Tractus

— Тим, меня сейчас укачает, — изгибаясь по-всякому, пытался выкрутиться из плотных колец щупалец. Это упорное до мозга костей существо продолжало нести мое необремененное завтраком тело и явно не хотело отпускать. Да что ж у него щупальца такие сильные-то? Вообще ужас какой-то! — Тим, пожалуйста, отпусти. Мне неудобно ведь… хотя бы поудобнее перехвати, что ли, — еще подергавшись для приличия, совсем сник. Я понимаю, конечно, что тискать меня - это круто, но не настолько же, ибо я помню, как доставал Тимыча, и да, я помню, что с разбега на него забирался, когда он молча отдыхал на матах после занятий по физкультуре, помню, что постоянно тыкал в него пальцами, раз пять брызгал на него водой, фломастерами разрисовывал… эх, ладно, пусть носит. Прошло десять минут, в течение которых мне стало совсем неудобно лежать. Сразу после того, как мы покинули местный космопорт, Тимка еще и обзор наблюдения мне закрыл своими конечностями, на что я знатно обиделся и в который раз попытался выбраться. — Тим! Ну поставь… у меня уже шея болит. — Пшщ. — Ну сколько можно? Нечестно пользоваться преимуществом своего роста и веса, — еще активней закопошившись, пытался руками разжать щупальца, что плотно обхватывали мой живот, грудь и ноги. Вот никогда бы не подумал, что такие ледяные несгибаемые жгуты могут быть мягкими и тёплыми. Тем не менее, выворачиваясь из щупов, брыкался и пытался отвоевать право самому идти и рассматривать планету. — Хшцефс! Вместо того, чтобы меня отпустить, как полагается нормальному существу с адекватными реакциями, он сжал меня своими отростками так, что мне явственно послышался хруст. Да еще и за живот. Ой-ей… больно-то как! Тим не ослабил хватку, а наоборот, многократно усилил. И мне отчетливо стало не хватать воздуха, а живот, который только недавно зажил после той встречи с одним небезызвестным сшаском, заболел гораздо сильнее. — Отпус… ти… — прошептав слишком сложное слово, вцепился всеми пальцами в щупы, которые, похоже, даже не ощутили моих слабых попыток. Живот болел все сильнее с каждым шагом монстра. Больно-о. Прекратив свои попытки по освобождению, старался не двигаться и по возможности дышать как можно реже, ибо щупальце сильно впивалось в кожу и было ощущение, что оно банально меня раздавит. Мы долго куда-то шли, так долго, что я успел напридумывать себе кучу всего самого страшного, испугаться и продолжить мысленно успокаивать себя и пытаться отрешиться от боли, что совершенно не получалось. Через несколько минут мы куда-то вошли. И меня наконец-то отпустили. Тим попытался было поставить меня на пол, но стоило ему разжать щупальца, как я, ощутив вспыхнувшую еще сильнее резь, со стоном опустился на колени, обнимая пострадавший живот. В ту же секунду оказавшийся рядом сшаск, испуганно уставился на меня и принялся сосредоточенно трогать меня щупами, что теперь совершенно не доставляло радости. Ну, хотя бы я теперь знаю, что он не специально меня сжал в железных объятиях, это радует. Откинувшись на какой-то предмет мебели сзади, я вяло отпихнул Тима и расстроенно осмотрел помещение, в котором мы оказались. Ну что сказать, обычный магазин, только все сделано из плавуче-серебряной материи непонятно как удерживающей товар. Казалось, что она была жидкой, и сама вытекала из черного стеклянного пола. А на ней причудливыми горстками ютились какие-то металлические камушки и пластинки. — Шщосш, шщисшь, —Тим что-то мне сказал, но я намеренно его не услышал. — Пшшс, ршащсь щ фищсь, — Тим подошел ко мне и согнулся в три погибели, чтобы оказаться со мной одного роста. Продолжая сидеть, обидевшись на весь мир и на Тима в частности, я поджал под себя ноги и, не отпуская живот, стал пристально наблюдать за сшаском, который огорченно вздохнув, отошел от меня и оказался около одной из серебряных стоек. Приложив к ней когтистую руку, он задумчиво потыкал в высветившееся табло своими отростками и взял несколько квадратных пластинок на цепочках. Одну надел на себя, а другую протянул мне, и, виновато вздохнув, осторожно надел мне на шею. Уже попытавшись возмутиться, понял, что что-то не так. Почему цепочка исчезла?! Заглянув под майку, обнаружил одинокую серебряную медальку, плотно присосавшуюся к коже посередине груди. И что это такое? — Дим… ты меня понимаешь? М, ясно теперь, что это. Наградив Тима самым безразличным взглядом, отвернулся и, кое-как поднявшись, пошел в сторону двери. — Дим. Мне очень жаль. Прости меня, — Тимка подошел и снова поднял меня на руки, не обращая внимания на мое молчаливое несогласие. Мда, сопротивляться сил уже нет, а третьего покушения мой живот не выдержит. – Дим, я тебе сейчас все объясню, хорошо? — наткнувшись на мой взгляд, Тим продолжил: — У этой планеты весьма специфическое притяжение: чем меньше объект, тем больше сила тяжести, соответственно, с твоими размерами сила гравитации попросту бы убила тебя. Именно поэтому я не мог тебя отпустить и поставить на землю. Мне же ничего не угрожало ввиду моего роста и размера. Здесь же, в помещениях сила притяжения соответствует миру каждого существа. А взял я тебя для того, чтобы найти этот переводчик, причем желательно такой, которым сможешь управлять только ты и никто не сможет его снять без твоего разрешения. Мне очень жаль, что я… тебе сделал больно. Я не хотел. Извини. — Я подумаю, — поджав губы, начал очень обвиняюще сопеть, уже понимая, что сам во всем виноват. И если бы я не начал копошиться, то всего этого бы не было. Так что Тимка вполне себе пострадавшая сторона. — Я постараюсь нести тебя как можно аккуратнее. Только, пожалуйста, не вырывайся. Ага, мне сейчас только вырываться, как же. На протяжении всего пути казалось, что кто-то за мной внимательно наблюдал. Хотя болтаясь в руках Тимыча вообще сложно что-либо заметить, но все же. Да и кому я тут нужен? Наверное, показалось. — Подожди-подожди, что? Ты хочешь сказать, что вылупился из яйца? – почувствовав себя куда лучше в своей комнате, уселся на диван и пораженно посмотрел на сшаска, который только что меня явно огорошил. — Да. — Ого… у тебя, наверное, сотни братьев? — Нет, я один, - вздохнув, Тим как-то виновато посмотрел на меня. – Маленькие сшаски развиваются быстро, подстраиваясь под внешние условия, но умирают гораздо быстрее, чем успевают вылупиться. — О. Мне жаль… но я уверен, что у вас все будет хорошо, — сочувствующе посмотрев на Тима, рискнул спросить: – А у тебя есть дети? - Нет. Пока нет, но я еще не пытался создать кладку, так как был уверен, что ничего не получится… — Тим, ты что… ты девушка? – если вспомнить все те уроки по биологии, то формально… божечки. — Нет! Ты что, нет конечно! – Тимка улыбнулся и довольно на меня посмотрел. – У нас устроено все совершенно не так, как у вас. Обычный половой акт не всегда сопровождается потомством, а только в тех случаях, если доминант, обладающий специфическими клетками, временно находящимися в стадии заморозки, сознательно впрыскивает их в партнера, образуя временную связь, которая обрывается после того, как вся кладка оказывается вне живого тела. — Ого… но, получается, если ты доминант… — Значит я могу потребовать любого ведомого. У нас нет разделения на мужчин и женщин, как у вас, - Тим посмотрел на меня и ткнулся в руку щупом, который я автоматически принялся поглаживать. — А как же семья? Как вы растите детей? – пораженно посмотрев на Тима, принялся все больше сочувствовать несчастному сшаску. — Ученые. Это их обязанность. Но из-за того, что детей сейчас практически нет, весь их потенциал направлен на изучение этой весьма серьезной проблемы. - И как? Вы нашли решение? – заинтересованно посмотрев на Тима, в любопытстве поднял брови. — Не совсем. Но надеюсь, что вскоре все наладится, - и опять на его лице промелькнуло непонятное выражение. — Так, ладно. Я сейчас отойду на секунду, ты пока можешь чем-нибудь заняться, если хочешь, - улыбнувшись, Тим куда-то ушел. Но обещал вернуться, да. Итак, что мы имеем: Тим вылупился из яйца. У Тима не будет девушки. Но у Тима будет непонятный ведомый, который еще и не факт, сможет ли принести потомство или нет. И мне его очень жаль, потому что Тим явно хочет детей, но боится использовать свой шанс, наткнувшись не на того. Повздыхав немного, подумал, что, чем смогу – помогу, а в целом буду ревниво наблюдать за выбором своего монстрика. В конце концов, мне тоже интересно посмотреть на маленьких сшасков. Ну и потискать их тоже. Посмотрев на время, знатно удивился, а я же ведь даже не завтракал. И по ощущениям живот сейчас не в лучшем расположении духа. Но поесть-то надо. Сняв черное подобие штанов и положив их на диван, пошел на кухню. Так, стоп. Опять это чувство. Такое странное чувство, как будто кто-то пытается… … на кухне что-то упало… Что там?! Из одного единственного ужастика, просмотренного мной, я прочно усвоил урок – никуда не ходи и по возможности не двигайся. Обычно я так и делаю, но… там же еда… моя еда… Осторожно подойдя к двери, неслышно приоткрыл ее. Ну, по крайней мере, я надеюсь, что неслышно. Еда на месте. В помещении пусто. Похоже все же да, я параноик. Еще немного приоткрыв дверь, снова никого не обнаружил. Тогда, отбросив все страхи, открыл дверь на всю и вошел в помещение. Так, чего бы перекусить? Кажется, в том небольшом ящичке пряталось печенье с сочными, пропитанными сгущенкой слоями и обсыпанное непонятной сладостью сверху. Ну-ка, что тут у нас? Открыв выдвижной ящик, с умилением посмотрел на воздушные пирожные. — Апчхи! Это был не я… А теперь медленно-медленно разворачиваясь, я мысленно уже раскаялся во всех своих проступках, пожелал всем лучшей жизни без меня и понадеялся на быструю и безболезненную смерть. — Ой… На полу, вытаращив на меня свои огромные глазки, сидело маленькое нечто, отдаленно напоминающее котенка. Ярко красного цвета с маленькими кожистыми крылышками, которые, казалось, были не больше чем мизинец. Премилая мордочка с пушистой красной шерсткой и сочно зеленые, в обрамлении черного ореола глаза. Носик был в виде мягкой черненькой пимпочки. Крепкие лапки, покрытые гладкой огненно-красной шерстью и черные маленькие коготки. А еще хвостик как у львенка. О боже! Я всегда мечтал о собаке! А тут такое сокровище! — Иди-ка сюда, малыш, не бойся, хороший, я не кусаюсь, — стараясь не спугнуть маленькое чудо, я стал медленно наклоняться к крохотному существу. — Мряф! Пчхи-чхи! — Давай, зайка, иди ко мне, — как только я поднял рыжика в воздух, он сразу же замурчал и попытался устроиться поудобней, щекотно копошась у меня на руках. — Малыш, — погладив мягкое существо между крылышками, продолжил: — Давай назовем тебя Тишкой, как ты на это смотришь?