Одно гадание на кофейной гуще

Очередной вечер одиночества, так любимого Гермионой Грейнджер ранее и так презираемого ей сейчас, проходил в "Месте в тени". Она не хотела разговаривать ни с Джеком, ни с кем-нибудь еще. Гермиона снова плакала. Тихо, пряча слезы от Марисы, принесшей ей вино. Да, теперь по вечерам она иногда пила вино, вспоминая, как они с Северусом приходили отпраздновать сюда очередную ее маленькую победу над собой. Перед ней лежал Moleskin, подаренный Марком, почти весь исписанный и разрисованный. Как и советовал Марк, она приклеивала туда билеты автобусов и музеев, какие-то открытки и даже пару пуговиц, найденных ее на пустынном пляже, где они однажды соревновались в "звездосчитании". И еще была засушенная апельсиновая корка, которая напоминала ей запах того апельсинового утра, что было у них Северусом. Их последнее утро. Гермиона открыла блокнот на случайной странице. Она была почему-то пуста. Наверное, при перелистывании два листочка склеились, и один разворот остался незаполненным. Гермиона достала ручку и начала писать то, что было у нее сейчас на сердце. Мои мечты не типовые: В них апельсины, И просыпаться, И верить в завтра. Моей весне не говорили, Что будет поздно, Что будет рано, Что непонятно. В моем блокноте нет больше места Для "просто так", Для "подожди", Для "не дождаться". В моей душе уже так тесно Для "забывать", Для "нету сил", Для "отмолчаться". Поставив последнюю точку, Гермиона разревелась, к ней тут же подлетела Мариса, успокаивающе гладя ее по голове, шепча какие-то слова утешения, но слезы текли ручьем. Блокнот, открытый на странице со стихотворением был весь мокрый, листы деформировались. Они так и сидели с Марисой до закрытия. Потом Джек вызвал ей такси. Придя домой, она увидела там гору почты и... Марка, сидящего в ее любимом кресле. - Что ты здесь делаешь, Марк? Как Северус? Что с ним? - Гермиона подбежала к нему и нависла над креслом. - Гермиона, у меня мало времени, Северусу так же плохо, как и тебе, но я надеюсь его уговорить на то, чтобы он... - Чтобы он сложил крылья, да? - Откуда ты знаешь? Гермиона пересекла комнату и села на край дивана, не спуская взгляда с Марка. - Северус рассказывал, что был случай, когда ангел сложил крылья и стал снова человеком, но поплатился за это. Что-то пошло не так. - Да, но, наверное, есть способ избежать скорой смерти после второго рождения. Все это очень сложно. Завтра истекает срок моего ученичества. Приходи в два к норфолкскому маяку. Или завтра, или никогда... - Я приду. - Прощай, Гермиона. - Прощай, Марк. Ты самый прекрасный ангел-хранитель на свете. *** В тумане облаков, где-то над берегом Норфолка, сидел ангел. Вот уже который закат он встречал над облаками, не видя моря, но чувствуя, как солнце плавного опускается в него, шипя от соприкосновения с этими ледяными волнами. «Я не имею право складывать крылья. Мое поколение ушло. Поттеры, Мародеры. Все они. Нас было немного, тех, кого связывали пророчество и Гарри. Сюда случайно затесалась Тонкс, умудрившись влюбиться в оборотня, тем самым выбрав свою судьбу. Они были обречены. Мы все были обречены. И тут мне, не кому-нибудь, а именно мне, предлагают вернуться. Это нечестно по отношению к ним. Как карточные домики сложились судьбы тех, кого любил маленький мальчик Гарри. Это не будет честно". "По отношению к кому не честно, Северус?" – произнес в его голове голос, напоминавший голос Альбуса Дамблдора. "По отношению к самому себе. Ко всему, что было. Мое поколение поставило себя под смерть. Это был наш выбор. Прости меня, девочка… ». *** Над самым старым английским маяком было вновь туманно. Гермиона сидела на поребрике и отчаянно пыталась распутать кончики шарфа. У нее ничего не получалась. Она начинала злиться и с остервенением рвать тонкую ткань. Было 2 часа 15 минут. Он никогда не опаздывал. Гермиона сжалась в комок и начала стонать, мысли, которые в данный момент наполняли ее, доставляли физическую боль, которая концентрировалась где-то в области груди и сжимала сердце вновь и вновь. Стук. Стон. Из груди вырывается хрип. Девушка падает на асфальт и, поджав ноги под себя, продолжает беззвучно рыдать. - Неужели, я не заслужила... неужели я не могу просто быть счастлива. Я ничего не могу... Снова хриплый стон вырывается из груди. Разметавшиеся волосы закрывают глаза. Уснуть и не думать больше ни о чем. Но выход ли это? Словно целый мешок битого стекла вонзается в горло, грудь, спину, терзает тебя изнутри. Боль потери превращается в физическую боль. Ее хочется выпустить, выплеснуть, выкинуть из себя, но ничего не получается. Горе. Горе же можно утопить? Значит, нужна вода. Много воды. "Ты же в Норфолке, деточка, пойди к маяку, там море. Там вода, там можно утопить и свое горе. Вода все заберет..." - мысль показалась Гермионе дельной. Возможно, единственно верной и правильной, а она всегда поступала правильно. Но сил встать и дойти до маяка - почти не было. Хотя нет. Силы на глупость, на самую большую глупость в своей жизни, почему-то всегда находятся. Вот она приподнялась на колени. Вот подняла голову. Каких-то жалких 10 ярдов. Рукой подать. Спустя пару минут в сером тумане уже можно было различить шатающуюся фигурку, которая приближалась к обрыву. Ласковый ветер. Соль на губах. Хорошо. Гермиона последний раз оглянулась. Над маяком плыли облака. - Сейчас мы встретимся, родной. И тут же шагнула вниз. *** Вот черт. Не было времени принимать взвешенные решения. Было время осуществить один безумный поступок. Северус спрыгнул и пулей устремился вниз. Время замедлилось. Туман стал вязким, но Гермиона продолжала падать. Ее глаза были закрыты. Улыбка застыла на ее губах, а руки подняты вверх. Долетев до девушки, Северус обнял ее и перевернулся так, что теперь он падал спиной на камни, а Гермиона лежала в его объятьях. Ангел закрыл свою ношу крыльями. Они встретились с землей. *** Скучающий служитель маяка наблюдал сюрреалистическую картину. Девушка, которую он и раньше часто замечал здесь в обществе мрачного мужчины в плаще, подходила к обрыву. Ее намерения были настолько очевидны, что смотритель без промедления бросился вниз по лестнице, моля всех богов, успеть вовремя. Но он не успел. Все произошло на его глазах, когда до цели оставалось всего пять ярдов. Девушка взглянула на облака, что-то прошептала и шагнула вниз. Подбежав к краю, он увидел странную картину. Там внизу лежали двое – сумасшедшая девушка и ее мрачный мужчина все в том же черном плаще, что и всегда. Откуда он взялся? Их позы были естественны, будто они засыпали на этой скале тысячу раз, а сейчас просыпаются. А вокруг… Все было белое. Снег кружился в хаотичном порыве ветра. Или не снег? Приглядевшись, мужчина разглядел суть белой субстанции, заполонившей собой все сущее вокруг. Это были перья, белые перья ангела. - Пойдемте, - произнес звонкий голос позади, и на плечо легла чья-то горячая рука, - пойдемте, Том, я сотру вам память. - Что, всю? – испугался смотритель. Он обернулся и увидел улыбающееся лицо молодого человека, который однажды был на экскурсии на его маяке. Помнится, задавал много вопросов. А сейчас выглядел так, будто та встреча была самым понятным ответом на все вопросы, появляющиеся в эту секунду в голове бедняги Тома. - Нет, ни всю. Только про крылья и то, что Гермиона оказалась там, на скале, не одна. Для тебя она умерла, Том. - Жаль. - Бывает. Пойдем, друг. Обняв за плечи, ангел увел Тома обратно к воротам маяка. *** - Гермиона… Ох, черт. Да слезь же с меня. - Северус? Мы умерли? Или? – Гермиона смотрела вокруг и не могла различить ничего, кроме стремительного золотисто-белого потока света. Она взглянула на мужчину, и взгляд упал на рассеченную щеку и висок, - у тебя кровь! Ты жив? - Знаешь, мне всегда хотелось услышать от тебя этот вопрос, но сейчас как-то не вовремя. Северус вскочил на ноги, перья вокруг уже почти легли на землю. Золотистый туман таял, а серое небо снова входило в свои права. Мир казался зыбким, как будто его только что слепили из какого-то прозрачного материала. Этот мир рождался заново вокруг двух людей, слепо смотрящих на море. - Гермиона, палочка с собой? - Да… Северус, что происходит? Почему все золотое? - Это крылья осыпались. Грейнджер быстро, аппарируй нас в «Место в тени». - Что? Гермиона с огромными глазами смотрела на мужчину перед собой и не могла поверить своим предположениям. - Некогда. Сейчас ты должна аппарировать в Лондон, - Северус взял лицо девушки в руки и склонился прямо к ее лицу, - сосредоточься, сейчас нам надо оказаться у Джека, иначе все зря. Я нарушил правила. Все. Гермиона кивнула и достала палочку. Через секунду они уже стояли на автобусной остановке, с которой отправлялся автобус на Лонг Лэйн. - А поближе нельзя было? – проворчал Снейп. - Как получилось. - Тогда бежим. И они побежали. Так быстро Гермиона никогда не бегала. Они неслись по улочкам, которые сливались для нее в одно размытое отражение. Ноги будто и не касались земли, но это был обман, они не летели, ведь Северус больше не ангел. Лонг Лэйн и пробка. На миг все вокруг замерло. Но они обогнули стоящий автобус и снова понеслись в бешеном ритме калейдоскопные картинки. Поворот. Знакомая дверь. Северус врывается в кафе, волоча за собой повисшую на его руке Гермиону. - Привет! Я опять умер, - проговорил он, подлетая к барной стойке, где Джек Дорет протирал очередную белую чашку. - Похвально. И что подвигло тебя на подвиг? - Я, - прошелестела Гермиона, выходя из-за плеча Снейпа. – Я покончила жизнь самоубийством. У Джека из рук выпала чашка, не глядя, он подхватил ее и отправил на полку. Все эти пять секунд он смотрел на Гермиону, словно увидел впервые. И этот его взгляд пугал. - Марк? – обратился Джек к Снейпу. - Все сделал правильно. Помоги нам. Ты мне все еще должен. - Да, конечно. Я бы помог, даже если ты не кидался постоянно словами о вечных долгах. Гермиона стояла и смотрела на Джека и Северуса и не могла понять что же из бесчисленных мыслей, мелькающих в его голове, она упускает… Из оцепенения ее выдернул голос Северуса. - Ты готова бросить все и уйти сейчас со мной? - Северус, я только что спрыгнула со скалы. - Я спрашиваю, ты готова все бросить и уйти со мной? - Да! – прокричала Гермиона так громко, что мужчина отшатнулся. - Хорошо, - он обратился к Джеку, - что от нас требуется? Сколько времени осталось? - Все в порядке, мой мальчик. Выходите через заднюю дверь, только с закрытыми глазами, и открывать тоже вслепую. И думать желательно только друг о друге, – проинструктировал Джек и чуть тише добавил, - я поговорю с Марком, Северус. Обещаю тебе. И начни хотя бы в этот раз с чистого листа. - Хорошо. Прости меня. – Северус притянул к себе девушку и быстро направился к запасному выходу «Места в тени». У двери они остановились. - Когда мы уйдем, - Северус говорил очень тихо, но Гермиона словно чувствовала каждое его слово, - слушай внимательно, Гермиона. Когда мы уйдем, Джек разобьет чашку, по которой он нагадал тебе прошлое. Я абсолютно уверен, что он сделал это тогда специально. Просчитал, подгадал, не важно. То, что он смог нагадать прошлое, дает нам надежду, что он сможет изменить судьбу. - Новая судьба. - Да, новая. И мы будем вместе. Но это единственное, что останется. Все что дальше – будет по-другому. Сзади раздался треск, и сквозь сиреневую занавеску на них понеслась волна осколков белой чашки, миллиона белых кофейных чашек. - Я согласна. – Гермиона закрыла глаза и прижалась к Северусу. Он обнял ее, толкнул дверь, и они шагнули в сияющую пустоту за дверью. *** Два года спустя. Городок Брайкол, что в Австралии наполнился очередным слухом. - Знаете, что Тьюлисы нашли взрослую дочь? – судачили соседи. - Да вы что, в их возрасте такие потрясения! Она же их дочь Мари на 20 лет старше… - Ну а им-то что… Главное не одна прикатила, а с муженьком. А мужчинка так ничего, интересный, импозантный даже... Да она и сама не промах, откровенно говоря. - А поселились они где? - Дом соседний с Тьюлисами купили. У них какой-то бизнес в столице. - Да, мне Марго из третьего дома говорила, мол то ли химики они, то ли аптекари. Я не поняла. - Кэтрин не нарадуется, говорит, что думала потеряла ребенка, а тут так получилось. Эта девочка сама их нашла. Две болтушки пошли в дом пить чай с мятой. А в доме номер 23 по улице Уильяма Лайта пили кофе с медом Северус и Гермиона Дореты. - Почему Джек должен был тебе? - Я убил его однажды, – мужчина улыбнулся в чашку. - Я знала! Я тогда подумала, что что-то знакомое, а поймать мысль не могла. - Забудь, родная. Просто забудь. Гермиона подняла чашку с кофе - С Днем Новой жизни, Северус! - С Днем Новой жизни, Гермиона! КОНЕЦ