333333 доллара.

Хочешь не хочешь, но в жизни каждого наступает мо-мент, когда теряешь близкого человека. Этого невозмож-но избежать. Это как один из законов физики, который не-возможно нарушить ни при каких условиях. Очень стран-но, но совсем не хочется думать об этом пока в жизни все хорошо. Да в принципе и не нужно. Я говорю это не просто так, мне известно, что значит потерять близкого. С тех пор прошло достаточно много времени, и моя жизнь кар-динально изменилась, но я до сих пор помню все до мель-чайших подробностей. Многие мудрецы говорят, что все происходящее ведет к чему-то лучшему. Но кто из нас будет слушать это в мо-мент большей потери? Думаю мало кто, и я в том числе. Но, глядя на то, к чему привела меня жизнь, я начинаю по-нимать, что все-таки это так. Все произошло в 2010-том году. Тогда стояло жаркое Нью-Мексиканское лето, а я еще работал шерифом в на-шем небольшом городке. Время было спокойное и по вы-ходным мне ничего не оставалось, кроме как зависать в местном кафе со своим другом, дискутируя на всякие бес-смысленные темы. В тот день мы также сидели за столи-ком и разговаривали. В чашках ароматно испарялся чер-ный кофе, а в пепельницах дымили две сигареты. - Говорю же тебе, научно признано, - доказывал я сво-ему собеседнику за нашим очередным спором. - Комар? Самое опасное животное в мире? Ха-ха-ха...Ну ты даешь, старина. - Знаешь, сколько заразы они переносят? Укусит тебя на рыбалке, а до этого кусал наркомана какого-нибудь или того хуже… - Ты сам посуди. Вечером возле речки опаснее, чем в клетке с тигром? - Да пойми ты, это статистика. Дело не в опасности при-сутствия. Да и в этом тоже. Ты меня запутал… - Во–во. Между прочим, если верить статистике, то на каждого человека в день приходится по две пачки сигарет. И на новорожденных в том числе. - Да что ты?! Только что придумал или вынашивал идейку для подходящего случая? Мы разговаривали, курили, снова разговаривали и сно-ва курили, пока постепенно не село солнце. Кафе закры-лось, и мы поковыляли на стоянку к своим машинам, про-должая о чем-то спорить. Наши голоса громко разлетелись по темным улицам и еле заметным эхом возвращались обратно к нам. Закон-чив свою беседу, мы распрощались, и я зевая сел за руль. Как я уже сказал, городок у нас был маленький, и через десять минут я уже был дома, заводя свой «Кадиллак» в гараж. Перед самым входом я остановился, чтобы взгля-нуть на звезды. Сверчки яростно наигрывали свои тради-ционные вечерние симфонии. Полная луна ярко освещала ровную местность. Вечер был на удивление хорош. Без-ветренный, теплый и на диво звездный. Господи, это был самый звездный вечер в моей жизни. Домой идти совсем не хотелось, и я сидел на крыльце, любуясь невероятным количеством ослепительно-ярких звезд. Мне казалось, я видел грань вселенной, в которой видел свое отражение. Разные формы и фигуры созвездий, обездвижено плыли век за веком по своим неизменным натоптанным тропам. Через некоторое время я понял, что начинаю засыпать и решил все-таки пойти в дом. Жалко было покидать целую вселенную и прятаться под черепичной крышей, но ночь взяла надо мной верх, и через минуту меня укутывало мое любимое домашнее про-хладное одеяло. Говорят, что за ночь мы видим примерно десять снов и что не бывает ночей, когда нам ничего не снится. Мы мо-жем забыть сон, но они все ровно к нам приходят. Я не помню, что мне снилось в ту ночь, да думаю и неважно. Ведь утром произошло совсем не то, что можно забыть как сон. Проснувшись и осознав, что сегодня воскресенье, я не-торопливо стал подниматься. Прежде чем ставить кофе или принимать душ я всегда выходил во двор покурить. Вот и в этот раз, стоя с прикрытыми глазами, я затягивал ядовитый, но настырно привычный табачный дым. Утрен-нее солнце приятно как теплая женская рука гладило меня по лицу. Я глянул в небо, чтобы убедиться в наступившем дне, и что тех прекрасных звезд уже нет со мной. На меня смотрело светло-голубое небо. Как в бескрайнем океане, посреди лазурного неба плыла одинокая белая тучка. Она разбудила меня окончательно. Я протер заслезившиеся от света глаза, и ноги привычно понесли меня на кухню ста-вить кофе. На телефоне горела лампочка — знак того, что у меня непрослушанное сообщение. Нажав кнопку «слу-шать», я пошел делать себе завтрак. Но как выяснилось, это продлилось недолго, и уже через пару секунд я стоял возле телефона и с круглыми глазами слушал вот какое сообщение: «Багги, я сейчас на Этеунмент сквер, – шепотом говорил Дэнни. – За мной привязался какой-то тип в плаще. Не знаю чего ему надо, но… Боже, он идет ко мне! Эй, Багги, возьми ты трубку! Эй! Слышишь меня? Черт...» На этом сообщение кончилось. И это встревожило меня не на шутку. Дэнни не был любителем всяких розыгрышей, и я сразу отбросил версию с шуткой. Тем более, зная сво-его друга, его характер и неумение врать, я всерьез испу-гался. «Почему он больше не перезвонил? Почему я не проснулся в момент звонка?» Это все мой нездорово-крепкий сон - чтобы меня разбудить посреди ночи, надо немного потрудиться и растолкать меня. Это всегда раз-дражало мою бабушку, когда она будила меня в школу. Ждать я не мог, да и нельзя было. Судорожно дрожа-щими пальцами набрав номер Дэнни, я, тяжело дыша, стал ждать ответа. Я до последнего думал, что все обойдется. Надеялся, что верный вариант просто еще не пришел мне в голову. Некоторое время никто не отвечал, а потом, спустя несколько гудков, к моему удивлению, из трубки послышался женский голос. Причем очень хорошо мне знакомый. - Полиция – Нью-Орегон. - Лейтенант Пэйн? – с тревогой спросил я. - Да, шериф. Мне очень жаль, но… тут вот что случилось, - мялась она. - В общем, Даниэль Дарнер, был найден мертвым сегодня утром на Этеунмент сквер. Я ничего не мог сказать. У меня отняло голос, и я просто тяжело дышал и дрожал всем телом. Какой-то противный, зловонный комок досады образовался у меня в области горла, наполняя рот до противного горькой слюной. В один момент прекрасное утро превратилось в кошмарный сон. Мое внутреннее состояние объединяло в себя страх с недоверием, невероятную боль с нечеловеческой злобой. Положив трубку, я нервно оделся и через полчаса уже был в полицейском участке. Шагая по длинному коридору, я проклинал эту ночь, за то, что не проснулся. Мне надо было в 37-й кабинет к мисс Пэйн - старшему лейтенанту полиции. Это была симпатичная женщина лет тридцати пяти, с темно-каштановыми волосами чуть ниже плеча и немного обветренной кожей с веснушками. Мы были с ней знакомы около пятнадцати лет, но никогда за эти годы не считали себя друзьями. Да что там друзьями - мы с ней здорова-лись через раз, пробегая мимо, всегда по уши в каких-то своих делах. Несколько раз, когда я был помоложе, мы проводили совместно поимку мелких нарушителей из на-шего города, с довольно большим интервалом времени. В общем, мы хорошо друг друга знали, но в последнее время совсем не общались - Как это случилось? - спросил я, сидя в ее кабинете с кружкой воды. - Его избили. Тупым предметом. Эксперты говорят битой. - За что? Господи, что он сделал? – мышцы на лице по-дергивались от спазмов, на глаза наворачивались слезы, которые я старательно пытался подавить в присутствие женщины. Мисс Пэйн стояла, упершись руками в стол над какими-то бумагами. У меня тогда был шок, я не помню всего диа-лога и то, о чем думал. Помню только, как с опущенными руками брел к машине и ехал домой. Весь день прошел в одиночестве. Всю комнату окутывал синий табачный дым. Я не позволяю себе курить в доме, но сейчас было главное не вставать с кровати. Не знаю по-чему, но я боялся встать. Все мне напоминало о друге. Тут я с ним говорил по телефону, тут вспомнил о его седине, а на холодильнике наше фото, вместе с лейтенантом Пэйн, детективом и медиком из лаборатории. Сказать, что я был потрясен - не сказать ничего. Дэнни не имел врагов (во всяком случае, я так думал), он не имел отношения к по-лиции и расследованиям, если предположить, что это свя-зано с моей деятельностью. Я вообще не знал, чего плохо-го мог сделать мой покойный друг. Он был из тех людей, про кого говорят – «…мухи не обидит»… Размышляя о том, что произошло, я не заметил, как за окном все окрасилось в черный цвет прохладной ночи. Я встал с дивана и подошел к окну. Сегодня на небе не было ни единой звездочки. Лишь иногда сквозь толстый слой облаков было видно светлый силуэт красавицы–луны. В бровях неприятно пульсировала слабая, но ощутимая боль. Так бывает, когда долго лежишь на месте. Вечер был тревожным, как состояние моей души в тот момент. Каза-лось, ничего не имело смысла. Депрессивное состояние и не думало покидать меня. Такое невыносимое одиночест-во, я бы не смог пережить, наступи оно вновь. С дурными мыслями обо всей жизненной боли, я пошел в спальню и вскоре уснул чувствительным и тревожным сном. Впервые после смерти моей бабушки я так спал, ожидая чего-то, борясь с собственным сердцем за свою жизнь. Ворочаясь в полубреду, я вдруг услышал, что ручка на двери повернулась. В один момент я вскочил на ноги и уставился на нее со странным чувством присутствия чужо-го. Дверь скрипнула, и в темноте показался темный силуэт человека. Комнату сразу же наполнил сладковатый спер-тый запах разлагающейся плоти. - Вы кто? – дрожащим голосом проскрипел я. Человек молча сделал шаг в комнату. Он стоял и просто смотрел на меня. Из окна на его лицо упал луч лунного света, и я увидел до неузнаваемости изувечного друга. - Дэнни? – в недоумение спросил я его. - Привет, старик. Ты думал я погиб? Вот, как видишь, жи-вой. Трудно сказать что невредимый, но… Тебе не ясно, зачем я пришел? - Нет Дэнни. Господи, ты живой! Хвала небесам! Чего же ты меня пугаешь? - Что, страшно? Неужели я тебе не друг больше? Или я тебе такой не нужен?! Он стоял замотанный в какую-то простыню, которая была залита кровью. С его изувеченной головы сочилась кровь, поблескивая в лучах яркой луны. Он был очень обозлен на меня, вот только я не знал, на что именно. - Что с тобой, Дэнни? Тебе надо в больницу, ты серьезно ранен! Погоди, ты что сбежал? Ты же в морге был. Как это возможно?.. На его лице растянулась окровавленная улыбка, и я уви-дел его изувеченную челюсть. Тошнотворный ужас окутал меня от макушки до пят, упираясь где-то в позвоночнике. Такое не каждый день увидишь. - Бог мой… - еле выдавил из себя я. Он сделал два быстрых шага, сбрасывая с себя просты-ню, и схватил меня за горло. Его тело было безобразно ис-калеченное. Одна рука в области локтя свободно качалась в обе стороны, ребра торчали наружу, а все тело было в ужасных гематомах. Я не мог издать не звука, все вокруг приобрело жуткий вид, и я в приступе паники пытался вы-рваться. Под руку мне попался тяжелый топор, и я с силой всадил его Дэнни в лоб, от чего его голова разлетелось как палено. Мое тело сильно дрогнуло, и я открыл глаза. За окном уже встало солнце, а птицы ласково насвистывали свои ут-ренние мелодии. Как хорошо, что это был сон. Всего лишь кошмар. Осознав это, я испытал небольшое чувство вины перед своим другом. Говорят, что души умерших посе-щают все места на Земле где они побывали при жизни. Я отношусь ко всем суевериям скептически, стараюсь везде найти логический вариант, который объясняется с точки зрения науки. Но об этом сне я вообще предпочел забыть. Сны ничего не значат. Это просто совокупность информа-ции, которая была упомянута или получена в течение не-давнего времени. За все свои сорок лет жизни, я ни разу не сталкивался ни с одним значимым сном, и поэтому не верил в сонники и пророчества. Выходные кончились, впереди ждали будничные дни шерифа Джонсона. Позавтракав яичницей с сосисками и выпив большую кружку кофе, я поехал в участок. Забежав на крыльцо, и не успев перешагнуть порог, как на меня бросилась лейтенант Пэйн. - Сэр, у нас есть информация о подобном убийстве, со-вершенном в Нью-Йорке. - Лейтенант, доброе утро. Тоже рад видеть вас. По всей Америке ежедневно случаются десятки подобных инци-дентов. Чем ваш особенный? - Пройдемте в кабинет, там я вам все объясню и покажу. С этого момента началось все то, о чем я собственно и захотел написать рассказ. Все события произошли исклю-чительно так, как я их попытаюсь изложить, не преувели-чивая ни в чем ни на грамм. - Вот, что стало известно, - продолжила она, когда мы вошли в 37-й кабинет. – За день до убийства, в Нью-Йорке в 05:30 утра. Материал с камеры на автостоянке. Она развернула монитор, который стоял на блестящем лакированном столе, и я увидел следующее: К светлой машине подходит мужчина с двумя большими пакетами. Пока он загружает их в багажник, из-за колонны выходит еще один человек. Он был очень странно одет. На нем была старая помятая шляпа, полностью покрывающая голову, длинный шерстяной плащ с большим воротником и маска, которая привлекла мое внимание особенно сильно. - Что это за маска на нем? – спросил я у мисс Пэйн. - Такие маски использовались в африканском племени Нагоотуа. Ее надевал на себя палач, когда кого-то казнил. Я посмотрел на нее удивленным взглядом, с долей оше-ломления. - Моя мама изучала африканскую культуру разных пле-мен. У всех должно быть свое хобби, – бесстрастным го-лосом пояснила она. - И кстати Нагоотуа – довольно из-вестное племя кровожадных дикарей. И отличались они тем, что не имели собственной религии, и полной иерар-хией. - У них что, не было вождей? - Только сильнейший. Ну да это сейчас не важно. - Вот так поворот. Но какое отношение имел Дэнни к этому Наготувогу? - Нагоотуа. - Да, - я решил отделаться легким кашлем, и сделать вид, что все прекрасно расслышал. - Понятия не имею, но вполне возможно. Только с 2005-го, по всем штатам, подобных случаев с давними культу-рами, было зарегистрировано около двухсот. - Мда… Хватает в мире сволочей. - Это не все, сэр. - А что еще? - При осмотре места происшествия, были найдены три фотографии. Вот. Она открыла окно на компьютере, на котором было видно три человека. Один из них был Дэнни – мой друг, второй – тот которого убили на автостоянке в Нью-Йорке и третий - незнакомый мне пожилой мужчина, одетый во всякое отрепье и сфотографирован на фоне побитой сте-ны, где пузырями вспучилась старая штукатурка. - Кто это? – опять спросил я. - Этот старик? Его личность не установлена. Нам ничего о нем не известно. - Черт. Что делать? Мы не можем сидеть сложа руки. - Сэр, пока мы ничего о нем не знаем, мы не можем ему помочь. - Подождите, - замешкался я. – В ночь убийства, Дэнни звонил мне. - Что? Мистер Дарнер перед смертью вам звонил? - Я не слышал его звонка, но он оставил сообщение. Он говорил, что его преследует человек в плаще. А на видео убийца именно в нем. - Думаете, это один человек? - Это вполне возможно. Если в 05:30 он совершил убий-ство, потом сел на самолет до Дастбосса, добрался сюда и убил Дэнни. - Но к чему такая спешка? - Не знаю. Но на заказное убийство не похоже. Кто летит через все штаты, чтобы до смерти забить человека битой? - Надо выяснить, что объединяет этих трех человек. - Да. Займись этим. А я, пожалуй, съежу в Дастбосс. Нужно выяснить успел ли он улететь. Я вышел на улицу, и немедля направился к машине. По-близости был лишь один город, в котором был аэропорт, так что добираться до следующего преступнику пришлось бы по меньшей мере часов четырнадцать. А так как он спешит, ясно, что это ему не подходит. Через три часа я уже был на месте и узнал, что человек в плаще и с причудливой металлической маской, которую обнаружили при проходе сквозь детектор, уже бывал в аэропорту. Прилетел и на следующий день улетел. Его спросили, что эта маска из себя представляет. Он сказал, что носит ее при себе как оберег и что она много для него значит. Он ускользнул от нас раньше, чем мы что-либо о нем узнали, но все ровно я съездил не зря. Мне стало из-вестно его имя, и куда он направился дальше. В Нью-Орегон я вернулся, когда уже стемнело, и Сьюзен Пэйн уехала домой. Вечерняя апатия вновь взяла надо мной власть, но в этот вечер я не стал терпеть. До глубо-кой ночи я просидел у телевизора, потягивая холодный виски со льдом. Несмотря на то, что я потерял друга, в тот момент мне было хорошо. Я чувствовал какую-то тревогу внутри, но она совсем не причиняла мне вреда. Наоборот, она давала мне какой-то мотив, в общем, тем вечером я понял, что жизнь продолжается и нужно просто смириться с кое какими изменениями. Утром я, не позавтракав, побежал в участок. Мне поско-рее хотелось увидеть мисс Пэйн и рассказать ей, что я уз-нал во вчерашней поездке. - Фрэнк Реванджер. Нью-Йорк, - сказал я лейтенанту Пэйн, когда влетел в ее кабинет. Она немного растерялась от того, как я бесцеремонно вломился и без приветствия выдал ей эту информацию. - Отлично, мистер Джонсон. Доброе утро. - Здравствуйте, - немного не вовремя сказал я. - Значит, теперь у нас есть имя. - Как оказалось, его не так-то сложно было узнать. - Вы что, просто зашли и сказали типа – «не пролетал ли тут парень в железной маске и в длинном пальто?» - Простота иногда на вес золота, - с улыбкой ответил я. – Как ваши успехи? - Вчера, после вашего ухода я просмотрела финансовое положение мистера Дарнера и Стюарда Пэна в период с 2000 по 2010 год. И обнаружила кое-что интересное. Я отодвинул стул и сел напротив мисс Пэйн. - Продолжайте. - У каждого из них в 2001 году, был открыт счет в банке. И как вы думаете? У всех на одну сумму – триста тридцать три тысячи триста тридцать три доллара–США. - Миллион на троих. - Вот именно. Остается узнать, каким боком тут Реванд-жер замешан. - Пробей-ка его. - Уже делаю. Так. Фрэнк Реванджер – 1959 год рождения, вдовец, отбыл наказание в виде лишения свободы на десять лет за грабеж и убийство, был освобожден досроч-но девятнадцатого июля 2010 года. - Два месяца назад. - Именно. И сразу за дело. - Глянь дату смерти жены. - Сэр, тут сказано, что у него и дочь была. Дата смерти дочери и жены одинаковые. - Вот значит как? Похоже, картинка начинает прояснять-ся. Нужно связаться с полицией Нью-Йорка и доложить им все, что узнали. Пусть отследят его и берут с потрохами. Я встал и, попрощавшись с Пэйн, ушел. Она связалась с Нью-Йорком, передала им информацию, и, как стало из-вестно, Реванджера взяли на следующий вечер. Как обычно вернувшись домой, я поужинал быстрой едой и уставший завалился спать. Все утешение, которое я находил тогда в жизни – это была моя любимая яичница с ветчиной или сосисками. Ради нее стоило просыпаться с утра. Каждый день, звон будильника ассоциировался у ме-ня со скворчащей сковородкой и ароматным запахом мя-са. После утренней трапезы, в голове крутилась одна мысль – «Пока, моя любимая еда. Теперь мы с тобой не увидимся долго. Врач противопоказал мне жирную пищу, как в прочем и спиртное, но в моей одинокой жизни сча-стье наступало только, когда я завтракал своим любимым блюдом, или вечером со стаканом виски смотрел какой-то боевик. В моем возрасте пора заботиться о своем здоро-вье. И я хоть не из кожи вон лез, но кое-какие правила со-блюдал. В общем, мне сейчас крупно повезло. Сейчас как раз было долгожданное утро, и я с теплом на сердце полез в холодильник за мясом. Крепко позавтракав, я прибыл в участок и застал крайне взволнованную мисс Пэйн в своем кабинете. - Доброе утро, шериф, - протараторила она. - Здравствуйте, лейтенант. - Мне нужно лететь в Нью-Йорк, по делу убийства Дани-эля Дарнера я являюсь главным следователем. Вчера ве-чером полиция Нью-Йорка задержала Реванджера, и я лично хочу присутствовать при допросе. Думаю, вам тоже не помешает поездка, сэр. В конце концов, увидеть во-очию того, кто так с вами поступил. - Неужели наше вмешательство больше не потребуется? - Нет, сэр. Думаю, поездка будет иметь чисто личный характер. Долго разговаривать мы не стали, и через два часа я со-брал необходимые вещи и договорился, о нашем с Пэйн отъезде. К счастью у нее в Нью-Йорке жили родители, и проблема с временным жильем была решена. В дорогу мы отправились в тот же день, и через полтора часа добра-лись до аэропорта. В три часа дня мы заняли свои места в авиалайнере - Airbus A340, и я уже начинал думать, чем же буду заниматься во время перелета. Не знаю как мисс Пэйн, но меня дорога изрядно потрепала. Во время пере-езда, будь то небо, земля или вода, я не могу ничем себя занять. Не книги, не фильмы, не игры не могут меня раз-влечь. Я с трудом умудрился вздремнуть полчаса, а все ос-тальное время просто либо смотрел в иллюминатор, либо пытался не дать заснуть мисс Пэйн, в надежде за беседой провести время. Увы, она не захотела брать на себя ответ-ственность меня развлекать, и практически все время по-лета спокойно себе проспала. Через несколько часов, мои страдания наконец окончились, и я с невероятным удо-вольствием встал на твердую поверхность Нью-Йоркской земли. Получив свой багаж, мы, не теряя времени, отпра-вились по нужному нам адресу. Мои мучения стоили того, что меня ждало после трех часов полета. Мы ехали на такси по невероятно красивым улицам, которые, казалось, упирались в самые облака. Фантастические строения разных предприятий блестели, отражая розовые лучи заходящего солнца. Некоторые люди не понимают красоту города, оправдывая это боль-шим количеством выхлопных газов, которые исходят от множества машин, тем, что за высокими домами не видно солнца и звездного неба - в общем, находят много оправ-даний, почему они не могут себе позволить такой жизни. Проехав около получаса, мы остановились возле высокого здания с красивым внешним дизайном. К входной двери вели несколько мраморных ступенек, над ними нависал большой козырек с выложенным словом – POLICE. С обеих сторон от входа лежал ровно подстриженный газон, а с другого бока здания стояли полицейские машины. Несколько секунд мы молча стояли, глядя на здание. Оно было действительно красивым, мне не доводилось видеть более богатого полицейского участка. Наверно по-тому что я никогда не был в Нью-Йорке. Переглянувшись, мы все-таки пошли внутрь. Дверь легко поддалась, и тут же я снова-таки уставился на внешний вид здания внутри. Мисс Пэйн многозначительно кашлянула и толкнула меня в плече. - Прошу прощения, любезнейший. Можно пройти? – с небольшой долей юмора сказала она. Я понял, что стою посреди прохода и отошел в сторону. Мимо прошел высокий мужчина и по неосторожности толкнул меня в плече. - Извините, - буркнул он, и скрылся за дверью. - Не больно приветливые эти Нью-Йоркские полисмены, - немного возмутился я. - Странно, мне говорили совсем иначе. Я не предал случившемуся значения, и мы вошли в зал с высокими потолками, метров по четыре с половиной в вы-соту. Возле окон стояли ухоженные финиковые пальмы в больших вазонах, а сами окна были отдельной темой для обсуждения. Повсюду к потолку тянулись белые подпорки, на которых были застекленные какие-то бумажки. В об-щем, я не буду передавать весь свой восторг, полученный в тот вечер, а перейду сразу к делу. Мы с лейтенантом представились и сказали, что это мы звонили и договаривались по поводу присутствия при до-просе подозреваемого. Полный мужчина с залысиной и в очках повел нас в нужное место. Поднявшись на третий этаж, мы вышли в длинный коридор, и продолжили идти в полном безмолвии. Вдруг на нас выбежал один полицей-ский. Он был чем-то крайне потрясен. - Лари, Реванджер бежал! – прокричал он, схватившись за руку полного полисмена, который нас сопровождал. - Что? Как ему это удалось? В этот момент я был потрясен не меньше чем сам по-лисмен. - Подождите. Вы сказали «Реванджер»? – переспросила мисс Пэйн. - Да… Да. Бежал только что. - Ты объявил тревогу? - Да. Сразу же. - Когда это случилось? - Буквально две минуты назад. - Подожди, Баг, - обратилась ко мне Пэйн. – Это же был он. При входе. - Черт, он чуть с ног меня не сшиб. Торопился сильно. - Вы что, видели его? - Да. Как только мы вошли, какой-то высокий мужчина быстрым шагом вышел и захлопнул за нами дверь. - Черт возьми! Как такое только произошло? - Сэр, - тихим голосом сказал молодой полисмен. – Он убил Тима и Стюарда. - Что ты сказал? Убил? Как он мог убить их?! - в истерике закричал толстяк. – Он подвергся обыску дважды. Он у нас со вчерашнего дня. - Успокойтесь, - вмешалась Пэйн. – Парень не виноват. - Никто не виноват. Но, тем не менее преступник бежал, убив при этом двоих моих коллег! - Он убил моего лучшего друга, - сказал наконец я, - но, как видите, я держу себя в руках. Полисмен отдышался, минуту не говоря ни слова, и мы пошли обратно. За окном уже стемнело, если это можно так назвать. В Нью-Йорке не темнеет, там просто садится солнце. Мно-жество неоновых вывесок освещали улицу не хуже чем днем. Город продолжал жить. Тысячи окон светились, привлекая внимание людей со всего мира своей красотой. Денек сегодня выдался не ахти. Мы с мисс Пэйн устали как некогда. Ведь еще утром мы были дома, а теперь в не-скольких тысячах километрах. Перелет был просто смеш-ной мелочью в сравнении с тем фактом, что Фрэнку Ре-ванджеру удалось удрать. Делать не оставалось ничего, кроме как ехать к родите-лям Пэйн и наконец-то, принять душ. Мы снова сидели в такси, которое не спеша везло нас по ярким улицам ноч-ного города. Во мне начала просыпаться лень, глаза стали застилаться всякими разноцветными фигурками и я сладко задремал, уложив голову на плече сидящей рядом Пэйн. Но я этого уже не увидел, так как провалился в бесконечный мир самостоятельных сюжетов. Проснулся я от голоса таксиста, который повторил ад-рес, по которому мы приехали, чтобы разбудить нас. Я расплатился, и мы вышли из машины. Оказалось, что роди-тели Пэйн жили в спальном районе, в двухэтажном доми-ке, который был чем-то похож на мой. Мы взяли сумки, и вошли в дом. Родители у моей спутницы оказались очень хорошими и культурными людьми. Мать - невысокая, пя-тидесяти восьми летняя женщина с кудрявыми светлыми волосами и хорошим чувством юмора, и отец - на вид не-много старше, с седыми волосами и сильной залысиной. Он был немного строже со мной, но все ровно произвел на меня хорошее впечатление благородного человека. Как оказалось, он тоже был полисменом, но к этому времени уже в отставке. После теплого приема, и невероятно вкус-ного ужина, я лежал на мягкой кровати и думал о произо-шедшем за день. Возможно ли то, что жертв должно быть больше чем три? Судя по тому, что узнала Пэйн о счетах Дэнни и Стю-арда Пэна – жертвы из Нью-Йорка, было понятно - вряд ли. Если рассматривать версию о трех жертвах, то сумма в 333333 доллара у троих говорит о неизвестном доходе в один миллион, и как раз делится на троих, за исключением одного доллара, который вряд ли сыграл большую роль в дележе. А если жертв больше чем трое, то сумма тогда совсем не имеет значения. То, что это совпадение шансов гораздо меньше, чем шансов у версии с тремя жертвами. Я оставил на рассмотрение эту версию. Если Реванджер уже убил этого третьего с фото (того, чью личность не удалось узнать), то зачем ему спешить в Нью-Йорк? И к тому же подвергать себя риску имея при себе эту подозрительную маску, по которой его так легко удалось вычислить. Значит, возможно, третья жертва еще не стала жертвой. И вполне возможно, что именно этой ночью совершится очередное убийство. С этой мыслью мне стало не по себе. Пока я буду спо-койно спать, по сути, совершится, преступление, из-за ко-торого я сейчас тут. Я встал с кровати и подошел к окну. За стеклом светила все та же луна. Ее изредка прикрывали полупрозрачные серые облака, проплывающие мимо, пе-рекатываясь и меняя формы, словно пытались обогнать сами себя. Вдали, сквозь опустившийся туман, мутно све-тились высотки, которые никогда не спали. Я достал теле-фон и глянул еще раз на фото с неизвестным мужчиной. Я смотрел на него не так, как первый раз. Теперь я искал. А как говорится «кто ищет – тот всегда найдет». Осмотрев то, что окружает этого человека, я заметил на заднем пла-не часть дома. И к моему потрясению я неожиданно узнал то место. Мы проезжали мимо этого здания. Это было не-высокое строение в пять этажей с причудливым внешним дизайном, видимо, какое-то культурное заведение. Я об-ратил на него внимание из-за его необычного вида. Не думая, я быстро оделся, и тихо вышел из дома. Я не мог сидеть и ничего не делать. Когда я вышел во двор, мне тут же в глаза бросился велосипед и я, не задумываясь, вскочил на него. Название нужной мне улицы крутилось у меня на языке. Вот-вот и я его вспомню, но ничего не по-лучалось. Я все ровно крутил педали, и, не останавливаясь, ехал в сторону горящих ярким светом высоток. Через некоторое время пошел дождь, и вид у меня стал совсем никчемный. Ноги ужасно устали, я промок до нитки и где-то внутри даже пожалел, что выбрался из теплой по-стели. Но мои старания были не напрасными. Когда я доехал до первых же высоток, остановил пер-вое попавшееся такси. К счастью, я помнил адрес поли-цейского участка, в который нам нужно было попасть, а то необычное здание я заприметил как раз по дороге туда. Таксист отказался брать с собой велосипед, и мне при-шлось оставить его на улице. Доехав до полиции, мы продолжили маршрут, но уже по моей указке. Ночью было немного сложнее ориентиро-ваться, так как местность выглядела совсем по-другому из-за всяческих светящихся вывесок и мигающих надписей. Через минут десять, мы проехали перекресток, который не отложился у меня в памяти и я из-за этого подумал, что уже не найду нужное мне место. Но спустя еще пару ми-нут, я, наконец, увидел то самое здание. Напротив него стояло другое, где и был сделан снимок нужного мне че-ловека. Этот дом пронизывал темный переулок с облуп-ленной штукатуркой. Под стенами стояли контейнеры для мусора, а возле них валялись бомжи, которые прятались от дождя. Расплатившись с таксистом, я робко подошел к темному переулку. Там было сухо, и, глядя на бездомных, которые свернувшись калачиком, спали на мешках с мусором, для кого-то еще и уютно. - Эй, - толкнул я ногой одного. – Эй, глянь на меня. - Чего тебе? – прохрипел тот в ответ. - Глянь сюда, - я толкнул его еще раз. – Дам пять баксов. Только посмотри сюда. Бомж дернулся, и тут же стал понемногу вставать на но-ги. - Чего ты хочешь? - Вот, глянь на этого человека, - я показал ему фото. Осунувшееся лицо старика моментально приобрело трезвый вид, и он судорожно переводил взгляд то на ме-ня, то на телефон. - Послушай, - попятился тот, - мне ничего не известно. Я ничего не знаю про агитатора. - Про какого агитатора? - Говорю же, не знаю, - бомж медленными шажками по-пятился в сторону. - Это он агитатор? - Нет. Не он. Послушай, я ничего не знаю. Я не работал на него. Спроси у кого-то другого. - На кого не работал? Бомж молча продолжал пятиться назад. Я не стал ждать пока он убежит, и достал пистолет. - Говори, кто это, - продолжил я, но уже давая несчаст-ному другой мотив. - Боже, не убивай меня. Это Джефф. То есть Джеффер-сон. - Этого мужчину зовут Джефферсон? - Да. Джефферсон Симпсон. Не убивай меня, - продол-жал молить меня он. - А кто такой, этот твой агитатор? - Боже правый. Клянусь, не знаю. Я достал из кошелька десять долларов и спрятал писто-лет. - Вот, даю десятку, если скажешь мне адрес Симпсона или хотя бы где его искать. Естественно он сказал мне адрес. И тем самым зарабо-тал себе на хорошую пьянку. Я не стал ждать до утра, что-бы навестить этого Джефферсона Симпсона, и пошел по указанному мне адресу прямо сейчас. Этот район был совсем безлюдным. Было немного бо-язно ночью в незнакомом городе под дождем шляться по пустым проулкам, где кроме бездомных и всякой шпаны не было ни души. В ботинках хлюпала вода, что очень вы-водило из себя, тело дрожало, и я старался не думать о теплой постели и горячем какао напротив телевизора. Дождь и не думал заканчиваться, а напротив, как мне по-казалось, пустился сильнее прежнего. По спине, катились капли воды, словно кто-то щекотал меня холодны-ми пальцами, пытаясь вывести из себя, а тонкие струйки с мокрых волос, стекали перед самым носом. Когда я увидел дом по нужному адресу, то первая мысль, которая пришла в голову была, что бомжара меня обманул. Это был довольно приличный дом с уютным дво-риком и садом. И только приглядевшись, я все-таки уви-дел, что газон не подстриженный, по всему двору лежат пожухлые листья из-под которых выглядывают черные шляпки пролужиких поганок. Оглядевшись по сторонам, я вошел во двор и направил-ся в сторону дома, держа пистолет в руках. С левой сторо-ны, слегка покачивались большие качели, предназначение которых было, скорее всего отдых, а может даже ночлег на свежем воздухе. Отовсюду стекали струи дождевой воды, весь этот двор в целом навевал какое-то неприятное чувство, и оставлял на душе серый подавляющий осадок. Я дошел до входной двери и остановился немного перевести дух от волнения. Деревянные балки были без-надежно поточены жуками, так что под навесом стоять было как-то боязно. Мало ли, вдруг отсыревшие доски свалятся мне на голову, и все расследование закончится загадочной смертью неместного шерифа, под обваленным навесом дома последней жертвы. Перчаток я с собой ко-нечно не взял, о чем очень пожалел в этот момент. Мне пришлось снять рубашку, и ко всему касаться, держа ее в руках. Все-таки я находился в доме одной из жертв (если верить словам человека из переулка), и если я нашел его, то, думаю, полиция тоже не останется в дураках. Осторожно повернув ручку, я несильно надавил на дверь. И, к моему удивлению, она была открыта. Сняв пис-толет с предохранителя, стараясь как можно тише, я сде-лал шаг в темноту, заполняющую неизвестное простран-ство этого дома. Единственное, что было слышно, это шум дождя и совсем немного отдаленные звуки машинной сиг-нализации. Я уловил легкий запах табачного дыма, но тут же меня передернуло от громкого скрипа двери, которую за моей спиной качнуло ветром. В этот момент я понял, что не на шутку перепуган, и решил прикрыть дверь, дабы опять ее скрип не перепугал меня до смерти. Когда я про-шел несколько шагов в глубину кромешной темноты, не-чаянно наткнулся на какой-то предмет, который с грохо-том повалился на деревянный пол. Сердцебиение можно было сравнить с бьющимся камнем в пустом ведре. - Ну здравствуй, - неожиданно послышалось из темноты. В тот момент на моих висках наверно проявилась пер-вая проседь. Еле сдерживаясь чтоб не заорать, я выставил перед собой пистолет и дергался, пытаясь определить от-куда именно послышался голос. - Вот и моя очередь, - опять услышал я. - Вы Джефферсон Симпсон? – спросил я максимально уравновешенным голосом. - Да. Это я. Ты пришел убить меня? - Нет… Я пришел вам помочь. Вы в опасности, вам стоит пойти со мной. - Ты из полиции, сынок? - Нет, я… Ну, в общем да. Почти. - Я никуда не уйду, - спокойным голосом сказал он. Все еще не понимая, откуда слышен голос, я беспомощ-но крутился, стараясь не стоять спиной к одной точке. Вдруг в тусклом луче лунного света, который падал из ок-на, показалась человеческая фигура. Теперь, когда мои глаза немного привыкли, я увидел, что в кресле передо мной сидит еле видным силуэтом мужчина. - Я живу до сих пор, только потому, что жду нашей с Фрэнком встречи. - Послушайте, сэр, вам грозит серьезная опасность. Фрэнк Реванджер хочет убить вас. - Я знаю. Я бы и сам себя убил, но не могу не попросить прощения. - Прощения? Сэр, давайте пойдем в полицию, и вы все расскажите. За что он хочет убить вас, за что прощения просить и вообще, расскажите все по порядку, что про-изошло девять лет назад. - Я сказал. Я никуда не пойду. А если вы хотите что-либо узнать, то сядьте и просто послушайте. Немного колеблясь, я все-таки сел напротив старика в плетеное кресло стал слушать. - Думаю, если вы нашли меня, то вам хоть что-то извест-но обо всей этой истории. - Есть кое-какие предположения, но я бы хотел узнать все наверняка. - Все началось еще в 2000 году. Я тогда жил жизнью безработного пьющего холостяка, как в принципе и сей-час. Но тогда у меня не было ни дома, ни приличной одеж-ды, ни даже друзей. Каждое утро я отправлялся к бли-жайшим мусорным бакам в поиске завтрака или хотя бы легкого перекуса. Так продолжалось, пока меня не звали на какую-то грязную работенку. Про меня ходила дурная слава, и когда кому-то нужно было сделать то, отчего нормального человека стошнило бы, даже в герметиче-ском скафандре, я бежал в надежде получить пять баксов и напиться в ближайшем парке. И как-то раз, поздно вече-ром, я возвращался с одного из таких калымов. Мне дали убирать тюремную камеру, в которой повсюду валялось дерьмо, и тело одного из заключенных, которое лежало просто во всем этом. В кармане я нес честно заработанные двадцать долларов, и предвкушал сегодняшний банкет. Вдруг из-за угла кто-то произнес мое имя. - Джефф Симпсон, - услышал я. - Да. Кто вы такой? Первая мысль была, что сейчас меня побьют и отберут мою двадцатку, но человек стоял на безопасном расстоя-ние и не прятал рук, я решил выслушать его. - Хочешь сотню? - И что я должен взамен? - Работа есть. Согласен? - Что делать надо? Незнакомец оглянулся и продолжил. - Завтра в 04:00 утра, по Доузфорд, будет идти человек с чемоданом. В нем находится дорогая коллекция почтовых марок. Принесешь тот чемодан, мой босс хорошо тебе за-платит. По рукам? - А что делать с тем человеком? - Это не мои проблемы. Деньги не даются за просто так. Некий риск есть, но я сейчас даю тебе сто долларов, а ко-гда сделаешь что сказал, получишь еще тысячу. Тысяча долларов это не так много, но в моем положение на тот момент это была фантастическая сумма. Я со-гласился, мы договорились о месте встрече и разошлись, пожав друг другу руки. Утром я сделал то, о чем договорились, и пришел за своими деньгами. Все оказалось по-честному. Я передал чемодан, получил деньги, и мы разошлись. Моему счастью не было предела. В кармане лежала пачка по десять бак-сов. Естественно, я сразу же пошел в ближайшую пивнуш-ку, и, напившись, побрел к месту своего ночлега. Месяц я жил, не в чем себе не отказывая. Питался в Макдональдсе, посещал сауну, пил вкусное виски и угощал девчонок. Од-нажды я опять встретил того человека, и он снова дал мне работу. На этот раз мне дали оружие, и велели ограбить придорожный магазин за городом. Я опять заработал себе приличное количество денег. Так продолжалось около го-да, пока однажды меня не повезли на новое задание, но уже за город, в какой-то старый полуразрушенный фер-мерский домик. Помимо меня туда привезли еще двоих парней, я понял, что затевается что-то более серьезное, чем ограбление кофейни у дороги. Я думал, что мне при-дется грабить банк с этими двумя, но дело оказалось куда более грязным. - Все вы уже в деле, - начал наш работодатель, когда все стояли возле заброшенной фермы. – С жизнью честного бомжа давно покончено. Сейчас у вас есть деньги, дом, работа и прочие радости жизни. И все это вы имеете бла-годаря мне и моему боссу. Теперь ему надо сделать еще одно делишко. Вы принесете прибыль ему, и заработаете сами. - Кто такой этот босс? – наконец спросил я. - Вам не нужно знать его имя, - с небольшой раздражен-ностью процедил он. - Он дает вам работу – вы молча ее делаете и зарабатываете себе на жизнь. Можете называть его как хотите. Среди некоторых его работников ходит прозвище «агитатор», думаю, вы понимаете почему. Это все неважно. В этот раз вопрос не стоит, хотите вы рабо-тать или нет. Если кто-то откажется – сядет в тюрягу, у нас есть достаточно информации о ваших проделках, чтобы ближайшие лет десять вы больше меня не видели. А потом в поисках работы вы все ровно прибежите ко мне и остат-ки своей жизни, будете делать то, что я вам скажу. - Так что делать-то? – спросил тогда Даниэль. - Вы похитите человека. И привезете его сюда. На эту ферму. - И кого придется похищать? – поинтересовался я. - Дочку одного богатого человека. - Дочку?! – возмутился я. – Ребенка что ли? - Именно. Но как я уже сказал, у вас нет выбора. А если и есть, думаю, вы не будете настолько глупыми, чтобы сесть из-за своих принципов. Он говорил так, что никто, и я в том числе, ни на секунду не задумывались отказаться. Мы договорились, что по-требуем два миллиона долларов взамен на дочь. Один миллион мы отдаем боссу, а один делим на троих. Тем бо-гатым человеком был Фрэнк Реванджер, сорокалетний бизнесмен женатый на красотке. У него было все, чтобы быть счастливым, но видимо, он чем-то не угодил нашему загадочному боссу, и тот решил проучить его, а заодно подзаработать денежек. План был таков. Пэнни и Даниэль едут к школе на такой же машине как у жены Фрэнка, один задерживает мать, другой ждет пока девочка сядет в машину и увозит ее на ту ферму. Но все пошло не так, как мы запланировали. Мать увидела, что девка села в чужую машину. Она чуть все не испортила. Дэну пришлось вырубить ее, и привезти на ее же машине, на ту ферму. Вышло так, что и жена и дочь Фрэнка были в наших руках. Боссу это не понрави-лось, так как старшая запомнила лицо Дэнни, и это был уже большей риск. Ведь никто не гарантировал, что при случае если Даниэля загребут копы, то он будет молчать. Тем не менее, мы сошлись на мысли, что стоит доделать дело до конца, а что делать с Дэнни, мы решили подумать об этом позже. Одну ночь пришлось провести в заброшенном трех-этажном доме, вместе с девчонкой и ее мамашей. Дежу-рили ночью посменно, давая каждому время на сон. На следующий день, мы продолжили действовать по плану, но все пошло совсем не так. Дело в том, что мисс Реванд-жер-старшая не собиралась сидеть на месте и ждать. Ка-ким-то чудесным образом она освободила руки, и, дож-давшись, когда нас останется двое (я и Пэн), пошла в на-ступление. Дарнер уехал вместе с нашим посредником босса за выкупом, а мы остались стеречь дам. У них на гла-зах были повязки, а сами они были в наручниках, которые крепились к водопроводной трубе возле пола. Освобо-дившись, мамаша кинулась на Пэна, и своим каблуком жахнула ему по затылку. Я тогда не присутствовал, про этом мне все рассказал мой подельник, когда я прибежал на звук выстрела. Тело молодой женщины лежало на полу с дыркой во лбу. Рядом медленно растекалась лужица багрового цвета. Девочка неистово кричала, и звала маму в надежде, что та отзовется. Я пришел в ужас, осознав, что мы наделали, и то, что в этом замешан я. Я проклял тот момент когда не согласился пойти в тюрьму, а выбрал тот проклятый заработок за счет чужого горя. Подумав, что кое-что еще можно уберечь, я сказал Пэну, чтобы тот вытащил тело женщины и бросил в коло-дец, который стоял во дворе. Ее уже было не спасти, а вот девчонку еще был шанс. Когда этот ублюдок потащил те-ло мисс Реванджер вниз, я быстро развязал девку, и хотел вывести ее отсюда на машине, но она сорвалась и побе-жала прочь. Добежав до лестницы, она увидела, что снизу шел Пэн, а сзади за ней бежал я. Несчастной ничего не ос-тавалось, кроме как бежать наверх. Пэн опять достал оружие, но на этот раз я не позволил ему выстрелить. Я приложился ему между глаз, а сам побежал следом за де-вочкой. Она стояла на плоской крыше и горько рыдала. - Эй, я отвезу тебя домой. Слышишь? - сказал я. После нескольких минут уговоров, она подошла ко мне, и я уже решил, что сейчас отвезу ее, а дальше будь что бу-дет. Но и на этом все не закончилось. Пройдя несколько шагов, она вдруг толкнула меня, в надежде столкнуть с крыши, но вместо этого, бедняжка споткнулась о мою но-гу, и сама полетела вниз. Я как сейчас, помню глаза полные потери и абсолютной несправедливости. Высота была не смертельная, если бы снизу была земля. Но, увы, снизу была не земля. Там как будто ждал свою жертву не доведенный до ума фунда-мент какой-то постройки, и она упала точно на него. В этот момент по лестнице вбежал Пэн с окровавленной головой и разбитым носом. Он стал, что-то громко кричать, ругать-ся, угрожать. Но я его не слышал. Я лежал, опустив руку вниз с крыши не в состояние подняться. В моей голове лился лишь детский плач, виной которого был отчасти и я. Босс никого из нас не убил, он с Дэном привез деньги, и мы разделили этот несчастный миллион на троих. Тот миллион, на котором была кровь не виновных людей. И самое главное, кровь ребенка. Один доллар не стал про-блемой, кто-то из них просто выбросили его, чтобы избе-жать конфликта. Мы распрощались, и больше никогда не виделись. Я и Пэн остались в Нью-Йорке, а Дэнни уехал в Нью-Мексико. Точно не скажу куда, он не отчитывался. На каждого получилось по 333333 доллара, но я не смог по-тратить ни цента. Все те деньги лежат сейчас в шкатулке, которая стоит справа от тебя на окне. Думаю ты теперь понимаешь, почему я не собираюсь уходить из этого дома. Старик, как и прежде, сидел в своем кресле , и я бы по-думал, что он равнодушно рассказывал эту историю если бы не увидел щеки залитые слезами и наполнен-ные горьким блеском глаза. Некоторое время мы сидели молча. Я просто не мог сказать не слова. Когда язык был готов, я не мог выдавить из себя необходимый воздух. За окном продолжал идти дождь, который не давал тишине окончательно взять всю власть в свои руки. Наконец, старик нарушил тишину. - Знаешь, какую босс отправил записку Реванджеру? В оправдание за то, что случилось? Он написал: « Палач На-гоотуа забыл надеть маску» Этого хватило, чтобы понять. «Похищенные увидели лицо, и их пришлось убрать». При-мерно это имел в виду босс в той записке. - Что же, - наконец произнес я, - в таком случае вам все-таки придется пройти со мной. Я имею право вас задер-жать и отправить в ближайший полицейский участок. - Вот как? – сказал Джефферсон с некоторым удивлени-ем. – Шах и мат? Вдруг за дверью послышались шаги. Я прислушался, и отчетливо услышал тяжелые неспешные звуки чьей-то ходьбы. - Вставайте, мистер Симпсон. Нужно идти. Я взял старика под руку и как можно быстрее повел его к черному выходу. - Давай, старик, поторопись, - шептал я. Момент назад спокойствие вновь превратилось в уча-щенное сердцебиение и непереносимое волнение. Когда мы вышли с черного выхода, то, как только я переступил порог, меня тут же с ног сбил сильный удар по голо-ве. Звенящая боль прокатилась под глазами и где-то в об-ласти веска, так, как гром сотрясает тяжелые тучи во вре-мя сильного шторма. В глазах все помутнело, и я чувство-вал, как пульсируют веки на моих глазах. Лежа на боку, я видел, как человек в длинном пальто избивает битой ста-рика, с которым я только минуту назад разговаривал. Я закрыл на мгновение глаза, и, открыв их, увидел, как надо мной стоит тот человек в маске. Он замахнулся своей би-той, а я не мог даже пошевелиться. Время замедлилось, совсем как в кино, но вместе с ним и мои мысли тянулись невероятно долго. Вдруг раздался громкий залп, и звон металла, после чего тело Фрэнка Реванджера глухо пова-лилось на землю. Это была Пэйн. Она нашла меня, и опо-здай она хоть на мгновение, я бы уже был покойник. Она прострелила Реванджеру голову, пуля прошла насквозь и сбила металлическую маску с его лица. Не помню, что произошло дальше, но очнулся я в чистой больничной постели с перевязанной головой. Рядом пикал этот всем известный прибор, который пикает рядом с ка-ждым, кто поступает в больницу без сознания. Я лежал с приоткрытыми глазами и слушал этот отвратительно на-доедливый, но такой прекрасный звук. Я вспомнил все случившееся и снова закрыл глаза. Все оказалось куда сложнее, чем на первый взгляд. Тот агитатор, про которого мне твердил бомж в переулке, он имеет в этом деле значение куда более важное, чем Фрэнк Реванджер за ко-торым мы гонялись, считая его своей целью. Сколько еще жизней потушил за эти девять лет этот таинственный че-ловек под псевдонимом агитатор? И сколько еще может сделать, пока мы его не поймаем? В палату вошла медсестра, и с криками «пациент при-шел в себя», побежала обратно. Я лежал в полнейшем сознание, и если бы не головная боль, то я бы подумал, что просто все это время спал. Несмотря на мои доводы и просьбы, медики категори-чески запрещали мне покидать больницу в течение бли-жайшей недели. Лейтенант Пэйн навещала меня каждый день. Приносила домашнюю еду, которую передавала мне ее мама. Не то, чтобы мисс Пэйн младшая не умела гото-вить, просто то количество потрясающе вкусной еды, ко-торую готовила ее мама, было более, чем достаточно. Эта поездка в Нью-Йорк хорошо повлияла на нас с Пэйн. Из коллег мы превратились в настоящих друзей, и я, нако-нец, разглядел в ней человека. Обычного человека, кото-рый сутра тоже бывает непричесанным. Который может зевнуть и при этом забыть прикрыть рот. Такого человека, с которым можно просто поговорить за чашкой кофе о совершенно бестолковых делах. За то время, которое мы провели в Нью-Йорке, мы стали как одна большая семья, которой мне так не хватало с самого детства. Я чувствовал, что кому-то нужен, что обо мне заботятся. Именно в то время я по-настоящему, в гла-за увидел, что же такое значит это распространенное в быту слово – семья. Пока я отлеживался в лечебнице, моя напарница рыска-ла в поисках этого злокачественного агитатора, который как раковая опухоль пускал свои корни по всему городу, агитируя все большее количество подростков, бездомных и безработных людей делать грязную работу под своим приказом. Также стало известно, как Реванджеру удалось пронести в участок оружие. Оказалось, он просто заточил пластмассовую гнущуюся линейку и хранил ее под пари-ком седых растрепанных волос. Мне было жалко Фрэнка. Когда-то у него просто зазвонил телефон, увидев, что звонит дочка, он с улыбкой взял трубку и ждал тоненького голоска своей дочери. Но вместо этого, он услышал хрип-лый басистый мужской голос, который сказал, что его же-на и девчонка сейчас у них. Они потребовали два миллио-на, но для него это была слишком большая сумма, которой он просто не обладал. Обзвонив всех знакомых и всех должников, вместе со всеми своими сбережениями, он набрал всего 950000 $, что составляло меньше половины требуемых денег. Как и многие другие, попавшие в по-добного рода ситуацию, он не заявил в полицию. Для того чтобы получить нужную сумму, он был вынужден пересту-пить через закон. Фрэнк Реванджер ограбил небольшой банк и при побеге с места преступления убил несколько охранников. Ему удалось собрать нужную сумму, но вза-мен, он получил лишь записку, которая добила его, оста-вив только одиночество, горе и жажду мести. Кто бы мог подумать, что тихоня Даниэль Дарнер, когда-то был замешан в похищение. Я был с ним знаком пять лет, и, как выяснилось, я не знал о нем ровным счетом ничего. Кто-то скажет – «ты же мог узнать о нем все что угодно. Ты же с копами работаешь», но в действительности - кто будет шпионить за другом, который по собственному мнению, даже в школе ни с кем не дрался? В общем, все произошло так, как должно было произойти. Я лежал в абсолютно белой комнате после не очень удачного визита к Симпсону, мисс Пэйн навещала меня каждый день, и сидела рядом пока ее не выпроваживали медики. Все, что развлекало меня, это был мой телефон, через который я выходил в интернет и находил себе там какую-то забаву. День за днем я просиживал в четырех стенах бездельно, не неся никакой пользы ни себе, не лю-дям. Восемь дней казались мне просто бесконечными. Мои ритмы сбились, и я мог запросто ночью выспаться и начать жить с трех часов утра. И когда я уже совсем вышел из себя от подобного образа жизни, мне на помощь при-шла мой теперь лучший друг – лейтенант Пэйн. - Доброе утро, Баг, - сказала она, войдя в палату. - А разве еще утро? - попытался пошутить я насчет своего нового графика. - Сегодня вас выписывают, мистер Джонсон, так что приводите себя в порядок, а я пока соберу ваши вещи. - Вы узнали что-то про агитатора? - Мало что. Но, похоже, он заподозрил, что мы выходим на него. - И что вы намеренны предпринять? – пытался говорить я, чистя в ванной комнате зубы. - Не я, а местная полиция. - Что-то мне подсказывает, что если бы не мы, то это де-ло затянулось бы гораздо на большие сроки. - Я в этом не сомневаюсь, но тут у нас нет прав вмеши-ваться в расследование, за исключением непредвиденных обстоятельств. - Таких как мое похищение? – смеясь спросил я. - Ну, наподобие того. - А ловко вы тогда выкрутились, лейтенант Пэйн. - Да уж, но мне все ровно влетело немало. - Я же попросил прощения. - Вы мой должник, мистер Джонсон. - Разумеется. Я принял душ, позавтракал, и мы с торжественным ви-дом покинули это осточертевшее мне заведение. При входе нас ждал отец Пэйн в своем стареньком Кадиллаке, и, заприметив меня, его лицо растянулось в широкой улыбке. - Здравствуй, пострадавший ты наш, - засмеялся он и по-хлопал меня по плечу. – Поехали, Сара сегодня устроит праздничный ужин, по поводу твоей выписки. - Жду не дождусь. Надеюсь, на столе будет ее фирмен-ная запеканка? Мы поехали домой к семье Пэйн, где меня опять встре-тили как нельзя более искренне радостно. Погода так и звала выйти на улицу. На часах было около десяти утра, и мы с мисс Пэйн решили прогуляться по уютным улицам ча-стного района. Я был полон сил. Вокруг пели птицы, а ярко-голубое небо, отражалось в наших глазах, придавая утру замечательного счастливого привкуса. Но наше дело было не закончено, и именно поэтому я не мог полностью рас-слабиться. И как выяснилось позже, не зря. Так как мы во многом помогли следствию, полиция держала мою напарницу в курсе всего, что обнаружива-лось по ходу расследования. И как раз во время нашей прогулки у нее зазвонил телефон. - Алло, - сказала громким голосом Пэйн в трубку. Глянув на меня быстрым взглядом, она захлопнула те-лефон и, схватив меня за руку, побежала в сторону дома. - Агитатор наш бежать надумал! – крикнула она. - Что? Куда?! - Через пятнадцать минут он садится на поезд в Чикаго. Мы добежали до дома, и она сразу же села в отцовскую машину. В одно мгновение прекрасное утро прервалось, и вместо него началось безумное голливудское кино. - Что полиция? – спросил я, когда машина резко трону-лась с места. - Они решили не догонять его, а встретить на вокзале когда он приедет. - По-моему, это разумней, чем гнаться за ним сейчас. - Возможно. Но он тоже не дурак, раз до сих пор гуляет на свободе. Я не мог не согласиться с мисс Пэйн. От него можно бы-ло ожидать чего угодно, кроме предсказуемости. - Думаете, успеем? - Должны успеть. Тут всего несколько кварталов. Машина неслась с неразрешенной для городского дви-жения скоростью. Мы с визгом колес вписывались в пово-роты и объезжали плетущиеся впереди машины. Лейте-нант Пэйн отлично водила машину, и это уже неоднократ-но помогало ей в подобных ситуациях. Через несколько минут мы прибыли на железнодорож-ный вокзал. Поезд уже тронулся, и мы еле успели заско-чить в него уже на ходу. - Если твои родители простили мне велосипед, то ду-маю, за машину они меня точно укоротят. - Не думай об этом. Сейчас главное - найти этого чело-века. - Ты хоть знаешь, как он выглядит? - Да. Полиция вышла на него, вот он и решил слинять. - Но неужели он не понимает, что едет в один конец? Что его там повяжут и век воли не видать. - Думаю, понимает. И именно поэтому, мы сейчас здесь. Я тогда не совсем понял ход мысли своей спутницы, но судя по ее уверенности, она знала что делает. Мы осматривали вагон за вагоном, купе за купе, но она ни в ком не узнавала нужного нам человека. Люди глядели на нас в недоумение, пытаясь понять, что мы от них хотим. Кто-то даже вызвал охрану, но наши волшебные звездочки на удостоверениях, прокладывали нам дорогу в любые точки поезда. Я уже начал сомневаться, что этот агитатор вообще присутствовал на этом поезде. Мы прошли везде, осмотрели все и всех, но не нашли его. В полной расте-рянности Пэйн села на свободное место в общем вагоне и закрыла лицо руками. Кто-то бы подумал, что она плачет или пытается успокоиться, но зная ее, было понятно - она думает. И как каждый обладающий пространственным ви-дом интеллекта, ей было удобнее закрыть глаза. Где мы еще небыли? Я пытался представить весь поезд и понять где мы еще не искали. В кабине у машиниста мы проверили в первую очередь, плацкартные вагоны тоже осмотрели. Оставался вариант багажное отделение и еще один, о котором я совсем не хотел думать – крыша. Но секундой позже обе мои гипотезы аннулировались. Пэйн замерла и толкнула меня локтем в бок. - Это он, - прошептала она. По узкому проходу между лавками, нервно пытался протиснуться худой мужчина с видом типичного бизнес-мена. Мы сидели на лавках так, что с первого взгляда ни-чем не выделялись из серой массы беспечных людей си-девших рядом с нами. Дождавшись, пока этот мужчина вышел за дверь, мы вскочили и побежали вслед за ним. В спешке я сильно ударился плечом об проем. Больно не было, но внимание на себя мы обратили. - Стоять! Полиция! – крикнула Пэйн, когда терять уже было нечего. - Давай за ним. Мы бежали сквозь вагоны догоняя его в надежде, что уткнувшись в тупик, он сдастся. Люди провожали нас раз-раженным взглядом, мол: «Чего разбегались тут? Покоя не дают». Не обращая внимания, мы продолжали погоню. В одном из проемов кейс ударился об угол и выскочил у него из рук. По инерции тот успел пробежать несколько метров и только потом остановился. Секунду колеблясь, он достал из пиджака пистолет и стрельнул в нашу сторону. - Спрячься! – крикнул я, отталкивая Пэйн в безопасное место. В плече с силой ударила пуля, бросив меня всем телом в сторону. Через мгновение выжигающая боль всплыла на поверхность, и с терпеливым пристрастием пыталась све-сти меня с ума. - Баги! – крикнула Пэйн. – Ты живой? - Порядок, - прокряхтел я. – Почти. В вагоне стоял невероятный крик. Люди в панике разбе-гались прочь, создавая тем самым невероятную толкотню. Пэйн достала пистолет и пыталась увидеть, не ушел ли наш клиент. Ему до сих пор не удалось схватить свой чемодан-чик. Люди пробегали по нему, не давая ни малейшего шан-са заполучить его. Преступник сделал еще два выстрела вверх. Люди разбежались и в вагоне остались только мы втроем. Пэйн встала посреди прохода, целясь просто в агитатора. Он занял аналогичную позицию, а этот, так важный для него чемодан лежал на равном расстояние от него до мисс Пэйн. - Только дернись, урод, мозги вышибу, - процедила она сквозь зубы. - А успеешь? - Можешь не сомневаться. Он улыбнулся одним уголком рта, так, что этого даже заметно не было, и, не дожидаясь лишних разговоров, на-жал на курок. Я лежал на полу с окровавленной рубашкой. В тот момент, когда раздался выстрел, у меня вдруг по-темнело в глазах. Пэйн крикнула и упала на пол, поджав под себя руки. Агитатор схватил чемодан и помчался дальше вдоль вагонов. - Ты в порядке? – спросил я у Сью. - Беги за ним, - сказала она дрожащим голосом. Недолго думая, я поднялся и поковылял вслед за про-клятым агитатором. Когда я проходил следующие вагоны, то заметил, как люди тревожно смотрели на меня. Вся моя левая часть туловища была буквально залита кровью, ко-торая продолжала сочиться из простреленного плеча. - Полиция, - представился я и помахал своим удостове-рением. – Всем немедленно покинуть вагон. Выметайтесь же! Все в суматохе подхватили свои вещи, и поспешным ша-гом скапливаясь в проеме, стали перебираться в другой вагон. Медленными шажками я продолжал двигаться все бли-же к своей цели, загоняя свою жертву в конец норы. Нако-нец я увидел, как в последнем вагоне он скинул с себя пиджак и стал открывать дверь. «Бежать надумал» - подумал я, выглядывая из-за угла проема. Если еще пять минут назад я хотел упрятать его за ре-шетку, то сейчас мне было все ровно, что с ним произой-дет. Я был совсем не против его убить. В момент, когда я решил выйти из-за угла и открыть по нему огонь, он вы-бросил свой чемодан из поезда и тут же выпрыгнул за ним следом. Я нажал на курок как раз в этот момент, и пуля угодила в металлическую стену. Подбежав к открытой двери, я увидел, как по пустынной местности рядом с же-лезной дорогой мчался огромный Пикап. Именно в него прыгнул агитатор. Думать было некогда, машина в одно мгновение отда-лилась от поезда, и пройди еще секунда – я бы уже не смог допрыгнуть. Не уверен в том, что делаю, я выпрыгнул из поезда. Более долгого полета в моей жизни еще не было. Я ви-дел, как агитатор поднял голову и глянул на меня удивлен-ным, полным ненависти взглядом. Когда я упал, он отполз в другую часть кузова и стал выталкивать меня ногами. В порыве отчаяния он наносил мне удары твердой подошвой туфель. Несколько раз подряд, он угодил мне в под-стреленное плече, отчего я взвыл и навалился на него всем телом. Его черная челка предательски закрыла ему глаза, и он стал вслепую размахивать руками. Немного его при-подняв, я вывалился из машины, да так, чтобы весь удар пришелся на него. Сегодня мое тело настрадалось за все прожитые мной годы жизни, вот и теперь доведенное до изнеможения те-ло котилось по горячему песку и иногда с силой ударялось об острые камни. Я потерял сознание до того, как мы ос-тановились. В обмороке я пробыл не больше минуты и ко-гда очнулся, увидел лежащего рядом бездыханного агита-тора. Свой пистолет я выронил где-то в ста метрах от этого места, и теперь никак не мог себя защитить. Волосы были полны песка, раны на лице были просто забиты им. Уставшие веки непослушно закрывались, пытаясь солгать самим себе, что теперь я могу отдохнуть. Когда я поднялся на колени – увидел, как навстречу несется тот самый Пикап. В глубине души я даже не надеялся спастись, слиш-ком уж это было невероятно. Я – обессиленный, измучен-ный и раненый. Машина резко остановилась, подняв в воздух большое облако пыли. Оттуда вышел огромного телосложения коротко подстриженный парень. Он глянул на обездвиженного агитатора и плюнул тонкой струйкой себе под ноги. - Да ты убил его, - низким голосом прорычал он. – Зна-ешь, что мне за это будет? Тяжелым ботинком он толкнул меня в грудь, то чего мое тело рухнуло на спину не в силах пошевелиться. Он опять плюнул себе под ноги и резко пнул меня в бок. - И не надейся, что это будет быстро, - еле улавливал его голос я, хватаясь за все, чтобы оставаться в сознание. От его ударов песок взлетал вверх и сыпался мне на ли-цо. Я чувствовал его в глазах, в ушах, в носу на зубах. Я словно пропитался ним, и было очень непривлекательно встречать смерть с противным хрустом во рту. Немного поигравшись со мной, он поднял меня как мокрую тряпку и понес к машине. Бросив мое обмякшее тело в кузов, он наклонился перед самым моим лицом и сказал: - Отвезу тебя. Пусть решают, что с тобой делать. Может еще и повезет. Моя рука упала как раз на тот самый чемодан, и я чувст-вовал его металлическую прохладу. Лицо этого «медведя» было настолько близко, что я чувствовал его теплое зло-вонное дыхание. Я пытался найти в себе силы и замахнуть-ся кейсом на него, но сил хватало лишь пошевелить паль-цем. Когда он стал выпрямляться, мое тело словно током проняло. Челюсть сжалась, все мышцы сократились, и я что было мочи замахнулся железным чемоданчиком, раз-мозжив голову этому орангутангу. Дальше я провалился в очень сладкое и долгожданное состояние, что-то среднее между сном и параличом. Не помню, как я оказался в клинике, как меня нашли и сколь-ко я там еще валялся, но когда мои глаза открылись, делая очередной глоток жизни, я увидел все те же каштановые волосы, и все те же веснушки мисс Пэйн. Уж не знаю, долго ли она сидела рядом, долго ли я тут находился, но я понял самое важное – и я, и она живы. Все получили по заслугам, и оставалось только жить. Тогда в поезде, пуля попала не в Сьюзен, а в пистолет, который она держала в руках. Его разворотило, но тем самым спасло ей жизнь. Сама Пэйн отделалась лишь по-черневшими ногтями и ушибом правой ладони. В сравне-ние с возможным исходом, это было совсем не страшно. Как выяснилось позже, агитатор тогда уцелел и был осужден на пожизненное заключение. Спустя несколько месяцев, его подрезали в одной из тюремных драк. Ду-маю, не так он планировал провести эту осень. По моей просьбе, меня отправили на лечение домой. Некоторое время мы жили у родителей Сьюзен. Ее мама всячески проявляла ко мне свою заботу, и я только то и успевал, что проголодаться. С костылем я свободно пере-двигался по дому, а позже вечером, все спустились на свежий воздух, под деревянный навес. Попивая чай с мо-локом, рассказывали истории о всяких приключениях за годы работы в полиции. Мистеру Грегори Пэйн было чем похвастаться. Как выяснилось, в 1987 году, он поймал са-мого крупного дилера на весь штат, который ежегодно поставлял в Нью-Йорк около тысячи килограмм героина. В перестрелке погибло трое его знакомых, из которых один был ему близкий друг. В него попало две пули, тем самым чуть не убив его. Одна прошла навылет в двух сантиметрах от сердца, а другая застряла в плечевом суставе. Мистер Пэйн пообещал мне на досуге рассказать еще парочку ин-тересных историй из своей бурной молодости, но только чтобы жена не слышала. Больно уж она волновалась. Я то-гда рассказал всем все произошедшее за тот день, и мис-тер Пэйн похлопав меня по плечу, достал бутылку старого вина, чем мы и отметили победу. Уезжать домой совсем не хотелось. Впервые за столько лет я был кому-то нужен. Я полюбил родителей Сьюзен, и понял, что сам тоже им нравлюсь. Сейчас мы переехали жить к ее родителям, и, получив хорошие рекомендации, устроились работать в полицей-ском отделение. Впервые про переезд заговорил отец Сью, еще в прошлом году, когда мы уезжали домой. Но тогда это казалось совсем ни к чему, и лишь вкусив прежний скучный и бессмысленный, как пепел, вкус жизни в одиночестве, я решился и при встрече с Пэйн мы обсудили этот вопрос. Теперь просыпаясь каждое утро, я слышу запах яичницы с ветчиной, которую миссис Пэйн-старшая готовит на удивление вкусно. Впервые я встретил Рождество в пол-ноценной семье и первый раз в жизни подарил рождест-венский подарок.