Три звезды Туманности Ориона

Спокойную тишину огромного кабинета нарушало лишь тиканье старинных механических часов. В кожаном удобном кресле сидел человек и задумчиво вглядывался в красочную видеопроекцию Туманности Ориона, транслируемую на экран колоссального монитора. Мерцающие звёзды, яркие вспышки, подсвечивающие изнутри разноцветные газовые облака, неуловимое глазом движение небесных тел, завораживающая картина бытия далёких планет и звёзд. Дверь кабинета бесшумно втянулась в стену, впуская молодую женщину. Серебристая струящаяся туника облегала изящную фигуру, босые ноги бесшумно ступали по мягкому ковру. Она грациозно приблизилась к мужчине и с еле уловимым шелестом одежды присела у его ног. - Мой Генерал сегодня грустит? – узкая ладонь легла на широкую кисть с узловатыми пальцами. - Грусть? Скорее печаль и озабоченность. Сегодня с «Хроноса» получил последнюю сводку. Экспедиция укладывается в срок, всё идёт по графику, без эксцессов, но… Генерал опустил взор серебристых глаз на сидящую у ног женщину. Длинные темно-фиолетовые волосы, волнами струящиеся по плечам, бирюзовые глаза, глядящие всегда с пониманием, заботливые руки, успокаивающие и поддерживающие в самые худшие времена… Весь смысл жизни Генерала заключался в этой хрупкой женщине – его жене, прошедшей с ним две сотни лет рука об руку, прощающей все промахи и измены, ненавязчиво подсказывающей в самые напряженные времена пути выхода из кризиса. Каждый раз с очередной инкарнацией своего супруга, она умертвляла себя и перерождалась в юном обличии, чтобы и далее следовать за ним сквозь время и пространство. Генерала, повидавшего все ужасы и кошмары войны, не устрашало ничего, кроме момента, когда любимые бирюзовые глаза начинали желтеть и поблёскивать в приступе праведного гнева. Сейчас же Астрая безмятежно сидела у ног супруга, словно преданная кошка, и нежно поглаживала его руки. - Но ты, как всегда, коришь себя и задаешься вопросом, не слишком ли жестоко ты поступаешь с ней? – больше утвердительно, нежели вопрошающе произнесла женщина, которая, будучи врождённой венерианкой, обладала даром эмпатии и заблаговременно знала, что в этот момент чувствует её муж. Пэтэрс лишь безрадостно вздохнул и отвёл глаза. - Не беспокойся за неё. Девчонка вынослива и упряма, жизнь её научила бороться, хоть иногда она бывает не в меру импульсивна, - всё так же спокойно продолжала женщина. – Но это с годами пройдёт, уступая место опыту и сдержанности. Она имеет отличную наследственность, поэтому, я в ней не сомневаюсь. - Да, ты, как всегда, права. Ведь Лорелея – наша дочь… – наклоняясь и целуя жену в губы, ответил Генерал.