***
— Так. Раз уж никто не собирается затрагивать тему, я скажу. Две сраных недели, — Генриетта, употребляя ругательства для пущего эффекта, единственная держала речь, сузив глаза и пристально воззрев на паренька с красной макушкой. Пит бесстрастно взглянул на неё. — О чём ты? — не понимая, о чём речь, он посмотрел на Майкла, но тот лишь безмолвно отвёл глаза в сторону. — Две сраных недели ты не замолкаешь об этом мелком паршивом выродке Майке, — девушка клацнула по мундштуку длинным ногтем, покрытым чёрным лаком. Она стойко выдержала взгляд друга, едва ли моргнув. — Прекращай. — Будто ты что-то знаешь. Серьёзно, — хмыкнул Пит, откинув с глаз чёлку. — Я знаю, что ты одержим им. — Ни фига я не одержим, Генриетта. — Тогда хватит о нём говорить. — Он просто мелкий надоедливый гадёныш. Продолжает названивать мне, хоть я и сказал ему отвалить. Четыре раза уже позвонил. Откуда у него вообще мой номер? Фёркл, который до сих пор играючи открывал и закрывал свой карманный ножик, внезапно сказал: — Я ему дал. Оба — и Генриетта, и Пит — посмотрели на него в неверии. Генриетта покачала головой, стряхнула пепел на ковёр в своей спальной и подняла глаза к потолку. — Зачем ты это сделал? — Он попросил. С языка Генриетты готов был слететь очередной сарказм, но Пит внезапно опередил её, стремясь удовлетворить собственное любопытство, — и удивился самому себе, ведь интерес в нём возникал крайне редко, не говоря уже о том, чтобы его подавлять. — Зачем ему мой номер? — Он сказал, что хочет поздороваться. Пит нахмурился. — Чувак, он две недели говорит мне только «привет». И всё. Всегда одно и то же. «Привет, Пит». Я не помню, чтобы хоть раз говорил ему, как меня, блин, зовут. Потом он спрашивает, мол, может, затусим как-нибудь, и всё в таком духе. Какое на фиг «затусим»? Где? Да я лучше сдохну, чем пойду с ним по супермаркету гулять, если он на это рассчитывает. Внезапно Пит осознал, что три пары глаз друзей неотрывно смотрят на него, а сам он расхаживает туда-сюда вдоль комнаты. Юноши были, скорее, изумлены, чем раздражены, но вот к Генриетте ни то, ни другое не относилось. — Я серьёзно. Если ты собираешься и дальше засирать мою атмосферу своим гейством, счастьем, солнечной любовью и прочим дерьмом собачьим, то лучше вали отсюда. Сейчас же. — Это верно, — поддакнул Фёркл. С минуту Пит ошарашенно таранил Генриетту взглядом, а затем обличающе обратился к Майклу. — Я не… Мне он не нравится. Девушка моргнула, медленно и уверенно. — Нравится. — Вовсе нет! — Пит пытался отрицать сам факт, но то, как Майкл почти — почти, в своей самой незаметной манере — улыбнулся, сказало ему всё, что нужно было знать в этот момент: Генриетта была права.***
Следующие двенадцать часов Пит в равных долях провёл на единственном кладбище в городе и в четырёх стенах собственной комнаты. И там, и здесь под конец скитаний он непременно с головой обволакивал себя сигаретным дымом и погружался в раскаты тяжёлой музыки, грохочущей из его наушников через старомодный MP3-плеер, которым пришлось заменить айпод «нацистских чирлидерш-конформисток», как в своё время красноречиво выразился Фёркл. Время от времени к нему присоединялся Майкл, но когда стрелка часов перевалила за три пополуночи, Пит в одиночестве сидел в обветшалом кресле-качалке своего отца, вслушиваясь в звуки отчаяния, ревущие в ушах, и крепко сжимая телефон в руке. Четыре раза. Уже четыре раза он набирал номер этого тупого, доставучего позера Майка, чтобы вешать трубку каждый раз после первого соединительного гудка, а затем хмуро и с презрением вглядываться в экран телефона. Чувства для конформистов, твердил он себе. Пит даже не был уверен, что ему нравится этот пацан. Он почти убедил себя в том, что подобный интерес вызван предательски любопытным желанием узнать, к чему вообще может привести их дружба. И у него почти получилось… Но вместо того, чтобы уверенно себя чувствовать, Пит, ругая себя за тупость, молча ждал, пока его перестанет мутить. Когда гот позвонил в пятый раз, его план сбросить сразу же после первого гудка с треском провалился, потому что Майк, по всей видимости, буквально набросился на телефон в попытке поймать своего неуловимого серийного адресанта. — Алло! — ответ последовал незамедлительно, и голос говорящего дрожал от волнения так же, как и сам Пит. Гот, однако, подумал, что так же глупо в тот момент Майк себя уж точно не чувствовал. Несмотря ни на что, Пит изо всех сил постарался звучать как можно более невозмутимо. — Как дела, конформист. — Это Пит? — Да неужели? — Не надо быть таким грубым, априори. — Ты хочешь встретиться или нет, педик? — Пит понятия не имел, почему данная идея вдруг показалась ему такой заманчивой. — Конечно. — Через час в кофейне. Если опоздаешь, я свалю, и мне будет реально насрать. — Но ведь общественный транспорт уже не ходит… — Придумай что-нибудь, — с этими словами Пит повесил трубку, чувствуя себя гораздо лучше. Оба встретились в четыре часа утра в закусочной Бенни, как и планировалось. Внешний вид Майка оставлял желать лучшего. — Что стряслось, лузер? — выгнул бровь Пит. — Вампир, — на автомате поправил Майк, садясь напротив Пита и ни разу не взглянув на него. — Я ускользнул из дома. Я никогда так раньше не делал, априори. А моя мама даже не в курсе! Если она узнает, мне конец. — О, боже, успокойся. — Как я могу быть спокоен, когда моя жизнь так ужасна? — запричитал Майк и уронил лицо в ладони. Пит наблюдал за ним со скучающим видом. — Просто пей кофе. Как я. Майк поднял голову и сморщил нос. — Я никогда не пробовал кофе. — Ты, блядь, серьёзно? — в неверии покачал головой Пит. — Ты что, реально вампир? — Вообще-то да. Не слушая его, гот жестом подозвал ближайшую официантку. — Два кофе. Чёрных. Женщина медленно кивнула, затем наградила парочку странным взглядом и удалилась готовить напитки. Между юношами воцарилась гнетущая тишина. Даже когда кофе был подан, они не заговорили. Пит, не дожидаясь, пока напиток остынет, сделал большой глоток и с шипением втянул ртом воздух. Майка передёрнуло на ровном месте, однако он всё же решился попробовать, но тут же воскликнул и приложил ладонь ко рту. — Что, горячий? — самодовольно спросил Пит. Однако, всё самодовольство тут же улетучилось, когда Майк начал разрывать один за другим пакетики с сахаром и высыпать его в чашку. — Что ты делаешь... — Кладу сахар. Слишком горько. — В этом весь смысл. Только конформистские ублюдки добавляют сахар в кофе. Майк остановился с занесённым над кружкой девятым пакетиком сахара и нахмурил брови. Выщипанные, как заметил Пит. Его внимание привлекли три колечка, вставленным одно за другим по восходящему контуру на кончике правой брови. — Хочешь сказать, я конформистский ублюдок? — Самый ублюдский из всех, — Пит в одно мгновение разделался с остатками своего кофе, по большому счёту пытаясь отвлечься от конформиста напротив, что едва ли работало. Он опустил чашку на стол и, подняв глаза, встретился с прожигающим насквозь взглядом Майка, который смотрел сосредоточенно, слегка приоткрыв рот. — Что? Правда глаза режет? — Ничего подобного. Вампир, король вампиров, не боится правды. — Мы оба знаем, что никакой ты на хрен не вампир, Майк. К удивлению гота, парень не поспешил доказать обратное. Вместо этого он хмыкнул и вновь начал попивать кофе, делая паузы после каждого глотка. — Я смотрел на тебя потому, что ты одним глотком осушил всю чашку. Круто же. — Что здесь крутого? — Пит вновь начал разглядывать пирсинг в чужой брови. Признаться, колечки ему нравились и смотрелись отлично. Пауза затянулась, и Пит, ощутив неловкость, добавил: — Это всего лишь кофе. — Горячий. Повисла длинная пауза. Пит сухо нарушил тишину: — Чего? — Я про кофе! — выпалил Майк и покраснел так, что его румянец не скрыл даже толстый слой пудры. — Кофе был горячий, а ты просто взял и выпил его залпом. Больно, наверное. — Я привык к боли. — А… Ну да, — чтобы сменить тему разговора, самопровозглашённый король вампиров неловко прокашлялся и небрежно потёр веко и нахмурился, заметив пятно от подводки на кончике пальца. Теперь уже было слишком поздно думать о своём смазанном макияже, поэтому он просто опустил руку и приготовился говорить. Однако, что бы он там ни хотел сказать, его незамедлительно прервал Пит своим обличительным тоном. — Это у тебя жидкая подводка? — Да?.. — Жидкая подводка не делает тебя страшнее. С ней ты на педика похож. — Не похож. С жидкой подводкой проще обращаться… — раздражённо хмыкнул Майк. — Ни фига. — Фига! Если у тебя твёрдая рука, то проще, а вот у тебя руки постоянно дрожат потому, что ты куришь. — Выкуси. — Смеёшься надо мной? Что это за выбор слов такой? Пит отодвинул кружку в сторону и сел на стул, подогнув под себя ноги. Затем он опёрся локтями о стол, наклонился вперёд и остановил своё лицо на расстоянии дыхания от лица Майка. — Нет, Маковски. Я серьёзно. Укуси меня. Взглядом Майк нервно скользнул по лицу юноши, затем по поверхности стола, и обратно. — Ну… Ладно. Но не здесь. Пит, должно быть, выглядел частично удивлённым, потому что лёгкая, тревожная улыбка коснулась губ Майка. — Ты ведь пошутил, да? Прошла минута, но ответ всё же дошёл до вампира в приглушённом и слегка отрешённом тоне. — Нет. Пошли отсюда. — А заплатить за кофе? — Да ни за что. Только конформисты платят, — ответил Пит, возвращаясь к своему небрежному тону. Без лишних слов оба вылезли из-за стола, и, прежде чем Майк успел заикнуться о чаевых для официантки, Пит схватил его за запястье и, не оборачиваясь, вытащил из закусочной. Далеко идти не пришлось. По сути, идти пришлось только до невзрачной маленькой машины мамы Майка, которая была припаркована на стоянке и теперь могла похвастаться тем, что двое странно одетых парней, навалившись на её капот, пробовали вкус кофе на языках друг друга. Пригвоздив Майка к металлу, Пит резво забрался руками под его футболку, задирая её на пару сантиметров вверх и проходясь пальцами по торчащим тазовым костям. — Холодно, — промямлил Майк в губы Питу, выгибая спину в попытке избавить своё тело от холода. — А это раздражает, — тяжело дыша, ответил Пит, указывая на пластиковые клыки, украшающие зубы вампира, и толчком отправил его тело обратно на капот. — Жалость-то какая, — пренебрежительно отозвался Майк. Ответ гота заглушил рассерженный вопль со стороны закусочной. Оба подростка второпях забрались в машину и сорвались с места. — Почти попались, — пытаясь восстановить дыхание, Майк до побелевших костяшек пальцев сжимал руль. — Они бы ничего нам не сделали. — Конечно! Арестовали бы нас, только и всего. — За полторы чашки кофе? Ну-ну, — Пит отбросил со лба чёлку и ухмыльнулся, затем поглубже вжался в пассажирское сиденье, как только завидел вдалеке Старков пруд. Он не спрашивал, почему из всех мест, куда можно было бы направиться, сбежав из дома, вампир приметил именно этот грязный, старый парк, но похвалил (мысленно, разумеется) Майка за правильно сделанный выбор. — Нет. За публичное проявление чувств, — Майк остановил машину под разбитым фонарём и какое-то время не моргая смотрел на железную скамейку, стоявшую неподалёку от них на улице, прежде чем продолжить: — За совершение непристойных действий на публике. — Ну-ну. — Прекрати так говорить! — Ничего не будет. Мы с Майклом и не таким занимались. Майк тут же напрягся и отшвырнул руку Пита со своего бедра. — То есть, ты хочешь сказать, что… — Что, собираешься разводить свои вампирские сопли из-за того, что я спал с ним? — гот вновь хмыкнул, затем выудил пачку сигарет из своего кармана. — Впрочем, неудивительно. — Неудивительно?! — Майк задохнулся от возмущения, но слова так и застряли в горле, когда он увидел, как Пит достаёт сигарету: — Это машина моей мамы. — Вот это новость, — бормотнул Пит, зажав сигарету в зубах. Он поднёс к лицу зажигалку, чтобы прикурить, но Майк, широко раскрыв глаза, тут же вырвал её у него из рук. — Кури в своей машине, априори. — У меня её нет. — Тогда как же ты добрался до Бенни? — Пешком, умник. — Но это же далеко. Я к тому, что у тебя теперь, наверное, горло болит. Пит окинул его взглядом, словно намекая, что разговор окончен, но Майк настойчиво продолжил: — Я серьёзно. Курение вредит твоему здоровью. — Очень похоже, что меня это волнует? — зажигалка была выхвачена обратно, но на этот раз Пит решил-таки соблюсти нормы приличия и прислушаться к просьбе Майка не курить в машине. Пока что. Затем они долго и безмолвно сидели в кабине. Майк рассеянно постукивал пальцами по рулю, а Пит щёлкал зажигалкой и сдувал с неё пламя. Затем ему надоело. Делать было нечего, и Пит довольствовался тишиной до тех пор, пока Майк всё же не нарушил её: — Мы не можем делать это. Когда ответа не последовало, вампир украдкой взглянул на Пита и понял, что гот не игнорирует его, но попросту ждёт дальнейших разъяснений. В какой-то момент Майку показалось, будто Пит нахмурился. — Под этим я подразумеваю... Я не знаю, как сказать, априори, — Майк грыз ноготь на большом пальце правой руки, а левой теребил серёжки-колечки в проколотой брови. — Я не думаю… Пит понимал, что слова даются Майку с трудом, но всё же не смог удержаться: — Ты и не умеешь думать. В ответ Майк закатил глаза так, что такому драматизму позавидовала бы сама Генриетта. — Мы не можем делать то, что делаем. Мы даже не друзья, — Майк выдохнул, вжимаясь в кресло, как и Пит до этого. — Я думал над тем, что ты сказал… Что ты спал с этим мальчиком, Майклом, с которым вы тусуетесь. — Тебя это расстроило, — Пит не спрашивал. Утверждал. — Я не про это. Мы просто… У нас с тобой даже нет ничего общего, — досадливо сказал Майк. — Оно и понятно. Бледные пальцы Майка накрутили ядовито-зелёную прядь волос — нервная привычка, которая проявлялась каждый, когда того одолевала туча сомнений. Сомнения выстраивались в вагоны в его голове, образуя облачный поезд неопределённых мыслей. Пластиковые клыки впились в обветренную нижнюю губу, и Пит с внезапно нахлынувшим сожалением осознал, что хочет поцеловать вампира ещё раз. Теперь готу оставалось только изо всех сил сдерживать себя. — В глубине души я и сам догадывался, что у нас нет ничего общего— наконец сказал Майк наконец. — Если знал, то какого чёрта продолжал мне названивать? — Ну, потому что ты, вроде как, мне, типа, нравишься, — и снова попытки пудры на щеках вампира скрыть тёмный румянец, оттенивший и без того хмурое лицо, оказались бесплодны. Молчание стало невыносимым, и в итоге младший из них произнёс единственную вещь, которую в данный момент находил уместной. — Ну должно же у нас быть что-то общее. — Вряд ли, априори. — Перестань так говорить. — Мне нравится. — А мне нет. — Вот видишь? Вот об этом я и говорю. В ответ на это гот округлил глаза и развернулся к нему. — Так, в жопу всё. Если я найду хотя бы три общих вещи у нас с тобой, ты меня поцелуешь? Теперь пришла очередь Майка округлить глаза и уставиться на Пита, будто бы у того только что выросли рога. — Э… Да, я… Конечно. Как никогда уверенно, Пит начал: — Во-первых, мы оба считаем, что Xbox One говно. — Да. Прошло какое-то время, прежде чем следующие слова были сказаны, и, несмотря на возникшее молчание, быстро вернули улыбку на лицо Майка. — Во-вторых, мы оба ненавидим этих чмошников эмо. — Точно. А ещё что? Пит надолго задумался. Свет надежды на лице Майка угас, уступив место раздражению и признанию полного поражения. Сам Пит выглядел мрачнее обычного — если такое вообще возможно — и был настолько поглощён своими тщетными попытками найти что-то общее между ним и вампиром, что забыл о правиле некурения в машине и вновь попытался поджечь сигарету, которую всё это время держал во рту. — Ты хотя бы из машины выйди, если собираешься травить себя этой раковой мерзостью, — пробормотал псевдовампир, флегматично теребя пластиковый клык пальцами одной руки и настраивая другой радио. Не сдержав раздражённого стона, Пит всё же молча уступил и вышел на улицу хотя бы для того, чтобы не слушать тех волн и тех песен, которые этот недоучка-конформист собирался ловить. Сидя на холодной скамейке у пруда в шесть часов утра, он думал, что последняя вещь, которой бы он хотел заниматься в этом дерьмовом захолустном городке — это цепляться за безнадёжные отношения, маячившие у него перед носом. Даже если и не хотел, то уж точно не под аккомпанемент радио. Не то чтобы Пит совсем категорично относился к нему, просто ни одна радиостанция из тех, что он знал, ему не нравилась. В течение пяти минут он наблюдал за тем, как Майк пытался зубами открыть диск с Black Veil Brides лишь для того, чтобы в итоге швырнуть его на заднее сиденье, очевидно, пребывая не в том настроении, чтобы слушать эту группу. Но затем он вынул из футляра ещё один диск, и Пит приятно удивился (Пит не мог знать наверняка, в конце концов, ему редко бывало приятно). Холодными пальцами он взялся за фильтр сигареты и швырнул её в снег, как только звуки достойной, по его мнению, музыки донеслись до его ушей. Полностью игнорируя сухой участок земли, фиолетовые берцы с плеском шлёпнулись о сероватую слякоть, развернулись на месте и удалились. — Чел, только не говори мне, что это AFI, — выпалил Пит. Майк бросил на Пита мимолётный взгляд, а затем в смятении начал неуклюже возиться с настройками стерео. — Да-да, я долбанный конформист. Знаю! — Я не об этом. — Ну тогда позер. — Майк, заткнись на хрен, — гот подождал, пока тот поправит его за неправильное обращение к вампиру по имени, но когда упрёка не последовало, он выдохнул и буквально рухнул обратно на пассажирское кресло. — AFI суперкрутые. Никто с ними и рядом не стоит. Откровенно говоря, в сравнении с ними все остальные сосут. Ещё ни разу Пит не видел, чтобы от его слов кто-то пришёл в такой восторг. — Это моя любимая группа! — Это в-третьих. — В-третьих? — пауза. — Вот чёрт... И правда! — Господи, ты тупишь прямо как Генриетта. — У нас есть три общих интереса! — Вовремя заметил. — Ничего не поделаешь, у меня нет сил Эдварда, у меня силы Беллы, априори. Некоторые соображают даже медленнее, чем я. — Этого ещё не хватало… — Перестань возмущаться. Ты портишь всё. — Ничего я не порчу. — Вот именно что по… — прежде чем Майк успел закончить свою обличительную речь, Пит облокотился на рычаг коробки передач, подался вперёд и заткнул вампира поцелуем. — Погоди, — Майк внезапно напрягся и отстранился. Пит вздохнул и подпёр подбородок ладонью. — Что-то ещё? — протянул он, скорее, разочарованно, чем раздражённо. Майк сунул в рот указательный и большой пальцы, на что Пит выгнул бровь. —Я думаю, — промычал Майк и вынул изо рта искусственные клыки, тут же проясняя смысл фразы, — что будет лучше без них. — Да, в общем-то, без разницы. Я уже привык ко вкусу хот-топиковского пластика. — Так оставлять или нет? — Ну ты же не собираешься мне отсасывать, позер. — Кто сказал, что не собираюсь? Услышав его притворное возмущение, Пит едва заметно улыбнулся. Майк заметил это и дико заулыбался в ответ: — Ты улыбнулся! Я видел! — Заткнись. — Ты так и будешь затыкать меня, или мы уже, наконец, сольёмся в страстном поцелуе? Пит округлил глаза уже, наверное, в сотый раз за день. — Чтобы я ещё раз услышал от тебя подобное, конформист... — Ладно, больше не буду. — Ты полный придурок. — Значит, теперь у нас есть ещё кое-что общее. — Не испытывай судьбу, Маковски. Майк улыбнулся — обезоруживающе сладко, и без клыков это выглядело куда более естественно, чем то, к чему Пит привык. Без раздумий — не то чтобы он вообще желал о чём-то думать — гот наклонился вперёд и поцеловал его, на этот раз получая куда более жадный (при отсутствии во рту клыков) ответ, пока музыка лилась им прямо в уши и вымывала из-под черепной коробки все мысли, кроме той, что Пит озвучил, промычав в чужие губы: — Всё же кавер на Head Like A Hole в оригинале у Nine Inch Nails звучит лучше. — Заткнись, Пит, — проворчал Майк в ответ, пальцами утопая в красных, гладких волосах, и страстно, до треска ударившихся друг об друга рядов зубов, привлекая юношу ближе к себе. Хотя вначале коротышка намеревался вернуть должок в ответ на поцелуй, то, как Майк внезапно отстранился и начал обжигать ему ухо своим сбивчивым дыханием, навело его на мысль. Немедленно вдохновлённый ею, он промямлил: — Майк. — Что? — Поехали. В минуту Старков пруд остался позади. Пит не мог вспомнить, когда в последний раз размытые огни ночного города не казались ему такими депрессивными. Сегодня ночью они обещали много больше обычного, разбиваясь мерцающими бликами о разноцветные фасады зданий. После недавних событий расслабиться в пассажирском кресле было весьма сложно. В данный момент он оторвал свой взгляд от лобового стекла и занимался созерцанием чересчур напряжённого Майка. Тот буквально источал нервное сияние, и Пит почти чувствовал его возбуждение, электризующее воздух. Чтобы не улыбаться, парень закусывал нижнюю губу и хватался за руль так крепко, будто это была единственная вещь, удерживающая его в кресле. Пит пробормотал «Налево», и машина миссис Маковски въехала в тёмный, невзрачный переулок, оставляя огни города позади. Смена атмосферы не была пугающей хотя бы потому, что гот привык больше к темени, нежели к свету; посему он полагал, что темнота в его комнате подойдёт случаю идеально, а в большинстве случаев правым он оказывался почти всегда.***
Он действительно оказался прав практически во всём. Оба, несомненно, хотели друг друга, но когда на них осталось только нижнее бельё, старший из подростков внезапно стушевался. Целых десять минут ушло на то, чтобы убедить Майка в абсолютной нормальности происходящего. И это было действительно так. Пит абсолютно не волновался. По сути, его вообще ничто особенно не волновало, кроме того факта, что он каким-то неведомым образом умудрился затащить Майка Маковски, одетого в боксеры c Бэтменом, которые были наверняка откопаны в тёмных закромах Хот Топика, и нелепую майку, которая не имела никакого права быть надетой под футболку, в свою постель. Плюс ко всему, куда приятнее было просыпаться в час пополудни без нужды чистить грязное постельное бельё, прежде чем родители придут домой с работы. А ещё приятнее было хранить в памяти воспоминания о том, как он вжимал бёдра чересчур самоуверенного вампира в матрас и целовал его на протяжении почти двух часов до потери сознания под аккомпанемент панк-рока, доносящегося из его старенького CD-плеера. Пит мог с уверенностью сказать, что сегодня его раннее утро не было отвратным. Майк проснулся, выглядя при этом слегка дезориентированным, и начал размазывать чёрную подводку со своих глаз от век в вискам. Пит уже хотел было сделать фотографию, но воздержался, потому что постепенно эти самые черные разводы превратились в два фингала под каждым глазом. Комичность ситуации поражала: двое парней с размазанной по лицам косметикой, один из которых сидел с незажжённой сигаретой в зубах, а другой, свалив во сне подушку на пол, лежал на простыне с распластанными в разные стороны чёрно-зелёными волосами, встречали утро на общей постели в компании друг друга. Старший из них резко поднялся, и Пит, медленно моргнув, впечатлённо уставился на его причёску, которая сохранила свою форму после сна даже в вертикальном положении. — Мои родители!.. — Я позвонил Ворону и попросил его сказать твоим, что ты пришёл к нему утром, чтобы делать домашку, — Пит пристально взглянул на него. — Выглядишь отвратительно. — Это ты отвратителен. — Вот сейчас ты снова стал самим собой, а не тем, кем был в пять утра, — пробормотал гот, умудрившись своим словами вызвать улыбку на лице короля вампиров. — И это не комплимент. Майк фыркнул. — Ты теперь тоже в своей шкуре, априори. За исключением того, что не куришь. Ты так и собираешься её жевать? — осведомился он, указывая на сигарету. — Не хотел навлекать на себя твой конформистский гнев, вызванный страхом перед смертью от рака лёгких. — Ты сделал это ради меня? — глаза Майка расширились вместе с улыбкой. — Ты хороший парень, Пит. — А ты забыл, как надо правильно благодарить, Майк. — Я Вампир. — Как скажешь, — ответил Пит перед тем как монотонно произнести «эй», когда Майк, вынув сигарету из его рта, бросил её на пол. — Это ещё зачем? — Поцелуй меня, глупый. — Ебись конём, — несмотря на собственный призыв, гот всё же снизошёл до просьбы вампира, прежде чем оттолкнуть его руку. — Но только делай это в своём собственном, мать его, доме. — Хорошо, хорошо! Не надо быть таким грубым, априори, — Майк вскочил с постели с большей прытью, чем, как показалось Питу, было нужно, и начал натягивать на себя ранее сброшенную на пол одежду и приглаживать волосы. Он потратил долю секунды на то, чтобы взглянуть на гота: — Не волнуйся. Я никому не расскажу о нас. — Мне всё равно. Майк вздёрнул подбородок и поджал губы. — Тогда я расскажу всем. — Плевать. Последовала короткая пауза, после которой долговязый вампир засмеялся: — Давай повторим на следующей неделе. — Пошёл ты, — Пит спрятал слабую улыбку, прикрыв рот ладонью, словно собирался наконец поджечь очередную сигарету, которую он достал из пачки указательным и большим пальцами пару секунд назад. — В пятницу. Встреть меня в лесу рядом со школой, — с этими словами вампир подцепил с пола валявшуюся куртку и устремился прочь из дома, не принимая никаких возражений. Комната погрузилась в умиротворяющую тишину, нарушенную только щелчком зажигалки, приглушённым звуком открывшейся и захлопнувшейся двери автомобиля, бормотанием заведённого стартера и постепенно удалившимся рокотом мотора. Минута прошла в гробовом безмолвии, в течение которого Пит, наконец, осознал, что теперь официально встречается с одним из детей-вампиров. Из всего того, что могло с ним произойти, эта вещь казалась самой ужасной — и в тоже время не казалась таковой вовсе. Он мог только представить себе грандиозно-драматическую реакцию Генриетты, когда обо всём ей расскажет. В кой-то веки он собирался всецело наслаждаться наступившим днём.