Soft kitty

Серебряный дверной колокольчик приветственно звякнул, впуская в пропахшую лекарствами комнату свежий весенний воздух. Хозяйка аптеки всполошилась за стойкой, приготовившись принять клиента. Уронив на прилавок свежий выпуск «Таймс», она обратила свое внимание на вошедшего мужчину, растерянно разглядывавшего витрину с препаратами от кашля для детей. - Вам помочь? Посетитель встрепенулся, медленно поднял взгляд на аптекаря, улыбнувшись леди лишь уголками губ. - Думаю, да… - неуверенно начал он, подходя ближе к женщине. - Ищите что-то для своего ребенка? – услужливо подсказала хозяйка, внутренне отчего-то расцветая при виде гипотетического папаши, ищущего лекарство для своего малыша. - Что-то вроде этого, - посетитель усмехнулся, отводя взгляд, - мне нужно что-то действенное от простуды. И… желательно не слишком невкусное, - после небольшой паузы добавил посетитель, потупившись, будто бы чувствовал себя неловко. Аптекарь рассмеялась, тут же нырнув под прилавок. - Что, капризный он у вас? – понимающе спросила она, выставляя перед клиентом пару бутылочек средств от кашля с разными вкусами, упаковку невкусных (тут уж ничего не поделаешь!) жаропонижающих и гору витаминок в цветастых обертках для улучшения иммунной системы. - Не то слово, - с теплой заботой ответил мужчина, вытягивая кошелек и расплачиваясь за покупки. Отсалютовав леди, он развернулся и стремительно вылетел из аптеки, оставив ту с приятным осадком на сердце. Женщина негромко вздохнула, оглядела свои владения, пустовавшие в самый разгар рабочего дня, и вновь принялась за чтение свежей прессы. Грег вышагивал по знакомой улице, пребывая в каких-то своих мыслях. В правой руке шуршал на ветру пакет с перекатывающимися в нем лекарствами, в левой – лекарство для самого него, ибо когда болеет Майкрофт, то без приличной дозы «лекарства», принимаемой уже который день инспектором после всех капризов Холмса, прожить просто невозможно. То вода горячая, то лекарство горькое, то шарф, видите ли, колется! И как тут можно остаться спокойным? Самый опасный преступник на допросе посговорчивее будет, чем чертов Холмс, не желающий рассказывать что у него болит и чего он хочет. Благо, что гениальный мозг отключался и затуманивался, как назвал это Лестрейд, лишь на пару-тройку первых дней. По прошествии отведенного срока для всяческих капризулек, Майкрофт становился спокойнее и приходил в норму. В этот раз то ли вирус глубже проник в организм, то ли перегруженные мозги решили устроить себе перерыв на более длительный срок, но вел себя как малое дитё этот почтенный служитель короны почти с неделю... Откровенно говоря – хотелось бежать. Улепетывать от чихающего и кашляющего любителя зонтиков куда подальше, наплевав на всякого рода обязательства и прочую ерунду. Но совесть всегда брала верх над Лестрейдом, и инспектор, приготовившись к дурацким просьбам, капризам и колким умозаключениям, стиснув зубы, шел к себе домой, где и обосновалось ослабленное какой-то неведомой заразой Британское правительство. Кстати, до сих пор для инспектора оставалось загадкой то, что Майкрофт предпочел болеть именно в его квартире. Где-то он слышал, что болеющие и умирающие кошки уходят из дома, ища какой-нибудь захиревший угол, чтобы там благополучно… «Нет уж, не лучшее сравнение» - подумал Грег, к удивлению, обнаружив себя у знакомой двери. И вот сейчас, стоя с пакетами в руках, предстояло собраться с духом. Хватило и пяти минут, чтобы окончательно отложить вариант с побегом обратно в Ярд. Несколько минут обдумывалась вполне осуществимая возможность отправить вместо себя нянчиться с братцем своей личной головной боли сердобольного Джона. Врач он или не врач, в самом деле? Но и эта прельщающая мысль была позабыта за болючим ударом совести под дых. - «Ну удачи, Грэм!», - тихо попытался он передразнить голос Холмса-младшего, припомнив наглую рожу детектива; зазвенели ключи, раздался характерный щелчок замка, - чертовы Холмсы! – чертыхнулся напоследок Лестрейд, входя в темное нутро собственной квартиры. Вполне ожидаемая тишина встретила хозяина небольшой жилплощади. Грегори оглядел владения, взгляд его упал на гору сваленных на кухонном столе коробочек из-под лекарств и огромную чашку с недопитым травяным чаем – маленькой секретной слабостью Майкрофта. - Это ты? – недоверчивый глухой голос долетел до ушей Лестрейда. - Конечно, - тут же поспешил отозваться Грег, проходя в небольшую гостиную – его нынешнее место обитания, включающее в себя только продавленный старый диван и такой же старенький телевизор в углу. Негромко вздохнув, он взял направление на спальню, кстати, бывшее его место обитания, откуда бравого инспектора благополучно поперли под предлогом необходимости личного пространства. – Или ты ждал кого-то еще? Не дождавшись ответа, мужчина толкнул дверь спальни, остановившись на пороге и уставившись на большой комок, застывший посреди широкой двуспальной кровати. Не улыбнуться этому зрелищу было невозможно. Из статного джентльмена, обычно холодного, как не тающие арктические льды, Майкрофт Холмс превратился в огромнейший кокон из всевозможных одеял и пледов. Причем подобного состояния он не покидал практически весь день, находясь в теплом шаре из одеял, как какой-нибудь хомяк, свивший себе уютное гнездышко. В дополнение к теплу и уюту одеялок прилагался еще и извечно гудящий ноутбук и большая кружка горячего чая, почему-то никогда не остывающая. Лестрейд недовольно покосился на работающий прибор, тихо попискивающий при приходящих сообщениях – великолепное Британское правительство изволило чатиться с подчиненными и вести удаленные переговоры с каким-то корейскими послами. Сколько бы Холмс не получал выговоров за последние несколько дней, но свой ноутбук, как и работу, он не пожелал оставлять ни на минуту, аргументировав свое решение презрительным взглядом, и тихим вздохом, мол, что вам, смертным, понимать в делах государевых. Спорить не хотелось, и Грег отстал, устав бороться с закидонами Майкрофта. Так что в этот раз он решил просто пропустить непрекращающийся писк сообщений мимо ушей, ссориться не хотелось. - Привет, как себя чувствуешь? Комок из одеял шевельнулся на звук, и на Лестрейда воззрились пронзительно-синие глаза без тени поволоки во взгляде. - Принес лекарства? – не размениваясь на приветствия, флегматично поинтересовался Майкрофт. - Да, как ты и просил, «вкусные, а не горькие», - усмехнулся мужчина, заходя в комнату и ставя на прикроватную тумбочку прикупленные коробочки. – Они для детей. Тебе в самый раз будет, - Грегори и не обратил внимания на «вежливость» Холмса, просто пометив для себя, что тот совсем поправился, если просто сдержался от горы информации о нем самом и его сегодняшнем дне, приправляя все неприятными остренькими комментариями. Это было очень даже хорошей новостью, значит больше закидонов с кусучими шарфами не будет, а это не могло не радовать изрядно вымотанного Лестрейда. Пока Майкрофт разглядывал лекарства, нежно улыбаясь сиропу со вкусом клубники, инспектор, стараясь скрыть довольную улыбку, неторопливо разглядывал своего подопечного. Кончик его длинного носа распух от постоянных потираний, кожа стала бледнее, чем обычно, от недостатка света и, конечно же, самой болезни. Ну, а что из себя представляла привычная строгая укладка коротких волос можно было бы и вовсе промолчать. Торчащие во все стороны, кое-как приглаженные, приобретшие какую-то совершенно невероятную рыжину, лохмы Холмса только и делали, что провоцировали на хихиканье. «Такое нужно фотографировать, а потом время от времени показывать это Майкрофту, напоминая, что и на него компромат имеется» - с ухмылкой говорил Ватсон, пожимая плечами, утешая и слушая жалобы Грегори на своего больного во время еженедельных вечерних посиделок в пабе. Сейчас Холмс выглядел намного лучше, чем, скажем, дня три назад, когда кашель не проходил, а температура держалась отвратительно высоко, что не могло не пугать Лестрейда, дежурившего у кровати больного почти все время. - Отлично, - закончив с препаратами, Майкрофт удовлетворенно кивнул, внимательно и долго посмотрев на Грега, - это все мне подойдет. Приму вовремя, а теперь не беспокой меня, когда будет нужно – позову, - отдал он короткое распоряжение, чем несколько шокировал инспектора. «Что, вот так просто?» - ошалело подумал внезапно амнистированный, тут же решая пользоваться полученной свободой по полной. Еще раз оценив ситуацию и кивнув в подтверждение адекватности Холмса, Грегори вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Вечер удался на славу, хотя и было несколько скучновато без постоянных просьб подоткнуть одеяло, принести не колючие теплые носки, потрогать лоб и дать еще «тех гадких невкусных жаропонижающих». Грег сидел перед телевизором, скучающе разглядывая бегающих регбистов на экране. Двигались они, по его мнению, как сонные мухи, а может и просто казалось. Время текло медленно, чуть-чуть ускоряясь, когда мужчина прикладывался к бутылочке нефильтрованного «лекарства», пришедшего очень даже кстати. Откровенно говоря, было скучно. За все это время, пусть он только и делал, что жаловался на своего подопечного, Грегори был хоть чем-то занят, прекрасно зная, что дома его ждет не просто скучный вечер и бутылка пива, но и совершенно неадекватное чудо, на самом деле не так уж и серьезно простуженное, но нуждающееся в помощи как никогда. Именно в его помощи и его заботе, а что может быть лучше для одинокого уставшего человека, чем иметь кого-то, кто в тебе нуждается? Хлебнув еще холодного алкоголя, Лестрейд все же задумался, что из себя представляют отношения между ним и Майкрофтом. Дружбой это точно не назовешь – видятся они раз в месяц, да и то по делу, как правило. Иногда Майкрофт печется о своем непутевом братце, прося детектива-инспектора приглядеть одним глазком за кудрявым вихрем, настроившим свои внутренние радары на путь очередного серийного убийцы. Временами приглашает выпить, а после… «Отношения?» - инспектор залился краской, списывая все на ударившие в голову градусы. Что было, то прошло. Пара раз – не считается. Поскорее отделавшись от ребяческих мыслей, никак не присущих взрослому мужчине, Грег допил остатки, навострив ушки. Ему почудилось, что его кто-то зовет. - Грегори… Нет, не почудилось. Дверь спальни скрипнула и показался Майкрофт, укутанный в пятнистый плед. - Тебе нельзя вставать, - машинально отозвался Грег, приподнимаясь с облегченно скрипнувшего дивана. - Я кое-что хотел, - не сказав больше ни слова, растрепанный интриган поплелся обратно в оккупированную спальню, притягивая заинтересованного Лестрейда к себе как магнитом. Предварительно выключив скучнейший матч, Грег прошествовал в уже бывшую свою спальню, обнаружив, что ноутбук мирно покоится на полу, на нем стоит пустая кружка, а сам Холмс устроился на краю кровати, освободив место, очевидно, для еще одного человека. - И что ты хотел? – немного нервничая, подстегнутый своими недавними мыслями и воспоминаниями, спросил инспектор, вперив взгляд сперва на горящий рыжий ночник, а потом и на самого Майкрофта. Слава богам, что в этот раз он отказался от своего кокона, устроив все ненужные одеяла в отдельную стопку на полу со своей стороны, укрывшись только лишь одним пледом. - Все в порядке? – медленно начал Грег, смотря на ошеломляющую игру сомнений на лице Майкрофта. Что-то его глодало изнутри, что-то очень важное для него, судя по тому, что он волнуется, а это видно невооруженным глазом. – Майкрофт?.. Уже собираясь подойти и сесть без приглашения на свою-чужую пустующую часть кровати, Лестрейд был пригвожден к полу внезапной просьбой, скороговоркой раздавшейся в наступившей тишине. - Спой мне «Пушистого котенка», - наконец решился Холмс, отводя взгляд к стене. По его щекам и шее заплясали красные пятна. Неловкое молчание продолжалось с секунду, как Грегори отмер, все же решив подойти. - Про что спеть? Кого? – увидев румянец, мужчина насторожился, на всякий случай касаясь лба своего подопечного. Нет, холодный. Что еще тогда за просьбы? «То самое время» уже ведь прошло, он пошел на поправку, не сегодня завтра запрыгнет в свой дорогущий костюм, сунет подмышку зонт и ускачет решать важные дела, борясь с несправедливостью во имя страны. - «Пушистого котенка», - настойчивее повторил Майкрофт, решив все же посмотреть на Лестрейда. – Когда я или Шерлок болели, мама пела нам про котенка, говорила, что так быстрее можно выздороветь… - он пожал плечами, с некоторой долей стыда смотря на обалдевшего от такой выходки инспектора. В голове Грега распустился маленький атомный грибок. Майкрофт только что попросил о таком, что наверняка не просил уже много-много лет. Черт возьми, почему же это так?.. «Как? Смешно?» - истерично подумал инспектор, прекрасно понимая, что в эту историю из серии «Тебе все-равно никто не поверит» действительно трудно поверить, какой бы невероятной эта ситуация не казалась. Приняв решение не справляться у Холмса о серьезности его просьбы, Грегори наконец ответил: - Я… я не знаю такой песни, - признался он, стыдливо отчего-то потупившись. - Я могу научить, - живо отозвался Майкрофт и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. Он похлопал по месту возле себя, призывая подсесть поближе, - устраивайся. Лестрейд придвинулся, решив и вовсе прилечь. Смотреть на Холмса было сложно, находясь в водовороте этой анекдотичной ситуации. Почему-то казалось, что это розыгрыш или злая шутка, но когда растрепанная голова коснулась плеча инспектора, удобно там устроившись, от сомнений не осталось и следа. - Soft kitty, warm kitty, little ball of fur, - нестройно затянул Майкрофт к превеликому удивлению Лестрейда, точно как и он, не смея поднимать взгляда. - Happy kitty, sleepy kitty, purr, purr, purr. Он замолчал, будто чего-то ожидая. - Это все, твоя очередь, - оповестило, как оказывается, умеющее петь Британское правительство, плотнее прижимаясь к источнику тепла в лице Лестрейда, которому предстоял еще невероятный подвиг. - М-м-м… Ты уверен, что хочешь это услышать? Майкрофт завозился, подняв голову и одарив своего благодетеля холодным и сердитым взглядом, вмиг смягчившимся. - Уверен, Грегори, - он снова улегся, самостоятельно подоткнув сбоку плед, - это действительно мне поможет. Инспектор закатил глаза и мысленно выругался. И он еще думал, что скучает по закидонам этого чудовища? А вот хрен! - Что ж, я предупреждал, - проскрипел он. Отвертеться уже не получится, так что дело за малым – поскорее сделать то, что он хочет и уйти спать на свой диван. - Слова напомнить? – ехидно спросил Холмс, кажется, заулыбавшись. - Помню, - прожигая взглядом макушку болезного вредителя, ответил Грег, откашлявшись. – Пушистый котенок… - медленно начал он, как его тут же прервал недовольный голос. - Не так. - Что «не так»? - Ты поешь не так, как пела мамочка, - с упреком сказал Майкрофт. Лестрейд застонал. Честное слово, он будто бы слышал, тихий смешок! Да он издевается! - Я не могу петь, как твоя мама, - сквозь зубы прошипел инспектор, постепенно выходя из себя. – Черт возьми, я не певец, я – коп, Майкрофт! Хочешь пушку покажу, а? Может тогда ты уснешь… - полыхая гневом, Грег дернулся, согнав с плеча пригревшегося Холмса. Однако с кровати он не поднялся, только отвернулся, ожидая реакции. - Мне кажется, или это звучит как угроза? – послышался вздох с другой половины кровати. – Неужели тебе так сложно? - Неужели так сложно не мешать? – передразнил грустный голос Холмса инспектор. – Черт с тобой, пой еще раз, говори, как это делать, и я пойду спать. Резко поворачиваясь и возвращаясь на нагретое местечко, Лестрейд приготовился внимать повеселевшему Майкрофту, принимая во внимание все примечания к простой песенке, про свернувшегося в комочек котенка. Честно говоря, это было странно. Лежа рядом, слушая дурацкую беззаботную болтовню, и какие-то требовательные замечания, Грег понимал, что это не самое плохое, что может связывать его и этого странного человека. Нельзя было точно подобрать одно слово, описывающее подобные отношения. «У меня нет никого, к кому бы можно было отправиться» - вот что заявил Холмс, заваливаясь в квартиру инспектора Лестрейда, с которым виделся за год не больше десяти раз. Теперь он доверяет нечто сокровенное и по-настоящему важное, будучи осторожным и скрытным сверх меры. Наверное, это стоило дорогого. Все разъяснения остались позади, песня наконец была разучена и уже пропета. - Ну, как? – после долгой паузы все же спросил Грег, осторожно взглянув на притихшего Майкрофта. Конечно же, это чудо уже мирно сопело на плече бравого инспектора, которому осталось только гадать услышал ли он финальное «Пур-пур», произносимое с требуемым придыханием. Хотелось и плакать, и смеяться. Неужели все труды насмарку? Хотя, он уснул, а это уже кое-что. Постаравшись не тревожить задремавшего, Грегори отодвинулся в сторону, пристраивая растрепанную голову на прохладной части подушки. От небольших перемещений Холмс даже не пошевелился, продолжая медленно прогонять теплый воздух сквозь приоткрытые губы. Лестрейд собирался уходить, как в его пальцы совершенно невинно вплелись чужие, давая знать, что сегодня можно спать на своем законном месте, пусть и в неловкой тесноте, а про старый продавленный диван можно и позабыть, что было только в радость. Рыжеватый светильник уснул, и в спальне повисла почти непроглядная темнота, нарушаемая тихим сопением, вдруг неожиданно прервавшимся. - А Вы неплохо поете, инспектор, - раздался менторский тон, полных колючих, но совершенно безобидных смешинок; холодный нос уткнулся в плечо, а пальцы крепче сжали чужую пойманную ладонь, - нужно не забыть попросить Антею вырезать твое пение с сегодняшней записи прослушивающих устройств… Секундная тишина, повисшая в темной спальне тут же нарушилась волной ругательств и угроз, смешавшихся с совершенно неджентльменским хохотом Холмса-старшего. «Все же это нечто очень особенное» - подумал Лестрейд, улыбаясь в темноту и прислушиваясь к несмолкающему хихиканью.