Цветы лучше пуль

На прикроватной тумбе тихо щелкает будильник. Он мерно отсчитывает секунды с минутами и подсказывает мне, что пора бы уже вставать. Пора сползти с тёплой и мягкой кровати в объятия нового дня. Нехотя открываю глаза и сразу бросаю взгляд на щёлкающего друга, мой будильник не тикает, он необычный. Стрелки на циферблате указывают на три разные отметки, что значит – уже утро, а точнее ровно десять часов. Пора вставать. Я легко поднимаюсь и сажусь на кровати, но все ещё не ступаю на пол, чтобы начать новый день, как положено. Есть немного времени почитать, повторить и, завернувшись в одеяло, я стаскиваю к себе на колени конспекты. Снова и снова водя глазами по строчкам, возобновляю в памяти буквы, слова и предложения уже давно заученные наизусть. Стих, описание, авторство, пояснение – каждое моё утро начинается именно так. Сегодня последний день перед самым важным в моей жизни испытанием – экзаменом по русской словесности. От того насколько я буду готова, будет зависеть моя дальнейшая… жизнь. Но я уверена в своих силах. Последний раз пробегаюсь по строкам стиха, который был выбран и выучен уже очень давно, и закрываю тетрадь. Теперь можно заняться и другими делами. Собравшись с силами, я преодолела, казалось, в тысячу раз усилившуюся гравитацию и встала с постели. Меня ждёт новый день, длинный, счастливый, красочный, но для начала завтрак. На кухне всё как обычно: пусто, холодно и, пожалуй, даже немного одиноко. Нужно быстро расправиться с трапезой, чтобы сбежать из этого плиточного государства. После завтрака направиться бы в город. Погода-то чудесна: высокое солнце, которое светит ярко ровно настолько, чтобы согреть промерзлую после ночи землю, поют птицы, гомонят люди, шумят машины, одним словом – красота. Город живёт и это не может не радовать. В списке запланированных дел на сегодня у меня магазин, аптека, цветочный ларёк и банк. Но я буду действовать не по порядку – сначала цветы. Я их обожаю: розы, тюльпаны, ирисы, что может быть прекраснее? Сегодня мой выбор пал на лилии – воистину королевские соцветия. Их прекрасный аромат и бело-розовый венец короны так и манит покупателей. Милая старушка-продавщица обернула мне чудный букет жёлтой бумагой и отдала прямо руки. Иду по улице, наслаждаясь днём, а по сторонам то и дело мелькают мимо разноцветные витрины и яркие вывески. Вот ещё одна "Вирца в мэры" - гласит она, ох, как я не люблю эту политическую игру. Там всегда всё хорошо, на вид, а на самом деле очень плохо. Всё это враньё по телевизору и в газетах, все лживые обещания "мы остановим войну", "мы спасём мир", "всё во благо людей" злят и вызывают ещё большую ненависть. Одни лишь цветы спасут положение в мире, а вовсе не громкие возгласы политиков-толстосумов, ни оружие, ни пули… Пули - леди ревнивые. Стоит ли ждать от них доброты? Вся эта грязь, которую на нас изливают. Люди думают, что это богатство, а это просто зловонная жижа, в которой мы утонем. Нас никто не спасет кроме цветов. Эх… Нам извечно лгут и, скрываясь за ширмой, надиктовывают: благополучие, мир, добро – враньё! Даже СМИ лгут, те, кто обещали говорить обо всём правду, подкуплены политиканами, борющимися за власть, а не за людей, а кто попытается раскрыть истину – будет уничтожен… Не дарите цветов государству, где правда карается... И снова, и снова я вспоминала строки стиха, что буду читать завтра на экзамене. Снова и снова задумывалась над уже давно знакомыми строками. Вот впереди здание банка. Большое, громоздкое, неопрятное. В нём нет эстетики и тонких плавных линий, только нерушимая грубая сила. Внутри же всё не так плохо. Мраморный пол, большие окна, стеклянная крыша, белые колонны с виноградной лозой – здесь всё гораздо приятнее смотрится. Очередь была большой, нужно было подождать, поэтому я стояла и от скуки всматривалась в лица людей. Время тянулось нудно, и мне уже порядком надоело стоять, но вдруг всё резко изменилось… В банк с трещащим звуком автоматной очереди влетела стая людей в чёрных масках. Грабители! В голове сразу пронеслась мысль, что хороший день закончится очень плохо и, как и мои мысли, впрочем, всё пошло наперекосяк. Автоматчики заставили всех лечь на пол. Перепуганные и шокированные люди нисколько не сопротивлялись захватчикам, даже старый дядя-охранник подчинился. Было страшно всем. Я, как загнанный в угол зверёк, дрожала на полу в обнимку с букетом цветов. В голове роились мысли плохие, страшные мысли с вопросом "а что же дальше?" Убьют ли нас или оставят жить. Обстановка пугала. Вдруг откуда-то извне послышались сирены – полиция! Кто-то успел набрать номер или нажать кнопку тревоги… Значит, нас спасут! Нет, полиция не спешила что-либо делать, они лишь кричали из рупоров, но преступники даже не реагировали и продолжали заниматься своими чёрными делами. Трое с автоматами ходили по залу, где были перепуганные и плачущие люди. Они медленно переступали через лежащие на полу почти бездвижные тела и продолжали свой жуткий обход. Тех, кто пытался что-то спросить или сказать без разбору били прикладом по голове до потери сознания. Было страшно даже пискнуть. Все боялись за свои жизни. Вот как такой отличный день мог превратиться в сущий ад? Было тихо, невероятно тихо и тишина эта была жуткой. Из этой тишины донеслись чьи-то возгласы. Всё ещё в страхе я приподняла голову, боясь получить удар тяжёлым оружием, и увидела одну из заложниц – беременную женщину. Она с трудом поднялась с пола на ноги и, плача, умоляла отпустить её. Бандиты насторожилась, и один из них бросился к бедняжке, целясь своим ружьем прямо в голову. Время словно пошло иначе, все присутствующие в душном помещении затаили дыхание. Но мужчина не стал стрелять, немного подумав, он опустил оружие и, крепко схватил девушку за запястья, выволок её на пустующее пространство, где людей не было, как на подиум. Поставив её на колени, он снова прицелился. Все молчали и, прикрыв глаза в беспомощном страхе, не могли ничего поделать кроме как наблюдать. В это мгновение перед моими глазами снова всплыли строки стиха… Собирайтесь, цветы, на войну! Защитите прекрасное! Во мне что-то проснулось. Любовь к людям, мой дремлющий пацифизм и ненависть к оружию? Не знаю, но я вскочила на ноги и закричала: "Перестаньте!" Не знаю, что мной управляло в тот момент: неведомая сила, боги или личные чувства, но оно резко отхлынуло, и я поняла, что одна. Я стою посреди зала и бросаю гневные возгласы людям, у которых оружие в руках. Осознание этого пришило слишком быстро, но возвращаться на прежнее место было поздно. Я поняла, что совершила непоправимую глупость и через несколько мгновений умру. Пусть все яблони мира не в белое – в траур оденутся! Страх смерти, как и понимание своей беспомощности перед бандитами, заполнило тело и разум и заставило замереть, как в глупом трансе замирают на дорогах косули, смотря на завораживающий свет приближающихся фар. Смерть идёт – косули не знают, я знаю… Из-за моего крика пара человек, что раздирали в клочья банковские ячейки решила глянуть на храбрую сумасшедшую. Один из вооружённых бандитов направился ко мне, целя оружием в грудь, а я всё стояла с букетом бело-розовых лилий и смотрела в чёрный глаз приближающейся смерти. Я, словно управляемая кем-то другим, отломила один из цветков букета и вставила в дуло нацеленное на меня со словами: — Цветы лучше пуль… На мгновение все оцепенели — а может, мне от страха так показалось, не знаю — само время будто замедлилось… я лишь услышала звук бьющегося стекла, доносящееся через моё странное полуживое состояние. А потом всё помещение заполнил едкий дым... *** Глаза я открыла уже в другом месте. Это была больница. Светлая, пахнущая лекарствами и стерильной чистотой. Я лежала на койке и глупо смотрела в потолок, рядом сидел какой-то мужчина в полицейской форме, он не торопил меня, и я смогла самостоятельно понять всё. — Это было храбро, но очень глупо, — он начал разговор, видя в моих глазах искры осознанности и разума, я не сразу поняла, о чём он, но вскоре всё дошло. — Да, но мне повезло. Куда больше чем Аллисон, — офицер слегка прищурился, он не знал о ком я, и спрашивать не стал. Возможно, списал на то, что я ещё не совсем отошла ото сна. — Ты спасла той женщине жизнь, ты герой! Хоть и безрассудный, – улыбнулся он. — Я лишь выразила общий протест и осуждение, которое чувствовали все, но боялись сказать. — Ты, наверное, самая отважная девушка за всю историю человечества, – хохотнул полицейский подбадривающе. — Нет, — отозвалась я, — была ещё одна. Бессмертник эпохи – протеста колючий цветок. Офицер снова улыбнулся…