Все люди рождаются равными и до самой смерти против этого борются.
- Лешек Кумор
Права? Братство? Равенство? Только не между людьми. Десятилетие-другое назад этот мир вошел в новый век – в век двадцатый. Промышленность набирает обороты, уровень развития государств растет на глазах. А ведь еще в прошлом веке в обществе, сразу после запрета на эксплуатацию людей в любом виде, стоял острый вопрос о равенстве. Освобожденные от гнёта люди из низших слоев общества взбунтовались, ведь уровень их жизни даже после освобождения был ужасным. Во всем мире, в каждом уголке земного шара восстали труженики. Началась кровопролитная Мировая Революция. Но, как и любое рабочее восстание, эта борьба за полное равноправие было жестоко подавлено. Каждого некогда освобожденного сделали воистину бесправным рабом в наказание. Вечная зависимость – как плата за краткую свободу. Так общество строго раскололось надвое. Мир делился на людей свободных, счастливых и на вечно зависимую рабочую силу, не имеющую права жить.***
Засушливый нынче выдался август. Недели полторы, наверное, ни капельки осадков с неба не падало. Но это утро, правда, было уже прохладней, что, конечно, хорошо. Значит, не будет днем такого ужасного пекла, как обычно. Ларс стоял около широкого окна в восточной части дома. Обычно, если он и любовался улицей из помещения, то делал он это на балконе с юга, потому как вид на большой пёстрый сад, собственноручно возведенный им, открывался именно оттуда. Однако, сегодня все было иначе - ван дер Берг, иногда прикрывая светло-нефритовые глаза, наслаждался лучами теплого утреннего солнца. Прикладывая к губам бриаровую трубку, мужчина, размышляя о своем, делал привычные глубокие затяжки. Табачный дым густыми клубнями поднимался к потолку, вырисовывая собой необычные образы. Чтобы попасть в окно, солнечному лучу надо было преодолеть густые кроны елей, а потому свет приходил не целиком, а тот, что приходил, оставлял на стене напротив окна трафаретные зарисовки. И Ларс пытался найти в этом что-то для себя. И не потому, что был одиночкой или меланхоликом. Тот большой сад, что был прямиком перед домом – дело рук ван дер Берга. Каждое растеньице, каждая травинка – все было высажено им самолично. И только деревья, старые по сравнению со всеми обитателями дома, росли здесь до него. Не смотря на то, что в подчинении у мужчины было немало народу, никому из своих подданных Ларс никогда не разрешал касаться сада. Хенрик много раз возмущался по этому поводу, пытался переубедить своего любовника, но тщетно – тот был непреклонен. К счастью, Хансен с трепетом относился к каждому капризу Ларса, и по первой же его просьбе покупал любую рассаду, даже самую экзотическую и редкую. Этот сад был похож на часы – здесь кругом царил идеальный порядок. И красота. Флаги ирисов по краю пруда развеваются сразу после рассвета. Иногда на лужайку возле пруда выходят гулять утки, которых Петра любит откармливать. Раньше еще здесь жил черный лебедь, но оказался таким забиякой, что пришлось подыскать ему другое место. Горшки с цветами и проходящее ниже русло реки, скрытое за злаковыми травами, хостами, папоротниками, наперстянками, клёном, розами и пахучими люпинами. Мощеная площадка террасы, по которой шагает павлин; просветы между каменными плитами, заполненные самосевным сисюринхием. Из окон и проемов башни дома виден этот пруд в обрамлении из плакучей ивы, папоротников, ирисов, хост, кукушечного арума и гигантского ковыля. Молодило, аргирантемум и алые соцветия фигелиуса – эти цветы Ларс выращивал специально для Петры и Хенрика. Вид со стороны оранжереи на водоем через посадки монарды, лилейника, тигровых лилий, канн, фигелиуса, скумпии, гелениума, маклеи и георгин. Все это – 8 акров сада, сада Ларса. Чистого сада, эпопеи чистого труда, чистой красоты… Но сейчас Ларс не мог смотреть на свой сад. Да и не особо, признаться, ему и хотелось. Буквально пару дней назад, вот так вот просто, ему заявили, что он обязан вместе со всеми покинуть этот дом. И этот сад, в который он вкладывался целиком не один год. Не навсегда, но все же – усадьба какое-то время будет пустовать, и некому будет следить за всей той живой красотой, что была во дворе. А если и есть кому – то только хуже будет. Цветы здесь нежные, чувствительные и живые, Ларс знал, что заботу, уход и ласку они принимали только от него. Если кто-то чужой будет трогать их, они непременно загнуться. Да, каждая травинка в этом саду будет скучать по ван дер Бергу. И ведь еще неизвестно, на сколько они уезжают. Светлую сепию и такую тихую идиллию нарушал, разве что, шум за пределами комнаты. Топот, призывы поторопиться и прочее, что могло бы сопровождать обыкновенный переезд. Но Ларса это не сильно отвлекало, хотя и не скрываемо раздражало. Закончив с трубкой, ван дер Берг опустил и на пару секунд потупил взгляд. Вскоре, дверь в комнату распахнулась с характерным шумом. Ну, как распахнулась – ее распахнул Хенрик. Как хозяин дома, он мог делать это в любую секунду, без предупреждения или стука. Ларсу на это было всегда фиолетово, а Петра отшучивалась, и просила только разве что предупреждать ее, если она была в ванной комнате (к этому Хансен из мужской солидарности относился с пониманием, и всегда стучался даже в комнату девушки). Ван дер Берг не изволил и шелохнуться, так же завороженно наблюдая за игрой солнечных лучей за окном. - Нам пора! – С порога произнес Хенрик, второпях вошедший в тихую комнату. Однако, сразу после он понял, что так просто кидать такие заявления не стоит. Хансен подошел к мужчине сзади и несильно приобнял его, будто бы спрашивая разрешения. Не встретив сопротивления, голубоглазый блондин немалой красоты коснулся шеи Ларса в легком и плавном поцелуе. - Экипаж прибыл. – Негромко сказал Хенрик у самого уха своего любовника и поднял взгляд к окну. – Все готовы к отъезду, ждем тебя… В ответ ван дер Берг промолчал. Глубоко вздохнув, он распахнул прикрытые изумрудные глаза. - Сколько сил я вложил в этот сад. – Тихо и коротко изрек Ларс и снова потупил взгляд. - Да… и ты вырастил самые прекрасные цветы на всем белом свете. – Улыбнувшись, Хенрик скользнул ладонями вдоль рук мужчины и поднял его собственные. Поглаживая жесткую кожу кистей, блондин негромко продолжил. – Но ты слишком много работал с землей. Твоя кожа огрубела. Тебе совсем необязательно губить себя… - Мы уже обсуждали это. – Отрезал ван дер Берг. – Кроме меня никто не будет трогать сад. - Знаю. Но и ты знай – если передумаешь, я всегда готов нанять лучших во всей стране садоводов для тебя. Только попроси!.. Ларс снова промолчал. - Как скоро мы вернемся? – Тихо прошептал зеленоглазый мужчина. - Не хочу тебя обманывать. – Хансен вздохнул. – Но я и сам не знаю. - Что будет с моими цветами? – Уже с нотками досады в голосе говорил ван дер Берг, понимая, что внятного ответа не услышит. И если даже услышит – все равно он ему не понравится. - С ними все будет хорошо, даже не сомневайся. – Хенрик улыбнулся и вновь поцеловал шею любимого. – Я знаю, ты злишься на меня, но такая у меня работа. Я ведь предупреждал, что со мной нелегко будет… Но, в принципе, я могу поехать и один… Ларс оторвал взгляд от окна. Высвободившись от легких объятий кратким движением в сторону, мужчина повернулся на Хансена и посмотрел в его небесные глаза. - Я, - ван дер Берг шагнул вперед и, положив руки на талию своего мужчины, ненавязчиво поцеловал Хенрика в губы, - не злюсь на тебя. Мы поедем все вместе, потому что я должен быть с тобой. Один ты не справишься, я уж знаю. В ответ Хансен одарил Ларса похожим поцелуем, только более живым и страстным. Ван дер Берг едва заметно улыбнулся и прошептал: «Пора». Оба мужчины вышли из комнаты. Забрав уже запакованные сумки, они покинули дом. Первым вышел Хенрик. Вслед за ним из дома вышла как всегда сияющая прекрасная Петра в дорогом светло-коралловом платье. Затем, сразу за ней, вышла ее прислуга, очень милая и добрая дама. Всевозможное количество различных подданных и человек шесть из личного подчинения Хансена. И, практически самым последним, из дома вышел Ларс с каким-то меланхоличным взглядом. «Не скучайте там», - тихо прошептал ван дер Берг, глядя на растения, как на детей. Напоследок с тоской оглядев свой сад, он прошел к белому автомобилю. Вещи были сложены в багажный транспорт, Ларс вместе с Хенриком сели на задние сиденья, а Петра со своей служанкой разместилась в другом автомобиле. Все готово. Отъезд состоялся. Автомобиль колесил по шумным столичным улицам еще где-то полчаса, но вскоре уже оказался за городом. Ларс предполагал, что им придется покинуть город. За весь путь не проронив ни слова, мужчина смотрел в окно машины и разглядывал зелень деревьев, постоянно меняющуюся перед глазами, куда-то бегущую. Поля, луга, черт знает, как далеко они уже отъехали от города. Спустя еще час, автомобили подъехали к дому. Был он не особо ярким и благородным, как предыдущий, но и маленькой замарашкой назвать его было нельзя. Во дворике так же был небольшой садик, правда, запущенный. Вся территория была огорожена высоким забором. Выйдя из машины, первым делом служащие достали багаж и ждали дальнейших распоряжений. Этим занялся Хенрик. Петра вместе с дамой решила для начала осмотреть все комнаты дома. А взгляд Ларса, естественно, пал на садовую площадку. Не то, чтобы там можно было особо развернуться – но минимум красочный миксбордер мог бы получиться. Проходя вдоль заросших клумб, ван дер Берг уже мысленно представлял себе на месте сорняков кожевенную скумпию и пионы Млокосевича, тюльпаны Форестера и мускари. Весь гармоничный расклад уже развернулся в его мыслях, и, может быть, он даже отвлекся от тяготящих его мыслей об оставленных растениях. Гуляя вокруг дома, Ларс наткнулся на большой угол у забора, в котором была свалена большая куча отсыревших дров. К слову, откуда она могла взяться тут, ежели уже которую неделю стояла жара? Ван дер Берг удивился и решил подойти поближе, глянуть. Сделав пару шагов в траве, Ларс остановился и стал всматриваться. Слизень полз по поверхности негодной теперь древесины. Странно это. От размышлений ван дер Берга отвлек непонятно откуда появившийся мужчина. Выглядел он так себе: легкая испачканная одежда и чуть свалявшиеся пшеничные короткие волосы, светлая кожа, широкие плечи и сильные, явно рабочие руки, высокий. Глаза необычного аквамаринового цвета, видимо, были неспособны самостоятельно правильно преламывать свет, раз на прямом носу были очки с чуть запачканными стеклами. И этот самый мужчина не был похож ни на кого-либо из подчиненных Хенрика или же из домашних прислуг. Он вообще ни на кого ранее виденного не был похож. Ларс замер. Мужчина убирал отсыревшие дрова из той самой кучи в телегу. У ван дер Берга сразу же возникло множество вопросов, и начать хотя бы с того, кто это вообще такой? Подойти и вот так в лоб начать с допроса Ларс не решился, да и не хотелось ему. Отойдя за стену дома, зеленоглазый юноша принялся наблюдать. Ему казалось, что он ведет себя крайне глупо, вот так вот прячась. Ведь теперь это был дом Хенрика, а, значит, и его дом. А сам Хансен уже, по рекомендации Петры, кстати, выбрал комнату для себя и Ларса. Но так просто решить это он не мог, ему ведь нужно было одобрение со стороны своего любовника. Окно этой комнаты как раз выходило на тот угол, где была куча. Хенрик открыл его и увидел все, что происходило во дворе. Нахмурившись, голубоглазый красавец подозвал к себе подчиненного и коротко и тихо отдал какое-то распоряжение, после чего подопечный быстро удалился. - Ларс, - громко и отчетливо изрек Хансен, обрекая своего любимого на то, что загадочный работник его заметит, - поднимись, тебе стоит взглянуть на нашу комнату. Чуть покраснев от стыда, ван дер Берг попытался взять себя в руки и выпрямился. - Хорошо. Из-за Хансена светловолосый мужчина все-таки заметил, что не один. Робко на секунду обернув голову, он по случайности столкнулся взглядом с Ларсом. И для последнего это стало неожиданностью, он тут же отвернул глаза в сторону и быстро зашагал в сторону входа в дом. Отойдя на безопасное расстояние, ван дер Берг вздохнул. Все же, ему стало ужасно интересно, а кто этот странный мужчина с такими яркими глазами красивого и редкого цвета?..