Кафе

Сегодня после тренировки я по обыкновению зашёл в своё любимое кафе. Здесь никогда не бывает слишком шумно, поэтому я так его люблю. И заказываю всегда один и тот же клубничный пирог – он здесь неимоверно вкусный и красивый! – и молочный коктейль. Заказ приносят быстро, впрочем, как обычно. Наконец-то можно отдохнуть. Я рад, что здесь никто не обратит особого внимания на меня, тихого парня с голубыми волосами. Это расслабляет. Я не очень люблю долго и обо всём на свете говорить с людьми. А вот думать я люблю больше. О чём-нибудь своём. О хорошей сегодняшней игре, например. Даже несмотря на немного растянутое запястье. Я и на поле не особо заметен, но это мой главный плюс, моё основное преимущество. Как ловко я сегодня забрал мяч у Кисе! Я прям доволен. Я только прикоснулся к десерту, как мелодично прозвенел колокольчик над входной дверью. Я увидел Рёту, входящего с улыбкой и вежливым «Добрый вечер!». Не успеваю ничего толком сообразить, а он уже заметил меня. Слегка раздосадованный, я киваю блондину. Но это только внешне я так равнодушен, на самом деле я восхищаюсь Кисе. Восхищаюсь его способностью обаять любого, его постоянной улыбкой, жаждой общения и солнечностью. Восхищаюсь не громко, безумно и постоянно, а где-то глубоко внутри себя. Несколько свободных секунд игры я обязательно любуюсь его движениями. - Куроко-чи? Очнись! Можно я сяду рядом с тобой? – очень приятный голос мёдом вливается в моё сознание, заставляя отвлечься от своих мыслей. - Да, Кисе-кун, конечно, - делаю вид, что полностью поглощён лакомством. А товарищ по команде, вместо того чтобы расположиться на противоположном диванчике, садится рядом со мной. - Два молочных коктейля, пожалуйста, - говорит он хорошенькой официантке, и та, кивнув, уходит. - Зачем два? – я поднимаю на него глаза. – Ты столько выпьешь? – Надо сказать, бокалы были довольно большими. - Как зачем? Неужели я не знаю, что ты его любишь? – улыбнулся мне в ответ форвард. И ведь не поспоришь! - Спасибо, - буркнул я и проглотил ещё ложечку вкуснейшего бисквита. Рёта же принялся за коктейль. - У тебя крем… вот здесь, - неожиданно тихо сказал парень и провёл большим пальцем по моей нижней губе. Меня бросило в жар. Рука противно заныла, и я едва заметно скривил губы. Но это, разумеется, не укрылось от блондина. - Что-то не так? Больно? – он мгновенно среагировал. Под взглядом этих невыразимо красивых глаз я не выдержал. Пришлось сказать то, что я упорно скрывал и во время, и после игры. И я негромко произнёс: - Руку растянул, - при этом отодвинулся от Кисе и потёр больное место. - Куроко-чи! Что же ты раньше не сказал! – изумился парень и очень осторожно приложил мою руку к запотевшему стеклу бокала. Потом, почти мгновенно достав из своей сумки эластичный бинт, заботливо обмотал его вокруг моего запястья. Перед этим пару секунд он держал мою ладонь в своей, и в эти мгновения к озабоченности и беспокойству в его глазах примешалось что-то ещё. Что-то, внезапно вспыхнувшее ярко, но неуловимо. А потом он снова стал прежним, разве что немного обеспокоенным. - Вот и всё, - проговорил мой спаситель, глядя на меня своими удивительными глазами. – Носи с собой бинт, не пожалеешь. Пригодится, - он снова улыбнулся. – Лучше? - Да. Спасибо тебе. – Я был тронут, шокирован немного и, наверное, рад. - Я всегда тебе помогу, - вдруг вполне серьёзно, но ласково ответил он. Я промолчал. Мы продолжили трапезу. Есть другой рукой было не очень удобно, но я не подавал виду. Рёта не спеша потягивал коктейль через трубочку, изредка поглядывая на меня. Когда его косые взгляды начали меня немного напрягать, он вдруг потянулся к ягодке клубники на моей тарелке и поднёс её к моим губам. Сказать, что я опешил , - ничего не сказать. Но клубника была уже в паре миллиметров от моего рта, и мне ничего не оставалось, кроме как принять её. Из его рук. Эта мысль заставила меня вздрогнуть: так делают парочки. Но что удивительно, внезапное осознание этого факта нисколько не пугало. И я только сказал: - Что ты делаешь? Я сам прекрасно могу поесть. Выдал меня слегка севший голос, и форвард это превосходно услышал. - Нет, ты не можешь. Позволь мне помочь. – Парень посмотрел на меня и положил руку мне на плечо. Я позволил наконец себе немного расслабиться. В конце концов, ничего такого здесь нет, он мне не противен. Скорее даже наоборот… Некоторое время спустя моему собеседнику удалось меня разговорить, и я совсем успокоился. Напряжение и неудовольствие присутствием Кисе как рукой сняло. Изредка блондин заставлял принять ягоды из его рук, и всякий раз я смущённо замолкал. И заставлять-то, по большому счёту, не приходилось, вот в чём соль… Вот он дал мне очередную клубничку, и проглотив её, я на секунду закрыл глаза. Открыв их, я увидел идеальное лицо блондина в паре сантиметров от своего. Я широко распахнул глаза. Это было неожиданно, и я пролепетал: - К-Кисе-кун? Язык заплетался, не хотел слушаться. А глаза и губы парня были всё ближе… В следующие мгновения я словно растворился. Рёта безумно медленно, но уверенно коснулся моих губ своими. Я ничего не понимал. Как можно поцеловать парня? Но я не испытывал ни отвращения, ни брезгливости. Только как будто что-то новое, невероятное случилось со мной; то, чего раньше не было никогда. И я медленно закрыл глаза и повиновался. Я ощущал мягкий напор медовых губ и был не в силах сопротивляться. Я дотронулся здоровой рукой до руки Кисе; он легонько сжал мои пальцы. Блондин осторожно, будто спрашивал разрешения, проник языком в мой рот. Какие правила, какие приличия? Какие противоречия?.. Я блаженствовал в этих сильных руках, мягко обнимающих меня за талию. А поцелуй всё более углублялся, я чувствовал, как чужой язык проводит по моему нёбу, подрагивая, касается зубов. И губы, удивительно мягкие губы… Никогда в жизни я не испытывал подобного. Так же неожиданно Рёта прервал этот спонтанный поцелуй и посмотрел на меня. Серьёзно и с огромной любовью. Только сейчас я её увидел. Почему не замечал раньше? Пытаясь всё же скрыть свои чувства, дрожь, смущение, я отвернулся от блондина почти всем корпусом. Кисе обнял меня за плечи и аккуратно развернул к себе. Лицо у меня горело; я не мог сейчас смотреть в глаза этому человеку. Я уже не задумывался о неправильности всего произошедшего; я стеснялся своих чувств, которые, как оказалось, просто надо было пробудить. Но кареглазый, неизменно улыбаясь, конечно, всё видел. Поэтому я уткнулся носом ему в грудь, чуть ниже ключиц. Он погладил меня по голове, как маленького. Мы молчали. Всё было ясно и без слов. Наконец, Кисе тихо сказал: - Куроко-чи, я давно… я не знал, как сказать.. прости меня… - Не извиняйся. – Я удивился своему спокойному и уверенному голосу. – Я не хочу, чтобы ты извинялся.. Кисе-кун. Мой голос неожиданно дрогнул. Я, повинуясь такому необычному для меня порыву, обнял Рёту за шею. Он хмыкнул и прижал меня к себе ещё сильнее. *** - Вы уже уходите? – спросила официантка, подойдя к нам. - Да, к сожалению. Но мы обязательно вернёмся, у вас превосходное кафе, - весело сказал Кисе и посмотрел на меня. - Да. И клубничные десерты тоже отменные, - с улыбкой, по-настоящему счастливой и радостной, закончил я. Мы вышли, держась за руки и не сводя глаз друг с друга.