Цена Победы.

Девушка ехала в такси, оглядывая мокрый от дождя город. Без четверти двенадцать дня. Едва автомобиль остановился, она выбежала из машины и наперекор дождю понеслась к небольшому дому. Стук в дверь. - Да, да. Входите, - улыбнулся невысокий старичок, увешанный орденами и греющийся у небольшого старого камина. – Погода сильно разыгралась, - улыбнувшись, встретил он насквозь промокшую девушку, приглашая движением пройти к камину. - Простите, Иван Петрович, я опоздала, просто… - начала было оправдываться она. Но он остановил её. - Лучше поздно, чем никогда, - снова открытая улыбка озарила его лицо, - может, начнём? - Да, конечно, - девушка вытащила из сумки небольшой блокнотик и шариковую ручку. Это было 30 апреля. Этот день я никогда не забуду! Мы были в полностью разгромленном Берлине, на улицах не было ни единой живой души, а только море трупов мирных жителей, простых людей. Война не щадила ни одной из сторон. Их так же убивали, как и наших родных и близких. В тот момент Берлине был лишь один закон: «Или подчинись, или умри!». Мы быстро продвигались к Рейхстагу, убивая немецких солдат, препятствующих нам. Все силы фашистов были сброшены сюда, но против них было множество русских дивизий, которые превосходили врага своей численностью. Даже не верилось, что через какие-то два-три часа всё это закончится! Весь этот кошмар, который длился, безнаказанно уносил людские жизни, четыре года, наконец-то, прекратится! С того момента, как я ушёл на войну, оставляя свою жену и троих маленьких детей на попечение престарелой матери, не получил из дому ни одного письма. Я каждый день молился, чтобы они выжили, чтобы война не дошла до них, чтобы они успели спрятаться от фашистских войск. Но утверждать что-то было бы бессмысленно, никто из нас не знал, живы ли семьи. Когда я уходил в 1941 на фронт, я не знал, что придётся столько убивать, что на следующий год наступит голод: пятеро солдат ели по очереди из одной тарелки. Но местным жителям было ещё хуже, они отдавали нам последнее, только чтобы у нас нашлись силы защитить их детей и внуков. Я не знал, что такое война. Но, пока я был на фронте, научился убивать врагов без малейшей дрожи, с каждым выстрелом я всё больше и больше верил, что уберегу свою семью, свою Родину от захватчиков! Но вот мы под стенами этого огромного здания. Оно уцелело лучше, чем любой дом во всей фашистской Германии. Видимо, гитлеровские воины не допускали и выстрела по этому творению архитектуры. С каждым шагом мы всё больше приближались к Победе! Я и мой товарищ Юрка стояли у самого входа в Рейхстаг, не давая врагу отбить у нас эту долгожданную цель. Нет, ни за что мы не позволили бы этого! Между тем, два сержанта нашей роты взяли в руки Знамя Победы и понесли его вверх, на самую крышу. Мы с особым благоговением наблюдали эту картину, пока я не услышал крик со стороны моего друга. Я обернулся – сзади него стоял фашист и наблюдал, как Юра тихо опускается на землю, по груди товарища распространялось багрово-красное пятно. И вдруг во мне что-то переклинило.. Я плохо помню тот момент, как будто вся та боль, скопившаяся за эти годы вышла наружу. Хотя много смертей пронеслось перед моими глазами, но с Юркой мы вместе пошли на фронт, знали друг друга с самого первого дня этого ада. Видимо, немец даже не мог представить, что у человека, ныне лежащего бездыханно на земле, там далеко, в небольшой деревне осталось двое маленький детей, которые каждый день верили "папа вернётся". Казалось, в тот момент мой рассудок помутился, впервые за эти четыре года. Убийца даже не успел перезарядить автомат, как из моего автомата одна за другой стали вылетать пули, несмотря на то, что вторым или третьим выстрелом он уже был обречён на скорую смерть, я не мог остановиться, и смог выпустить из рук автомат, только когда кончились патроны. Я подбежал к Юре. Он не дышал. В почувствовал влагу на своём лице. За эти четыре года Юрка стал для меня вторым братом, сколько битв мы прошли вместе с ним, сколько раз обманывали смерть, но в самом конце она победила. Однако враги не дали мне попрощаться с товарищем, как будто с новой силой рванувшие внутрь Рейхстага, к счастью, отряд, высланный нам на помощь, подошёл вовремя. Мы вновь стали отбивали наступление, как только могли, силы были уже на исходе, однако все понимали важность нашей миссии - необходимо было выиграть время. И когда мы подняли головы, то увидели красный развевающийся флаг - Знамя Победы на крыше немецкого здания. - Братцы, Победа! – закричал кто-то из наших. Это придало нам сил, мы стали беспощадно, с новой силой громить врага. И, наконец, остатки фашистских отрядов обратились в бегство. Мы ликовали, нашей радости не было предела! Победа - как много значит для нас это слово, этот ад, длиной в четыре года, закончился! Теперь жизнь пойдёт, как прежде, больше не будет сотен, тысяч невинных смертей! Теперь люди будут знать, какова она – цена Победы. - А что же случилось с вашей семьёй? – прервала рассказ ветерана до сих пор молчащая журналистка. Выражение его лица быстро изменилось. Девушке даже показалось, что в глазах его блеснули слёзы. Он долго не решался сказать, всё собирался с силами. - Позже я узнал: среди убитых, расстрелянных людей, к сожалению.. - он нервно выдохнул, лицо омрачилось этими словами, ветеран опустил взгляд на пол, - оказалась вся моя семья, - после этих страшных слов из его глаз покатились горькие слёзы. Журналистка, наблюдая это душераздирающее зрелище, попыталась успокоить ветерана. Собравшись с силами, он отвёл свой взгляд в сторону и, глядя прямо сквозь огонь, повторил. - Этот день я никогда не забуду…