Его звали Андрей

Боль. Сколько я уже не ел? Боль. Тело сковывает странная дрожь, непохожая ни на озноб, ни на волнение. Судороги. Боль. Мне нужна еще одна доза. Хотя бы совсем чуть-чуть. Чтобы убрать ломку. Боль. Нет! Мне ничего не нужно! Ничего! Мама! Боль. Они отвернулись от меня. Ха! Я им еще покажу! Я их всех еще переживу! Но вот где бы достать еще немного... Боль. Я сижу в углу своей комнаты уже не знаю какой день. Окна завешаны. Родители как будто не живут тут, рядом, за стенкой. Я их слышу. Слышу как они ругаются. Как говорят обо мне. Мама хочет отправить меня в диспансер, а папа кричит что я уже потерян. Но я ведь не потерян! Я здесь, ваш сын, Андрей... Боль. Я смог достать еще немного. Но этого совсем мало! Я начинаю разрушать свою комнату. Я больше не могу смотреть телевизор, ведь я его продал. А я так хочу сейчас посмотреть "Утиные истории". Боль. Я ненавижу их! Гнев распирает мою грудную клетку. Они уехали. Они бросили меня здесь! Мне нечего больше продавать. Я начал рыдать от боли по вечерам. Мои вены... они такие... такие большие и синие. Боль. Сегодня ко мне пришли люди в белых халатах. Они больно хватали меня за руки и пытались куда то отнести. Но я сопротивлялся! Я вырвался из их рук и защищался старым шприцом, который успел достать из мусорного ведра. Я резанул одного из них по штанине. Тот с криком отпрыгнул и громко дыша вышел из комнаты. Остальные с ужасом глянули на меня и я расслышал их шепот: "Всё равно ему уже не долго осталось. Видел его лицо?". Я с трудом встал и замахнулся шприцом. Они ушли. Боль. Сегодня я смог дойти до зеркала в ванной. Я помню себя совсем другим. Откуда эти скулы? Эти синие мешки под глазами? Почему я такой худой? Боль. Я не могу больше ничего достать. Всё слишком дорого. Боль. Они больше не приезжали. Ни родители, ни мужчины в белых халатах. Я совершенно один. Боль. Я нашел сигареты на верхней полке. Выкурил все за один вечер. А ведь раньше я не курил. *** Отчаявшись и загибаясь от боли, Андрей сдался. *** Боль. Ну давай! Давай! Не мужик что ли?! Мне уже всё равно. Я уже не могу вспомнить лица мамы. Папы. Друзей. Я помню только свою любимую девушку. Настя... Моя маленькая Настя... *** Его обессиленная рука смогла сделать то, чего он желал всей своей душой. Лезвие, способное резать бумагу, легко рассекло его сонную артерию. Теплая кровь текла по телу Андрея, наполняя ванну. Лицо его перекосилось от боли. Но жизнь быстро покинула изможденное тело и огонек в глазах погас. Когда его нашли, в руке он сжимал четырнадцать листков, небрежно вырванных из тетради.