двенадцать минут.

Я устал улыбаться, Ким Менсу. Я устал натягивать на себя маску радости и веселья каждый раз, когда внутри разрывается сердце. Устал строить из себя того, кем я не являюсь. Устал от своей бесполезной любви к тебе, понимаешь? Сил больше просто нет. Двигаться - трудно, но еще труднее не делать этого вообще. Напрягать все мышцы и хрустеть костями, совершая любое малейшее движение, чтобы продвинуться вперед хотя бы на миллиметр. Не знаю что происходит со мной и моим организмом, не знаю, почему все так дичайше болит и ноет. Я даже не помню, как оказался в чьей-то квартире с черными стенами и намертво зашторенными окнами. Ничего. Одна пустота - вокруг, внутри. Странно, да? Я давно перестал удивляться странностям. Хлопок. Затем еще один. Резкая вспышка света, и перед глазами становится темно. Совсем-совсем темно, что даже спустя пару минут ничего не видно. Как будто меня ослепили. Как ты когда-то, своим взглядом. Помнишь? Я вот помню. Каждую секунду помню. А ты, наверное, и не запоминал. Больно? Мне - было. А потом как то осозналось, само собой, что тебе это все никогда особо и не требовалось.А я до сих пор хотел бы вернуть все назад. - Извините, вы не подскажете, который час?.. - стройный молодой человек с черными волосами и до жути притягательным взглядом окликивает меня, подергивая за ушки, пришитые к капюшону толстовки. Чуть моложе меня, а еще намного загадочнее и серьезнее. - Четырнадцать минут третьего - улыбка сама растягивается до ушей и глаза загораются приветливостью и радостью - Ищешь кого-то? - смущенно ерошу челку и прячу руки в карманы. - Угу. - парень незлобливо хмыкает и отводит взгляд в сторону - Любовь. Помню, как тогда что-то екнуло внутри и будто оборвалось. Я даже не представлял, что значат твои слова, чем они обернутся. Совершенно не представлял. Да и сейчас не совсем уверен. Да я, черт возьми, даже ущипнуть себя не могу, чтобы проверить, насколько все реально. Я так устал от этой мистики, честно. - Менсу, это же ты? - с губ слетает само собой, что даже не успеваю понять, как это получилось. Хотя да, просто озвучиваю вслух то, что крутится в голове помимо остальных мыслей. Даже стены эти черные...Так в твоем стиле. Я все равно чувствую. - Ну, не мучай уже никого, выходи. Выходишь. Черная рубашка красиво выделяет твою тонкую талию и накачанные руки, огибая острые плечи. На тон темнее брюки (хотя казалось бы, темнее уже некуда) и изящная оправа очков. Ты такой неизменимый, такой же, каким был тогда. До боли знакомый. Только теперь чужой. - Ну, здравствуй... - прикрываешь глаза, медленно пробегаясь пальцами по косяку двери. Только вошел, а такое ощущение, что стоишь тут уже минут двадцать. - Давно не виделись, да? - проходишь вперед плавной и спокойной походкой, приближаясь ко мне, а я все так же словно парализован. Не двигаясь сижу на полу в углу комнаты, и пытаюсь унять дрожь, разбегающуюся по телу. Вот ее я ощущаю...Черт, все равно ничего не понять. - Не подходи. - как то жалко звучит, да? Да я и не говорил, что смогу так просто отвергнуть. Говорил только, что хотел бы вернуть. Но оно нельзя. Не получается. Так же, как не получалось у меня решать задачки по химии во втором классе старшей школы. Просто вот совсем-совсем никак. - А знаешь, это нечестно - прикрыть глаза у меня получается - Ведешь себя, как хищник, загнавший добычу в угол. Задавивший и морально, и физически. Решил отомстить за все те два года? - усмехаюсь. - Два года, три месяца, восемь дней и двенадцать с половиной минут - твоя очередь издавать горький смешок. - Что? - глаза резко открываются а челюсть чуть-чуть опускается вниз от удивления. - Что ты сказал? - Ничего. - манерно прикладываешь запястье к виску - Ах, я сойду с ума скоро~. Знаешь, я думал, ты помнишь. - Знаешь, я думал, ты любишь. - Я люблю. - А я помню. Все в секунду поплыло перед глазами, только вот руки начали чувствовать и ноги двигаться. Мне казалось, что началось что угодно - лихорадка, жар, бред. Потому что твои горячие губы слишком четко чувствовались на моих щеках, веках, скулах. Я слишком четко ощущал, как слезы стекают из глаз, попадая дуэт из наших губ, и даже чувствовал солоноватый привкус во время поцелуя. Так быстро, торопливо, смято и запретно. Пожалуйста, пусть это будет сном. Иначе я просто не выдержу, просто не смогу без этого. Не смогу не целовать тебя, не смогу не прижиматься к твоему телу. Не смогу плакать в твоих объятиях. Даже молчать с тобой не смогу. Что уже о разговорах...Мне больно. Больно до такой степени, что что-то колышется внутри, бьется о стенки грудной клетки и режет сердце. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Прекрати. Прекрати целовать меня и нервно хвататься за мои волосы, прекрати шептать мое имя. Прекрати стоять рядом со мной на коленях. Прекрати позволять мне чувствовать то, что я чувствовал прежде. Зачем, я не понимаю, зачем? Пощечина. Звонкая и отрезвляющая. Голова отклоняется назад и ударяется о что-то металлическое. Вспышки света, опять, шум в ушах. Различного цвета и различной формы фигуры, линии и волны. Много серого, много черного. Чувство, что тело отрывается от пола и поднимается вверх, воспаряя в воздух. И несется куда-то, словно по течению..Так тяжело. Это, наверное, душа? Очень тяжелая. И такая темная. Я не то чтобы умер, не то чтобы попал в загробный мир или параллельную вселенную. Абстракция и размытость, тяжесть и неточность. Темнота..Внутреннее состояние. Еще один удар по щеке. Я не хочу открывать глаз. Не хочу видеть ничего и никого. Мне ведь почудилось, да? Ты сам почудился и твои губы на моих тоже. И твои эти "люблю" почудились. Можно я поплачу? Даже не попрошу кого-нибудь меня успокоить или поддержать. Да и некого...Просто поплачу, может, так станет легче. Говорят, эмоциональная боль длится лишь двенадцать минут, а все остальное - самовнушение. Значит не стоит? Не стоит убиваться и тратить на это время? Тратить жизнь. Но я просто не могу. Просто не могу сделать этого по одной столь простой же причине. Я все-еще не отпустил тебя. - Менсу, что это за парень? - удивленный взгляд и слегка поднятые брови. Протягиваю тебе стакан с кофе, следя за тем, чтобы ты не обжегся, и перебираю в голове варианты. Знакомый? - Бывший одногруппник - ты слегка улыбаешься и провожаешь парня в ярко-красном пальто взглядом - Сонджон. - Ааа... - потягиваю свой любимый латтэ из трубочки и аккуратно пихаю тебя в бок - Ну, не залипай. Изменщик. - Что несешь, дурак? - улыбаешься и чмокаешь меня в щеку - В следующий раз кофе с меня, понял. Надо было думать еще тогда. Тогда, когда ты начал пропадать ночами, оставляя обниматься меня с подушкой и проматывать все песни на плеере. Тогда, когда ты перестал отвечать на звонки и ушел с работы. Тогда, когда ты перестал разговаривать со мной и не позволял прикасаться. Я наивно полагал, что это просто временное, что это просто пройдет. Но я все чаще стал находить в подушке собеседника, а от тебя чувствовать только отторженность и пустоту. Наверное, нужно еще тогда было вычеркнуть из твоей памяти это злосчастное "Сонджон"...А сейчас, получая уже третью пощечину, я все так же не хочу ничего видеть. Просто, в этом нету никакого смысла. Не хочу разбиваться опять. Четвертая, пятая, шестая. Оставьте меня в покое. Размытые круги мне нравятся больше, чем реальность. Седьмая, восьмая, девятая. Больнее чем захлопнувшаяся за тобой дверь тогда, мне уже не будет. Одиннадцатая, двенадцатая. Я бы поверил, что я кому-то очень нужен, чувствуя такую настойчивость. А вдруг?... Ты когда -нибудь начнешь носить светлое? Тебе очень идет сиреневый и бирюзовый. А еще, я думаю, пойдет желтый. Но ты упорно продолжаешь забивать свои шкафы черными вещами. И волосы в черный красишь..Ну, иногда в шоколадно-коричневый. Мне нравится, Менсу, ты же знаешь. И белый тебе очень идет, на самом деле. Люблю, когда ты надеваешь мои футболки по утрам и разгуливаешь в них по дому. Даже светлые напяливаешь. Я вообще тебя люблю, Ким Менсу. Прости, что я у тебя такой банальный и не могу придумать ничего лучше, чем просто говорить об этом. И целовать так...Трепетно. Нежно. Так хорошо. Стоп. Почему я вижу тебя сейчас? В чем-то светлом. Даже белом. Хал..Медицинский халат, или что-то наподобие. А еще голова сильно ноет, сзади, чуть ниже затылка. И глаза очень-очень трудно держать открытыми. Что вообще, мать вашу, происходит. - Эй, у вас все в порядке? - настойчивый стук в дверь - Может чем-то помочь? Извините, все хорошо? - соседям как всегда интересно совать свой нос в чужие дела. Может я сейчас убиваю беззащитную старушку или насилую малолетнюю девочку, не все ли им равно? Должно быть плевать. Они не переживают за то, что может случиться с другими, они переживают за то, что их потом будут таскать по полицейским участкам, а их друзья и знакомые будут с сожалением говорить что-то наподобие "О, ты жил на одном этаже с маньяком, а вдруг бы ты стал его жертвой. Да тебе повезло!". Им плевать, что я сейчас разбиваю руки в кровь о стены и размазываю слезы по щекам. Плевать, что хлопнувшая час назад дверь до сих пор не позволяет прийти в себя. Плевать, что увиденная машина под окнами, в которую ты садился со своими вещами, легко умчалась из нашего двора, разрушив все. Теперь уже моего двора...Да, всем, на самом то деле, плевать. Никого ведь не волнует, что сейчас одна счастливая сказка разрушилась в миг. А мне только остается удивляться, как я не выпал из этого самого чертового окна. Наверное, третий этаж меня остановил. Да и не хотелось жалко корчиться от боли на его глазах. А ты...ты бы и не подошел. Ты как соседи...Тебе - плевать. Только после разбитых кулаков и разгромленной квартиры я понял, что ничего уже не вернуть. Но знаешь, очень хотелось. Чересчур сильно. И я даже до сих пор не пойму, снился ли ты мне тогда, в той черной комнате, или нет. Было бы хорошо, если снился. Но хотелось бы - чтобы правда. - Ты, слышишь меня? Слышишь? - не сверли меня своим пристальным взглядом, Менсу, ну. Мне и так тяжело воспринимать действительность. - Так вот, Чан Дону, если слышишь. У тебя есть всего лишь четыре минуты, чтобы дать мне гарантию, что все будет хорошо. Понял? - холодные пальцы касаются моей руки, чуть сжимая ее и поцарапывая короткими ногтями. Почему четыре? И что со мной? Чувствую только еще, что какие то проводки касаются кожи а в вены будто что-то вонзили. Больница? Какого...А, точно. Темная комната, воображаемый Менсу, глухой удар о что-то металлическое и звонкие пощечины впоследствии. Ты опять во что-то вляпался, Дону. И опять ничерта не понимаешь. Начинай уже взрослеть, ладно? И, хотя бы, запоминать, что творишь. Мне кажется, это уже где-то было. А, ну да. Ты всегда просил повзрослеть. А я не слушал. Никогда не слушал. Я думаю, что не имею права просить у тебя прощения. Что не достоин даже просто смотреть на тебя. Стыдно? Неет, Дону, мне не стыдно. Мне до боли противно так поступать. Противно от самого себя. Знаешь, ты всегда меня понимал. Всегда ободряюще улыбался и хлопал по плечу. И прижимался, такой теплый и родной. А я...Я даже не понял, что со мной произошло. Я просто перестал замечать то, что нужно было, перестал ценить. Знаешь, это как задержать дыхание. Держишься какое то время, ну, секунд тридцать, или минуту. А потом так внезапно понимаешь, что еще чуть-чуть - и задохнешься. Так вот, мои тридцать секунд слишком затянулись, и я стал без тебя задыхаться. И никакой кислородозаменитель не помогал...А в чем вся горечь, знаешь? В том что я сам отказался дышать. И тебя вынудил. Я не представляю, какого тебе. Не представляю, что ты чувствуешь по отношению ко мне. Наверное, ненавидишь?...Я пойму. Да я что угодно теперь должен понять, после такого поступка. Я очень хорошо помню, как ты однажды сказал мне, что эмоциональная боль длится всего лишь двенадцать минут. А все остальное - самовнушение. Так вот...Черт, я тебя так люблю, Дону. Больше всего. Я даже слез остановить не могу сейчас, а я ведь не плачу никогда, ты помнишь? Конечно помнишь. Ты все помнишь. И даже эти чертовы два года, три месяца, восемь дней и двенадцать с половиной минут помнишь. На чем я остановился? А, да...у тебя есть еще четыре минуты, чтобы очнуться совсем. Потому что уже ровно семь ты не открываешь глаза и не шевелишься. Врачи говорят, что у тебя что-то с повреждением головного мозга, я не знаю. Никогда не разбирался в медицине. Хочешь, поговорим об этом потом, а? Только пожалуйста, очнись. Давай никогда не будем превышать этот лимит в двенадцать минут? Я не хочу, чтобы тебе было больно. Можешь даже ударить меня или послать куда угодно, можешь сломать мне руку или выкинуть все мои черные вещи. Правда, тогда я останусь совсем без одежды..Мы купим новую, хочешь? Я даже не буду против парных футболок. Зеленых, давай? Твой любимый цвет, я знаю. Хотя черт...ты, наверное, не хочешь со мной разговаривать, да? Мне уйти? Ты только скажи, и я уйду. Исчезну..Да что хочешь, для тебя - что хочешь. Так глупо с моей стороны. И моя дурацкая ухмылка с лица не слезает, Дону. Только ведь не ухмылка это совсем. Отчаяние, скорее, выраженное таким способом..Ну не умею я улыбаться, в отличии от тебя. Улыбнись мне? Я не могу без твоей улыбки. Улыбайся всегда, хорошо? Хотя самое больное - это видеть как ты улыбаешься, пытаясь скрыть внутреннюю разбитость. Это я стал причиной, да? Черт, правда, я сойду с ума. Я ведь на самом деле не понимаю ничего. Что натворил..И говорить не могу перестать. Вдруг ты слышишь? Ты обязан слышать, понимаешь? Просто обязан. Дону, ну же, уже две минуты осталось. Открой глаза, пожалуйста, ради Бога, открой. Иначе я на пол завалюсь сейчас и буду ныть как маленький ребенок. И врачи меня отсюда выставят. А я опять приду, и опять доставать тебя буду. Ни на секунду тебя не оставлю. Я говорил, что если ты захочешь, я уйду? Я передумал, Дону. Никуда не уйду. Любимый...И как я раньше не понимал? Я такой идиот. И я тебя кофе так и не угостил. Вот вспомни. Мы коктейли пили, соки, даже чаи разных сортов пили. А кофе - нет. А я пообещал. Хотя, это вины моей все равно не искупит. Ничего не искупит, да? Дону, сорок три секунды уже. Ты, конечно, не обязан..Но я тебя очень прошу. Пожалуйста. - Замолчи ты уже - так больно говорить, а горло режет, как будто я решил пожевать стекла или гвоздей. Зато внутри..Не пусто больше и не темно. Что-то там перегрелось немного, слева, и начало подавать сигналы во все точки тела. Сейчас, хотя бы, не снилось? - Ущипни. Я все-таки открыл глаза, да и ты свои тоже, только скорее, вылупил. Ну, не смотри на меня так, как будто первый раз видишь. Хотя даже тогда ты так не пялился. Встряхиваешь головой, протирая глаза, и аккуратно щипаешь меня за руку. Чувствую. Не сон. - Тебе придется посчитать, насколько ты превысил лимит. И возместить ущерб в литрах латтэ, уловил? - ...У..у..уловил. - ошарашено смотришь на меня. Я просто не могу на тебя злиться. Помимо двенадцати минут, говорят, что разбитая чашка, будучи склеенной, все равно не будет целой. Менсу, я не знаю как, но ты, видимо, какой-то особый вид суперклея.