Джи, наконец-то откидывая юбку, снимая и отбрасывая кружевные трусики в сторону, которые так и остались болтаться у Джиёна где-то в районе бедер. Макнэ начал аккуратно оглаживать ягодицы Квона, едва касаясь подушечками пальцев. - Ммм, такая горячая красная попа, - приговаривал он. От этих слов лицо Джиёна залило краской, он еще сильнее уткнулся носом в подушки. Сынри прижался щекой к правой ягодице Джи, приятно холодя разгоряченную кожу. Второй рукой макнэ продолжал поглаживать бедра Джиёна, иногда задевая эрегированный член. Через какое-то время он отстранился от хёна, чтобы оглядеть результаты своих трудов. Кое-где выступила пара еле заметных синяков. Сынхён наклонился и осторожно поцеловал их, двигаясь губами по ягодицам, оставляя то тут, то там дорожку влажных прохладных поцелуев. Наконец, он раздвинул ягодицы Джиёна и слегка коснулся языком входа, следя за его реакцией. Квон от этого прикосновения шумно выдохнул и слегка прогнулся в пояснице. Сынри понял, что ему дан зеленый свет и коснулся уже более ощутимо. Затем еще раз и еще. Ему безумно нравилось это делать. Когда он ласкал Джиёна там языком, у него создавалось стойкое ощущение, что это похоже на оральный секс с девушкой. Когда Джи под ним уже совсем расслабился и начал тихо постанывать, Сынри надавил языком посильнее, проникая внутрь. У Джиёна совсем сорвало крышу, он стонал уже во весь голос, сам подаваясь назад. Его член, оставленный без внимания, уже вовсю саднил и требовал ласки. Джиён потянулся было рукой, чтобы подрочить себе, но Сынри отбросил его руку. Квон несчастно захныкал. Макнэ ухмыльнулся про себя и просунул ладонь под Джиёна, не переставая работать языком. Сынри коснулся пальцами влажной от смазки головки и слегка надавил. Квон всхлипнул. Макнэ продолжал свою искусную пытку пальцами, зная, что делает Джиёну больно и приятно одновременно. Когда Сынри почувствовал, как Джиён начинает судорожно сжиматься на нем, готовый вот-вот кончить, он обхватил рукой его член покрепче, закрывая большим пальцем дырочку, тем самым мешая Джи выплеснуться на подушку, и не давая долгожданной разрядки. Пытаясь освободиться от рук макнэ на своем члене, Джиён подался назад, сильнее насаживаясь на язык Сынри, несчастно всхлипывая, и рвано хватая легкими воздух. Помедлив пару секунд, Сынри убрал палец с головки, позволяя Джиёну излиться, пачкая подушку. Макнэ оторвался от Джи и потянулся к прикроватной тумбочке за тюбиком со смазкой, попутно оставляя звонкий поцелуй у него на пояснице. Сынри открутил крышку и выдавил немного прозрачного лубриканта на пальцы. Он снова приблизился к Джиёну, одной рукой придерживая за поясницу, второй, поглаживая между ягодиц. Сынри аккуратно проник пальцем в Джиёна, подмечая, что тот уже довольно хорошо растянут. Только сейчас он обратил внимание, что его яйца нестерпимо гудят, и он уже хочет как можно быстрее скинуть с себя одежду и оттрахать хёна как следует, ведь такая возможность бывает очень редко. Но он не хотел торопить события, да и играть с Джиёном он тоже любил. Ведь Джиён только что кончил, а это означало, что любые прикосновения к самым чувствительным эрогенным зонам теперь причиняли ему боль, граничащую с острым наслаждением. Именно на это рассчитывал макнэ, добавляя второй палец и сгибая его внутри. Джиёна словно током прошибло. Он попытался отбросить руку макнэ, силясь повернуться, но Сынри крепко держал его, продолжая двигать внутри пальцами. - Как я тебя ненавижу, макнэ-э-э! – всхлипывал Джиён, вцепившись ладонями в простыни так, что костяшки пальцев побелели. - Любишь, - возражал Сынри, улыбаясь, и не смотря на все крики и проклятия Джиёна, продолжал доводить его до полной невменяемости и исступления. Он, конечно, мог бы делать это очень долго, наблюдая за сходящим с ума Квоном, останавливаться, затем снова продолжать, не давая Джиёну кончить. Но, во-первых, Сынри уже не мог терпеть. У него в паху жутко ныло, а член стоял так, что готов был порвать его дизайнерские брюки от Тома Брауна. А во-вторых, не так он хотел закончить этот вечер. Поэтому, еще пару раз надавив по самому нежному местечку и вырывая из горла Джиёна парочку новых проклятий, Сынри осторожно вынул пальцы из хёна и начал быстро сбрасывать с себя одежду. Он жутко хотел бы сейчас присунуть Квону за щеку, но побоялся лишиться своего достоинства, учитывая то, как он только что обработал Джи. Джиён явно бы его цапнул зубами за причинное место. От этих мыслей Сынри поморщился. Джиён, оставленный без внимания, приподнялся посмотреть, что делает Сынри, как почувствовал его руки на себе, стаскивающие с него платье горничной. Квон окинул макнэ непонимающим взглядом. - Я хочу чувствовать твою кожу своей, - пояснил он, снимая платье с Джиёна через голову и оставляя его в одних чулках. Джиён перевернулся на спину и откинулся на подушки, когда кровать рядом прогнулась под весом еще одного тела. Сынри лёг на спину, и взяв Джиёна под локоть, он потянул его на себя. - Хочу, чтобы ты был сверху, - зашептал Сынри ему на ушко, положив голову Джиёна себе на плечо. Джиён перекинул ногу через Сынри устраиваясь поудобней. Макне тем временем приставил головку члена ко входу Джи, плавно надавливая. Джиён привстал, оперевшись ладонями о грудь макнэ, насаживаясь на его член до упора, и затем, начал размеренно двигаться. - Нет, не так, - остановил его Сынри. Он притянул Джиёна ближе, плотно обхватив поперек туловища руками и прижав к себе. Джи дернулся, так как всем своим весом оказался на Сынри, но тот успокоил его. – Эй, мне не тяжело. Я просто хочу чувствовать тебя всего. И Джиёну ничего не оставалось делать, как расслабиться по возможности, пряча лицо на плече макнэ. Сынри держал Джиёна крепко, с силой вбиваясь в него. Член Джи терся между их телами, больно садня, когда макнэ потянулся к тюбику со смазкой, выдавил немного на пальцы и просунул руку между ними, смазывая Джиёна там, чтобы улучшить трение. - Без рук, - все, что сказал Сынри и Джиён его прекрасно понял. Да он бы и не смог, так как макнэ обнимал его, как Тони Старк в костюме Железного человека. Очень сильно. - Джи, - продолжал Сынри. – Если я тебя поцелую ты меня больше не укусишь? - Знаешь, я бы тебе язык откусил за всё… - но свою фразу Джиён не закончил, вместо слов впиваясь горячими губами в рот макнэ, проникая языком, углубляя и без того дурманящий пряный поцелуй. *** Час спустя после жаркого опьяняющего секса Джиён и Сынри лежали в кровати. Макнэ пытался нежничать с надутым, как воробей лидером, который насупившись, отвернулся от него, поджав под себя ноги. Джиёна трясло от обиды, его зад жутко ныл. Да, его даже родители никогда в детстве не пороли! Он, конечно, понимал, что такой хардкор случился по его вине и уж кому, как не ему самому было пенять на себя. Макнэ ведь он никогда не жалел. Он всегда отыгрывался на нем по полной и вот, наконец, получил своё. А ведь, когда Квон в прошлый раз обжег ему язык, Сынри две недели не чувствовал вкус еды. И все, что он ел, казалось ему похожим на вату. Макнэ даже ночами рыдать стал, что никогда больше не сможет нормально поесть своих любимых шоколадок, как вкус стал постепенно возвращаться. - Как твой драгоценный зад? - не выдержав такого тотального игнора, поинтересовался Сынри. - Ненавижу тебя, - буркнул Джиён, крепче обнимая подушку. - Любишь, - хмыкнул Сынри. Он придвинулся к Джиёну поближе, обнимая сзади и заботливо подпихивая поудобнее под него грелку со льдом, которую Джиён предусмотрительно захватил с собой. *** ЧжиЫн придирчиво осматривала обнаружившуюся пропажу. Костюм горничной нашелся на следующий день после своего таинственного исчезновения среди остального сценического гардероба. Он был изрядно помят и чем-то испачкан. - Вот же упыри! Точно взяли для своих гнусных игр в карты, да еще жрали в нем что-то… Мороженое что ли…, - нуна-стилист никак не могла распознать, что за белые капли красовались на темном подоле. А если бы распознала, то ее явно хватил бы удар. – Найду того, кто испачкал – выпорю, мамой клянусь! С этими словами ЧжиЫН отправила повидавший многое костюм в пакет для стирки.