Воскресенье началось с дождя.

POV Рой. 15 октября 1997 год. В конце июня я узнал, что моя мать охотница. Это было слишком непонятно для меня. Я не верил и не верю до сих пор. Но через месяц я видел, как она убивала человека. Что-то во мне сломалось в тот день, я никогда не видел мою мать настолько опасной. Она была очень женственной и никогда не поднимала руку даже на своего кота. Ее сильно ранили в тот день и теперь, она в больнице. Я каждый день навещал ее, старался понять, зачем ей все это нужно, но она молчала или переводила тему. Я шел из больницы и по пути встретил своего одноклассника и друга - Джонни. Мы жили почти по-соседству и сразу же сдружились, когда приехали в Англию. Вместе с ним шел парень, который был похож на панка. Я не знал его имени, но мы частенько вместе играли в баскетбол или катались на скейтах. В этот раз, он предложил нам познакомиться с его друзьями. Мы безоговорочно согласились. Мы находились в заброшенном помещении, а компания была просто огромной. Парней было намного больше, чем девушек. Но все равно, мы с Джонни были совсем мелкими на их фоне. Они завели тему о вечной жизни. Мне было смешно слушать и я все равно вставил свою точку зрения. На меня накинулась вся компания, которая начала втирать, что я не прав и вечная жизнь существует по-настоящему. Одна из девушек, милая блондинка, протянула небольшой клочок бумаги и просила приходить вечером в место, которое написано на бумаге. Это заинтересовало меня больше всего. Если вечная жизнь существует, то я могу вылечить маму. Врачи сказали, что такая серьезная рана стоит ей жизни. Отец был в отчаянии, а сестра плакала каждый день. Они срывались на меня, ведь они видели, что я был без чувств. На самом деле мне было сложнее, чем им двоим. Я очень любил маму и потерять ее я боялся больше всего на свете. Отец с сестрой ходил в церковь и молился за ее здоровье, а я оставался дома. Они называли меня безбожником, но ведь я итак не верю в Бога. Не верил никогда. После первого прихода в странную компанию, я понял, что мне прочистили мозги. Мое состояние стало настолько херовым, что хотелось утопиться. Но я не мог, это был словно гипноз. Я продолжал ходить к ним, каждый день. Я бросил учебу, я наплевал на экзамены, мне нужно было узнать только одно: можно ли спасти мою мать? Марта замечала, как мое состояние ухудшалось с каждым днем. Я всегда прилежно учился и точные науки давались мне с легкостью. Я перестал играть с друзьями в баскетбол, перестал ходить в больницу к матери. Моя сестра проследила за мною, когда я шел на очередное собрание, где мне прочистят мозги. Это было как наркотик, мне было важно, чтобы мне прочистили мозги снова и снова. Переступив порог дома, я тут же получил оплеуху от отца. Он что-то кричал про секту Раэлитов. Я слишком сильно получил от отца, но передо мной стоял тот же вопрос. 25 января 1998 год. Мне было запрещено выходить из дома. Только школа и дом. Но никто не знал, что я сбегал со школы и приходил в секту. Недавно мне сказали, что мою мать можно спасти и они займутся этим, но нужны деньги. Моя семья никогда не обходилась без них, мой отец довольно богатый человек, да и мама была благородных кровей. Но денег мне не дали, а красть их было бы слишком, это для меня удар ниже пояса. Парни все рано сказали, что они спасут мою мать. Они обещали, что вложат свои деньги и спасут маму. 31 января 1998 года в 18:30 умерла моя мать. В этот день мы сильно поссорились. В порыве злости, я сказал, что ненавижу ее. Как сказали врачи, у нее остановилось сердце. Мы узнали об этом вечером. Отец сразу же поехал в больницу, за ним увязалась Марта, а я остался дома. Я даже не ходил на ее похороны. Мне было слишком больно. Я чувствовал себя виноватым, мне казалось, что я убил ее. После ее похорон, я наведался в компанию, которой доверял. Мы сильно поссорились с главарем этой секты и меня избили. Я сказал, что они идиоты и помешанные на собственных иллюзиях. 15 марта 1999 год. Уже больше года я сижу на сильных антидепрессантах. Месяц назад оказалось, их издательство было незаконным, а сам препарат вызывает привыкание. Мне 17 лет. В школе две мои одноклассницы сохнут по мне, как пятиклассницы. Мне было на них плевать. Мне было плевать на всех девушек, которым я нравился. Я ненавидел всех, кого видел. Со многими девушками я спал, но большего мне было ненужно. Марта снова начала следить за мной. Она видела, как сильно я изменился. Мы сильно ругались в этот день. Когда я назвал ее сукой, она сильно ударила меня по щеке. Это заставило меня очнуться. Я рассказал ей, как подсел на таблетки. Отец повел меня к врачу. Обычная депрессия, но меня положили в больницу. В психиатрическую больницу. Отцу было все равно, что я не закончу школу, не поступлю в университет. Ему было необходимо затащить меня в больницу. Ко мне никто не приходил, я знал, что я никому не нужен. Мне было одиноко и это состояние давило на мое сознание. Боль заменяла ярость и я перестал себя контролировать. Мне поставили диагноз - посттравматический сидром. Как бы это не было правдой, заочно я закончил школу и университет за два года. Мне было нечем заняться. В палате я был только один. Я лежал с одной девушкой, которая болела шизофренией. Ночью она всегда орала, от того, что в ее сознание проходят голоса и просят ее убить себя. Ярость с такой силой закипала во мне, что я ее избил до смерти. Когда ярость сошла, я понял, что натворил. Я чувствовал себя чудовищем, каким на самом деле и являлся. Но я нашел лекарство, которое усмиряло мою ярость - рисование. Я делал это круглыми сутками напролет. 2001-2002 год. Болезнь охватила меня полностью. Врачи поили меня другими таблетками, которые вызывали еще большее привыкание. Я сильно изменился. У меня никогда не было длинных волос, но сейчас, они были очень запутанными и длинною до скул. Мои когда-то голубые глаза приобрели темно-синий пигмент. Я был бледен, а под глазами черные круги. Я всегда убирал щетину, но сейчас мне было настолько плевать. Я псих. А этот новый образ только так и кричит об этом. Не смотря на то, что мой вид был пугающим, мне это нравилось. Мое состояние улучшилось, но врачи все равно поили меня таблетками. Они пихали в меня столько лекарств, что мне казалось, я помру. Было слишком тяжело после них. Меня стали выпускать из палаты. Там меня окружили две сестры-близняшки, которые болели раздвоением личности. Они говорили, что ее сестра - это лишь мираж. Я почувствовал себя еще лучше, когда переспал с ними. А потом убил одну, в порыве ярости. Ее тело так и не нашли, но я и сам не помнил, где оно. Зато я спас одну девушку. Ее состояние улучшилось, она больше не видела свою сестру-иллюзию. Дуры. Меня и еще 11 человек посадили в одной комнате. Это был небольшой круг, где я мог видеть каждого. В моих глазах читалась ярость, а руки крепко сжаты в кулаки. Они казались такими жалкими, такими напуганными, что мне становилось смешно. Пока конченный врач произносил какие-то речи, которые должны вообще пойти нам на пользу, я думал о том, как хорошо бы развлекся с медсестрой, которая делает мне уколы. Эту идиллию нарушили два мужика. Один из них выглядел лет на 38-40, а один совсем молодой. Они представились ФБР. Молодой парень просил переговорить со мной наедине и меня выпустили. Была такая свобода, когда я оказался на улице. Мы находились в одной из беседок, которая закрывалась решетками. Он как-то представился и начал спрашивать странные вещи. Как только он спросил, пахло ли в лечебнице серой, я понял что он охотник. - Как долго я думал о том, увижу ли я еще таких же, как я и как моя больная мать, - я усмехнулся, после таблеток, я начинал бредить. - Извини, что? - парень сделал глупый вид. - Да ты такой же охотник, как я! - воскликнул я, схватив его за ворот черного пиджака. - Поддельные документы, ты думал, я совсем тупой? - Как ты здесь оказался? - Слишком долгая история. Как тебя звать? - Дин. Дин Винчестер, я пришел с моим отцом. - Здесь не происходило ничего сверхъестественного, Дин. Все убийства и исчезновения происходят с помощью врачей. Я особо ничего не знаю, но все дело в главном лечащем враче, который нас лечит. - Спасибо за информацию, - парень улыбнулся. - Как тебя звать? - Вилфрид Линдеманн, - произнес я на немецком языке. - Какое интересное у тебя имечко. С помощью этого самого Дина я сбежал. Конечно, это могло стоит мне жизни, ведь меня могли просто убить. Сказали бы, что я совсем невменяем. Это вполне законно. Я сразу же вернулся домой. Но какого было мое удивление, когда мне сказали, что моя семья уже давно переехала в Америку. 2003-2006 год. Я выкупил машину матери, которую продал отец. Ограбил оружейный магазин и научился самолично подделывать документы и красть банковские карточки. Выживать было очень тяжело, мне хотелось застрелиться и сдохнуть. Первый год у меня была тяжелая ломка от препаратов. Я понятия не имел, что это за колеса, но нужно было отвыкать. Мне хотелось лезть на стены, я постоянно пытался застрелиться, но я справился. Я полностью занялся охотой. Я часто думал о том, что в моей жизни не было ничего хорошего. Хуже всего, это являлось правдой. В свои 16 лет, я узнал, что оказывается у меня был близнец, который умер сразу же, после родов. Меня раздражало свое имя. Каждый, кто его слышал, просил произнести снова или же, коверкал его как мог. Я взял имя своего близнеца - Рой. Чем не прекрасное имя? После охоты я постоянно зализывал раны. Их было просто огромное количество. Мое тело ныло от боли, но я противился ей и старался забить свою ярость охотой. Я все еще понимал, что я болен. Меня искали, но все стало прекрасно, когда я сменил имя. Подозрения сразу же пропали. Кроме этого, я уехал в Америку, мне хотелось найти отца и Марту. Когда я оказался дома, мне сначала не поверили. Я врал, что меня отпустили. Марта была счастлива. Пытаясь жить нормальной жизнью, я потерпел крах. У меня появилась девушка, брат которой был один из психов, сбежавший с какой-то местной лечебницы. Мы с ним не подружились сразу же. Его сестра просто вытягивала из меня деньги, чтобы купить брату кислоты. Я убил его сестру, как только узнал правду. С этого дня, я нажил врага. Он сказал, что он вернется и имя ему смерть. Это было смешно, слышать, как больной пытается мне угрожать. Но я сам болен. Я сразу же уехал из города, я не хотел, чтобы он нашел мою сестру и отца. 2007-2010 год. Когда мне исполнилось 25 лет, я понял, как долго самоуничтожал себя. Я остановился с охотой и начал развивать себя духовно. Мне не хватало умиротворения в душе, она требовала только крови и убийств. Я снова пытался жить нормально. У меня появилась девушка, которую я полюбил. Но она оказалась демоном, которого я убил. Было очень одиноко, но я думал, что это моя судьба. Быть всю жизнь одиночкой. Я очень много рисовал, курил и пил. Это отвлекало меня от мысли, что нужно кого-то убить. Моя болезнь зашла слишком далеко. Не выдержав, я начал снова охотиться. Эта охота стала для меня почти решающей. Я сильно пострадал. Очнулся я в больнице, мне сказали, что я был в коме больше трех недель. Меня кто-то ранил под лопатки. С этого дня это мое самое слабое место. Мне исполнилось 27 лет и я сразу же встретил Дина, без отца, но со своим братом. Как оказалось, их отец пропал и они хотят его найти. Они спасли меня от вендиго, который своими когтями нанес мне на всю правую сторону лица шрам. Он проходил ото лба, задевал глаз и доходил до самого подбородка. Длинный, неширокий шрам красовался на моем лице. С ним я стал еще уродливее. Мне хотелось вернуться домой. Меня тянуло туда всем сердцем. Я не удержался и сразу же приехал в родной город. Я наведался к своей старшей и обожаемой сестре. Как оказалось, у нее было собеседование с миловидной и очень молодой девушкой. Я последовал за ней, сам не зная почему. Когда я узнал, что она охотница, я был очень удивлен. Ее история меня так же удивила. Все делать ради парня? Она слишком легкомысленная, но милая. Я соврал ей свою историю. Если бы она узнала, какой я на самом деле, она бы сбежала. Эмма оказалась очень наивной. Настолько наивной, что вызывала у меня смех. Но она поражала меня с каждым разом все больше и больше. Как только моя сестра сказала, что ее подруги хотят ее увидеть, я сразу же взял с собой Эмми. На нее очень косо смотрели подруги Марты. Я был доволен, что они меня ревнуют. Эмма напивалась в хлам, что сделало ее очень отталкивающей и холодной особой. Мне хотелось завладеть ею, а потом убить. Снова. Я жаждал крови, жаждал смерти. Было решено не отвозить ее в мотель, а трахнуть где-нибудь в глуши и зарыть тело в лесу. Но Эмма уснула в моей машине. Она была похожа на ребенка. И это спасло ей жизнь. Из-за меня Эмма пострадала от гребанного оборотня. Мне было стыдно смотреть в глаза девушке, но она просто умоляла меня взять ее с собой. Я не удержался. Почти весь год я старался относиться к ней как можно грубее, чтобы она поскорей сбежала от меня. Но я не ожидал совсем другого эффекта. Эта наивная дура в меня влюбилась. Я видел в ее глазах верность ко мне, она терпела меня пьяным, злым, расстроенным. Она терпела и не устраивала истерик. Совсем скоро и я стал относиться к ней теплее. Я полюбил ее, но боялся, что она умрет из-за моей неосторожности или болезни. Я врал ей всегда, но мне так хотелось сказать правду. Но зная правду, я мог отпугнуть столь нежного человека. На Рождество я допустил одну ошибку. Только утром я понял, насколько она опасна. Девушка мирно спала на моем плече, на лице было полное умиротворение. Мы переспали с ней. Я пытался бежать от нее. Пусть она думает, что я последняя тварь, но я не хочу делать ей больно. Но Эмма нашла приключения на свою задницу. Вампиры чуть не убили ее, если бы я не подоспел вовремя. Тот день был решающий для ее жизни. Выживет она или нет - я не знал. Я перелил ей свою кровь и ждал. Она осталась жива. Это меня обрадовало и расстроило одновременно. Время с ней шло слишком и слишком быстро. Я не чувствовал себя одиноким, у меня была Эмма, которая любила меня всем своим маленьким сердцем. Но случилось то, чего я особо никогда не ждал. Вернулся тот, который назвал себя смертью. Он просто предупреждал меня, а потом перешел в действие, убив сестру Эммы. Следующими стали мои, а затем и ее родители. Это был удар в сердце, но я так и не выследил этого подонка. За смерть его блудливой сестры ответило много хороших людей. Мы с Эммой расстались. Это было испытание для нас. Когда я вернулся к ней, она призналась мне в любви. Я ждал этого больше года. Она никогда не говорила мне этого, а теперь осмелилась. Эмма была одна с ребенком сестры на руках. В тот день мы стали еще ближе. У нас появилась общая мечта, которой мы следовали. Но все оборвалось, когда мы решили помочь Винчестерам. Меня серьезно ранили. Мне казалось, я не проживу больше и минуты, но я протянул на шесть с половиной дней. Эту половину я проводил вместе с Эммой, которая стала моим смыслом жизни. Я любил ее больше жизни. Сейчас она рассказывает, какая умница наша Сэн и как сильно она беспокоилась за меня. Стало тепло. За всю ту жизнь, которую я прожил, у меня появилось такое счастье. Ради нее стоило проходить через все круги ада. Совсем скоро придет Дин и прервет нашу милую беседу. Эмма приподнялась с пола и коснулась своими губами моих губ. Она снова сказала, что любит меня. Она заставляет меня улыбаться. Дин прервал нашу милую беседу. Нам предстоял серьезный разговор. - Ты ей не сказал, да? - Дин проводил Эмму взглядом, а затем, закрыл дверь на замок. - Нет, как ты и просил. Но Сэмми поведал, что рана очень опасна. - Она не знает, что на мне не одна рана? - Не знает. - Вот и прекрасно. Ей нельзя волноваться, - я улыбнулся. - Ты же понимаешь, что она сойдет с ума. - Не сойдет, с ней будешь ты. - Что? - Дин нахмурился. - Куда ей идти? Скажи мне? Она продала свой дом, я продал дом своих родителей. У нее нет визы, уезжать в Германию, да она и не уедет никуда. Она будет охотиться одна, понимаешь? Одна. Она погибнет сразу же, как попытается охотиться. - Она не пойдет со мной, Рой! - Пойдет, Дин. Ты можешь приютить малышку? - Могу. - Ей ничего не нужно, только поддержка и хорошее питание. - Ты же мне не кошку отдаешь, Рой, - Дин усмехнулся. - Но это правда. И проследи, чтобы она отдала Сэн в хороший приют. - Хорошо. - И займи ее чем-нибудь, я не хочу, чтобы она видела, как я умру. - Ты уверен в том, что не протянешь больше? - Да, я давно не чувствую свои ноги, а мое сердце бьется все медленней и медленней. Я умру, понимаешь? - Я передам ей все, что ты скажешь. - Я лучше напишу, - я усмехнулся. - Не то ты все забудешь. В машине, под передним сиденьем есть такая черная тетрадь, вот принесешь ее, а потом отдашь Эмми. Дин ушел и я остался один. Снова один. Душу греет мысль, что Эмма находится под защитой и ей ничего не грозит. Печалило то, что она будет плакать, она будет думать, что осталась совсем одна. Так и есть, моя милая девочка останется совсем одна. Я отобрал у нее всех родных ей людей, я косвенно виноват в их смертях. Я закрыл глаза рукой. Мне совсем не хотелось умирать, совершенно. Я люблю Эмму, я хочу быть с ней. У нас могло быть будущее, но его безжалостно отобрали. Мне хочется верить, что Эмми будет счастлива, она заслуживает этого. - Только бы ты не наделала глупостей, - произнес я, взяв в руки не дорисованный портрет.