Я просто верила тебе

Крик донесся до рыжеволосой девушки слишком поздно. Она дёрнулась из последних сил, преодолевая липкую паутину сна, и распахнула зеленые глаза. И мир наконец-таки стал красочным, а не черно-белым, словно старинный фильм. А ведь этот сон... Раньше Таня его не видела. Мрачный, тяжелый, давящий на душу и сердце, он до сих пор стоял перед глазами Гроттер, навязчивой картиной не давал спокойно вздохнуть, преследовал. Наверное, это чье-то проклятие, ведь недоброжелателей полно, а сон был и правда страшный. И ведь знает Гроттер, давно знает - кто именно навел такой сон. Это же Глеб, сто процентов этот некромаг что-то там наколдовал, в надежде, что Таня прибежит к нему в слезах, а он будет её успокаивать. Но теперь на улице день, ярко светит солнце, и ночные страхи отступают. Сон, просто гадкий сон... Однако Таня, посмотрев на свое отражение в зеркале, увидела, что в глазах застыла какая-то грусть, и на лице виднеется печаль. Где же верный Ванька, который всегда о ней заботился? Ах да, он же теперь живет где-то в тайге, конечно. Упертый баран. И в чем удовольствие жить в лесу с лешаками, без водопровода, без света и даже без нормального туалета? Наверное, Таня никогда этого не узнает. Хотя... если бы маечник писал чуть почаще, может быть, Таня снова испытала то пронзительное чувство, которое называют первой любовью. Оно затягивает с головой, кружит, словно водоворот. Однако в конце оно так же затягивает ко дну, и ты захлебываешься, погибая вместе с чувством, вместе с первой, такой горькой, любовью. Таня тряхнула головой, чтобы эти предательские по отношению к Ваньке мысли исчезли. "Даже если ты живешь так далеко, я всё равно буду тебя любить", - с нежностью подумала она, мысленно обращаясь к Ваньке. И абсолютно наплевать на то, что при появлении некромага сердце бьется, словно бешеное, желая вырваться из грудной клетки, что, когда эти черные глаза насмешливо смотрят на неё, хочется кинутся к Глебу в объятия, растворяясь в этих омутах навсегда. Нет, нельзя об этом думать, это гадко и мерзко. Ванька не заслуживает такую плохую девушку, Таня должна стать лучше, хотя бы ради него. Гроттер села на кровать, хотя близился первый урок, и открыла свой дневник, где в конце листа было Ванькиным почерком написано:" Я тебя люблю". "И я тебя люблю", - подумала Таня, трогая пальцами эту надпись, вспоминая тот день, когда Ванька её писал. И не было тогда в мыслях никакого Глеба, был лишь маечник, который безумно её любил, готов был умереть за неё, сражаясь на дуэли с кем угодно. И даже когда Ванька далеко в тайге, Таня знает, мысленно между ними протянута незримая нить, связывающая их навсегда. И не порвет эту нить никакой Бейбарсов. Хотя... нить уже настолько натянута, что еще год и она порвется, не выдержав такого напряжения. И виной тому даже не Глеб, а она сама. Как можно любить одного, а по ночам видеть во сне совсем другого? Как можно с нежностью думать об одном, но испытывать непреодолимое желание при взгляде на другого? Это гадко, мерзко и подло... "Он - упертый баран, а я гнусная предательница. Еще неизвестно, кто хуже", - сердито думала Гроттер. "А, может, рвануть к нему в тайгу, жить вместе с ним?" Заманчиво, но учёбу стоит закончить.