Неподкупная забота

- Какузу, мне холодно! - Это твои проблемы, никто не мешал тебе одеваться теплее. - Но Какузу!.. - Замолчи. Разговор окончен. Они шли по пустынной широкой дороге. Была зима. Погода ожидалась тёплая и безветренная, но вдруг неожиданно повалил снег и грянула метель. - Какузу-y-y… Ты скотина, ты это знаешь? – ныл Хидан, ёжась от холода. Но это не мешало ему ходить в плаще, расстегнутым до половины груди. Какузу с иронией посмотрел на напарника, обнимающего себя за плечи: - Может, хотя бы застегнёшься? - Тебе-то какое дело, Какузу?.. – Хидан согнулся пополам от приступа кашля. Какузу возвёл глаза к небу. - Боже, за что мне это?.. Пошли, – он схватил священника за руку и потянул за собой. На мили вокруг не было ни единого жилища, но Какузу знал, где искать. Упрямо идя в самый центр метели, он заметил впереди небольшой силуэт какого-то здания. Прибавив шагу, Какузу потянул за собой упрямца Хидана, как вдруг почувствовал, что его рука выскользнула из захвата. Недоумённо обернувшись, Какузу ошарашено уставился на напарника. Священник беспомощно лежал лицом в сугробе, предпринимая безуспешные попытки подняться. На его лице было написано мучение. - Какузу... Я ног не чувствую... - Господи! – воскликнул тот. – И что мне с тобой теперь делать?! – Хидан умоляюще поднял на него взгляд. – Я тебя не понесу, даже не уговаривай! *** Через несколько минут Какузу с самой что ни на есть недовольной миной на лице и Хиданом на руках шёл по направлению к дому. Священник то и дело ужасно кашлял и всё плотнее вжимался в руки напарника, Какузу лишь возводил глаза к небу. «Если так и дальше пойдёт, мы просто провалим миссию. Он, может быть, и бессмертен, но его ужасная простуда может значительно осложнить задачу». Вот уже видно скромное жилище. «Кажется, этот дом заброшен. Прекрасно». Какузу прибавил шаг. Хидан тут же отозвался новым приступом кашля, с каждой минутой болезнь прогрессировала в бессмертном теле напарника. Какузу благодарил судьбу за предоставленные обстоятельства: «Будь на его месте кто-нибудь другой, давно бы уже скончался. Но раз этот упрямец бессмертен, ещё есть шанс его вылечить». Заходя в тёмный и мрачный дом, Какузу невольно поморщился – не было даже намёка на нормальные условия. Он прошёл в одну из комнат. Помещение его приятно удивило – чисто застеленная, со слабым затхлым душком двуспальная кровать и вполне приличное помещение уже давали надежду на то, что здесь можно провести пару дней. Не совсем аккуратно положив Хидана на кровать, Какузу пошёл «на разведку». Вернувшись через пару минут, он принёс с собой пару чистых полотенец, какую-то странную мазь и не менее странную микстуру со столовой ложкой. Дзясинист продолжал ужасно кашлять, не переставая при этом вещать: - Какузу... Кха-кха!.. Ты даже не представляешь, как мне хреново!.. Кха-кха-кха! Пожалуйста, сделай... Кхе-кх! Что-нибудь! – Хидан поднял на напарника свой взор и посмотрел на него самым милым умоляющим взглядом, на который только был способен. – Какузу-чааан... Пожалуйста... Какузу лишь закатил глаза к потолку: - Когда ты перестанешь ныть и станешь настоящим преступником, мне интересно? Я сделаю всё, что смогу, но не обещаю тебе круглосуточное сидение у постели и кормление с ложечки, – Какузу нахмурился. – Раз уж ты умудрился заболеть, миссию я буду выполнять один. Днём меня можешь не ждать. Да и ночью тоже. И ещё, - Какузу отвлёкся на вещи, которые принёс с собой, – никаких возражений против того, что я буду делать. Ясно? - Какузу, ты что, вообще охренел?! – Хидан сел на кровати, пытаясь откашляться. Какузу продолжил перебирать вещи. Выудив из кучи микстуру и столовую ложку, он ткнул напарника в плечо. - Сейчас выпьешь лекарство. Возможно, оно горькое, – Какузу изучающее посмотрел на бутыль. – Так что попрошу не выплёвывать. - Какузу, ты издеваешься надо мной?! – надрывным голосом просипел священник и снова схватился за горло. Какузу с безразличным видом налил лекарство в ложку, отмеряя нужное количество, и протянул Хидану: - Пей. Хидан послушно прокашлялся и набрал в рот микстуры. После этого лицо его переменилось, и Какузу тут же зажал ему рот. - Глотай, – священник протестующее мычал, руками отталкивая ладонь напарника. - Я сказал, глотай! – Какузу повысил голос и сильнее сжал челюсть Хидана. Может, Хидан испугался за свою челюсть, - что маловероятно - а может, у бедного дзясиниста просто не было настроения и сил ссориться со своим напарником, но во всяком случае Хидан проглотил неведомое снадобье, что заботливо подсунул ему Какузу. Священника передёрнуло, Какузу поспешно убрал ладонь. Послышался жуткий, с хрипотцой, кашель. Казалось, Хидан просто пытается выплюнуть свои лёгкие. Жуткие лающие звуки, которые Хидан издавал при кашле, не могли бы оставить равнодушными даже самую последнюю скотину. Казалось, что ещё чуть-чуть, и светловолосый отступник задохнётся, подавившись собственным хрипом. Какузу, подумав немного, ударил его по спине. Кашлянув ещё пару раз, Хидан с жалким видом уставился на свои отмороженные руки. - Ничего, прокашлялся, значит, легче будет, – ледяным тоном заявил Какузу. Хидан не сказал ни слова, лишь с каким-то замученным видом продолжал лицезреть синеющую на глазах кожу рук. Только сейчас, кладя бутыль с микстурой и ложку на прикроватную тумбочку, Какузу заметил, как ужасно осунулся его напарник. И в этом странном помещении его лицо приобрело такой жалкий вид, что хотелось отрезать бессмертному священнику голову, лишь бы вызвать у него хоть какие-нибудь эмоции. Лицо его, казалось, потеряло всякие краски, не было румянца, постоянно появляющегося на его щеках во время ритуала, лишь холодная и пугающая бледнота. В глазах исчез обыкновенный блеск, и взгляд стал каким-то матовым. Хидан печально и совсем безразлично смотрел в никуда. «Нечего мне тут брови домиком делать, я тебя прекрасно знаю, – подумал про себя Какузу и удивился, почему не сказал это вслух. – Твоё жалобное лицо на меня не действует». И хотя жестокий напарник где-то глубоко внутри понимал, что это всё-таки действует, Какузу просто повернулся к Хидану и швырнул откопанную мазь на кровать рядом с ним. - На, разотри ноги. Должно помочь, – и вышел, ничуть не беспокоясь о нём. Пока Хидан пытался вернуть к жизни свои ноги, Какузу отправился на экскурсию по дому. В итоге выяснилось, что хотя в помещении было довольно холодно, батареи всё же были немного тёплыми. Так же, пошарившись в шкафах на кухне, нукенин Скрытого Водопада нашёл приличный запас еды, которым можно было бы питаться не только несколько дней на время миссии, но и последующие пару месяцев. В ванной помимо почти целых бутыльков с ароматическими маслами также обнаружилась и вода. Причём не только холодная, но ещё и горячая, что очень удивляло, но, тем не менее, радовало. Обнаружив всё необходимое для проживания в этом доме, Какузу прекратил исследования и вернулся назад, предварительно сняв плащ и швырнув его на тумбочку в прихожей. Войдя в комнату, отступник сразу бросил взгляд на напарника – Хидан полусидел на кровати и, задрав штанину, вяло растирал конечность. - Какузу-у... Не помогает... - Конечно! Ты руками работаешь так же ужасно, как и сражаешься! - Блин, нормально я работаю! А если не веришь, на, сам попробуй! - Ага, сейчас же. Делать мне больше нечего, – Какузу подошёл и выхватил мазь у него из рук. Повнимательней приглядевшись к этикетке, нукенин в ярости отшвырнул тюбик и тихо выругался. Затем вновь вышел из комнаты. Хидан печально посмотрел ему вслед и зашёлся кашлем. «Чёрт тебя дери... Мои лёгкие уже в лохмотья изодраны!». Священник упал на кровать. Сил не было даже на то, чтобы кашлять. Горло ужасно болело и чесалось, тщательно уложенные назад волосы растрепались и, кажется, покрылись инеем. «Так хреново... Какузу-y-y... Куда ты упёрся?». И тут, как по щучьему велению, нукенин Скрытого Водопада переступил через порог комнаты. - Пошли. - Куда?.. – дальше последовал новый приступ. - На танцы. Без разговоров, – мрачно ответил Какузу, пытаясь перекричать громкий кашель напарника. Хидан подавил новый приступ кашля и покорно встал, интуитивно зная, что хуже Какузу ему не сделает. Хотя бы потому, что хуже уже некуда. Слегка покачнувшись на ватных ногах, священник упал на колени, едва придерживаясь за спинку кровати. Какузу равнодушно развернулся и направился вглубь коридора, Хидан еле-еле последовал за ним. Неожиданно резко завернув за угол, старший нукенин открыл дверь; полумрак прорезал луч света. Хидан невольно зажмурился, прикрывая глаза рукой, но всё же неуклюже вошёл. Немного привыкнув к непривычно яркому освещению, священник открыл глаза и удивлённо замер. - Раздевайся, – послышался ледяной тон. - Что?! - Что слышал. Раздевайся. Быстро. Хидан удивлённо сел на небольшую лавочку у стены. «Ванная?». Не прекращая осматривать помещение, младший нукенин медленно расстегнул плащ. Рукава сами сползли с его плеч, плащ оказался частично на полу. Дальше священник начал стаскивать ботинки, постоянно скользя обледенелыми пальцами. Наконец, и с ними было покончено. Едва покачнувшись, Хидан встал и спустил штаны. Неаккуратно вышагнув из них, нукенин вопросительно указал на трусы: - Эээ? - Оставь. Я не собираюсь смотреть на твой стриптиз, – Какузу зачерпнул ковшом воды из ванны и, попробовав температуру пальцами, отложил ковш в сторону. – Залезай. Хидан, покачнувшись, несмелыми шагами подошёл к ванне. Упершись ладонью о её край, священник попытался в неё залезть, но рука скользнула по начищенному бортику, и младший нукенин полетел лицом в воду. Какузу моментально подставил под него руки и вытащил напарника. - Чучело, – пробормотал он, давая непутёвому напарнику откашляться. Подавив вновь начинающийся приступ, Хидан бессильно обмяк на руках Какузу, чувствуя поддержку. Нукенин Скрытого Водопада перехватил его на руки и тут же бросил в воду. Задержав дыхание и закрыв глаза, Хидан на пару секунд погрузился под воду. Серебряные волосы разметались в причудливом узоре, кожа приобрела желтоватый оттенок. Затем он дал законам природы вытолкнуть свое тело на поверхность и открыл глаза. - Чего такая горячая? – спросил он, глядя в потолок. - Чтоб оттаивал, – всё тем же безразличным тоном сообщил Какузу, садясь на скамейку. – Полежишь пару минут, отогреешься. Хидан в наслаждении закрыл глаза, подсознательно чувствуя некую защищенность. Какузу про себя вздохнул и откинулся на спинку скамейки. *** Прошло около получаса, Хидан всё ещё лежал в ванне, не шевелился и даже не кашлял. Стояла гробовая тишина, лишь изредка, если прислушаться, было слышно хрипловатое дыхание младшего нукенина, да из крана немного капало. Зеркало, висящее на стене, запотело. Постепенно Какузу во всей своей одежде начал потихоньку покрываться испариной. Выждав ещё минуту, нукенин Скрытого Водопада встал и направился к выходу, Хидан тут же встрепенулся: - Ты куда? – сказать что-либо ещё он не успел, подавившись кашлем. Какузу, не оборачиваясь, ответил: - Миссия не будет ждать. - Какузу... Немного подумав, нукенин ответил: - Чего тебе? - Пожалуйста... – повисло недолгое, но напряжённое молчание. Какузу обернулся. Хидан умоляюще поднял на него взгляд и нервно облизал пересохшие губы. – Останься... Кхе-кхе... Я... Мне не справиться... Мне... Кха... Кха! Плохо... Хидан повернулся к свету, и Какузу показалось, что его глаза неправдоподобно блестят. Растрёпанный и беззащитный, священник смотрел на него блестящими малиновыми глазами и строил напарнику умоляющие рожицы. «Обезьяна, не преступник» - раздражённо подумал Какузу и... остановился. С лицом, выражающим крайнее недовольство и ненависть к бессмертному дзясинисту, нукенин Скрытого Водопада подошёл ближе и сел на старый бортик ванной. Хидан почти облегчённо вздохнул, не переставая наблюдать за ним. Какузу всё смотрел на напарника, не понимая, почему же он не ушёл. Почему остался? Почему... Почему он повинуется этим чертовым глазам? Сморгнув наваждение, нукенин поднялся на ноги. - Я уже сказал тебе, мне нужно идти! Хидан обиженно приоткрыл рот. - Какузу... Оставив лишние разговоры, старший нукенин быстро вышел за дверь. Широкими шагами направляясь к выходу из дома, Какузу злился сам на себя. Он не только не понимал, что с ним, но так же и не понимал, что с его напарником. Никогда ещё священник не был таким слабым, и во взгляде не читалась безмолвная молитва. Даже когда Хидану требовалось что-нибудь от него, он не смотрел на него так! Никогда! Какузу уже протянул руку к ручке входной двери, как вспомнил, что что-то забыл. «Ах, да, плащ...». Устало прикрыв глаза, нукенин развернулся, чтобы отправиться на поиски искомого элемента одежды. Развернулся и... Особого удивления это не вызвало. Лишь снисходительный взгляд. Напротив него стоял Хидан. В одних трусах. Непутёвый священник не удосужился даже накинуть плащ и, не смотря на жуткий холод, предстал перед напарником в таком виде. Даже обмёрзшие ноги и дрожащие руки не помешали ему выйти из ванной в таком непрезентабельном виде, что и говорить о банальных этических нормах? Тёплая вода медленно капала с разгорячённого торса. С грубых пальцев. С мокрых серебристых прядей. С кончика носа скатилась крупная капля и упала на пол... Хидан и Какузу просто стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Слова здесь попросту ничего не решали. Хидан даже дышать перестал – боялся нарушить стоящую тишину. Только бы не спугнуть напарника, только бы он не ушёл! Почему-то ужасно не хотелось, чтобы этот ненавистный комок злобы и ниток уходил. Священник быстро втянул в себя воздух – совсем не дышать он всё же не мог. Какузу почему-то скользнул взглядом вниз, наконец-то оторвав его от пленяющих малиновых глаз. Глаза незамедлительно выхватили дрожащие плечи, накаченный торс, совершенно мокрые трусы... Какузу приподнял бровь – то ли вопросительно, то ли удивлённо – и вновь посмотрел напарнику в глаза. Хидан не отрывал взгляда от его лица, стремясь уловить каждое движение мышц, пытаясь понять, что нукенин будет делать дальше. Но Какузу остался непричастен. Схватив плащ с тумбочки, нукенин Скрытого Водопада накинул его на себя и, не оборачиваясь, вышел из дома. Его тут же встретил жуткий буран, бросив в лицо снежные хлопья. Невольно зажмурившись, Какузу протёр глаза и отправился выполнять миссию. *** Хидан постоял ещё некоторое время и, раздраженно выдохнув, развернулся, думая, какой же его напарник козел. Вернувшись в ванную комнату, священник сел на бортик ванной и опустил в горячую воду кончики пальцев, дрожащих то ли от холода, то ли от злости. Никогда ещё младший нукенин не был так разочарован - всё оказалось намного сложнее, чем он думал. Теперь мысль об ушедшем напарнике не просто доставляла некий дискомфорт, а причиняла невыносимую боль. Как только Хидан начинал размышлять об их нелёгких отношениях, сразу начинала болеть голова, и накатывало ужасное чувство дикого стресса. Не хотелось даже говорить о чём-либо ещё, хотелось лишь кричать. И Хидан кричал. Громко кричал и матерился, покрывая проклятьями всё, что видел. А что? Всё равно его никто не слышит. Он здесь один. Один. Это слово прочно засело в его голове и разъедало его изнутри. Один. Он одинок. И от осмысления этого ещё больше хотелось разносить всё вдребезги: бутыльки с ароматным маслом, деревянные полочки, старый рассохшийся шкаф... Малиновые глаза горько сощурились, священник прикрыл их рукой. «Это от яркого света... Да... А от чего ещё?» - уговаривал он сам себя, где-то глубоко в душе понимая, что и это тоже обман. Вечный обман себя самого. Со злостью хлопнув по воде ладонью, нукенин поднялся и, в охапку забрав всю свою одежду, вышел из ванной. Решительно он направился в ту комнату, где он очутился в первый раз. Увидев уже знакомую кровать, Хидан выпустил все вещи из рук. Плащ, сапоги, штаны - всё оказалось на полу. А священник без всякого смущения забрался на кровать и укрылся холодным шерстяным пледом. Плотно закутавшись в пушистое покрывало, Хидан злобно шмыгнул носом и уткнулся в подушку. «И никто мне нафиг не нужен... Никто». Малиновые глаза закрылись сами собой, голова тут же перестала болеть. Через некоторое время священник уснул. Осознавая снова, что опять лжёт. *** Какузу вернулся неожиданно. Громко хлопнув дверью, нукенин влетел в дом. - Чёртов буран... Чтоб тебя! – тихо выругался Какузу, скидывая обледеневший плащ. Тоненькая корочка льда с тихим звоном упала на пол и раскололась. Нукенин Скрытого Водопада бережно поднял с пола пакет, проверяя, не разбилась ли склянка. «Всё цело, слава богу». Медленно выдохнув, успокаивая нервы, Какузу направился в комнату, где, вероятно, находился Хидан. Держа в руках драгоценный пакет, старший нукенин завернул за угол и громко окликнул напарника: - Эй, Хидан!.. – Какузу осёкся на полуслове – он застал напарника спящим. Свернувшись калачиком, младший нукенин уткнулся носом в подушку. Причёска распалась окончательно, мокрые пряди застилали глаза, лоб, виски и сменили свой серебристый оттенок на серый. Рот был бесстыдно приоткрыт, из-под одеяла высовывалась сжатая в кулак рука. Прислушавшись, Какузу заметил, что дышит Хидан ртом, неровно и очень хрипло. Так обычно хрипят мертвецы в фильмах ужасов. Старший нукенин не позволил себе лишние эмоции по этому поводу, лишь внимательно присмотрелся к съёжившемуся тельцу. Лицо было всё таким же бледным. Губы уже не были синими, но вряд ли священнику стало от этого легче. Конечно, и ноги уже не были так неестественно вывернуты, но в целом болезнь продолжала прогрессировать. Какузу подавил тяжёлый вздох. Поставив на тумбочку пакет, он направился на кухню. *** От грохота посуды проснулся Хидан. Резко открыв глаза, священник сел на кровати и посмотрел в окно – было уже темно. То ли вечер, то ли ночь опустилась на дом, скрытый в снегах. Почувствовав приближающийся приступ, Хидан зажал рот одеялом, и тут же послышался приглушённый кашель. Когда его отпустило, младший нукенин попытался сфокусировать взгляд на своей руке. Спросонья взгляд был мутным, было невозможно различить предметы на расстоянии пары метров, плюс комнату поглотил абсолютный мрак. Лишь из коридора пробирался маленький, совсем незаметный лучик света. Кто-то на кухне громыхал посудой. «Хм? Неужто это Какузу заделался в кухарки? И чего он там гремит?» - думал Хидан, пытаясь собрать свои мысли в кучу. Но мысли никак не хотели слушаться хозяина и разбегались, как тараканы. Вновь начала болеть голова. Священник устало схватился за виски и сфокусировал взгляд на странном предмете, лежащем на тумбочке. Это оказался пакет с чем-то маленьким внутри. Хидан удивлённо достал неведомое что-то из пакета и попытался рассмотреть его в кромешной тьме. «И что это за хреновина? Черт, вечно Какузу всякую херню притаранит...» - подумалось священнику. Из-за головной боли младший нукенин сейчас всё в этом доме воспринимал враждебно, и его обожаемый напарник не являлся исключением. Повертев неведомую «херню» в руках, священник определил, что это пузырёк из тонкого стекла, но вот что в нём находилось, пока оставалось загадкой. Хидану хватило ума не пробовать содержимое бутылька на вкус, но выяснить, что же это такое, хотелось с каждой секундой всё больше и больше. Наконец, при слабом свете из кухни Хидану удалось разглядеть надпись на стеклянной бутылке. Сложившиеся иероглифы означали что-то смутно напоминающее «лекарство от кашля». «Это что, Какузу принёс? Значит, насчёт херни я был прав, – но внимательно присмотревшись к ценнику, висевшему на горлышке бутылки, Хидан подавился воздухом. – Сколько-сколько оно стоит?! Он его что, украл что ли? В жизни не поверю, что КАКУЗУ потратил столько денег! Да ещё и на МЕНЯ! Не-е-е, я сплю!». Решив пойти и прямо спросить у напарника, откуда он взял это лекарство, Хидан начал одеваться. Решительно встав с кровати, священник отправился на поиски элементов одежды. По громкому «БЛЯТЬ!» и жуткому грохоту нукенин Скрытого Водопада понял, что Хидан проснулся. Действительно, через пару минут мимо дверного проёма кухни «незаметно» прошмыгнул на цыпочках беловолосый священник. Какузу закатил глаза к потолку – «Да, тебя не видно», – и сделал вид, что читает газету, разложенную тут же, на столе. Хидан прокрался в ванную и привёл свою причёску в порядок. Потому что в таком виде его не то что Какузу, мама родная не узнала бы. И действительно, серебристые волосы уложились в сумасшедшую причёску, напоминающую не то кудряшки, не то неудачную стрижку. Пригладив взбесившиеся пряди водой, младший нукенин вышел из ванной комнаты. Осторожно выглянув из-за дверного косяка, священник свободно вошёл в кухню. В помещении витал аромат чего-то съестного и, кажется, лёгкий запах гари. Хидан решительно встал перед напарником. - Какузу, где ты взял это лекарство? Нукенин, не спеша, дочитал строку и только после этого медленно поднял глаза на младшего напарника. - Тебе есть до этого дело? - Да! – прикрикнул Хидан, едва сдерживаясь, чтобы не кашлять. Какузу словно нарочно медлил с ответом. - Купил. А что? – всё же ответил он после непродолжительного молчания. - Ты? Купил? Мне?! – удивлению священника не было предела. - Ну не себе же, – холодным тоном отвечал старший нукенин. – И вообще, перестань спрашивать всякую чушь. Неужели ты думал, что оно само пришло? Хидан ничего не ответил на язвительное замечание, лишь удивлённо смотрел на него. Тут на конфорке (каким-то чудом работающей) что-то забулькало, и раздалось шипение. Какузу, не торопясь, встал и, не обращая внимания на требовательное шипение, медленно подошёл к плите. Хидан внимательно проследил за ним взглядом. Старший нукенин ловко снял какую-то булькающую кастрюлю и поставил на стол: - Садись. - Что? - Ты оглох? Я сказал: садись. Хидан удивлённо сел за стол, не переставая внимательно следить за напарником. Нукенин Скрытого Водопада выудил из настенного шкафа тарелку и ложку. Прерывая слова кашлем, Хидан проговорил: - Оперативно. Я вижу, ты тут уже освоился, да? Ответа не последовало. Лишь стук тарелки о столешницу. - Что это? – недоверчиво взглянул священник на тарелку, стоящую перед ним. - Суп. Ешь. Тебе нужно есть, – ответил Какузу, садясь напротив него. - Но я не хочу есть! – закашлявшись, Хидан отвернулся. - Ты не хочешь. Тело хочет. Ешь, иначе не выздоровеешь, и мне придется выполнять нашу общую работу самому. Младший нукенин придирчиво запустил ложку в содержимое тарелки. - Откуда мне знать, что ты не пытаешься меня отравить? Какузу демонстративно уткнулся в газету. - Пф... – Хидан, скорчив напарнику страшную рожу, всё же принялся за еду. Вопреки ожиданиям, суп оказался на редкость вкусным. Ну, а если и не вкусным, то, по крайней мере, съедобным. Специально растягивая время, бессмертный преступник очень медленно, почему-то дрожащей рукой, зачерпывал ложкой бульон, так же медленно выпивал его и всё это время не сводил глаз с напарника, выжидая, когда же он тоже примется за еду. Но Какузу всё читал свою поразительно толстую газету. В конце концов Хидану это надоело: - Почему ты не ешь? - Я поем позже, – коротко ответил тот, не сводя глаз со статьи. Хидан негромко хмыкнул: - Не хочешь при мне снимать маску? Через пару секунд нукенин Скрытого Водопада поднял на него взгляд. - С чего ты это взял? - Ну не знаю, – довольно ухмыльнулся Хидан. – Ты не ел два дня так же, как и я. Я не вижу других причин отказываться от еды. - Может, ты мне своим присутствием аппетит портишь. - Что?! – священник тут же вскочил. - Ешь. И не задавай тупых вопросов, – старший нукенин вновь уткнулся в газету. Немного помедлив, Хидан опустился на стул и снова принялся за еду, хмуро косясь на него. Оставшаяся часть ужина прошла в полной тишине. *** Некоторое время спустя Хидан сидел в комнате и чистил косу, сколупывая с неё кусочки засохшей крови. «Хм... Как-то странно всё получается. И тупо. Я вдруг заболел ни с того, ни с сего. Посреди снежной пустыни оказался дом, хрен знает откуда взявшийся. Да ещё и со всем нужным хламом! И кровать вам, и вода, и отопление... Пусть и хреновое. Что-то даже своему счастью не верится. Сам себе завидую». Задумчиво сколупав последнее кровавое пятно, дзясинист встал и прислонил косу к стене. Тут же он согнулся пополам от приступа кашля. - Чёрт, этот кашель меня уже задолбал! Какузу! – Хидан решительно направился на кухню, дабы попросить у напарника лекарство, которое тот предусмотрительно куда-то спрятал. Зайдя на кухню, священник выругался. «Где ж этого засранца носит-то?! Блин, Какузу, где ты?». Проведя добрые полчаса в поисках напарника, Хидан совершил небольшую экскурсию по дому. Оказалось, что в этом жилище так же имелся и подвал, в котором лежало не меньше всякого хлама, чем наверху. Младший нукенин долго искал Какузу, но того не оказалось ни на кухне, ни в ванной, ни в подвале, ни в одной из многочисленных комнат. - Это он чё, сбежал от меня? КАКУЗУ!.. Кха-кха!.. Твою мать... – Хидан снова согнулся пополам, пытаясь унять дикий кашель. - Чего разорался? – послышался голос за спиной. - А-А-А? – священник резко развернулся и чуть не упал. – Какузу! Ты меня до чёртиков напугал! Где тебя... Кхе-кха-кха!.. Носило?! - Я, в отличие от тебя, работаю, – нукенин Скрытого Водопада безразлично оглядел напарника. – А ты тут чем занимаешься, бездельник? - Тебя ищу! – снова кашель. - Неужели за целый час нельзя было понять, что в доме меня нет? - СКОЛЬКО?! ЧАС?! Какузу, ты что, вообще охренел?! Я тут умираю, а он прохлаждается неизвестно где!.. - Заткнись, Хидан. Я уже сказал тебе, что был на миссии. Ночь - как раз подходящее для этого время. Священник некоторое время недоверчиво посмотрел на него, словно определяя, правду ли он говорит. С каждой секундой он всё больше осознавал, что был не прав, и лицо его менялось. Затем он откашлялся и махнул рукой: - Ладно, дай мне своё лекарство, и до рассвета я не хочу тебя больше видеть. - Очень хорошо. Взаимно. Выпьешь микстуру, и чтоб до утра я от тебя и звука не слышал. - Слышь, ты, не указывай мне тут! Какузу тактично промолчал, заранее зная, что ещё одно «заткнись» ни к чему, кроме бесконечных споров и возражений, не приведёт. Зайдя на кухню, старший нукенин подошёл к одному из настенных шкафов и выудил оттуда заветный бутылёк и столовую ложку. Аккуратно положив всё это на кухонный стол, нукенин Скрытого Водопада обернулся и зачем-то задёрнул шторы на окне. - На. Наливай и пей, – бросил он, разворачиваясь к выходу. - Эххе, не получится, – ехидно ухмыльнулся Хидан. – У меня руки дрожат. Демонстративно подняв кверху правую руку, священник выразительно посмотрел на напарника. Рука действительно слегка подёргивалась, а пальцы дрожали и непроизвольно сгибались. Какузу скривился. - Чёрт, я тебе что, нянька?! – крикнул он, но всё же развернулся к столу. – Если хочешь знать, ты самый худший напарник за всю мою работу в организации! «Но что-то же заставляет тебя делать это, не так ли?» - ехидно подумал Хидан, довольно улыбаясь. Старший нукенин отмерил лекарство, со злости слегка погнув ложку. Неведомая микстура оказалась ядовито-зелёного цвета и пахла мятой. Еле удерживаясь от того, чтобы не выбить этой самой ложкой напарнику все зубы, Какузу протянул её священнику: - Пей. Хидан зажмурился, стараясь не думать о том, какое лекарство горькое и противное. Проглотив микстуру, младший нукенин неожиданно почувствовал на языке сладковатый привкус. Ожидаемого тошнотворного послевкусия не оказалось. - Хм, а оно не так уж и противно. Наконец-то ты сделал для меня что-то хорошее, Какузу!.. - Спокойной ночи, Хидан, – перебил его нукенин, уходя во мрак коридора. Священник фыркнул: - А всё-таки ты как был хамлом, так и остался! – крикнул он ему вслед. Ответа, как и ожидалось, не последовало. *** Наконец пришло время долгожданного сна. Отступники нарочно легли по разным комнатам, дабы отдохнуть друг от друга хотя бы ночью. Хидан остался ночевать в той же самой, с двуспальной кроватью, а Какузу таинственно удалился вглубь дома. Хидан сначала удивлённо проводил его взглядом, а затем фыркнул и отправился к себе. Оба ещё долго не могли уснуть после того, как разошлись в разные концы дома. Какузу сосредоточенно пересчитывал деньги, Хидан драил косу. Они нарочно сделали вид, что пошли спать, лишь бы не переносить друг друга, но в одиночестве оказалось ещё хуже, чем вдвоём. В скором времени их сморил сон: Хидан разомлел от горячего ужина и успокоенного горла, а Какузу, хоть и голодный, просто валился с ног от усталости, так что тоже вскоре уснул. Правда, старшему нукенину хватило ума не раздеваться, ложась в кровать, а вот Хидану на это ума не хватило. Ёжась в постели, укутанный в одеяло Хидан мелко трясся и постоянно ворочался. Священник хмурился во сне и слегка шевелил губами, что-то шепча. Сон его был неспокойным и тревожным, неясное бормотание выдавало какой-то кошмар. Младшему нукенину редко снились кошмары. Ему вообще редко что-то снилось, в большинстве случаев сон преступника оставался спокоен и чист, как идеально чёрное полотно. Но сегодня Хидана мучил страшный сон, не давая спокойно расслабиться. Постепенно неясный шёпот перерос во всхлипы, священник замотал головой. Дыхание вдруг заметно участилось, послышалось сдавленное мычание, лицо приняло страдальческое выражение, Хидан стиснул зубы, продолжая отпихивать незримого противника. - Ммм... Аргх... А-а... А-А-А!!! Хидан резко сел на кровати, смахивая с лица холодный пот. Он не понимал, что это было. Такой гадости ему ещё не снилось. Передёрнувшись, то ли от холода, то ли от ужаса, Хидан обнял себя за плечи. Было действительно холодно. Младший нукенин уже пожалел, что разделся. Выдохнув, дзясинист с неким удивлением проследил за облачком пара, вырвавшимся из его рта. Выскользнув из-под одеяла, священник неспешно направился к столу, где и оставил штаны и плащ. Ступив босой ногой на холодный пол, Хидан выругался. Холодно... Наконец, добравшись до стола, нукенин стал натягивать на себя штаны. - Ас-с-с-с... Чёрт, холодные! Поморщившись, священник продолжил, прыгая по полу, натягивать на себя ледяную одежду. Даже когда Хидан оказался в ботинках, лучше не стало. Теперь преступника колотила дрожь. - Чёрт... А Какузу, сволочь, небось, нашёл себе комнату потеплее... – Хидан злобно прошипел угрозы в сторону коридора. Раз уж ему всё равно не спалось, он решил навестить своего напарника, дабы убедиться, что тот проживает в более приличных условиях. Аккуратно ступая по полу и стараясь не скрипеть половицами, Хидан направился вглубь коридора. Через пару шагов стало не только холодно, но ещё и темно, как в угольной шахте. Священник матерился, постоянно обо что-то запинаясь. Какой-то хлам лежал по всему коридору. Споткнувшись в очередной раз, Хидан полетел носом в пол, но успел за что-то ухватиться. Повиснув на этом чём-то, Хидан почувствовал, как часть стены медленно плывёт назад. Конечно, это была просто дверь, но ошарашенный Хидан повис на дверной ручке и медленно проехал вместе с ней вглубь комнаты, оставив ноги в коридоре. По счастливой случайности в комнате лежало тело. Живое, естественно. Хидан, продолжая держаться за ручку, смотрел на напарника, расположившегося на матрасе, лежавшем прямо на полу. Одетый и укрытый одеялом нукенин спокойно спал, кошмары его, похоже, не мучили. «Вон как ему хорошо спится... Сволочь». Хидан злобно встал и прошествовал вглубь комнаты. Приложив ладонь к батарее, он думал, что они окажутся горячими. В его комнате они грели слабо. Прикоснувшись к ним, священник изумлённо отдёрнул пальцы. Батарея была ледяной, как чистый снег, если не холоднее. Похоже, так было во всех комнатах. Хидан недоумённо смотрел на Какузу. «Чего он здесь лёг? Тут же холодно!». Но на его мысленный вопрос никто не ответил. Нукенин спокойно спал, не издавая ни звука. Светловолосый преступник даже не счёл нужным презрительно хмыкнуть, просто прошёл вдоль сооружённого спального ложе и бесшумно скользнул на подоконник. Свет бледной луны удачно падал на лицо Какузу, так что проснуться без ведома Хидана он не мог. Дзясинист вздохнул и подавился хрипом, готовым вырваться наружу. Ладонями он зажал себе рот, едва сдерживаясь, чтобы не кашлять. «Твою ж мать, мне нельзя сейчас его разбудить!». Неожиданная мысль работала как заклинание, начинающийся было приступ отступал. Успокоившись, Хидан откинулся на ледяное стекло и, вздрогнув, заставил себя расслабиться. Тело было успокоено, и в голову тут же полезли мысли, некстати рассыпаясь в каждом закоулке мозга. «Интересно, ему холодно? Хоть бы он закоченел так же, как и я! Он ведь даже не понимает, что я тогда чуть не потерял ноги! Вот паршивец!». «Хотя... Блять, ну я же сам виноват, получается... Если бы одевался теплее, тогда ничего бы не случилось. А, чёрт, о чём я говорю! Это Какузу виноват, и только он! Он меня потащил хрен знает куда, экономя на билетах!». «Но с другой стороны, это он сейчас лежит в самой холодной комнате... И это благодаря ему меня ненадолго отпускает эта грёбаная болезнь. Получается, что он ни в чём не виноват, раз заботится обо мне?». «Бляха-муха! Ну что ж я несу?! Какое "заботится"?! Этот козёл даже говорить со мной нормально не может, не то, что заботиться! Да!». Хидан сжал руки в кулаки. Противоречивые мысли бились об его голову, никак не решаясь найти компромисс. Раздражало всё, а в особенности то, что из-за того, что Какузу регулярно подкладывал свинью ещё большую, чем доброе дело до этого, Хидан не мог нормально к нему относиться. А ведь так хотелось. Но старший нукенин, словно специально, затмевал каждый свой поступок очередной мелкой гадостью, заставляя складывать о себе не лучшее впечатление. Хидан насупился и скрестил руки на груди. Всепоглощающая ненависть к напарнику, кажется, уже поглощала даже саму себя. «Ты же хороший. Хоть и ублюдок». Мелькающие бредовые мысли уже не смущали священника. Этой лунной ночью в голове мазохиста появилось новое чувство, отдающее не то эгоизмом, не то жалостью, но точно имеющее оттенок упрямой привязанности. И, закрывая глаза, Хидан с твёрдым намерением решил, что заставит Какузу быть добрым. Хотя бы потому, что очень этого хотелось. *** Едва в комнату заглянуло тусклое зимнее солнце, нукенин распахнул глаза. Вернее, он сначала тихонько приоткрыл их, а уже потом, резко сев на наспех постеленном матрасе, уставился прямо перед собой. Его взору предстал полураздетый напарник, сидящий на подоконнике, прислонившись к окну, и, кажется, мирно спящий. Из приоткрытого рта уже не вырывались маленькие облачка пара, кожа на пальцах слегка отдавала синевой, а вспотевшие волосы покрылись изморозью. Какузу вскочил и тут же дал ему затрещину – проверить другим способом, жив ли он, не хватило гуманности. Хидан ошалело захлопал глазами и потёр ледяной ладонью щеку, которая в мгновение покраснела. Постепенно понимая, что произошло, священник злобно уставился на напарника. - Ты соображаешь своей тупой башкой, что делаешь?! – старший нукенин в ярости сжал кулаки. Мазохист, кипя от негодования, набрал было воздуха в лёгкие, чтобы выдать яростную триаду, но тут в голове всплыл вчерашний диалог с самим собой. В голове словно что-то щёлкнуло, Хидан захлопнул челюсть, больно прикусив себе язык. Но не сказал ни слова. Лишь спокойно слез с подоконника и, обойдя разъярённого напарника, отправился на кухню, разогревать вчерашний суп и принимать лекарство. Какузу проследил за ним взглядом, и чертыхнувшись, ударил по подоконнику кулаком. Когда старший нукенин зашёл на кухню, Хидан уже разливал суп по тарелкам. Завидев напарника, священник глупо заулыбался, словно не он только что яростно сопел носом. - Доброе утро, Какузу-чан! Будешь есть? – светловолосый нукенин сверкал зубами, словно ничего не произошло. Когда он, сухо кашляя, ставил тарелки на стол, было хорошо видно, что правая щека до сих пор была красной, словно у смущённого мальчишки. А ещё она жутко болела. Но он не подавал и виду, что что-то не так, хотя Какузу на минуту усомнился, все ли мозги у мазохиста остались на месте после того удара. - Нет, – сухо ответил старший товарищ, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. - Но Какузу!.. – Хидан обиженно тянул гласные. - Нет. - Какузу, блять, ты не жрал уже три дня, садись и ешь! Отступник замер в дверном проёме, услышав знакомые нотки. Сюсюканье напарника было сомнительным удовольствием, так что даже про грубую речь в его адрес он не сказал ни слова. Нукенин хотел было снова направиться прочь из кухни, но тут его выдал собственный желудок, который громко и с удовольствием заурчал, требуя пищи для пяти нукениновских сердец. Хидан торжествующе хмыкнул и откашлялся. - Давай свой суп, – помедлив, недовольно пробурчал Какузу и сел за стол. Священник тут же выудил из ящика две ложки. Есть ими было неудобно, но иначе жидкую похлёбку пришлось бы пить прямо из чашки. Хидан сел на стул напротив напарника и зачерпнул немного разогретого супа, украдкой наблюдая за старшим нукенином. Какузу, не спеша, зацепил пальцами край своей маски и стащил её вниз. Было заметно, что он старался смотреть по возможности только в свою тарелку, не переводя взгляд ни в сторону, ни уж тем более на Хидана. Хотя тот в свою очередь только и делал, что пялился. Нарочито медленно Какузу зачерпнул немного жидкости ложкой и поднёс её ко рту. Губы, с небольшими швами у рта, слегка вытянулись и позволили выпить содержимое. Затем ещё раз, и ещё. Голод взял своё. Хидан тоже ел, но всё время посматривал на напарника и улыбался непонятно чему. Оба молча стучали ложками о тарелки, даже священник старался не кашлять, чтобы не нарушать идиллию, хотя у него и плохо получалось. Когда с трапезой было покончено, Какузу поспешно встал из-за стола, попутно натягивая маску. Хидан остался на своём месте. - Знаешь, когда не несёшь всякую хрень, с тобой даже сидеть за одним столом приятно, – да, Хидан знал, что сейчас лучше промолчать, но не сказать совсем ничего было выше его сил. Тем более, что это была правда и по меркам священника чуть ли не комплимент. Правда, Какузу не оценил. Он лишь развернулся и молча скрылся в коридоре. Мазохист фыркнул, но остался доволен сегодняшним началом дня. *** После завтрака Хидан принял уже привычную горячую ванну. Правда, без помощи напарника, но вода есть вода, «кипячение» бессмертного тела явно шло на пользу. А пока светловолосый священник плескался в ванной комнате, старший нукенин вновь улизнул по делам, снова не удосужившись предупредить его. Обнаружил это Хидан уже после полудня, когда, чертыхаясь, обходил весь дом. Но нет, его уже здесь не было, причём очень давно. Даже следы на улице успело замести. Целый день мазохист страдал чепухой, валяясь на кровати или обходя комнаты. Среди хлама он нашёл весьма занятную вещицу, напоминающую куклу вуду, но вскоре и она ему надоела, и Хидан вновь отправился считать половицы. Лишь ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, дзясинист, тыкая своё больное тело остриём косы, услышал, как хлопнула входная дверь. Где-то внутри уже загорелся огонёк, счастливым теплом разбегаясь по телу. По коже пробежали мурашки, Хидан выждал минут пять и чуть ли не бегом выскочил в коридор, захватив с собой своё оружие. У самой комнаты он сбавил шаг. Помаячив за заветной дверью, нукенин тихонько отворил её и по-хозяйски вошёл, закрыв за собой ногой. Какузу сидел на кровати и перебирал какие-то бумаги. Наверное, снова счета или что-то, касающееся миссии. Когда вошёл его напарник и сел на холодный пол, он даже не удивился. Лишь мысленно выругался. - Хидан, какого чёрта ты тут делаешь? Иди в свою комнату! Но младший нукенин не сдвинулся с места, более того, он самозабвенно принялся чистить свою косу, заботливо глядя в своё отражение на ней. - Мне там скучно. - Зато тепло! Быстро ушёл отсюда! – процедил напарник, медленно начиная закипать. Хидан хмыкнул. Какузу поднялся и подошёл к нему вплотную, намереваясь всё-таки что-нибудь с ним сделать. Нукенин рявкнул: - ХИДАН! - Какузу, не бесись, я всё равно отсюда не уйду, – мазохист поднял на него взгляд своих ярких малиновых глаз. Напарнику не хватало только пара из ушей, а так его грозного вида испугался бы сам Дзясин. Но Хидан лишь упрямо смотрел на него, всем своим видом давая понять, что никуда не уйдёт отсюда. Какузу поднял руку, но не для того, чтобы врезать упрямому священнику, а чтобы ткнуть указательным пальцем на своё койко-место. - Тогда быстро поднял свою задницу и сел туда. Светловолосый нукенин ликовал. С самым что ни на есть невхерственным видом он встал, поднял свою косу и прошествовал к тощему матрасу. Какузу, что-то злобно бормоча, собрал документы и переместился на подоконник, снова практически в гордом одиночестве оставив Хидана заниматься своей косой. Что он и принялся делать. Прошло не более получаса, но старший нукенин уже разобрался с бумагами и, не отрываясь от складывания их в чемодан, обратился к мазохисту: - Если ты больше не кашляешь, будешь отрабатывать своё безделье. Завтра выдвигаемся в семь утра, к полудню нужно быть в... Отступник повернулся и умолк, скрежеща зубами. Выпустив из рук начищенную до блеска косу, Хидан уютно расположился на самодельной кровати и сладко посапывал. Какузу слез с подоконника и громко призвал напарника подняться. Не заметив должной реакции, он повторил процедуру ещё раз, но тщетно. Священник спал, как убитый. Нукенин сам заметил, что Хидана больше не мучает кашель, но что-то у него в голове заклинило, и он не намеревался оставлять его в этой комнате. Кричать было бесполезно. Но что-то останавливало его от навязчивой идеи растолкать спящего напарника. Поморщившись, как от зубной боли, Какузу аккуратно просунул руки под тёплое тело мазохиста и, подняв его, направился к двери. Велико было желание сделать шаг вправо и долбануть спящего Хидана головой об стенку, но отступник приоткрыл дверь и вышел. Несмотря на неработающие батареи, в коридоре всё же было намного холоднее, и Какузу постарался побыстрее достигнуть заветной комнаты. Хоть ситуация была и сомнительного удовольствия, но нукенин признался себе, что лёгкое тело напарника не доставляет ему особых неудобств. Спящим он ему нравился даже гораздо больше, чем бодрствующим. Быстрым шагом зайдя вовнутрь, Какузу не слишком аккуратно бросил Хидана на кровать. Он уже собрался удалиться к себе, но тут светловолосый мазохист сдавленно ойкнул. Отступник угрожающе медленно развернулся. - Хидан?.. – протянул он. Священник меланхолично открыл глаза. – Какого чёрта? Младший нукенин сел на постели и взглянул на старшего товарища. Его малиновые глаза неестественно сверкали в темноте. - Сядь, – его голос был неожиданно серьёзным. Но это не помешало Какузу не повиноваться. – Сядь, не ломайся, – повторил он, не меняя тон. Чувствуя, что так от него не отстанут, нукенин сел на край кровати, приготовившись слушать очередную ерунду от напарника. – Какузу, знаешь, мне порядком надоело то, что тебе на меня наплевать. Даже не надоело, а чисто заебало! Понимаешь? Мы напарники, мы должны быть ближе друг другу! Почему вот у нас не такие отношения, как у этих идиотов Учихи и Хошигаки? А? Я знаю, что тебе похер, но хотя бы ради меня ты можешь не быть таким козлом? Ещё несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, перебирая свои чувства, сходные то с ненавистью, то с откровенным упрямством. Хидан, полный надежды, хрипло дышал, вцепившись пальцами в одеяло. Но Какузу, всем своим видом давая понять, что монолог впечатления на него не произвёл, встал и уже хотел было покинуть помещение, как вдруг мазохист мёртвой хваткой вцепился в его руку, и воспользовавшись замешательством, опрокинул его на кровать и сел сверху. - Хидан! Священник молча прижимал его к постели. Оба они походили на сцепившихся шакалов, уставившись друг на друга и чуть ли не рыча. Младший нукенин полубезумно сверкал глазами, и Какузу наконец сдался. - Если я останусь с тобой сегодня, ты отстанешь от меня? Хищный оскал плавно превратился в улыбку. Хидан отпустил напарника и слез, чувствуя, что наконец-то добился своего. - С какой стороны тебе будет удобнее? – спросил он, глупо усмехаясь. Какузу возвёл глаза к потолку и демонстративно промолчал. *** Стояла глубокая ночь. Нукенины лежали в кровати, укутанные одним тёплым пледом. Старший отступник мрачно смотрел в потолок. Маска была снята, одна рука покоилась под головой, а вторая в объятиях младшего соратника. Хидан прижимался к тёплому телу напарника, обнимая его руку и положив голову на плечо. Теперь, когда он был так близко, Какузу мог слышать, что дыхание его донельзя хриплое, и совести не хватало выгнать его завтра на улицу. Где-то в закоулках сознания даже промелькнула мысль, что трудно будет с утра незаметно вытащить свою конечность из крепкого захвата. Но это уже детали... Во сне священник сладко улыбнулся и прижался плотнее. «Интересно, что ему снится?». - Как же ты мне надоел, – шёпотом, чтобы не разбудить, но словно надеясь, что он услышит, сказал нукенин. И тут Хидан, еле внятно, промямлил: - Дурак ты, Какузу... – и, слегка подтянувшись, уткнулся губами ему в щеку. Это было неожиданно, странно, непонятно и мерзко! Ну, так себя убеждал отступник. Только вот он так и не понял, проснулся его напарник или же удачно прикрывался сном.