Он пел о...

Гет
G
Завершён
37
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
37 Нравится 19 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

…Об одном прошу тебя – не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше! И соловей улетел. Г.Х. Андерсен, сказка «Соловей».

Закатное солнце освещало их каким-то особенным, томным светом, будто это и не свет вовсе, а мягкая, ароматная и нежно-теплая карамель. Люси улыбалась, прикрыв глаза и подставив лицо последним лучам этого дня, и перебирала пальцами первую весеннюю траву, которая, несмотря на «только апрель», покрыла полностью небольшой пригорок, на котором они с Нацу и расположились полюбоваться закатом. Ну, вернее, расположилась она, а Драгнил, пробормотав что-то про ужин, уступил неожиданному капризу подруги. Он сидел рядом, поджав ноги, и украдкой поглядывая то на Люси, то на уходящее солнце, и искренне недоумевал, что же в этом… Такого. Как можно смотреть на солнце, которое видишь каждый день, когда дома ждет вкусная еда? Тем более, она купила рыбки и даже сама пригласила их с Хэппи, значит, им не придется опять лезть тайком в холодильник! И даже раньше ушла из гильдии, чтобы приготовить ее! И теперь вот сидит здесь, улыбается, а про рыбку совсем забыла… Странная Люси. Нацу вздохнул, а Люси вдруг приоткрыла один глаз и посмотрела прямо на него. Драгнил нервно сглотнул и на всякий случай отодвинулся – а вдруг она мысли читает? Однако Хартфелия мыслей не читала (или не стала), а только спросила: - Слышишь? Нацу в тот момент слышал множество вещей. Чуткий драконий слух улавливал и стрекотание сверчка, и шорох листвы, и даже отдаленный гул морского прибоя. На недоуменный взгляд серых глаз Люси только нетерпеливо махнула в сторону рощицы, что за пригорком, и повторила: - Ну, слышишь? И Нацу услышал. Сквозь естественные звуки вечерней природы пробивалась трель – тихая, но тонкая и чистая. - Это соловей, - пояснила Люси и снова закрыла глаза, растянувшись на траве. - Соловей? Пошли, посмотрим, Люси! – он вскочил, и теперь тянул ее за руку. – Пошли, пока он не улетел! - Ай, больно же! Пусти! – шипела Хартфелия, которую тащили на манер Винни-Пуха. – И не шуми, спугнешь ведь! В рощице воздух был уже ощутимо зябким и свежим. Нацу ступал на удивление тихо и аккуратно, приближаясь к вишне, на которой, видимо, и сидел соловей – Люси точно не знала, потому что уже стемнело, но доверяла чутью Драгнила безоговорочно. - Он такой маленький! И серенький! – разочарованно протянул Нацу. – А я думал… - Тшшш, - дернула его за рукав Люси, но поздно – маленький певец уже замолчал. – Ну вот, что ты наделал? - Но Люси… - Ну что – Люси? Он так красиво пел, а ты… Трель зазвучала вновь, только чуть более настороженно. Драгнил облегченно вздохнул – Люси больше не злилась. - Нацу? – тихонько шепчет она. - М? - А как ты думаешь, о чем он поет? – Хартфелия, еле слышно прошуршав ветками, усаживается прямо на землю. – О чем поет соловей? Притихший Нацу опускается рядом с ней. И правда – о чем? …Сквозь еще голые ветки можно увидеть небо. Звездное-звездное, как… Как в ту ночь, когда он впервые спас Люси, от того фальшивого Саламандера. Когда пригласил вступить в гильдию. Когда они стали одной командой. Нацу слушал пение маленькой и неказистой птички, и в этих трелях, свистах и прещелкиваниях он слышал смех и слезы дорогих ему людей – Люси, Хэппи, Эльзы, дедульки и даже противного извращенца Грея – он слышал все то, чем жил. Но почему-то сейчас ему казалось, что этот…соловей поет не об этом. А о чем-то важном и теплом. Дружбе? Привязанности? Любви? О готовности отдать все за тех, кто так безгранично дорог?.. …О копне светлых волос, которые лохматит ветер? О теплых и лучистых карих глазах, в которых всегда сверкают искорки веселья и надежды – даже если плохо и больно? О длинных бледных пальцах, которые так ласково гладят по волосам, когда он засыпает?.. Трель смолкла, и Люси огорченно вздохнула. А Нацу, только-только открывшему глаза, на мгновение показалось, что она сияет – тем мягким, карамельным светом, которым она так любовалась. О чем же пел соловей? Чтобы понять, достаточно только притянуть к себе слегка озябшую, недоуменно пискнувшую девушку, и зарыться носом в странно-теплые солнечные волосы. Он пел о… - Люси? - Ч-чего? - Он поет о тебе. Люси молчала, смущенно сопя ему в грудь, бездумно перебирая бахрому неизменного шарфа, но Нацу и не ждал ответа. Люси странная, но Люси все поймет. *** Тетрадь захлопнулась неожиданно громко – наверное, из-за толстой обложки. Я чуть смутилась, поймав на себе несколько заинтересованных взглядов посетителей этого маленького ресторанчика, «Фик Бук». Скромно отодвинув пальцем тетрадь, я уставилась в окно, где снова – как в прошлый раз – нахальное рыжее солнце светило прямо в глаза. На столе дымился ароматный кофе, который я обычно совсем не жаловала. Но сегодня надо. Потому что он горький, и потому что может заглушить навязчивое присутствие запаха сигарет - к нему я, оказывается, привыкла, даже несмотря на аллергию. Отхлебнув немного, и тут же зашипев – обожглась! – я втихую рассматривала посетителей. Вон семейство Штраусс (наконец-таки обзавелись фамилией, и какой, прямо ух, майн гот!) бурно обсуждает настоящих мужиков, о, а вон Ёла с компанией, опять осаждают Лексуса… Так, что у нас еще? Клубничные тортики, сорок две, нет, сорок три штуки – ну, тут все понятно. А вон рубашка валяется, значит, и Грей тут где-то. Рубашка малость обгорела – значит, и Нацу тоже. Настроение вдруг поползло вверх, и я, довольная своими догадками, подхватив чашку и тетрадь, перешла поближе, дабы наблюдать наиинтереснейшую сцену на балкончике (см. фф Смеющегося Дракона. Простите, но я влюбилась в эту работу!). Все-таки Муза – страшная сила. Благо, все закончилось хорошо… Но явно не для меня – потому что Гаджел Редфокс, какой-то странно-ошалевший, заметил горе-шиппера (то бишь меня) и теперь многозначительно грозил кулаком. Да знаю я, знаю! Но работаю – вот, видишь, волшебная тетрадочка… Ну что я сделаю, если нет времени? Ночью я сплю, вообще-то… Ладно-ладно, поняла я все… Они такие, эти герои. Или персонажики, как в голове у Иннота в трилогии Марушкина. Это все хорошо, но о чем же поет соловей для меня? …О несчастных и счастливых, о добре и зле О лютой ненависти и святой любви, Что творится, что творилось на твоей земле - Всё в этой музыке - ты только улови!..* Да. Наверное, все-таки об этом. Лучше не скажешь. Осталось только подождать Мику. Опаздывает немного. Допивая кофе, я не удержалась и дописала: «Слуги пошли поглядеть на мертвого императора и застыли на пороге, а император сказал им: - Здравствуйте!»** *Гр. Воскресенье, «Музыкант» **Для полного осмысления сих строк рекомендуется прочитать сказку Андерсена «Соловей».
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.