Я еще так молода и так жажду свободы Но я будто загнана в ловушку внутри всех этих воспоминаний (с) Midnight Sun *
На третью ночь, когда он пришел в ее спальню, она рыдала. Такие проявления чувств для Сансы были чем-то очень личным. Даже на похоронах она не проронила ни слезинки перед посторонними - ждала, пока все не разойдутся, или пока она не окажется в своем гостиничном номере, наедине со своим горем. Когда не было никого, кто мог бы увидеть ее боль, она давала себе волю и слезы лились свободно, а кулаки сжимались в беззвучном гневе. Наверное, он услышал ее тихие всхлипы, когда вошел. Этой ночью он был более быстрым, уже не заботясь о том, чтобы не производить шума, просто запер за собой дверь и подошел к ее кровати. Его лицо выглядело усталым, казалось, он давно не спал, но также там было и беспокойство - ничего не видящие в темноте глаза и нахмуренные брови. Как необычно для него было показывать такие эмоции, подумала она, когда взглянула в его лицо. Она все еще так мало его знала (знала ли она его вообще?), но все же догадывалась, что по жизни он был одиночкой. Даже его брак с Лизой казался ей ненастоящим и напускным: поцелуи в щеку, легкие полуулыбки, и только когда другие на них смотрели. Ее мать рассказывала, что Лиза была влюблена в Петира с самого детства, но Санса задавалась вопросом, сколько любви она получала взамен. - Санса, что я могу сделать? - спросил он, придвигаясь к ней поближе. Он смотрел на нее как на хрупкую вещь, будто единственное прикосновение или неуместное слово может ее разбить. Этот взгляд был хуже любой насмешки или грубости, которую он мог бы позволить себе в ее сторону. Она не могла позволить себе казаться слабой. - Ничего, Петир, пожалуйста, просто уйдите, - она отвернулась от него, поворачиваясь на бок, и прижала колени к груди. Петир стоял позади ее кровати какое-то время, слушая рыдания его маленькой пташки. Наконец, Санса решила, что он ушел и хотела повернуться, чтобы проверить, как почувствовала, что матрас прогнулся под дополнительным весом. Чужие руки обняли ее, крепко держа, обещая успокоение. Он зарылся лицом в ее темно-рыжие волосы и его губы еле слышно (шшш, шшш, Санса) двигались возле ее уха. Он ничем не мог ей помочь, но то тепло, которое она чувствовала, прижимаясь к его телу, сделало все немного легче.***
- Чего ты хочешь? - спросил он ее утром, когда солнце проникло в комнату сквозь белые занавески, ложась тонкими лучиками на пол и постель. Он все еще оставался с ней, руки, обнимающие ее, переплетенные вместе ноги. Видимо, ночью она повернулась к нему лицом, устроившись на его груди, сжав пальцами рубашку. Проснувшись, она увидела перед собой только серую ткань, прежде, чем поднять голову и встретить его взгляд. Тогда он и задал свой вопрос, прошептав его ей в макушку. - Я хочу вернуть свою семью назад, - ответила она решительно. - Санса, ты же знаешь, я не могу этого сделать. Чего ты хочешь? - его пальцы переместились на ее талию, вычерчивая на коже маленькие круги. Санса отклонилась сильнее, чтобы прямо взглянуть в его еще затуманенные после сна глаза: - Если я не могу вернуть свою семью, я хочу, чтобы они заплатили за это. Петир улыбнулся, это удивительным образом преобразило его глаза. Жадные руки притянули ее ближе, прижимая к его телу. Его губы касались ее виска, щек, подбородка и, наконец, приоткрытых губ. Губы, пальцы, сбившееся дыхание и сдавленные стоны - все это заставляло Сансу хотеть продолжения, пока ее губы не покраснели и не распухли, пока его руки не пробрались под ее майку, лаская живот, поднимаясь выше, к груди. Его движения становились все ненасытнее, она чувствовала его возбуждение, прижатая к его телу. Санса почти стянула с него рубашку, чтобы, наконец, консуммировать их союз и, может, найти в этом какое-то утешение, но в последний момент остановила себя. Что ты делаешь? Что бы на это сказали твои родители? Ее родители. Она быстро поднялась, оставив его там, в ее постели.***
- Почему вы не на работе? - спросила она. - Я работаю, Санса. Просто сегодня над кое-чем другим. Он не сказал ни слова о том, что произошло этим утром. Санса полагала, что он не испытывает неудобств от того, что происходящее между ними никак не объяснялось. С одной стороны, она чувствовала облегчение от этого, но с другой, ее мысли полностью спутались. Он или использовал ее уязвимость для чего-либо (возможно, как делал это с Лизой), или просто носил очень убедительную маску. Он включил кофеварку. Она понимала, что это будет непросто. Она уже знала это, прежде чем он озвучил ее мысли, когда они завтракали вместе. Петир вновь много говорил по телефону и едва отвечал на сыплющиеся из нее вопросы. Наконец он отложил мобильник, налил себе кофе и повернулся к Сансе. - Ты знаешь, Джоффри не был инициатором. Серсея срежиссировала все произошедшее. - Я ничего не знаю. Я никогда не обращала внимание... ох, да ни на что. - Это признание смутило Сансу, хотя только вчера он сам продемонстрировал, какой наивной она была. Петир отбросил ее смущение: - Санса, все в порядке. Ты молода. Ты научишься. Ты уже, вероятно, понимаешь намного больше, чем тебе кажется. Но важно, чтобы ты это сделала. Поняла. Ты действительно готова? - Да. Я готова. Вы... Вы поможете мне? Ее дядя сделал глоток кофе. Задумавшись на минуту, он начал: - Нед когда-нибудь рассказывал тебе, что произошло с Робертом, отцом Джоффри? - Без подробностей, говорил, что он погиб во время охоты. - Санса помнила это только потому, что должна была присутствовать на похоронах, а ей этого совсем не хотелось и она проспорила с матерью несколько часов. Ох, как бы я хотела, чтобы она была здесь, даже если только чтобы спорить со мной. - Ну что ж, это действительно была охотничья вылазка. Там был Роберт, его брат и кучка Ланнистеров, семья Серсеи. Его застрелили в грудь - шальная пуля, несчастный случай - как сказали они. Но Ренли, брат Роберта, был убежден, что все подстроено. Дело в том, что Роберт только что пришел к соглашению с некоторыми новыми деловыми партнерами, и это соглашение совершенно не нравилось отцу Серсеи. По сути, оно подразумевало разделение власти, а Ланнистеры очень не любят упускать что-нибудь из под своего контроля. Ружье, из которого Роберт был застрелен, так и не нашли, а единственным свидетелем оказался Лансель Ланнистер, его личный помощник. - Как им сошло это с рук? - А как это вообще происходит? Не было никаких доказательств, Санса. Они весьма умны, эта семья. Они предпочитают оставаться в стороне, когда это только возможно. Запомни это, довольно мудрый совет. Но и у них есть несколько слабых мест, с чем мы можем работать. Конечно, если ты все еще хочешь этого. - Да. - никаких колебаний. Санса была решительна как никогда. - В чем их слабости? Петир искоса глянул на нее. - Пожалуй, есть одна, которая подойдет. Думаю, ты уже поняла, о чем я. Этот идиот - сын Серсеи, Джоффри. Мы можем уничтожить его. Он выглядел столь же заинтересованным во всем этом, как и она, но Сансу все еще мучил очень важный вопрос, на который она не знала ответа. - Но почему вы помогаете мне? В чем ваша выгода? Вы работаете на них, вы - их друг. - Я - ничей друг, Санса. У меня свои интересы. Важно, чтобы ты понимала это. А то, почему я помогаю тебе... у тебя нет никаких соображений по этому поводу? Санса действительно не понимала его мотивов. Она узнала столько всего со вчерашнего дня, и пока не разобралась, что к чему. - Нет, но... это потому, что вы хотите Гавань? Мизинец рассмеялся: - Нет, нет. Я совершенно ее не хочу. Опыт научил меня, что гораздо удобнее дергать за ниточки, оставаясь в тени, а не возглавляя. Что ж, скажем так, у меня есть свои собственные причины желать падения Ланнистеров.