Не спи - замерзнешь

      Автобус дернулся и остановился. Я подышала в варежку, отогревая нос.       Впервые за много лет в Японии был такой мороз. Люди передвигались по улицам преимущественно бегом или быстрым шагом; катки, парки и лыжные трассы были пусты. Занятия в школах не отменили, но все старались либо прогулять, лентяи этакие, либо ездить на транспорте. Я до школы бегала, но вот на работу добиралась все же на автобусе, хоть и жалко было 200 йен в день.       На работе все сбились с ног.       - Мисаки! Помоги, срочно, мы не успеваем! - Сацуки-сан на бегу чмокнула меня в щеку и полетела в зал. Судя по всему, мороз людей загонял в более теплые места, и от посетителей отбоя не было.       Я вышла в зал. Усуи, конечно же, в своем любимом углу сидит.       - Чего изволите, хозяин? - я нацепила улыбку поубийственней.       - Миса-чан, не будь такой злобной, - извращенец ухмыльнулся. - На улице вон какой холод, а ты мне одним взглядом пинка даешь. А ну как замерзну и умру? Кто будет тебя спасать?       Я незаметно для посетителей пнула его ногой.       - Что заказывать будешь, супермен недоделанный? - кавайным голоском говорю.       - На твое усмотрение, Аюдзава, - подмигнул мне Усуи.       Я ушла за его любимым десертом, проклиная все на свете. Однако же, чувствовала я все равно себя хорошо. Пока.       Через пару часов мое хорошее настроение улетучилось. Пока Такуми мирно поглощал торт и между делом пялился на мои ноги, клиентов набежала просто уйма. Одно хорошо - чем больше обслужу, тем больше чаевых, окуплю свои поездки на автобусе.       К концу дня Сацуки сочувственно вздохнула:       - Мисаки. Я тебе тройное жалование заплачу, если ты немедленно соберешься и поедешь домой отдыхать. Я не хочу терять такую ценную сотрудницу, а на тебе уже лица нет!       - Не надо мне тройных... Ладно, поеду, - сдалась я. - А как быть с клиентами?       - Их уже меньше, да и вторая смена подошла, свежие и незамученные, - улыбнулась она.       Я вышла из подсобки и зябко поежилась. Дело шло к ночи, мороз крепчал, хватал за щеки и нос. Как хорошо, что хоть ждать автобуса не пришлось! Он подошел как раз вовремя. В чреве автобуса было так тепло и уютно, лампы горели приглушенно. Усталость и сонливость разом накрыли меня. До метро всего лишь пару остановок, я не успею и глазом моргнуть, как нужно будет выходить...       - Конечная! - водитель дал сигнал и я очнулась. - Выходите!       От неожиданности я мигом выскочила из автобуса и только тут поняла, что произошло. Занесенная снегом остановка, белое поле, черное небо и лес. Пустынная снежная дорога, в которой были продавлены две колеи колесами автобуса. И тишина.       Автобус мигнул фарами и унесся вглубь леса - там, кружной дорогой, они возвращались к автобусному парку после последнего рейса.       Я потрясла головой, прогоняя остатки сна.       Что?!       Последнего?!       Я кинула взгляд на часы на мобильном. Десять минут первого. Я за городом. Ничего себе уснула!       Мороз окончательно разошелся, по полю пронесся ветер, залепил мне глаза колким снегом. Сердитые серебряные блестки летели все быстрее, и вскоре я стояла посреди бушующей вьюги, как столб.       Телефон еще работал, но с перебоями, поползли пиксели, и я сунула его в рукав, чтобы он немного согрелся. Однако мне это мало поможет - у нас нет машины, меня никто не заберет, а автобуса или попутки дождаться в этой глуши шансов очень мало... Панике я поддаваться не желала, и отходить от дороги - тоже. В конце концов, идти все равно некуда - местность незнакомая, лес чернеет недружелюбно, мало ли, что там. Поселений или огней я не видела, да и что углядишь в такую бурю?       Пальцы начали коченеть, ног я уже не чувствовала. Мороз легко проник под куцую шубейку и щипал тело. Даже исполняемый мною танец папуасов не сильно согревал, но хотя бы было меньше шансов на то, что кровь в жилах попросту застынет. Я набрала в пригоршню снега и начала энергично растирать лицо. Кажется, все очень, очень плохо. К утру найдут мой заледеневший труп, и вся школа наконец вздохнет спокойно. Ну уж нет, не дождетесь!       И я с удвоенной энергией принялась скакать по остановке.       Я не знаю, сколько прошло времени. По ощущениям - целая вечность. На деле же, думаю, полчаса точно. Доставать мобильный я пока не рисковала - на крайний случай, он моя последняя надежда.       Вдруг он будто назло выскользнул из рукава и упал в снег. Я его откопала, попыталась отогреть, высушить краем выбившегося манжета, хотя бы что-нибудь сделать. Но попытки его включить уже не увенчались успехом. Кажется, он заработает только в менее экстремальных условиях. Эх, а Сузуна ведь уговаривала меня на новый и более стойкий телефон!       И тут мне стало страшно.       Мне уже никто не поможет. Я одна, и связи тоже нет, искать меня здесь не догадаются. Темно, хоть глаз выколи, и ни одной живой души вокруг. Лес будто надвигался на меня, я постоянно вертелась, потому что не знала, к чему мне вообще можно стоять спиной. Слезы страха, едва проступившие, сразу же замерзли колючими кристалликами в уголках глаз. Мне даже стало на мгновение жаль, что я так и не успела обнять сестренку и маму, я ведь так редко ласкова с ними, не успела увидеть Усуи, получить от него непрошеный поцелуй, двинуть по голове, и не успела ему сказать, как благодарна за все, и что он столько значит для меня... Не хочется прощаться с той жизнью, которая у меня есть, с людьми, оставлять не законченными дела, не достигнутыми - цели.       Сил скакать уже не было. Я переминалась с ноги на ногу, топала, пытаясь сдержать слезы и не поддаваться отчаянию. Ветер продувал меня насквозь.       Внезапно я увидела, что со стороны города на дороге появился свет. Он становился все ярче, пока из-за деревьев не вынырнул еще один автобус, видно, шедший прямо за моим.       Ослепленная светом фар, я застыла, не в силах шевельнуться. Интересно, зачем он остановился, какой идиот собирается здесь выйти?       - Пожалуйста, минутку, не уезжайте! - услышала я знакомый голос, двери распахнулись, и из автобуса выскочил Усуи. Что?!       - Усуи! - хрипло воскликнула я. Не знаю, чего в голосе было больше: удивления, радости, досады или просьбы.       Он подбежал ко мне.       - Пошли скорее, я договорился, чтобы нас вернули в город!       - Я... не... - шепчу деревянными губами.       Усуи подхватил меня на руки и внес в автобус. Водитель полными удивления глазами покосился на нас, но закрыл двери и тронулся с места.       В тепле у меня начало дико колоть кожу, как бывает, когда с мороза руки опускаешь в горячую воду. Я смогла выдавить из себя только одно слово:       - Как?       Он покачал головой и осторожно усадил меня на сиденье.       - Я не успел заскочить в твой автобус, и сел в тот, который шел следом за твоим. Мы ехали буквально друг за другом, но я увидел, что на своей остановке ты не вышла. Решил поехать за тобой до конца, но, когда вышли последние пассажиры, понял, что дело плохо. По дороге к последней остановке автобус еще и сломался, и пока мы чинились, я заранее договорился, - он кивнул на водителя, - что мы попадем обратно.       Услышанное мной доходило до меня как из тумана. Пальцы отказались слушаться, когда я приказала им поправить челку.       - Аюдзава... - Усуи покачал головой. Я увидела его яркие зеленые глаза совсем близко.       - Эээй, - снова краснею, черт. - Ты чего делаешь, извращенец?       - Ничего, - он распахнул свою теплую зимнюю куртку и расстегнул мою. Я попыталась оттолкнуть его, но руки и так еле повиновались. - Тсс... Я ничего тебе не сделаю, - Такуми тихо рассмеялся и обнял меня, укрыв курткой и прижав к своей груди. Мои попытки сопротивления были подавлены, да и не хотела я в этот раз сопротивляться. Холод сделал меня беспомощной перед теплом. А Усуи теплый... очень теплый... Он прижал меня к себе, поглаживая по голове.       - А теперь можешь спать, Мисаки...       Я прикрыла глаза, уткнувшись носом ему в шею. В душе такое творилось, что стыдно было прислушиваться к своим мыслям. Я его ненавижу, я устала от его шуточек, он меня напрягает, но я его люблю, и мне хочется того, чего хотеть нельзя. И я хочу ему довериться, а мужчинам нельзя доверять.       Но разве можно не довериться тому, кто спас меня, и кто греет сейчас на своей груди?       Одни противоречия. Больно в кончиках пальцев, в сердце больно.       - О чем ты думаешь? - услышала я у самого уха. Повернула голову и увидела его серьезные, уже не смеющиеся глаза. Мои щеки моментально запылали.       - О том, что не люблю рисковать, - наконец, выдавила из себя я, опустив глаза.       - Я заметил, однако... - иронично отозвался Усуи. - Знаешь, иногда рискнуть все же стоит. Или можешь потерять все, даже не попробовав выиграть приз.       - Призы не для меня, - тихо пробубнила я ему в вырез рубашки.       - И это я слышу от Аюдзавы? Поверить не могу! Тогда и призы в следующих соревнованиях мне уступишь? - рассмеялся он. Специально в краску вгоняет, гад. И специально доводит.       - Дурак! Я о другом! - стукнула кулачком по его груди.       - Я знаю, - Усуи приподнял мое лицо за подбородок. Всего пара миллиметров от губ. Я не о том думаю! - Но все-таки, помни, что, возможно, кто-то тоже хочет рискнуть, иногда даже большим, чем ты.       Я боюсь отвечать. Даже шевелиться боюсь. Кажется, он понимает, о чем я думаю, и я понимаю, о чем говорит он...       Моя обычная реакция. Злость как защита.       - Отпусти! - я попыталась вырваться, но куда там. - Извращенец! Прекрати издеваться! Я из тебя колбасу докторскую сделаю!       Он крепко прижал меня к себе.       - Будешь дергаться - изнасилую.       Признать его физическое преимущество мне было непросто.       - Ты этого не сделаешь! - заявила я, пытаясь двинуть его локтем, но это довольно трудно осуществить, обнимая человка.       - Спорим, сделаю?.. - его пальцы скользили по моей шее, я почувствовала прикосновение к ней губ. - Думаешь, я не смогу?       Я не могла ничего сделать с собой. Его прикосновения порождали во мне волнение и дрожь.       - Не надо... - сама не верю, что это мой голос - слабый и испуганный.       Губами коснулся уха.       - Я помню, что ты неприкосновенна, Аюдзава. И я не причиню тебе боли. Лучше б он меня двинул! Было бы за что ненавидеть!       - За что ты так со мной?!       - Может быть, это ты объяснишь, за что ты так со мной?       Вопрос застал меня врасплох. Но меня спас водитель.       - Приехали! - крикнул он, открывая двери. Я быстро вырвалась из объятий Усуи, немедленно почувствовав холод, но поддаваться желанию укрыться у него на груди снова я не собиралась. Выскакиваю, застегивая на ходу куртку. Извращенец легко спрыгнул с верхней ступеньки и пошел за мной.       - Ну чего еще тебе? - я устало поворачиваюсь, прикрывая лицо от пурги. Такуми усмехается и протягивает мне мою сумочку:       - Растеряша.       Это прозвучало так мягко и неожиданно, что я всхлипнула, вырвала сумочку, отшатнулась от него к своей калитке и тут сообразила, что даже не поблагодарила его. Стало мерзко на душе, очень мерзко. Но уже из-за себя. Что ж я за существо такое, которое даже не может нормально сказать "спасибо"?       А он стоит. Улыбается, тепло глядя на меня. Какая же я свинья неблагодарная. Неискренняя и трусливая. Тоже мне - великий и грозный президент! Знали б они...       - Что с тобой случилось, Аюдзава?       Я сама от себя такого не ожидала. Внезапно бросаюсь к нему и целую в щеку - прохладную и теплую одновременно.       - Спасибо, Усуи... Прости, что я такая.       Тело наконец осознало, что я натворила, и лицо залилось краской.       Он медленно приблизился ко мне, и его рука легла на мою голову.       - Ты впервые поцеловала меня сама. Надеюсь, не в последний... - легкая улыбка скользнула по его губам, он на мгновение прижал меня к себе и отступил в темноту. - Спокойной ночи, Мисаки.       Я смотрела ему вслед долго-долго. Силуэт высокого юноши в развевающемся шарфе быстро растворялся в метели. Еще немного - и он совсем пропадет...       - Такуми! - крикнула я, даже привстав на мыски.       Фигура остановилась и недоверчиво повернулась.       - Я люблю тебя! - и ветер унес мои слова прежде, чем я успела их остановить, а вьюга - развеять.       Но никакая вьюга не остановит влюбленного человека, и только мягкий свет фонаря да снег знают, что было той холодной зимней ночью у заснеженной дороги. Только они, я и Такуми.