Доброе утро

Зимним утром в Осю особенно холодно. Даже если ты лежишь под самым теплым одеялом в провинции. Даже если рядом с тобой сильное теплое тело, которое должно согреть. Даже если засыпали вы такие разгоряченные и обессиленные любовной схваткой. Поначалу Одноглазый Дракон просто старался прижаться к Катакуре поближе и провалиться обратно в крепкие объятья сна. Но цепкие ледяные пальцы холода уже проникли под одеяло, хватая за плечи и ноги. Чтобы согреться, нужно подняться и одеться. Но... какая к черту одежда, если перед тобой лежит самый лучший источник тепла? Глядя на своего генерала, Дате усмехнулся и обхватил губами мочку его уха, слегка прикусывая и дразня языком. Провел пальцами по его груди к животу, обвел рельеф мышц и спустился ниже, перебирая жесткие завитки волос. Катакура проснулся, как только почувствовал, что дыхание Масамунэ изменилось, что он уже не спит. Рано его сегодня подняло, еще даже солнце толком не поднялось, мир сейчас должен утопать в серых сумерках. Масамунэ прижался к нему, положив руку поперек груди Кодзюро, он, похоже, замерз, кончики пальцев просто ледяные. Какое-то время Дракон так и лежал у него под боком, уткнувшись носом в плечо. Кодзюро даже снова успел заснуть. Зима - благодатное время, день начинается поздно, можно дольше поспать, а потом, проснувшись, еще какое-то время поваляться. Если конечно тебе не двадцать лет. В двадцать лет тело испытывает с утра определенные потребности. И потребности эти как раз упирались в бедро Катакуры. А как хотелось поспать... Кодзюро чувствовал горячее дыхание Дате у себя на щеке, а потом прикосновение его губ к своему уху. Рукой Масамунэ уже вовсю скользил по телу Катакуры, по груди, к животу и еще ниже. Кодзюро прикусил губу, чтобы не застонать когда рука Масамунэ сжала его член, поглаживая. Но просыпаться не хотелось, даже ради такого удовольствия. Ненасытный мальчишка. — Ммм... Дайте поспать, — попробовал увильнуть Катакура. — И так ведь вчера полночи... — Мне холодно... — оправдал свои действия его господин, сжимая его член чуть крепче и настойчиво потираясь о его бедро своим, — ты ведь не дашь мне замерзнуть? Еще очень рано. Мы успеем поспать немного, — губы его спустились на шею Кодзюро, покрывая поцелуями чувствительную кожу, — Я хочу тебя... — твердое тело под руками обещало океан тепла, заставляя сердце ускорить ритм, а дыхание утяжелиться. Дате спустился еще ниже, целуя его грудь, слегка покусывая, — ты ведь не оставишь меня замерзать в таком состоянии? — Нет... Конечно, нет... — Масамуне уже практически лежал на нем, покрывая грудь и шею поцелуями. Это было так хорошо: губы Дате скользят по коже, слегка прикусывая ее, жаркое дыхание, тепло его тела, рука все быстрее двигающаяся по полувставшему члену. Катакура все еще находился в полудремотном состоянии, он перебирал жесткие волосы Масамунэ, пока тот спускался все ниже, прихватывая зубами кожу на животе и оглаживал бока Кодзюро. Под его поцелуями внизу живота будто растекался жидкий огонь. Катакура только застонал, прикрыв глаза рукой, когда Масамунэ проложил губами влажную дорожку от пупка до паха Кодзюро и обхватил губами его член. Острая вспышка удовольствия согнала сон окончательно. Язык очертил все вены на члене любовника, заставляя его встать колом. — Ладно. Ладно, я проснулся, — выдохнул Катакура, — и теперь холодно мне. Согрей ты меня, а я согрею тебя, так будет честно. Дате не ответил, только глубже заглатывая член, оглаживая его языком, позволяя ему упереться в жаркое тесное горло. На секунду замер и заставив себя расслабить гортань, сделал глотательное движение, проглатывая головку. Подавив рефлекс, он начал медленно двигать головой, иногда сглатывая, не выпуская его член из узкого плена. Пальцы скользили по внутренней части бедер, поглаживали и слегка царапали, касались мошонки, приподнимая, сжимая и оттягивая. Наслаждаясь чужими стонами, он ускорил темп ласки, желая достаточно хорошо "согреть" его для продолжения. Когда член во рту особенно сильно запульсировал, а Катакура выгнулся, коварная рептилия оттянула мошонку и сжала горячий ствол у основания, не давая любовнику кончить... — Тепло? — хрипло поинтересовался Дате, стараясь вытереть мокрый от собственной слюны подбородок. — Жарко... — Выдохнул Катакура. Ему и в правду уже было жарко. Жар сосредоточился в паху, посылая от туда пульсирующие волны по всему телу. Масамунэ приподнялся, целуя его, и Кодзюро стоило больших усилий не кончить во время этого поцелуя. Он чувствовал на губах и языке Дате собственный пряный вкус и одни только мысли о том, что только что вытворял этот рот, у него внутри все узлом скручивалось. — Я свои обещания держу, господин, — Он обнял Дате, опрокидывая его на футон, сжимая в объятьях и ложась сверху, согревал теплом своего тела. Подул на маленький темный сосок, заставляя его еще сильнее затвердеть, и прикусил губами нежный комочек плоти, катая его во рту. Масамунэ всхлипнул и нетерпеливо двинул бедрами. Верно, он и так проявил не свойственное ему терпение. Катакура перевернул его на живот, прихватил зубами кожу на шее и спине, оставляя алеющие метки. Рукой провел по крепким поджавшимся ягодицам, проникая в ложбинку между ними, раздвигая полушария и касаясь пальцем входа. Дракон зашипел и мотнул головой, откидывая волосы с лица. Возбужденное тело становилось чертовски чувствительным, заставляя реагировать на каждое прикосновение. Но он старался держать себя в руках, приподнимаясь на локтях и прогибаясь в спине. Он медленно двинул бедрами, призывая любовника продолжить. И чуть не сошел с ума от нового, более настойчивого прикосновения. Но и оно показалось легкой шалостью, когда ануса коснулся горячий влажный язык. Дате застонал, сжимая в пальцах складки простыни, сводя лопатки вместе и прогибаясь еще сильнее. Голова кружилась от того, что делал с ним Катакура. Язык проник внутрь при первом же сильном нажатии. Тело еще не опомнилось после прошедшей ночи, и было готово принять Катакуру в себя. Но Правый Глаз Дракона не торопился, хорошенько смачивая мальчишку, который от нетерпения уже медленно двигал бедрами. Едва ли сам он это замечал, но для Кодзюро картина была просто великолепной. Масамунэ подавался бедрами назад, будто пытался насадиться еще сильнее. Катакура языком ощущал, какой Дате горячий внутри, как настоящий дракон. Язык скользил по гладким стеночкам, смачивая их слюной и вырывая новые стоны у Масамунэ. Похоже, Дракон был уже в невменяемом состоянии, дрожал весь, опустив голову, уткнувшись лицом в скомканные простыни, и стонал сквозь зубы. Наверно хватит его мучить, хмыкнул про себя Катакура, вчера они использовали много смазки и, похоже, тело господина не требовало дополнительной подготовки. Сплюнув напоследок в ладонь, размазал слюну по собственному члену и приставил головку к открытому отверстию. Масамунэ всхлипнул, самостоятельно поддаваясь назад и насаживаясь на член любовника. — Не торопитесь так, — рассмеялся Катакура, — сейчас еще только утро, куда гнать коней? Он подхватил Дате за бедра и медленно вошел в него, замер на секунду, наслаждаясь теснотой молодого тела, потом также медленно двинулся обратно. Масамунэ под ним раздраженно двинул бедрами, пытаясь перехватить инициативу и начать двигаться самостоятельно, быстро, жадно, так как он привык. Кодзюро снова двинулся вперед, насаживая Дракона на себя, полностью входя в него, прижимая ягодицы любовника к себе и, поудобней перехватив его бедра, продолжил двигаться в том же неторопливом, выматывающем ритме. Катакура прерывал все его попытки ускорить темп. Это злило, но Правый Глаз не оставлял ему ничего, кроме как подчиниться. Даже так Кодзюро учил его терпению. И, кусая, губы, Дракон терпел. Поймав этот томный ритм, он начал двигаться в ответ, сильно сжимая член любовника тугими мышцами, когда тот входил на всю длину. Это оказалось невыносимо приятно, совсем по-другому нежели бешеная гонка. Но, казалось, этот темп сжигал даже быстрее. — Кодзюро... — Дракон явно хотел сказать что-то еще, но не смог продолжить, застонав. Двигаться вместе с ним было невозможно. Это было слишком... Но Дракон не желал сдаваться, заставляя себя удерживать ритм. Своих стонов он уже не слышал... только биение сердца и влажные тягучие звуки от проникновения в свое тело. Масамуне похоже смирился с положением вещей и теперь двигался в одном темпе с ним. Кодзюро стонал и шептал имя своего господина, когда тот сжимал внутренние мышцы. Дракон больше не пытался вырваться и сделать все по своему, похоже, ему уже и самому нравилось так заниматься любовью. Катакура наклонился, покрывая поцелуями плечи и спину Дате. Заставил любовника повернуть голову и поцеловал его в губы, выпивая готовый сорваться с них стон. Потом снова вернулся к плечу Масамунэ и оставил на нем багровый след. Ему нравилось оставлять на этом теле свои следы, словно печати… Руки Кодзюро заскользили по телу Масамунэ, лаская его, катая между пальцами соски, а Дракон только стонал, поддаваясь всем движениям этих рук. Катакура чувствовал, что чем дальше, тем сложнее поддерживать такой темп. Хотелось войти в Масамунэ резче, быстрее, заставить его вскрикнуть. Он и так достаточно сдерживался, а Масамунэ так и вовсе сегодня — само терпение. Кодзюро опустил руку ниже, сжимая истекающий член Дате, и начал быстро ласкать его, все ускоряя темп собственных движений.) Наконец-то сладкая пытка закончилась. Сил у Дракона почти не осталось, и он только дрожал в сильных руках, подставляясь и уже неосознанно толкаясь бедрами в ладонь Кодзюро. Стоны становились все слабее, Дате начинал задыхаться от ощущений, но когда член Катакуры врывался в него особенно резко, он запрокидывал голову с хриплым вскриком. Обессиленное тело начинали бить судороги. Сначала едва заметные, но потом Катакуре пришлось постараться, чтобы удержать в руках своего господина. Жар растекся по телу, словно кто-то внутри разлил лаву, от утреннего озноба не осталось и следа. Его колотило от другой силы. Мир вспыхнул и поплыл, рассыпаясь сияющей пылью, когда больше не в силах сдерживаться Масамуне кончил, заливая горячим семенем руку своего слуги. Колени Дате подкосились, теперь он просто висел в руках Катакуры, всхлипывая и постанывая. Кодзюро только усмехнутся, поднося испачканную руку ко рту и слизывая с нее белесую жидкость. Хорошо быть таким молодым — много не надо. Он вышел из Масамуне и перевернул его на бок. Лицо у Дракона было блаженно и немного ленивое, похоже, теперь он хотел завалиться спать. Ну, нет, сам виноват, что разбудил. Катакура закинул одну ногу Дате себе на плечо и снова вошел в открытое, расслабленное тело. Масамунэ только тихо застонал, снова сжимаясь внутри. Теперь Кодзюро двигался быстро, желая как можно быстрее кончить и упасть рядом с Драконом. Хотя сейчас он видит редкое зрелище: спокойного, удовлетворенного Дате, с румянцем разлившемся по щекам и капельками спермы, стынущими на животе. Еще несколько движений, сопровождаемые тихими стонами, и Кодзюро тоже кончил, простонав имя своего господина. С хлюпаньем извлек свой орган из Масамунэ и завалился рядом. В глазах мелькали золотистые искры. В плечо снова уткнулся горячий лоб. Дракон едва нашел в себе силы, снова накрыть их одеялом. Двигаться было неимоверно тяжело. Словно под водой. Прижимаясь к горячему телу генерала, Дракон улыбнулся и несколько раз быстро коснулся кончиком языка его плеча. Словно настоящая рептилия. Единственный глаз самостоятельно закрывался и не желал подчиняться. Было безумно хорошо... — Доброе утро, Кодзюро...