Обещания

Питер влетел в свою комнату и поспешно прикрыл дверь. Он знал, что это его не спасет, просто попытался отсрочить неминуемое. - Питер Бенджамин Паркер! – раздалось из коридора, - если ты посмеешь запереться, так и знай, я возьму лестницу и влезу в твое окно! Тетя Мэй была явно не в настроении с самого утра. Питер обессиленно прислонился лбом к дверному косяку, глубоко вздохнул и отступил к кровати. Через мгновение миссис Паркер уже стояла напротив племянника и буравила его укоризненным взглядом. - Питер! Что у тебя опять происходит? Почему ты мне ничего не рассказываешь? – раздражения в голосе тети словно и не бывало. Женщина была взволнована и обеспокоена. - А что, что происходит? – Питер ненавидел врать близким, и ему порядком надоело корчить из себя идиота во всяких нелепых ситуациях. Но он не видел другого выхода, он поклялся себе, что тетя не должна узнать его секрет. - Ты ходишь, словно в воду опущенный, снова поздно возвращаешься домой… Больше не гуляешь с Гвен. Вы поссорились? - Тетя Мэй… - Паркер почувствовал облегчение, но лишь на секунду. Ему все время казалось, что любимая родственница либо уже что-то подозревает, либо может о чем-то догадаться, когда он зазевается или потеряет бдительность. - Вы поссорились, да? Питер, милый, вы еще так молоды. Это обычное дело! Все образуется, вы же так любите друг друга. Ты же понимаешь, что рядовая размолвка - не повод связываться с плохой компанией? Питер с трудом сдержал смех и сделал вид, что закашлялся в кулак. - Да, тетя Мэй, поверь мне, я бы не променял Гвен на плохую компанию. Да и на хорошую тоже бы не променял, – сейчас Питер говорил искренне. Он действительно стал поздно приходить, либо потому, что провожал Гвен домой так, чтобы она этого не замечала, либо следовал за патрульными машинами дольше обычного. Это помогало ему отвлечься. Миссис Паркер недоверчиво уставилась на племянника. - Ты точно уверен? – переспросила она, - Питер, твоя жизнь не должна замирать или останавливаться, когда ты ссоришься со своей девушкой. Иногда людям, даже очень любящим друг друга, нужны перерывы и паузы в отношениях. И в такие моменты тебе не следует закрываться из-за этого от всего мира. - Я знаю, тетя Мэй. Мы помиримся… Я так думаю. Я надеюсь, что мы скоро помиримся. Мне и одному неплохо, на самом-то деле. Паркер поморщился и потер предплечье. Очевидно, там расплывался огромный синяк после того, как пару часов назад он восемь кварталов гнался за грабителями ювелирного и на полном ходу врезался в фонарный столб. Глупая ошибка, от хронического недосыпа Питер начинал терять свое паучье внимание. - После школы у тебя совсем не осталось друзей. Так дело не пойдет. А что младший Озборн? - А что младший Озборн? – Питер отчаянно хотел спуститься на кухню и взять лед, но тетя Мэй явно не собиралась прекращать разговор до того, как все выяснит. - Он же вернулся в город. И вы уже виделись. Почему бы тебе не позвонить ему? - Я уверен, что у Гарри и без меня хватает дел, тетя Мэй. Он наследник огромной империи отца, и теперь ему приходится разгребать это все в одиночку. - Вот именно, Питер. Может быть… Может быть, ему так же одиноко, как и тебе? Миссис Паркер приблизилась к племяннику и обняла его. Она многого не знала о юноше, которого считала своим ребенком, но, несмотря на это, могла безошибочно определить, что его беспокоит. Питер обнял тетю в ответ и зажмурился. Может, и правда, стоит позвонить Гарри? Паркер нечасто бывал в Бруклине, но ему нравился этот район. Здесь казалось, будто движение становилось чуть спокойнее, чем в центре, а люди выглядели какими-то невозмутимыми и успешными. Неудивительно, что Гарри выбрал именно это место, чтобы купить жилье. Питер свернул на нужную улицу и присвистнул. Здесь начинались даже не дома, почти дворцы. Ему и за сто лет даже на самый скромный из особняков не заработать. Паркер уже не был уверен в том, что это было хорошей идеей - вот так напроситься к Озборну в гости. Но тетя Мэй была непреклонна, да и Питер сам готов был признать – он соскучился, правда, очень соскучился по своему старому другу. Полтора-два часа и он пойдет домой. Питер встал напротив высокого, но не очень массивного забора и затем прошел несколько метров вдоль него. Посмотрел по сторонам, убеждаясь, что прохожих нет или они далеко. Затем вздохнул, вытянул руку, и уже через секунду был по другую сторону заграждения. Паркер неуверенно позвонил в звонок, но дверь почти мгновенно открылась. - Привет, дружище, - поздоровался Гарри и отступил, позволяя Питеру войти внутрь, - Проходи. Я что-то не слышал звонка калитки… - А его и не было, - Питер прошел в холл и сконфуженно закусил губу, - Мне просто… захотелось проверить, под напряжением ли твой забор. Вообще-то, объяснение было не слишком вразумительное, но Озборн лишь рассмеялся в ответ. Паркер уже и забыл, каким теплым и бархатистым был смех его друга. - Ну, ты даешь, чувак. Так и знал, что надо поставить камеры от таких, как ты. Хорошо, что сегодня суббота, и я отпустил охрану. Током бы тебя не ударили, но появилась бы перспективка насчитать в своем теле пару лишних дырок. - Нет уж, спасибо, мне и своих вполне хватает, - Питер криво улыбнулся и пошел следом за Гарри. Внутри дом оказался не таким роскошным, как ожидал Паркер. Красивая, но не вычурная немногочисленная мебель и огромное количество неразобранных коробок. Похоже, Гарри не торопился обустраивать новое жилье. - Дружище, нравится жить на коробках? – они прошли в гостиную, и Питер неловко плюхнулся на широкий кожаный диван. На полу был расстелен большой, кажется, персидский ковер, напротив стоял кофейный столик и пара открытых коробок. - Да вот… как-то времени нет. Может, хочешь чего-нибудь? Чай, кофе, сок… Пиво? – спросил Гарри. - Нет, спасибо, я только недавно обедал, - Питер улыбнулся, а Озборн рассеянно кивнул и уселся прямо на пол, напротив друга. - Ну, смотри сам. Если что, не стесняйся и бери… что хочешь, - Гарри придвинул к себе коробку и глубоко вздохнул, - ладно, я тебе соврал. На самом деле я не разбираю этот хлам, потому что не до конца уверен, хочу ли оставаться здесь. - По-моему, дом очень красивый. Хоть я и ожидал колючую проволоку под напряжением, седовласого дворецкого и золотой унитаз, - Питер снял рюкзак и положил рядом с собой. - Ну, во-первых, ты еще не был в моей ванной, - отшутился Гарри, но сразу посерьезнел, - а вообще, я не только о доме говорю. А о Нью-Йорке… И об Оскорпе. Паркер удивился и почувствовал, как подкатывает неприятное чувство беспокойства. - Но ты ведь только месяц как вернулся. Как же компания отца будет без тебя? Гарри достал из коробки несколько книг и положил их на кофейный столик. - В этом и суть, Питер. Она столько лет прекрасно существовала без меня. Думаешь, я хотел всего этого? Этой ответственности? Я уже несколько лет как привык жить, позабыв о том, сколько влияния и значения несет моя чертова фамилия. Я не был нужен отцу долбанных восемь лет, и почему, спрашивается, сейчас я должен взвалить на себя этот крест? Он думал, что я все пойму? Раз он умер - прощу? Справлюсь со всем, потому что уже взрослый? Питер почувствовал, насколько Гарри был зол. И что за холодной и вежливой улыбкой, которой он встретил его несколько недель назад, или за приглушенным и искренним смехом, свербит и пульсирует боль, которую Озборн пытается скрыть. - Гарри… Твой отец был не прав, когда отослал тебя. И когда взвалил на тебя это все, не оставив выбора. Но ему уже ничего не высказать, не показать характер, не преподать урок. Я понимаю, каково тебе сейчас. И уж поверь, я, как никто, знаю, каково это, иметь кучу вопросов и ни одного вразумительного ответа. Но если ты сделаешь что-нибудь, повинуясь чувствам, а не разуму, то потом можешь пожалеть, а возможности исправить больше не будет. И отец уже не сможет тебя осудить или укорить за это, а вот ты сам – запросто. Гарри поджал губу, ничего не ответив, и достал следующую вещь из коробки. Оказалось, это был старый и потрепанный временем альбом с фотографиями. - Помнишь, как в третьем классе ты закрыл меня в бабском сортире? Почти на целый час, - через минуту изрек Гарри и захохотал, чуть не выронив альбом. - Это было смешно. У меня всегда было блестящее чувство юмора, - Паркер развел руками. - Нет, это был дурацкий прикол, Питер. И фотка с моим похоронным выражением лица после – тому подтверждение. Смотрите-ка, Паркер-очаровашка в рубашонке и бабочке! – сказал Озборн и ткнул пальцем на страницу альбома. - Эй, так нечестно! Дай сюда! – Питер еле сдержался от того, чтобы не отобрать альбом с помощью паутины. Он кинулся на пол и попытался выхватить фотографии. - Боооже, какой ты здесь милый. Куда делся этот пухлощекий стеснительный мальчишка? - Ты на себя-то посмотри! – Питер ухватил Гарри за руку и теперь смотрел ему через плечо на фото, - Если я пухлощекий, то ты… вообще похож на девчонку! Что это за пухленькие губки? Кажется, здесь им было лет по десять, и это был день рождения кого-то из старых одноклассников. Тогда они проводили друг с другом почти все дни напролет. - Я хотя бы одет нормально, а не как малолетний жиголо, - возмутился Озборн, - и вообще, чем тебя не устраивают мои губы? – Гарри повернул голову и оказался почти лицом к лицу с Питером. У Паркера отчего-то перехватило дыхание. Он тупо уставился на губы Гарри, как будто и правда собирался ответить на его вопрос. - Я… - Попытался что-то сказать Питер, но Озборн вдруг зачем-то сжал руку Паркера, и тому показалось, будто его ударило током. Он заторможенно разжал ладонь, выпуская пальцы Гарри, и неловко взял альбом с его колен, с самым внимательным видом уставившись на фотокарточку и стараясь незаметно отодвинуться от друга. - Наверное, нам тут около десяти. Может у меня и есть небольшие щеки, а вот ты и правда довольно смазливый, - затараторил Питер севшим голосом, но Гарри больше не смотрел на фотографии. - Что это? – удивленно спросил Озборн, смотря куда-то на шею Паркера. - Где? – Питер замотал головой из стороны в сторону. Гарри протянул руку и осторожно отодвинул в сторону край ворота футболки, насколько позволяла ткань. Паркер уже вовсю матерился про себя, что не надел что-нибудь с высоким горлом, а Озборн во все глаза таращился на огромный кровоподтек. - Питер… Кто это тебя так? – Гарри не на шутку встревожился, пытаясь обнажить весь синяк, но тот уходил вниз на предплечье и куда-то по плечу на спину. - Я… упал со скейта, - соврал Питер, пытаясь высвободиться, но Озборн крепко сжимал пальцы, не позволяя отстраниться. - Ах, понятно. Упал со скейта из окна десятого этажа дома, а потом по тебе проехался танк? Какой же ты брехун, Паркер. Гарри скептически сощурился и, вопреки надеждам Питера, лишь ближе придвинулся. - Надо наложить холодный компресс и купить мазь… Это же еще месяц не заживет! Тебе больно? - Чувак, я серьезно, ничего страшного, обычное рядовое падение! Я так каждую неделю подметаю собой асфальт… - попытался оправдаться Паркер и нервно сглотнул слюну. - Уже давно привык и не обращаю внимания. У меня просто сосуды расположены близко к коже, и такая хрень появляется каждый раз и на любом месте, стоит обо что-то сту… - Питер осекся на полуслове, делая вдох не носом, а ртом. Гарри, словно зачарованный, осторожно водил двумя пальцами по краю кровоподтека. Казалось, что ломаная линия синяка становится ярче под его прикосновениями, а кожа покрывается мурашками. Сознание Питера затопили вопли его собственного внутреннего голоса, который надрывался о том, что надо срочно что-то сделать - отпрянуть, вскочить, пригвоздить Гарри паутиной к полу и броситься бежать вон из этого дома, от этого человека. Но вместо этого он сидел на месте, не шевелясь, позволяя себе лишь вдыхать и выдыхать через раз, слушая как сердце все чаще, быстрее стучит где-то у самого горла, а от плеча по телу разливается странный жар, как будто он только что получил этот удар. Озборн вдруг улыбнулся своей холодной загадочной улыбкой, и в следующую секунду Питер словно в замедленной съемке услышал треск разрывающейся ткани. Теперь он сидел на полу в порванной футболке, и по-прежнему не мог ни сказать что-то, ни сдвинуться со своего места. Гарри собственнически потянул его за рукав толстовки, заставляя снять ее с правого плеча, затем за лоскут ткани, всего пару минут назад бывший одной из любимых футболок Паркера, и уставился на его обнажившуюся руку. Кровоподтек синел почти до самого локтя Питера. - Со скейта, да, Паркер?… - Озборн, ничуть не стесняясь, посмотрел на торс собеседника, - Я вижу, ты проводил все свои каникулы в качалке, - почти шепотом сказал Гарри, и Питер едва узнал его понизившийся голос. Теперь это действительно выглядело странно, а Паркеру казалось, что с каждой секундой у него поднимается температура. Такого непонятного, сковывающего, буквально цепенящего возбуждения он не испытывал никогда в жизни. Единственное, чему он мог порадоваться в этой обескураживающей ситуации, что браслет с паутинометом был надет на запястье его левой здоровой руки. - Это тоже от скейта? – Гарри потянулся пальцами к аккуратным шрамам, «подаркам» доктора Конорса, обнаруживавшимся на месте, где кончались ребра. Но он не успел до них дотронуться, Питер, не особо соображая, что делает, перехватил его руку и резко дернул на себя, заваливаясь на спину. Озборн похабно закусил губу, оказавшись сидящим на бедрах Питера и теперь ощущая все его возбуждение. - Я тебе кое-чего о себе не договорил. Мои модели были по большей части мужского пола, - сказал Гарри, а Паркер попытался сдержать стон, потому что Озборн вжался бедрами в его пах. Гарри наклонился к Питеру и провел языком по его ключице. - Ты же хочешь, правда, Питер? – спросил Озборн, - тогда расскажи мне, что с тобой случилось. - Как-нибудь попозже, - отозвался Паркер, наконец, обретя возможность говорить, и притянул Гарри к своим губам, крепко придерживая его за макушку. Озборн целовался так же, как и отпускал свои колкие, едкие комментарии, или упражнялся в сарказме. Он то вел сам, то позволял себя вести, но при этом казался таким самоуверенным, что Питер едва узнавал в нем своего старого знакомого. Паркер обхватил его руками за талию, выпрастывая рубашку из брюк, а Гарри, водивший ладонью по накаченной груди Питера, вдруг резко сжал его за больное предплечье. Питер застонал то ли от боли, то ли от удовольствия. - Давай договоримся, Паркер, я не любитель нежностей, - манерно сказал Гарри и шало улыбнулся. - Я всегда знал, что ты сучка, Озборн. Но что ты такая шлюшка – для меня откровение. - О, ты даже представить себе не можешь, насколько… - Гарри, хотел было снять с него остатки футболки и толстовки, но Питер решил, что теперь его очередь вести. Он схватил его за ремень на брюках и резко дернул наверх, заставляя подняться. Оказавшись на ногах и снова получив некое преимущество в виде своего роста и комплекции, Питер толкнул Гарри к голой стене. - Ты хотел знать, откуда этот синяк и шрамы? - Теперь я думаю, что ты, как и я, не равнодушен к «пожестче», - Озборн нетерпеливо снял рубашку, пытаясь догадаться, что собирается сделать Питер. - Типа того, - Паркер вздохнул, понимая, что к остаткам сознания уже поздно прислушиваться, и скинул с себя толстовку вместе с лохмотьями. В следующую секунду Гарри услышал тонкий свист летящей паутины и оказался пригвожденным к стене. - Суууука… - Озборн шокировано уставился на Питера, - так это ты! Вот же засранец, мог бы и пораньше сказать, до того, как собрался оттрахать меня таким образом! – Гарри дернулся, но быстро понял, что пытаться освободиться - бесперспективное занятие. - То есть это я начал тебя гладить и соблазнять, да, Гарри? – Паркер приблизился и почувствовал не пойми откуда взявшийся кураж и желание играть по правилам Озборна. Видимо, тот на него плохо влиял. - Между прочим, мог бы, мы же так давно не виделись, а, Паркер? Питер подошел почти вплотную, и теперь Озборн практически льнул к нему, пытаясь прикоснуться всем телом. - Может, ты еще и маску напялишь, герой, тогда можем поиграть в спасителя и заложника? – было видно, что Гарри старался придумать, чем бы спровоцировать Паркера. Питер хмыкнул и потянулся за поцелуем, параллельно расстегивая его штаны. Не то чтобы Паркер знал много об однополом сексе, он просто решил делать то, что было бы приятно ему самому. Питер обхватил член Гарри ладонью, и тот застонал ему в рот. Паркер отстранился и опустился на колени. Он провел языком по головке и стволу, а затем более уверенно взял в рот. - Питер, освободи меня, - спустя несколько минут почти умоляюще попросил Озборн срывающимся голосом. - Если ты перестанешь выпендриваться и быть такой сучкой, - с крайне задумчивым лицом сказал Паркер и сжал член Гарри у самой мошонки. - Ты действительно засранец, - только и смог сказать Озборн, но спустя секунду Питер сжалился над ним. Паркер порвал паутину, и Гарри, оказавшись свободным, прижал его к стене. Теперь он целовался почти остервенело. Озборн настойчиво раздвинул коленом ноги Паркера и провел им по промежности. Затем одной рукой обхватил Питера за шею, словно собираясь повиснуть на нем, а другой, расстегнул и приспустил его джинсы вместе с бельем. Паркеру все больше казалось, что это какой-то безумный сон. От волос Гарри приятно пахло шампунем и дорогим парфюмом. - У тебя… блядские губы, - сказал Питер, опустив взгляд вниз и наблюдая за тем, как Озборн ритмично надрачивает его член. - Да, спасибо. Я знаю. Не люблю, когда они без дела, - Гарри опустился на колени и провел по головке языком, помогая себе рукой. Питер не смог сдержаться и протяжно застонал. Озборн позволял трахать себя в рот, принимая его почти до горла, и такого Паркер никогда не испытывал. Спустя несколько минут Питер почувствовал, что еще немного, и он кончит. - Гарри, я… - Паркер опустил взгляд вниз и подумал, что это было ошибкой. Озборн смотрел прямо на него, продолжая сосать и явно получая от этого не меньшее удовольствие, чем Питер. Паркер застонал, ударив кулаком о стену, и кончил Гарри в рот. - Эй, паучок, только не отключайся, - Озборн поднялся, упираясь своей ладонью тому в грудь, и похлопал Паркера по щеке. А затем пошло и показушно вытер свои губы пальцами. - Еще раз меня так назовешь и останешься висеть на этой стене до следующего Рождества, - сказал Питер порядком севшим голосом и буквально поволок Гарри к дивану. Усадив Озборна, Паркер устроился между его ног и, применив на практике новые знания, за несколько движений довел Гарри до оргазма. Он уселся рядом и уставился на свои шмотки, лежавшие на полу. - Ну как? – зачем-то спросил Питер, просто потому что не знал, что сказать. - Очень неплохо для ботаника, - похвалил Озборн и похлопал его по обнаженному колену. - Эй, кто бы говорил! Я, между прочим, даже очки больше года не ношу. - И прилипаешь к стенкам? - И прилипаю к стенкам. - Воображаю себе лицо тети Мей, - Гарри, было, потянулся за своей рубашкой, потому что ему стало холодно. Но Питер опередил его, сделав лишь ленивое движение левой рукой с паутинометом. - Она не знает, - Паркер протянул Гарри рубашку. - Питер! - Озборн укоризненно покачал головой. - Что, Питер? И ты бы тоже не узнал, если бы не начал домогаться меня. - Извини, сдержаться было трудно. Ты стал слишком хорош за то время, что мы не виделись. Боюсь представить, что будет дальше, если я уеду еще на восемь лет, - в шутку сказал Гарри, но Паркер сразу помрачнел. - Пообещай мне одну вещь, - попросил Питер, спустя несколько минут гробового молчания. - С чего это? - С того, что я тебя с шести лет знаю, придурок. - Ну? – Гарри обиженно засопел. - Не уезжай из Нью-Йорка, пока не перестанешь злиться на отца. - Другими словами, ты хочешь, чтобы я остался? – Озборн ехидно улыбнулся. - Я этого не говорил, - Паркер стушевался и начал собирать паутиной свои раскиданные по комнате вещи. - Ладно, только если ты пообещаешь мне кое-что взамен. - Что? - Постарайся поменьше падать со скейтов… И врать мне, - Гарри серьезно посмотрел Питеру в глаза. - Забились, - Паркер выставил перед собой кулак, и Озборн одобрительно стукнул по нему своим. По пути домой Питер думал о том, что тетя Мей была права. Гарри был одинок не меньше, чем сам Паркер. И, кажется, теперь появился шанс это как-то исправить.