Локи. Рагнарек

- Здравствуй, Всеотец. В палатах Одина клубился мрак. Свет одинокой жаровни осветил напряженное лицо пожилого мужчины. Он встрепенулся и обратил свой взор в темный угол, откуда и раздался тихий голос. - Кто здесь? Как ты проник сюда? - Легка поступь Смерти. К свету выступила высокая худощавая женщина. Лицо ее было серо, длинные темные волосы сплелись колтунами. - Хель… Что привело ко мне повелительницу Царства Мертвых? - Я пришла выказать свое почтение новому королю Асгарда. Старик с явным облегчением усмехнулся. - Ах, если бы Смерть всегда была так нетороплива. Многие тысячелетия назад твои поздравления были бы более уместны. Гостья прикрыла глаза и улыбнулась. - Ты хоть и Бог Лжи, но даже тебе не скрыть правды от моих слепых глаз. Девушка взмахнула рукой, фигуру Одина окружило зеленоватое сияние, и вместо него предстал красивый статный юноша. - Ты изменился с нашей последней встречи. Возмужал. В глазах твоих отражается груз перенесенных страданий. Но нет, он совсем не портит твое красивое лицо. Хель подошла ближе, коснулась щеки Локи, провела пальцами по подбородку, откинула с лица длинную темную прядь. Локи невольно вздрогнул от холода ее рук. - Я ждала тебя. Тогда, после твоего прыжка с Радужного моста. Но ты перехитрил даже мудрого Одина. И не одиножды. Кстати, где он? - Ты меня об этом спрашиваешь? Похоже, кое-кому нужно внимательней следить за своим королевством. На лице Смерти появилась коварная улыбка, и Локи почувствовал страх. - Его нет в Хельхейме. Локи бросило в жар. Ответ прозвучал как приговор. Нет, такого не может быть! Он убил Всеотца собственными руками. Старик должен быть в Царстве Мертвых, или же сама Хель выпустила его? Но зачем? Маг попытался взять себя в руки, однако смог лишь выдавить из себя: - Тогда где же он? - Этого я не знаю. Ты ведь думал, что убил его, верно? Ты, конечно, умен, и со временем мог бы стать мудрее и сильнее Одина, и уж, само собой разумеется, Тора. Но ты никогда не сможешь убить ни одного, ни другого. - Откуда тебе это известно? Хель не ответила. Она долго молчала, а Локи тем временем боролся с собой. Ему хотелось схватить девушку и вытрясти из нее ответы. Но заключение научило его терпению. - Ты ведь никогда не был в Хельхейме? Локи нервно кивнул. - Верно, лишь у меня есть право переступать порог Царства Мертвых столько раз, сколько мне захочется. Хотя, надо признаться, ты – первый, кого я лично посетила за время своего правления. Я не самый желанная гостья в мирах Иггдрасиля, - девушка с тоской посмотрела в огонь. - А мне так хочется вновь увидеть солнце. Вечный мрак и холод Хельхейма сгубили мою молодость, красоту. Ты помнишь, я ведь была также красива, как ты? А мудрый Один изгнал меня. За что? За ту кровь, что течет в моих жилах? Он всегда не любил Йотунов. Хель заметила, как глаза Локи осветила затаенная ненависть. - Я хочу мести. И, я знаю, ее хочешь ты. А еще ты хочешь трона. Однако, пока живы Один и Тор, твое положение всегда будет шатким. Но я знаю, что нужно сделать. Маг подскочил к Хель, схватил ее за плечи и прокричал: - Говори же, не тяни! - Ты слышал о Рагнареке? Локи задумался. Хель не дала ему ответить. - Вряд ли, конечно. Один охранял пророчество Вельвы пуще, чем любой артефакт в асгардском хранилище. Оно гласит: Братья начнут Биться друг с другом, родичи близкие в распрях погибнут; тягостно в мире, великий блуд, век мечей и секир, треснут щиты, век бурь и волков до гибели мира. Трепещет Иггдрасиль, ясень высокий, гудит древний ствол, турс вырывается. Что же с асами? Гудит Ётунхейм. Нагльфар плывет. С востока в ладье Муспелля люди плывут по волнам, а Локи правит. Солнце блестит на мечах богов; рушатся горы, мрут великанши, в Хель идут люди, расколото небо. Один вступил с Волком в сраженье, со змеем идет биться сын Одина, в гневе разит Мидгарда страж, все люди должны с жизнью расстаться. Солнце померкло, земля тонет в море, срываются с неба светлые звезды, пламя бушует питателя жизни. жар нестерпимый до неба доходит. - Гибель богов? По-твоему, я потерял рассудок? - Ужель тебе не хватит мужества? - Какой смысл мне затевать Рагранек? Ведь, если верить пророчеству, погибнут все боги, и я в том числе. Немыслимо, глупо. - Это – единственный способ убить Одина. Не в моей власти совершить такое одной. Лишь ты можешь привести богов к гибели. И да, ты умрешь. Но я встречу тебя у порога своего царства и… покажу тайную тропу из Хельхейма. Эта дорога скрыта даже от Бога Лжи. И больше никогда смерть не догонит тебя. Ты вернешься в Асгард и будешь править как законный правитель. И духи воинов, удостоенных чести попасть в Вальхаллу, будут почитать Локи как высшего бога. Единственного бога, сумевшего пережить Рагнарек. Последние слова прозвучали как колокольный звон. Что это промелькнуло в душе Бога Лжи? Алчность, тщеславие? Хель прекрасно знала, как играть на чувствах Локи. Да, опасность слишком велика, но он не откажется… - И что я должен сделать? - Убить Бальдра. - Это невозможно. Все живое поклялось защищать его. А я все гадал, с чего бы это Фригга и Один прибегли к такому сложному заклятью. А все дело было в пророчестве… Хель ликовала. Он согласен, согласен! Иначе и быть не могло. Сомнения в его словах – лишь видимость. - Но тебе ведь удалось выкрутиться? Как обычно. Локи довольно улыбнулся. И вдруг помрачнел. - Лишь чтобы подзадорить отца. Но это бессмысленно. Бальдра не просто никому не убить, но еще и ничем. - Каждое заклятье имеет свои слабости. А такое мощное тем более. Тебе удалось его обмануть. А у меня есть то, что в принципе не подвластно никакой магии. Хель вытащила из-за пазухи плаща блестящий меч и передала его Локи. - Как жнец косит колосья, так и я собираю свой урожай. Этот меч несет погибель любому существу – будь он бог, человек или великан. Локи с трудом удерживал оружие. Он чувствовал, как чужеродная сила, более могущественная, чем его собственная наполняет его руку, и вот уже пальцы уверенней охватили рукоять, с легкостью он занес меч над головой, играючи рассек воздух. Эта сила пьянила, казалось, что нет ничего такого, что не мог он, Локи, совершить. Он стал выше всех, ему подвластны жизни! - Мне не нужна твоя помощь! Хель замерла. - Слышишь? Пошла прочь. Теперь у меня есть сила и знания. Я справлюсь один. Теперь я повелеваю Смертью и велю тебе больше не попадаться мне на глаза. Хель злобно улыбнулась. Ей-то было ведомо гораздо больше, чем юному Богу. - Как прикажете, повелитель. Она растворилась в воздухе. Локи не обратил на нее никакого внимания. Он любовно рассматривал оружие, раздумывая как лучше его использовать. - Я сделаю то, что мне предначертано, - решил маг и отправился к Радужному мосту. *** Бальдр, Бог Весны, прекрасный светлый юноша, который любил все живое, и все любили его. Цветы расцветали, когда он касался плотно сжатых бутонов, птицы пели под его лютню. Он часто навещал цветущий Ванахейм, чтобы побыть наедине с природой. Бальдр не слышал шагов у себя за спиной. Лишь когда тень скрыла солнце, он развернулся и увидел Локи. - Брат! – лицо юноши озарила улыбка. Локи не проронил ни слова. Лишь взмахнул мечом, и золотоволосая голова упала среди маков. На красивом лице навеки замерло непонимающее и удивленное выражение. Наверное, в душе Локи в этот момент должно было что-то вздрогнуть. Но он лишь отер лицо от крови и через мгновение исчез в радужном сиянии. *** В Асгарде его ждали. Один, будь он навеки проклят, уже знал о гибели младшего сына. Он понимал, что Рагнарек уже не остановить, но не мог не попытаться остановить Локи или хотя бы наказать за совершенное. Тогда маг впервые понял, почему враги трепещут перед Всеотцом. Ни магия, ни меч Смерти не помогли ему продержаться против Одина хотя бы несколько минут. Бог Лжи был повержен. Вновь. В этот раз не было суда. Один схватил непокорного сына за шиворот и уже через мгновение они оказались среди голых скал. Что это был за мир? Локи не мог понять. Один кинул его к своим ногам и ударил Гунгниром. Очнувшись, маг понял, что лежит на камнях, нагой, а массивные цепи оплели его тело. Локи услышал шипение и увидел над своей головой гигантского змея. Тварь раскрыла пасть и с ее зубов сорвались капли яда. Когда они коснулись лица Локи, он надрывно закричал и заметался от боли… *** Измученный узник даже больше не стонал. А это был лишь первый день его наказания. Неожиданно боль слегка утихла, и раздался знакомый голос: - Мучительно ли твое падение, отец? Локи приоткрыл глаза и увидел Хель. Она держала чашу на его головой, защищая от яда чудовищного змея. - Ты не Одину хотела мстить, верно? - Ему тоже. Но сначала ты. Хель присела на камни рядом с Локи. - Ты ведь мог тогда вступиться за меня. Защитить. Воспитать. А тебе было все равно. Сколько тебе еще столетий нужно прожить, чтобы научиться брать на себя ответственность? Кстати, познакомься, это – она кивнула в сторону змея, - еще одно забытое тобой дитя. Ермунгард. Локи поднял голову и рассмеялся. Что было в его смехе? Отчаяние? Безумие? - И насколько же осудили меня мои дети? Вечность? - Неужели ты забыл о Рагнареке? Ты поведешь мою армию мертвецов. И я даже не беру назад своих слов: я выпущу тебя из Царства Мертвых. Но до тех пор побудь пока здесь. Надеюсь, Ермунгард поможет тебе укротить свою гордость. *** Локи давно уже потерял счет времени. Когда на мгновения его разум прояснялся, он видел лишь снег, снег, один лишь снег. Локи знал, что он находится не в Йотунхейме, иначе он бы облик ледяного гиганта защитил его холода. О боги, какая же долгая зима! И Локи вновь забывался, ожидая прихода весны… Она появилась через три года. Локи не слышал шагов, не видел ее сумрачной фигуры. Он просто почувствовал, как боль ненадолго стихла. Он поднял потухшие глаза и увидел, как блеснул меч, и голова змея шлепнулась на камни. «Точно так же, как я убил Бальдра», подумал Локи. Кровь забрызгала измученное тело мага, неожиданно принося исцеление. Хель разрубила цепи, помогла узнику подняться на дрожащие ноги. Как бы Локи ни ненавидел свою дочь, он все же осознавал, что заслужил ее месть. Он прильнул к ней, и в этот момент даже ее ледяная кожа грела его лучше солнца. Хель укрыла их одним плащом, и на мгновение позволила себе раствориться в, доселе незнакомой ей, ласке отца. Она пригладила спутанные пряди, оглядела язвы на некогда красивом лице. Ничего, раны заживут, силы вернуться. Жестокость по отношению друг к другу, видимо, их семейная черта. - Пора, - сказала она. - Рагнарек уж близится. Локи встрепенулся, расправил плечи, мысли, планы заполнили сознание, и он все вспомнил. Губы искривила злобная улыбка, в глазах блеснуло торжество. - Да, ты права. Пора.