Верность.

Жоржетта любила внимание. Она блистала под тысячами восхищённых взглядов. Красивейшая девушка Америки купалась в овациях, а изящная ручка с дорогим маникюром безустанно выводила автографы. Не было дня, чтобы Тито не выгонял настойчивых ухажёров его женщины за дверь; каждый день он с пренебрежением смотрел на гору подарков, а в открытках читал слова любви и преданности. Жоржетта лишь звонко смеялась и шептала Тито что-то по-французски; он же, в свою очередь, ругался на испанском. Жоржетта любила походы по магазинам. Девушка придирчиво оглядывала вешалки и полки бутиков; искала то единственное платье, что Её Сиятельству хочется именно сейчас. На ней прекрасно смотрелось всё. И всё это она называла дешёвым тряпьём, гордо вскидывала подбородок и грациозно, от бедра вышагивала к выходу. Консультантки только собирали разбросанные по полу платья, вслушиваясь в громкий стук её каблуков. Тито вздыхал и, быстро кидая извинения, спешил за девушкой, что вот уже битый час таскает его по магазинам. Жоржетта с улыбкой присматривалась к мужским костюмам, но её взгляд, зацепившийся за Тито, быстро тускнел. Ему не пойдут эти вычурные костюмы, определённо. А видя его вымученное лицо, девушка слегка смущалась и тянула его к выходу, навстречу тёплому свежему воздуху и заходящему солнцу. Жоржетта не любила детей. Она с показательно-важным видом говорила сестре, что не может посидеть с Дженни пару часов. Сестрёнка не обижалась, но бормотала Жоржетте что-то о её будущих детях. Блондинка лишь смеялась и говорила, что карьера модели ей важней. Девушка странным взглядом наблюдала за Оливером, носящимся по парку вместе с Доджем. Рядом с ней шла хмурая Рита, явно недовольная обществом этой проститутки. Брюнетка тяжело дышала и грубым голосом просила Жоржетту уйти. Блондинка надменно усмехалась в ответ и уходила вперёд с мерным цоканьем каблуков, чтобы забрать противного ей племянника домой. Ещё Жоржетта любила цветы и горячие поцелуи. Но сильнее всего — Тито. А у самого парня после её внезапной смерти не осталось ничего, кроме памяти. О существовании Жоржетты спустя несколько месяцев все забыли. Рита устало говорила, что жизнь этой никчёмной модельки — короткая вспышка, после которой жутко болят глаза. Тито лишь глухо рычал на подругу, чтобы та наконец замолчала, а по ночам тихо выл на луну и засыпал на холодной постели в полном одиночестве. Он был единственным, кто верно хранил о ней память. Он был единственным, кто о ней ещё не забыл.