Небо в приоритете

Джотто сжала руку в кулак. Её ярость билась изнутри, грозясь обратиться в Пламя. Хранители Колец опасались подходить к боссу, когда она в таком состоянии. Даже Алауди и тот настороженно щурил глаза и держался от Примо в отдалении. Однако Вонголе было всё равно на негласные попытки друзей поддержать её. Вся её сущность сейчас находилась не здесь, а снаружи, рядом со своей Наследницей. Джотто, как и Цунаёши, жадно впитывала слова собравшегося Альянса семей. Они очень похожи. Это заметили все, кто хоть мельком видел Первую и Десятую главу Вонголы рядом. Цуна с силой сжимала подлокотники кресла, молча уговаривая себя подождать с сожжением этого места дотла. Кольцо Неба искрилось оранжевыми всполохами, все присутствующие тут, да и за дверью, чувствовали нестабильность Дечимо. Однако никто не подал знак заканчивать этот фарс. У Примо Вонголы на лбу горело яркое оражевое пламя. Её Воля была сильна, без сомнений, без колебаний. Прямо как у её преемницы. Джотто глухо рыкнула, отчего по нематериальным телам Первых прошлась лёгкая дрожь. В таком состоянии шли, по меньшей мере, на войну. В таком состоянии приносили в жертву собственные семьи. В таком состоянии были хозяйки Кольца. Никто из живущих в двадцать первом веке не знал, какой был характер у Первой Вонголы в мирное время. Они знали, какой была Джотто во время противостояний: решительной, уверенной в себе и чертовски сильной. На испытании Хранителей глазам Десятого поколения предстала именно такая женщина. - Десятая, это... - неуверенно начал Гокудера, когда они оказались в родном особняке. Мужчины, считавшие, что самое худшее позади, ошибались. Лишь Хром покрепче сжала трезубец в руках и зажмурилась. Цуна молчала, в молчании прошествовала мимо опешившого Урагана и скрылась в какой-то неиспользуемой для нужд жителей особняка комнате. Хранители и сказать ничего не успели, как оттуда послышался звук взрыва. Савада Цунаёши на фоне Примо Вонголы смотрелась как бледная моль. Такая невзрачная, трусливая девчонка, что все невольно задались вопросом, а не прогадали ли они с боссом. Разве может такая босс сравниться с Джотто? Цуна представала перед Хранителями в режиме гипер-интуиции множество раз. Они до последней чёрточки успели запомнить её образ. Цуна в таком состоянии могла смело идти и баллотироваться в президенты мира: её бы выбрали стопроцентным количеством голосов. Столб небесного пламени обрушил потолок, и засуетившийся Ураган только с помощью Ямамото вспомнил, что комната эта находится в нежилом одноэтажном крыле. Цуна даже в гневе стремилась причинять как можно меньше вреда окружающим. Джотто смотрела на Наследницу равнодушно, почти не понимая, кто перед ней находится. Границы сознания стирались, когда Воля материализовывалась в реальном мире. Как жаль, тогда подумалось Первой, что она не может увидеть свою преемницу. Однако, она могла её почувствовать. Им показалось, или вокруг Цуны носится какой-то смутный образ? Джотто ухмылялась, подначивая Цуну. Хрупкий мост между ними не хотелось терять, а ещё сегодня Первая впервые увидела Цунаёши. Хранители обоих поколений не оставляли надежды достучаться до вырвавшихся из невидимых оков женщин. Но то были лишь надежды. Даже будучи неудачницей, никчёмной ученицей и трусливым подростком, они обе могли, не заметив, разрушить целый город, если им перекрыть доступ к свободе. Свобода - это то, что всегда будет целью для Небес Вонголы. Глаза в глаза. Их пламя почти соприкасалось. Почему-то у обеих мелькнул осадок горечи, из-за того, что в гипер-режиме цвет радужек меняется на золотистый. Очень хотелось видеть истину во взгляде девушки напротив. Примо выглядела величественно, одетая в строгий костюм в полосочку и длинный черный плащ. Её длинные светлые волосы не трогал ветер, они аккуратно лежали на её плечах. Дечимо смотрелась решительно, несуразный подросток в запачканной школьной форме и бардаком на голове. - Хах. Никогда! Никогда я не позволю возвести клетку вокруг себя! Так было и будет всегда, чёрт побери! Джотто было двадцать пять на момент смерти. Цунаёши почти столько же. Но они обе не замужем. У их Хранителей уже есть спутницы жизни, их друзья далеко не в карты играют наедине. Но они как были одиноки, так и остались. Джи и Хаято помнят, с каким ужасом смотрели на них их драгоценные боссы, когда речь заходила о письмах с предложением руки и сердца. Мукуро и Деймон помнят, как Вонгола врывались в их комнаты и прятались под кроватью, надеясь, что присутствие рядом столь сильного Тумана не выдаст их местонахождение членам делегации, прибывшим с той же целью, с какой отправлялись письма. Угетсу и Такеши помнят, как вздрызг напившиеся подруги изливали им душу, изредка наклоняясь для страстного поцелуя, но резко отстраняясь и грозно качая пальчиком. Ни-ни, мол. Кёя и Алауди помнят, как вконец обнаглевшие девушки слёзно умоляли притвориться их парнем или даже женихом, чтобы бесстрашные кандидаты в консорт-боссы Вонголы улепётывали, сверкая пятками. Лампо и Ламбо помнят, как сестрёнки радостно дарили целого кондитера, лишь бы Гроза отвела угрозу от их семейного гнёздышка. Рёхей и Кнакл помнят, как виноватые, они тащили к ним и пламени Солнца своих незадачливых ухажёров. Цуна усмехнулась, в ответ на взгляд призрака Джотто в комнате. Сколько она уже носится по ней, выпуская свой гнев и раздражение? Неизвестно. Какое там замужество? Пока есть их отражение рядышком, никто не нужен.