Спаси мою душу!

Сверху падал дождь, мелкий и прерывистый. Грязные мокрые листья прилипали к заплеванному тротуару, растирались в кашу, смешивались с грязью. Город, усталый серый город, существовал своей жизнью в огнях реклам, человеческих пороках и нескончаемой круговерти дня и ночи, зачастую ничем не отличающихся друг от друга. Сверху то и дело мелькали серебристые обтекаемые тела флаеров. Воздушные трассы жили своей жизнью, оттуда все, что творилось здесь, на улицах, было просто морем огней. И смерть было не видно с той высоты. Он лежал на грязной земле, темные струйки, вытекавшие из-под тела, на асфальте были почти неразличимы, размывались водой. Когда-то, наверное, красивый парень, влюбленный, любящий, теперь просто кусок мертвечины для патологоанатома. - Опознают, похоронят, кто-нибудь поплачет, - Клоди небрежно сплюнула в мусорный бак. – Ну что, вызывай спецов. Вейн, до того возившийся в машине, выбрался и подошел, уставился на мертвеца и тоскливо выматерился. Потом еще раз. - Твою мать… - растерянно произнес он. - Что такое? - А я его знаю… Да и ты тоже. Так, капитану ты сама расскажешь. Женщину он точно не тронет. А вот мне может и въе… короче, с горя может нанести увечья. - Какого хрена капитана заинтересует какой-то левый жмур? Вейн покачал головой: - Не левый. У них должна была быть свадьба через три дня. Клоди присела и внимательно присмотрелась к деформированному от удара о землю лицу. И впервые изменила своему правилу – не выражаться. Вейн похлопал ее по плечу: - Вызывай труповозку. И чтобы мешок взяли новый и чистый. - А что это у него в руке? Вейн наклонился, присмотрелся: - Волосы чьи-то. Длинная алая прядь, выдранная чуть ли не с корнем, была крепко зажата в руке убитого, он даже ногти в ладонь вогнал до крови, лишь бы не выпустить последнюю улику, указывающую на убийцу. Вейн решил, что специалисты разберутся. Сам он не хотел делать скоропалительных выводов, хотя прекрасно знал, чьи это волосы. Да весь город знал, что капитан крепко оттоптался по всем мозолям обладателю этих волос. И что того при последней их встрече он скинул с моста в реку, тоже знали. Как и то, что тела не нашли. - Сообщай капитану, чем раньше его перехватим, тем больше уцелеет в участке. Клоди кивнула и отправилась звонить. А где-то в трущобах на полу комнаты, больше напоминавшей свалку, со стоном уселся аловолосый парень, держась за голову: - Я больше никогда не буду меняться сознанием с тем, кто меня убивает, обещаю. О, святые яйца, как же блевать-то хочется. Ох, зачем ж я ему… себе… шевелюру-то проредил? О-о-о, больше никогда… Оставалось только как-то собраться, инвентаризировать свое новое тело и подумать, что делать дальше. Думать в данный далеко не прекрасный момент было делом затруднительным и неблагодарным, впрочем, остальное тоже. Тушка так и норовила свернуться в клубок и впасть в анабиоз. Точнее, не тушка. Так ласково назвать это тело, габаритами приближающееся к телу жениха, было нельзя. Как-то запоздало пришла в голову мысль, что драгоценный его капитан может и пристрелить от нервов, не узнав. Надо было продумать пути приближения. И не выдирать себе волосы... Только в тот момент, когда его сталкивали с крыши, продумывать мелочи и детали было как-то... некогда. Совсем немного, ага. «Что же делать?», - билась в голове одна лишь мысль. Впрочем, билась вяло, как осенняя муха на подоконнике – требовалось отоспаться и привести в порядок сознание и новое тело. В глубине захламленной комнаты он заметил продавленный диван, накрытый чем-то вроде пледа, кое-как, ползком, добрался до него и свернулся на относительно мягком и теплом. Сон был странный, словно все происходило наяву. Он открыл глаза дома, в спальне. Снизу из гостиной доносились рыдания, перемежаемые то рычанием, то звоном чего-то бьющегося о стену. Еще ничего не понимая, собрался и побрел туда, чувствуя себя так, словно перебрал чего-то очень, очень алкогольного. Почему-то вокруг все было как в тумане. Или как в плохой компьютерной игре с низкой графикой. А еще он совершенно не ощущал своих рук. Посмотрел на них - есть, а стены коснулся - словно бы и нет, никаких ощущений. Внизу, еще с лестницы, открывался вид на полный разгром в гостиной: осколки бутылок, лужицы спиртного. Хорошо, что он запаха не чувствовал, наверное. Впрочем, кое-кто его ощущал, но умудрялся не умереть от такого передоза. - Реджи, что ты... Он осекся, глядя на то, что в данный момент рассматривал Реджинальд - собственная фотография с черной лентой. - О, нет... О, че-е-ерт! - память вернулась махом, он прошел, вернее, проплыл, не касаясь пола ногами, к жениху, теперь уже бывшему, попытался обнять. Бесполезно, он прошел сквозь Реджи, словно тот был призраком. «Это я... я призрак», - мысль принесла какую-то бесплотную, но от этого не более выносимую боль. - Реджи, прости меня. Услышь меня, пожалуйста... Реджинальд снова присосался к бутылке. Бар, который они вместе собирали с таким старанием, подбирая бутылки в коллекцию, служившую предметом зависти многих друзей, был разгромлен, перебит и частично выпит. Реджи с каким-то нечленораздельным воплем запустил недопитый коньяк в стену. Бутылка пролетела прямиком сквозь Алана. Тот всхлипнул, завис перед лицом мужчины, снова попытался обнять его лицо ладонями. - Реджи, успокойся, умоляю. Ну, пожалуйста! Бесполезно. Реджинальд отправился к дивану, свалился на него лицом вниз и затих. Алан огляделся: все, что они с такой любовью собирали, творя уют в доме Реджи, было или разбито, или сломано, или валялось на полу, пропитываясь алкоголем. Странно, что на имитации камина уцелела маленькая статуэтка, которую Реджинальд всегда ассоциировал с самим Аланом: танцовщик в черно-золотом трико, застывший в арабеске. Впрочем, что там ассоциировать? Алан им и был - танцовщик балета, солист Лос-анджелесского Государственного Театра. Видимо, она была слишком дорога Реджи. Алан добрался до нее, сосредоточился и попытался сдвинуть. Ничего, статуэтку даже потрогать не получилось. Он вернулся к дивану, опустился на пол рядом с ним и уткнулся... попытался уткнуться лицом в плечо любимого. Ощутил только мимолетное тепло, ни запаха, который так любил, ни твердости сильных мускулов под тонкой футболкой. - Но я же живой, Реджи. Мужчина, забывшийся в мертвецки-пьяном сне, только всхлипнул. - Я к тебе вернусь, обязательно. Вот увидишь. Из этого страшного сна его вырвала вспыхнувшая звездой боль в животе. Алан проснулся, не понимая, где он и что с ним. В сером утреннем свете успел разглядеть только три фигуры, окружившие его. - Ах ты ж, сука! - и его снова накрыло болью. Били, не глядя, по чему попадают, вымещали на нем зло. Тело само дернулось, рванулось, Алан не успел понять, что произошло. Чужое тело... Оно уходило от ударов без участия рассудка, и ему оставалось только наблюдать, как разлетелись кеглями нападающие, а он сам рыбкой выпрыгнул в разбитое окно, группируясь и приземляясь на четыре конечности, как кот. «Я потом соображу, что это». Сбоку чиркнул по мусору ядовито-синий луч, и он запетлял, уходя от выстрелов. «Не боевые, а парализаторы? Им нужно что-то от... меня?» - Стоять, сволочь! Первым побуждением Алана было остановиться. Вот только телу было явно похрен на его побуждения - оно спасало жизнь и относительное здоровье. И удирало с еще большим энтузиазмом. Причем оно явно знало и куда удирать и как именно. Наконец, в какой-то подворотне, они остановились. И тело зашарило по карманам, вытащило пачку сигарет. «Курить? Нет, мне нельзя курить, я же...» «Сдох, - резюмировал чужой голос в его голове. - Вернее, ты даже сдохнуть по-человечески не сумел, сученок». - А-а-а! - Алан зажал руками рот. - Кто тут? И сам себе ответил, вернее услышал ответ от себя же: - Ты такой идиот или прикидываешься? - Я же тебя вытолкнул! - Ага, щаз. Меня не так-то просто убить. Тебя, как я погляжу, тоже. - Что тебе вообще нужно было от меня? - всхлипнул Алан. - От тебя? Да нихера, собственно. Все, что мне было нужно, я сделал. Теперь твоему капитану несладко, как думаешь? - он захохотал, давясь дымом сигареты. Алан выкинул ее. - Я пойду к нему... И скажу, что это я. - И сядешь. Ты думаешь, Лакоста тебе поверит? - сознание Алана словно отодвинули в сторону, перехватывая управление телом. - Он должен будет поверить, - Алан попытался перехватить тело обратно. Не вышло - его грубо запихнули в какой-то темный угол, сдавили, словно в прессе. - Это мое тело, сученок, понял? И если хочешь остаться, сиди тихо, блядь, и не отсвечивай. «Я тебя все равно уничтожу... – уже мысленно прошептал Алан. - И вернусь к Реджи». - Попробуй, - равнодушно сказал Дрейк Лино, вытаскивая новую сигарету и прикуривая. Алан ничего не смог ответить, его словно выключило, все воспринималось, как в каком-то тумане. Как в том сне. Дрейк был прав: Реджи сейчас было очень плохо. «Пожалуйста, только ничего с собой не сделай, ну, пожалуйста». Дрейк расхохотался, докурил сигарету и щелчком зашвырнул ее в темноту. Пора было подумать об убежище понадежнее того, в котором он так неприятно сегодня проснулся. Реджинальд Лакоста проснулся с диким похмельем. Сперва он даже не понял, что вообще за ощущения и с чего бы им взяться. А потом как-то разом все навалилось - Алан умер, погиб. Его убили. - Алан... Стук в дверь воспринимался как адская пытка, Лакоста вяло пошарил под подушкой, надеясь найти там оружие и вышибить себе больной мозг. Не нашел, видимо, пока еще был трезв, позаботился о сохранности собственной никчемной жизни и запер именную пушку в сейф. А чертова железяка настроена только на него-трезвого. Капитан знал за собой привычку напиваться в моменты жизненных трудностей до состояния нестояния, и потом размахивать оружием. - Капитан Лакоста! Откройте дверь! Реджинальд застонал, натянул подушку на голову. Пошли все к дьяволу! - Капитан Лакоста! Вам нужна срочная медпомощь! - На-а-ахуй! - прорычал капитан, нашарил рядом с диваном горлышко разбитой бутылки, швырнул на звук. - Вскрывайте замок, - распорядился Вейн. Лакоста только глубже сунул голову под подушку. Он хотел сдохнуть. Хотя где-то в глубине души теплилось желание сначала урыть ту суку, что убила Алана, растереть ее в мелкий прах. И потому он никак не отреагировал на то, что подчиненные взламывают дверь. В дом ввалились сразу трое: Вейн и два сержанта. Видимо, готовы были вязать буйного капитана, если потребуется. Не потребовалось. Лакоста не пошевелился, даже когда под тяжелыми ботинками захрустело битое стекло. - Волоките в медпункт и сразу в капсулу его, он насквозь в алкоголе. Лакоста зарычал, когда его вытащили из дома: солнечный свет, даже такой серый, как этим утром, казался пыткой. Но сержантам до его рыка не было никакого дела, запихнули в машину, сжали с двух сторон, кто-то приготовил гигиенический пакет. Он пригодился уже около угла дома. Тошнило капитана практически чистым алкоголем, так и не расщепленным организмом. Если три дня без перерыва заливаться коллекционными виски, коньяками и прочим горючим, ничего при этом не съев, можно двинуть кони. - Силен мужик, - сказал кто-то из сержантов. - Капитан же, - заявил Вейн. Получил в награду тяжеленный взгляд и обещание перевести на чистку сортиров в участке. - Как только поймаем Лино, капитан, - пожал плечами лейтенант. Капитан уткнулся во второй пакет - организм решил, что ему не нравится быть ходячей бутылкой. А лежачей, видимо, нравилось, алкоголь в стенки не плескал. - Так, все, взяли-вынесли-сунули, - распорядился Вейн. Рык капитана утих за дверью, лейтенант привалился к стене и вытер пот со лба. Неужели, удалось без потерь? Даже странно: Лакоста буйный, это в их отделе знали все. Радоваться тому, что капитан не сопротивлялся, Вейн не спешил - это было совершенно ненормально. И даже на алкоголь не списывалось. Похоже было, что Лакоста попросту перегорел после гибели своего балеруна. - Ну? - Клоди подошла к Вейну. - Как все прошло? - Странно. Он никого не попытался избить, на меня почти не орал, не вырывался и не кинулся ломать свой сейф, чтоб достать пистолет. - Что-то мне оно все не нравится. - Аналогично. А что мы можем сделать? Лакоста отстранили от расследования, ты уже в курсе? - Да, - Клоди кивнула. - По семейным обстоятельствам, противоречащим разрешению на расследование. - Придется еще и за ним приглядывать. - У него есть кто-то еще из семьи? - Кажется, сестра, - принялся вспоминать лейтенант. - И мать, но она живет на другой стороне земного шара. - Надо с ними созвониться, пускай его заберут, - Клоди покачала головой. Дозвониться до миссис Лакоста, вернее, уже давно госпожи Разумовской, удалось только к вечеру, и женщина на просьбу забрать сына и присмотреть за ним полупрезрительно пожала плечами: - Мне не нужен алкоголик и гей, у меня давно другая семья. Клоди удержалась от ответа и принялась звонить сестре капитана. Каролин Лакоста ответила сразу, но один взгляд на манерную блондиночку, похожую на капитана только злым и цепким взглядом темно-голубых глаз, сказал ей, что и здесь нечего ловить. - Вейн, ну и что ты предлагаешь делать? - Клоди растерянно посмотрела на напарника. - Не знаю, - развел тот руками. - У меня людей не хватает на оперативку, а не то, что быть нянькой для капитана. - Ладно, тогда пускай сам выкарабкивается, как может, да? - Я боюсь, что... - лейтенант не договорил, но все было и так понятно: либо капитан допьется до смерти, либо, залив глаза, пойдет искать убийцу, и, что очень вероятно, даже найдет его. - С другой стороны, если он его найдет... Он точно прикончит этого ублюдка на этот раз. - И это даже превышением назвать будет нельзя, он же сядет, - покачал головой Вейн. - А если так все оставить - он сдохнет. - В тюрьме он тоже долго не протянет. Ладно, пока он валяется в капсуле, есть время что-нибудь придумать. Клоди кивнула. Женщина не знала, что тут можно придумать - Алана не воскресить. Когда пять лет назад капитан приволок в участок этого парнишку - довольно высокого, красивого, темноглазого брюнета, почему-то производившего впечатление невесомой легкости, даже светя огромным фингалом и утирая сочащуюся из разбитых губ кровь, никто не думал, что у пострадавшего в какой-то уличной стычке танцора и капитана «убойного» отдела завяжется нежная дружба. Которая потом перерастет в совершенно безумную и романтичную любовь. И их роман оборвется вот так трагически. За три дня до официальной регистрации брака. Капитан не афишировал, но в отделе знали и уже готовили подарки. Сама Клоди купила им комплект постельного белья. И вот куда теперь девать его? Все время будет напоминать о неслучившемся. Так глупо все кончилось... Лакоста она понимала: он не смог защитить своего возлюбленного, это грызло куда сильнее, чем любая другая вина, и даже убийство убийцы не поможет. Как бы капитан не вышиб себе мозги над телом Дрейка Лино. Придется следить, как получится. Через день она ругала себя последними словами за то, что не приставила к капитану хоть кого-нибудь. Лакоста, пройдя первичную детоксикацию, попросту сбежал. А так как за два дня до случившегося он написал заявление на месячный отпуск, рассчитывая провести его с любимым мужем, где искать сумасшедшего капитана, не знал никто. План перехвата объявлять не стали - что бы он ни натворил, это всплывет. Надеяться на благоразумие капитана не приходилось: Бешеный Реджи мог выкинуть такое, что Вейну и Клоди даже не снилось. Дома его не было, Клоди проверила. Дрейк задернул шторы на узком окне своего убежища, усмехнулся: и угораздило ж его. Что теперь делать с душой Алана? То, что работать ему не светит в течение ближайших пары месяцев, ясно, за это время им придется разобраться, кто останется в теле хозяином, а кому придется убраться нахер. Отдавать свою родную тушку какому-то балеруну Дрейк не собирался. Но раз уж он умудрился пробить мозги, каков шанс, что не выпихнет он в итоге самого Дрейка? Раньше Лино как-то не сталкивался с паранормами. И дальше жил бы без этого опыта, да вот беда - уже не получится. Потому что один такой сидит у него в мозгу и хнычет. «Заткнись!» - мысленно прорычал Дрейк. «У меня ребра болят». «Это МОИ ребра, сученок. И если они болят, я не распускаю сопли». «Тебя тут скоро вообще не будет!». «Посмотрим. А сейчас заткнись!» Дрейк опустился на пол и принялся отжиматься, стараясь не морщиться от боли в изрядно помятых ребрах. «Я есть хочу!» Дрейк проигнорировал вяканье подселенца, продолжая разминку. «Я есть хочу!», - затем последовал удар по мозгам до потемнения в глазах. «Ах ты, тварь!» - Дрейк обнаружил себя на полпути к кухне, развернулся и снова занялся отжиманиями, стараясь в то же время выдавить Алана обратно в глухой уголок сознания. Не получалось, мальчишка устроил ему сплошную цветомузыку перед глазами аж до подташнивания. Дрейк не мог похвастать особыми ментальными талантами. Тело свернулось в комок на ковре, пока два сознания боролись за власть над ним. «Мне нужно это тело! Оно мое!», - Алан усиленно пытался выжить соперника. «Твое дня два уже как закопали, если не больше! Нужно - пошел нахуй туда, под землю!» - яростно сопротивлялся Дрей. «Сам туда иди, я вообще не хотел умирать!» «Твои проблемы!» «Нет уж, теперь это твои проблемы, надо было убираться и освобождать тело вовремя!» «Это мое тело, сученок, и я умирать не собираюсь. А если ты еще раз вякнешь, то получишь в свое владение слюнявого идиота, понял?» «Ты думаешь, что ментал не наладит работу мозга? Придурок!». Пылкую разборку прервал скрип со стороны двери, Алан сразу метнулся вглубь сознания и затих. Дрейк собрал себя в кучку, откуда-то взял пистолет-парализатор и затаился за углом коридора. Скрип повторился, затем по коридору метнулась тень. Дрейк выстрелил, целя по ногам нежданного «гостя». В ответ грохнула пара выстрелов, гость явно отлично умел уворачиваться. - Тебе все равно не сбежать, - нежный женский голос так и дышал злобой. - Давай, вылезай. Дрейк молчал: глупо подставляться под выстрелы, тем более, что у этой стервы не парализатор и не боевой «луч», а пистолет старого образца. - За твою голову я получу немало денег. Давай, выползай подобру-поздорову, умрешь быстро. «Как ты меня вычислила, сука?» - думал Дрейк, лихорадочно пытаясь сообразить, как выпутаться из этой передряги. Рука сама ткнула в сторону окна. «Идиот, с пятого этажа даже я не выпрыгну без последствий. Так хочется все-таки испытать радость встречи тушки и асфальта?» «Я смогу выбраться по карнизам до угла, а там можно пройти балконами вниз». «Это не твое тело! А я не трюкач!» «А лучше сдохнуть здесь?» Дрейк подумал, еще подумал, просчитывая варианты. И отодвинулся вглубь сознания, уступая контроль Алану. Действовал тот и впрямь безупречно, комнату они покинули быстро и бесшумно. «Я сейчас тяжелее и выше... Плохо. Но сильнее, это в плюс». Ладони все-таки он... они ободрали, Алан не рассчитал силы прыжка, пришлось повиснуть, раскачаться и уже оттуда влетать на балкон. По балконным решеткам спустились вниз, и, стоило их ногам коснуться асфальта, Дрейк вышиб сознание Алана опять куда-то в темноту. Мальчишка, как ни странно, не огрызался, видимо, использование тела его здорово высаживало. Вопреки логике, Дрейк не торопился уходить. Затаился, следя за подъездом и окнами. Дождался выскочившей из двери охотницы за головами и хладнокровно всадил ей заряд промеж грудей, куда парализатором стрелять, в общем-то, запрещалось. Смотреть, как она корчится на асфальте, не стал, пора было уносить отсюда ноги. Впрочем... Одного он уже убил, а теперь шизофреник. Дрейк вернулся, подобрал выпавшее из руки незадачливой убийцы оружие. - Скажи «чи-из», - и нажал на спусковой крючок. А вот теперь надо было уносить ноги, и побыстрее. Чем он и занялся. Эх, жаль, что нельзя взять и вышибить из своего тела подселенца так же легко, как чужую душу из ей принадлежавшего тела. «Я все слышу!», - не упустил случая вякнуть мальчишка, пускай и очень слабо. «Заткнись!» - Дрейк прижался к грязной стене в какой-то подворотне, наугад ударил, пытаясь достать наглеца. Не получилось, зато в ответ прилетело... Что-то вроде пинка. Сознание убийцы заволокло туманом, и последнее, что он подумал, было: «Ах, ты ж, сученок... Все равно тебе не жить!» Алан перехватил управление телом, пошатался немного. И направился подальше отсюда, не имея ни малейшего представления, где он вообще находится. Снова начался дождь, он натянул капюшон толстовки на голову, начиная ощущать, что на дворе уже не лето. А ведь они с Реджи собирались лететь куда-то в теплую страну, отмечать свадьбу... Так, не думать об этом. Надо скрыться, отдышаться и подумать, что делать. Мимо него, воняя перегаром, пронеслось чье-то тело, толкнув плечом. Алан обернулся, и у него язык примерз к небу, отказываясь окликать. Реджинальда он узнал сразу, даже со спины. Капитан был пьян, но двигался притом удивительно целенаправленно. И направлялся он как раз к тому дому, где было убежище Дрейка. Алан последовал за ним, стараясь не попадаться на глаза и делая вид, что просто прогуливается. Там уже метались по стенам ало-синие отсветы полицейских мигалок, копы оцепили место происшествия, суетились эксперты. Реджи, невнятно выругавшись, развернулся. Алан едва успел отступить в тень какого-то грузовика, жадно и тоскливо глядя на то, как его капитан обшаривает взглядом улицу, время от времени отхлебывая из спрятанной в пакет бутылки. Идея пришла в голову неожиданно. Верней, вполне ожидаемо. Он прекрасно знал уровень опьянения Реджи, тот приближался к критическому. Вот подманить поближе... И хватит одного тычка, чтобы капитан красиво разлегся. - Эй, Лакоста, не меня ищешь? Мужчина грузно развернулся, рука метнулась к спрятанной под полой куртки кобуре. - Не-не, стрелять по мне не надо, Джиджи. Алан специально назвал его так, как звал лишь наедине, рассчитывая, что Лакоста даст ему хоть пару слов сказать сейчас. Вот только расчет оказался немного неточным. Стрелять капитан и не стал, просто вырубил его так же, как Алан собирался вырубить его самого - одним точным, несмотря на опьянение, тычком в болевую. «Ууу!» - только и подумал Алан. В себя он пришел уже в какой-то крысиной норе, ничем не лучше того пристанища, в котором очнулся в первый раз после «смерти». Попробовал шевельнуться и понял, что попросту не ощущает рук, намертво прикрученных проволокой к трубе над головой. И ног, связанных так же зверски, тоже. - Джиджи? Джиджи, ты здесь? В темном углу, куда не доставал отсвет пыльной лампочки, горевшей где-то за стеной с дверным проемом, заворочались, оттуда волной хлынул запах перегара и алкоголя. - Джиджи, ты ограбил склад вещдоков по делу о контрабанде какого-то паленого спирта? Капитан воздвигся во весь свой немалый рост, нетвердо держась на ногах. Степень отравления алкоголем перевалила за критическую и приближалась к смертельной. Трехдневная щетина, ввалившиеся глаза, в которых вместо пьяного тумана плескалась кристально-чистая ненависть. Единственным, что удерживало Реджи от немедленной кровавой расправы с давним врагом и убийцей Алана, было то, что тот обращался к нему так, как это делал только Алан и никто больше. - Джиджи... Слушай, ты не поверишь... Но это я, Алан. Я в тело убийцы влетел, чтобы выжить. Ну, то есть, я сознание поменять хотел, чтобы он по асфальту размазался, а у меня не получилось. И нас тут двое иногда. - Ты прав, я не поверю, - голос был ровным и совершенно не пьяным, а значит, дело совсем труба. - Ну, я доказать могу. Расскажу, как познакомились. Как жили. Как ты меня спас тогда, приволок в участок, могу рассказать, где какие подушки дома у нас лежали. Капитан молча смотрел на него, и Алан практически слышал его мысли: «Поверить, чтобы через пять минут быть убитым, когда возьмет верх сознание Дрейка Лино?» - Это я, Джиджи. Я живой. - В теле своего убийцы. - Да. Я только с ним и мог поменяться сознанием. - Не знал, что ты паранорм. - Ну, это не то, чем бы я гордился, правда. Люди не очень любят менталов. - А теперь начистоту, Дрейк. Очень умно оказалось считать память Алана и пытаться выдать себя за него. - Джиджи, я не Дрейк. И он не считывал мою память, это я влез ему в голову. - Заткнись. Просто заткнись, мое терпение небезгранично, - капитан вернулся в темноту, заскрипел пружинами кресла, побулькал дешевым пойлом из горла бутылки. Пришлось заткнуться. Правда, ненадолго. - Джиджи, у меня руки онемели, я же их лишусь. Отвяжи. Или хотя бы ослабь. Реджинальд медленно встал, дошел до привязанного пленника и так же медленно присел рядом с ним на корточки, внимательно осмотрел посиневшие кисти. - Назови мне хотя бы одну причину не убивать тебя немедленно, Дрейк. - Я не Дрейк. Я Алан Сэнтри. И если ты меня убьешь, значит, я умер зря в первый раз, Джиджи. Я… - горло перехватило. - Я так хотел вернуться к тебе, что не подумал, что ты не поверишь. Только сейчас ты убьешь меня совсем, мне не в кого пытаться переселить сознание. И вообще, я не уверен, что это получится снова. - Хорошо, предположим, я тебе поверил. Назови код моего оружейного сейфа. - Уф-ф-ф-ф... Это сложно, ты при мне только пальцы в сканер совал. Подожди, там вообще нет устройства ввода, нет там никаких кодов. Окаменевшие плечи капитана немного расслабились. Он потянулся к проволоке, замер. - А Дрейк? Ты точно уверен, что он не вылезет сейчас? - Нет, я вообще не понимаю... Его не должно быть в этом теле, а он тут оказался. И за ним кто-то гоняется еще, его... меня... нас чуть не пристрелили. А еще избили. - Хорошо, - Реджи раскрутил проволоку, позволил рукам пленника упасть. - Но я не могу рисковать, - и на запястьях Алана защелкнулись обычные наручники. - И ноги. А еще я есть хочу, а этот ублюдок только отжимался, матерился и бегал от наемной убийцы. Лакоста покачнулся, сел на пол, с размаху проехавшись плечом по ободранной стене. То ли шок догнал, то ли мера терпения организма кончилась. - Ты чего? - перепугался Алан. - Джиджи? Капитан медленно сползал на пол, из-под полуприкрытых век виднелись только покрасневшие белки закатившихся глаз. Алан дернулся к нему, подполз. - Джиджи... Даже ему, не врачу, было ясно, что с такой степенью интоксикации Лакоста срочно необходима госпитализация. Оставалось найти телефон и вызвать... хоть кого-нибудь. Лейтенанта Филиппа Вейна или лейтенанта Клоди Руис. И держать канал связи, пока они определят их местонахождения. Лишь бы только этот придурок взял телефон с собой. Телефон был выключен, нашелся во внутреннем кармане куртки, после нескольких мучительных минут поисков, когда Алан, шипя и рыдая от боли, обшарил его одежду скованными руками. А еще он порадовался тому, что был в курсе некоторых паролей Лакоста. Набрал номер Вейна. - Алло. Мне... Мне помощь нужна, капитану плохо. А я не знаю, где мы. Лейтенант привычно откликнулся: - Да, Алан, сей... Т-твою мать... - Поторопись, Вейн, он снова налакался. - Слушай, ты только канал удержи, окей? Даже если с того света. - Я просто положу телефон рядом. Он не знал, насколько быстро тут окажется полиция. Но факт в том, что нужно было уходить. Им не докажешь, что он Алан Сэнтри, а не убийца Дрейк Лино. Если даже Реджи все еще не поверил до конца. Оставался вопрос, как уйти на потерявших чувствительность ногах, которым с каждым мгновением все хуже, это если он сможет распутать проволоку. И пальцы распухли так, что не гнулись вообще. Все же он попытался, распарывая ладони и пальцы острыми концами металла и не ощущая этой боли за той огненной, вспыхивавшей в руках от каждого движения. Окровавленная проволока скользила, почти не поддаваясь его усилиям: взвинченный Лакоста умудрился закрутить не самую легко гнущуюся сталь, как тонкую медь. От слез Алан почти ослеп, однако все-таки смог разобрать проволоку, вяло удивившись, что ноги при этом не отпали на пол. О том, чтобы встать, даже речи не шло. Он пополз куда-то к двери, оставляя на полу кровавые отпечатки ладоней. «Больно-больно-больно». Он не успел даже миновать коридор, оказавшийся за дверью: послышалась сирена, потом вылетела дверь, чудом рухнув в считанных миллиметрах от его головы. Потом в коридор ворвался лейтенант, узрел Алана... нет, Дрейка Лино. - Винни, - Алан расплылся в глупой улыбке. - А чего так долго? И схлопотал оглушительную оплеуху, едва не отправившую его в нокаут. - Ну ты-то за что? - проныл Алан. - То какие-то сволочи втроем пинают, то Реджи бьет, то ты... - Заткнись, Дрейк, просто заткнись, пока я не пристрелил тебя на месте, сука... - прошипел лейтенант, переупаковывая его в наручники так, как было положено - выворачивая руки назад. И с браслетами не церемонился - они врезались в свежие распухшие следы от проволоки, кое-где и до крови. Из комнаты вынесли на носилках капитана. - А если я Дрейк, то пошевели банановый мусс в черепе и подумай, откуда Дрейк может знать коды телефона Реджи? Я Алан. - А я Иисус, и ныне второе пришествие. Забирайте это. Капитана - в изолятор и в капсулу, и наручниками там пристегните, что ли. - Руки болят, - все-таки пожаловался Алан. - Винни, будь человеком. Его никто не слушал, и в машину парня отволок один из сержантов: Вейн оставался на месте происшествия, оформлять протокол и ждать спецов. Алан устроился поудобней, пристраивая больную голову и стараясь не шевелить особенно руками. И ногами тоже. То, что ему предстоит пройти через все круги ада, пока ему не поверят, он понимал и сам. А ему не поверят сразу. Оставалось терпеть и постараться не особо покалечиться в процессе.