Эстафета Смерти

Связка старых ключей оглушительно бряцнула, упав на комод в прихожей. Взгляд Круспе колкий, сверкающий гневом. — Я устал от тебя, Шнайдер. Отпусти меня, дай уйти! Рихард закутался в длинное темно-коричневое кашемировое пальто и хлопнул дверью, исчезая в прохладе осеннего хмурого вечера. Наверное, в тот миг в груди у Кристофа что-то оборвалось, расставание оглушило, словно килотонный взрыв, заставило захлебнуться отчаянием. Все уговоры и признания в неостывших чувствах застряли ощетинившимся ежом в горле, причиняя боль. От пережитых эмоций руки на руле дрожали, горький ком сдавливал гортань, нога все сильнее вдавливала педаль газа в пол, и стрелка на спидометре перевалила за все здравые отметки скорости. Яркий желтый свет фар с трудом разрезал тяжелый, опустившийся на землю туман и подкравшиеся, сгущающиеся сумерки. Шнайдер, чье сознание пленено болью, даже не заметил, как городские пейзажи плавно сменились на неприветливые виды пригорода, легковушка мчалась по загородному шоссе. Вдруг что-то метнулось под колеса, и сердце мужчины, кажется, на миг остановилось от ужаса, нога резко вдавила педаль тормоза. Шины взвизгнули, сжигаемые об асфальт трассы. Машину занесло, послышался приглушенный удар и, наконец, движение прекратилось. На лбу у Шнайдера выступила холодная испарина, кончики пальцев подрагивали от пережитого шока. Одолеваемый паникой, мужчина толкнул дверцу машины, спешно выбираясь. В голове было только: «хоть бы не человек, хоть бы не человек...» Обойдя капот, Шнайдер, плохо соображая от пережитого, осмотрел дорогу неподалеку от машины. В нескольких метрах обнаружилось изуродованное тело животного, шея вывернута под неестественным углом, шерсть на боку слиплась от крови и грязи. «Мать твою, всего лишь псина...» — заключил про себя мужчина, переводя дух. Подрагивающей рукой, он пошарил в кармане, нащупывая чуть шероховатую пачку сигарет. Щелчок зажигалки, и Кристоф почти блаженно затянулся едким, ядовитым дымом, медленно выдыхая струю, исчезнувшую в холоде ночи. Он огляделся. Недалеко от него — обшарпанная табличка с номером трассы — шестьдесят. Еще невдалеке какой-то заброшенный, покосившийся домик, больше напоминающий сарай. Перекурив, Шнайдер сел за руль, собираясь разворачиваться обратно в сторону города. Поворот ключа, и машина только кашлянула, не желая заводиться. Кристоф еще раз нервно крутанул ключ, но вновь ничего не произошло. — Приехали, — процедил раздраженно сквозь зубы, роясь в бардачке в поисках мобильного. Нет сигнала — издевательски высветилось на дисплее. Раздражение нарастало волнами. Шнайдер вновь вышел, прислонившись к холодному металлическому боку машины, решая, как ему выбираться отсюда. — Помоги мне... — вдруг послышался откуда-то хриплый голос. Шнайдер вздрогнул от неожиданности, голубые глаза нервно забегали в поисках потенциального собеседника. — Помоги мне... — снова захрипело откуда-то. Мурашки пробежали вдоль хребта от охватившего ледяного ужаса. Шнайдер встряхнул головой, отгоняя наваждение. — Помоги мне... — захрипело из трубки, которая не ловит сеть. Кристоф с минуту смотрел на нее, и вдруг из ладони, в которой зажат мобильный, начала течь струйка темной крови, сбегая по запястью. Шнайдер вскрикнул от страха, роняя аппарат. Кровь зашумела в висках, сердце в грудной клетке загнанно забилось. Мужчина внезапно понял, что навалилась свинцовая, неестественная тишина — не слышно ни ветра, гоняющего пожухлые листья, ни отдаленного шума машин... Ничего. — Кто здесь? — дрогнувшим голосом поинтересовался Крис, вглядываясь в темноту, в сторону покосившегося дома. Снова послышалась приглушенная мольба о помощи. Шнайдер, подойдя к хлипкой калитке, замер в нерешительности. Из-под набухшего от прошедших ливней дерева, начала медленно расползаться лужа крови. Кристоф судорожно выдохнул, зажав ладонью рот от ужаса. Рука неуверенно потянулась к калитке, собираясь толкнуть дверцу. Набравшись смелости, мужчина распахнул ее, старая пружина недовольно заворчала, позволяя калитке впустить посетителя. Шнайдер увидел мелькнувшее бледное пятно, скрывшееся за фасадом строения. На негнущихся ногах, Кристоф медленно двинулся за фасад, туда, куда его звали. Нерешительно замер за углом, не осмеливаясь повернуть. Прижался к прохладному влажному строению. В оглушительной тишине собственное тяжелое дыхание казалось невыносимым шумом. — Крис... — вдруг раздался из-за угла такой знакомый, родной голос. Шнайдер почти задохнулся от неожиданности и желания броситься к обладателю этого восхитительного бархатного голоса. Он сделал вдох и повернул за угол. Страх тысячей иголок вонзился во всю поверхность кожи, выворачивая душу, выкручивая все внутренности. Тело Рихарда изуродовано, шейные позвонки выпирали сквозь посиневшую кожу совсем в неестественном месте, голова безвольно откинута. Любовник голый и в запекшейся крови. Он был, несомненно, мертв. Шнайдер всхлипнул от ужаса, схватив Круспе за руки. Лицо любовника было совсем не таким, каким его запомнил Кристоф. Он давился рыданием, не понимая, как такое могло произойти... Они ведь повздорили всего несколько часов назад!.. Синие мертвые губы Круспе вдруг растянулись в улыбке, обнажая зубы. Шнайдер застыл в немом крике, оседая на мокрую землю. Веки распахнулись, но глаз не было. Только черные пустые глазницы... Кристоф оказался мертв раньше, чем успел позвать на помощь. Люди думают, что у Смерти есть обличье, что она одна и следует какому-то алгоритму... Неправда. Их много. И они передают друг другу эту страшную эстафету. Ты встретил Смерть. И теперь ты — это Смерть.