Твое присутствие похоже на номер в отеле Риц, случайный флирт и работающую кофемолку Это твое отсутствие похоже на то, как у меня есть шприц, Есть наркотики, Ватка со спиртом, Но нет иголки
Они оба приезжают в Брюссель на переговоры. Сам факт того, что их бешенные графики совпали именно здесь и сейчас, кажется Стиву издевкой Вселенной. Или быть может Лорен права, и он сам подпортил себе карму своим поведением. Идея с неравнодушной к нему конкретно Вселенной нравится ему больше. Судя по тому, как у Билла на секунду распахиваются глаза и нервно дергается уголок губ, Гейтс тоже не особо рад этому совпадению. Но он, по крайней мере, держит себя в руках, вежливо улыбается Стиву, пока мельтешащие вокруг помощники и секретари пытаются понять, как же так получилось. Стиву, откровенно говоря, насрать на то, как и почему. Он мог найти тысячу причин, начиная от Кармы и заканчивая Теорией Всеобщего заговора, но пасмурный февральский день подавлял даже ставшую привычной злость на Гейтса. Когда Билл вежливо улыбается ему, у него в уголках глаз собираются морщинки. Он больше не похож на мальчишку, скорее на солидного бизнесмена, кем он собственно и является, но Стиву все равно становится обидно. Билл еще одно напоминание о том, что они безбожно стареют, и у него остается все меньше права на то, чтобы ходить босиком, курить травку и творить глупости. Правда, глядя на Билла, Стив вынужден признаться себе, что раньше для того, чтобы творить глупости, ему иногда даже травка не нужна была. Гейтс когда-то был самой большой глупостью его жизни, но, слава Богу, перестал. Впереди толпа журналистов исходит криками и вспышками фотоаппаратов. Билл не выдает себя и жестом, но Стив, как и раньше, умудряется чувствовать его раздражение: - Все еще не любишь журналистов? - Их все еще не за что любить, - фыркает Билл, все же умудряется скрыть презрение. Когда они появляются вместе, толпа на секунду замирает, а затем взрывается тысячей разных вопросов. Они оба отвечают на вопросы, но стоят так, словно даже не знают друг друга. Когда Биллу не нравится какой-то вопрос, у него забавно дергается кончик носа. Джобс думает, что вполне способен все это пережить. То, что происходит следом можно оправдать только их окончательно испорченными кармами или гребанной невезучестью, хотя кто в этом бренном мире может быть удачливее их? Стив сперва не понимает, что происходит, когда слышит хлопок, и стекло позади Билла друг осыпается водопадом. Люди начинают кричать, падают на землю прикрывая голову руками, а они с Биллом, как идиоты продолжают стоять, пока охрана не налетает на них, заставляя зайти в здание. Хлопки продолжают раздаваться, и лишь, когда Стив видит под ногами мелкое крошево стекла, перемешанное с чей-то кровью, он понимает, что это выстрелы. Это же глупо, - думает Стив, позволяя огромным парням затащить себя в здание, в один из невзрачных конферец-залов, и покорно сползает вдоль стены. Ну, кому нужно их убивать? Кто они такие, чтобы так стараться? Гейтса сажают рядом и приказным тоном велят обоим не высовываться, к окнам не подходить и лучше всего вообще не дышать. Стив несколько раз кивает, и смотрит на Билла. Люди, которые больше похожи на шкафы, затянутые в костюмы, выходят, оставляя их одних. Билл безэмоционально пялится в огромные окна, поджав ноги под себя и молчит. Стив ненавидит, когда Билл начинал вести себя таким образом, прячась от мира за ледяной маской. Стиву страшно, он не один из тех, кто хотел бы спасти мир. Больше всего на свете, ему хочется сейчас оказать в Пало-Альто, на собственной кухне рядом с женой. Учитывая, что в Калифорнии сейчас четыре утра, ничего хорошего это тоже не предвещает, но все же лучше нынешней ситуации. Билл, наконец, отрывается от созерцания серого неба сквозь тщательно вымытые окна и спрашивает: - Ты как? Стива поташнивает от страха, но все же он находит силы соврать: - Нормально. А ты? В ответ Билл кивает и чуть прислоняется к Джобсу плечом. Они оба слышат, как по коридору бегают люди, кричат что-то на французском и немецком, но выстрелов больше не слышно. В конце концов, Биллу надоедает сидеть прямо и он укладывает голову Джобсу на плечо. Тот мог бы возразить, но ему совсем не хочется говорить и уж тем более спорить, поэтому, он чуть двигает плечом, чтобы Билл мог удобнее устроить голову. Стив видит, как под веками у Билла движутся глазные яблоки. Скоро Джобсу становится скучно и он начинает осматривать помещение, но оно скучное, серое – типичный европейский офис. И тогда Стив начинает рассматривать Билла. У того огромные очки с толстыми линзами в некрасивой оправе, за которыми он любит прятать глаза. У Билла по-прежнему все лицо в мелких веснушках, на щеках темнеют родинки, а на воротничке рубашки Стив замечает небольшую дырочку. Стив проводит пальцем по отверстию, по рваным краям с торчащими нитками и только через несколько секунд до него доходит. - Что у меня там? – не открывая глаз, спрашивает Билл. У Стива по спине проходит волна жара, во рту мгновенно становится сухо. Джобс не может похвастаться особыми знаниями в криминалистике, но вот след от пули он узнаёт сразу. Ему становится почти физически больно: начинает ныть шея и острая боль поселяется в солнечном сплетении. - Ничего, - говорит Джобс спокойным голосом, - Испачкался. Билл глубоко вздыхает и продолжает лежать с закрытыми глазами. Стив не может закрыть глаза, потому что стоит ему это сделать, и перед глазами встает один из худших кошмаров. Он видит, как пуля проходит сквозь горло Билла, разрывает яремную вену и окрашивает его собственное лицо мелкими брызгами крови. Джобс может слышать, как кто-то кричит про скорую и типичное «Помогите!», кто-то просто кричит на визгливой ноте, а Стив садится рядом с Гейтсом и ничего не может сделать. Кровь из вены выплескивается тягучая, как сироп, и у Стива мгновенно промокают брюки, когда он укладывает его голову себе на колени. Билл пытается ему что-то сказать, но вместо этого из его рта выплескивается темная густая кровь и стекает вниз по подбородку. - Все в порядке? – спрашивает Билл, дыша ему в шею. Стив даже не вздрагивает. Стив думает о признаках, по которым можно отличить мертвецов. От Гейтса не пахнет гнилью, его дыхание не становится холодным, но это не успокаивает Джобса. Ему хочется прикоснуться к шее или запястью, чтобы услышать пульс, прикоснуться к щеке, лбу, плечу, чтобы удостоверится, что он жив. Стив с трудом сдерживает себя. За окном начинается дождь.***
Охрана привозит их в какой-то дешевый отель и велит не выходить из номера, чтобы не случилось. Билл входит в комнату и тут же, скидывая одежду по пути, идет в душ. Стив наблюдает за этим стриптизом, а потом оборачивается к главе службы безопасности Гейтса и говорит: - Можете купить нам сменную одежду? Тот смотрит на Джобса подозрительным взглядом, словно если бы мог – задушил бы, но лишь угрюмо кивает и выходит. Номер самый обычный, с двумя комнатами – гостиной и спальней. Стив оглядывается, стягивает с себя помятую водолазку, обувь, оставаясь в одних джинсах и садится прямо на пол, прислонившись спиной к дивану. Пульт от небольшого телевизора лежал на журнальном столике рядом: достаточно протянуть руку. Стив бездумно смотрит на выключенный телевизор, а потом все же тянется к пульту и щелкает кнопкой. Главная новость этого дня ему уже известна, но он все равно раз за разом вслушивается в быстрое «никто не пострадал». Стив переключает с канала на канал, пытаясь найти хоть одну программу, в которой не говорилось бы о покушении. В конце концов, Стив находит канал, на котором идет какое-то черно-белое кино на французском. Он внимательно прислушивается к шуму воды в ванной, пока красавица Вивьен Ли признает в чем-то своему партнеру. Когда-то давно, Стив учил французский, но помнит лишь пару фраз, которые вряд ли встретятся в фильме. Когда Билл выключает воду и выходит из ванной, завернувшись в белое полотенце, исчезает в спальне, а потом возвращается, закутанный в плед и усаживается на диван. Стив чувствует спиной каждое его движение, когда кончик пледа чиркает по его голому плечу и по спине проходит дрожь. Билл осторожно касается прохладными пальцами до шеи, волос на затылке, мелких родинок на плече. Стив закрывает глаза, откидывает голову, вслушивается, как сквозь манерную французскую речь проступает чужое дыхание, движение, каждый шорох. Он чувствует, как в груди тяжелеет, когда Билл запускает пальцы в волосы, чуть тянет за пряди и явно улыбается. Стив, кажется, может чувствовать эту улыбку. - Ты бы скучал по мне, если бы я умер? – ехидно осведомляется Билл, у которого одни глаза и сверкают из его одеяльного кокона. - Это, блин, ни разу не смешно, Билл! - зло ругается Стив, немигающим взглядом глядя прямо в телевизор. Стив ждет, что Гейтс засмеется, или съехидничает, или сделает еще что-нибудь в том же духе, но вместо этого Билл выпутывается из кокона, тянется вперед и целует Стива в щеку. Стив даже голову не поворачивает, но чувствует как мир дергается и начинает крениться. Гейтс обхватывает его шею руками и прижимается щекой к щеке. Все возвращается. Горло перехватывает от обиды, ведь он-то, идиот, думал, что однажды сможет забыть Билла. Гейтс продолжает лежать в той же позе, обняв шею Стива руками и положив подбородок ему на плечо. Ему наверняка неудобно, но Билл не отстраняется, словно понимает, что Стиву так спокойней. - Ты злишься на меня? – с некоторым сомнением спрашивает Билл. Стив едва не подпрыгивает от возмущения, но вместо этого оборачивается и зло спрашивает: - На какой из твоих поступков я должен злиться? Или не злится? Билл выпрямляется, садится на диван и смотрит на Джобса осуждающе и обиженно, словно не делал ничего такого. Всполохи холодного синего света от телевизора превращают лицо в Билла в белую гипсовую маску, лишь одно отличие – все лицо Билла двигается, отражая каждую его эмоцию: - И на что ты злишься больше всего? – Гейтс смотрит на Стива своими огромными голубыми глазищами, в темноте его зрачок, кажется, заполняет всю радужку. Джобс качает головой и поднимается. На нем только старые джинсы, в которых он приехал и больше ничего, но ему наплевать. У самой двери, стоит ему взяться за ручку, его настигает голос Билла: - А как же вся эта хрень про «не выходить из номера»? - Честно? – спрашивает Стив приподнимая бровь, - да, насрать. И выходит. В заднем кармане джинс он нашаривает несколько двадцаток, давно забытых и неаккуратно скомканных. Теперь ему приходится тащиться к портье, чтобы разменять доллары на франки. Бельгийский мальчик смотрит на него, как на умалишенного, но ничего не говорит, и послушно меняет зеленые купюры на цветные. Здесь же, в холле, Стив скармливает древнему аппарату пару купюр, получая взамен пачку незнакомых сигарет, шоколадку Марс и пачку жвачки. Уже уходя, он замечает охранника, что стоит снаружи и курит, выпуская дым длинными струями. Охранник смотрит на него неодобрительно, качает головой, на что Стив приветственно помахивает ему цветастой пачкой сигарет и возвращается в номер. Билл продолжает сидеть в той же позе, сосредоточенный, как какой-нибудь удав, провожает взглядом Стива до окна, а потом громко и четко, как на выступлении, говорит: - У нас номер для некурящих. - Какая жалость, - качает головой Стив, распахивая окно. Вообще, он никогда серьезно и не курил, но вот сейчас нестерпимо хочется отвлечься. Билл поднимается с дивана, закутывается в плед и идет к Стиву. Он садится на подоконник, прислоняется спиной к откосу окна, и переводит взгляд на улицу. Стив не может сдержаться от того, чтобы не обнять его, прижать к себе, и Билл подчиняется, укладывая голову ему на плечо. Стив курит, выдыхая дым вверх, Билл дышит ему в шею или плечо, как получается, и Стиву хорошо. Джобсу так хорошо, что даже слов не хватает, чтобы сказать об этом, все слова остаются в горле и рвутся наружу радостным криком. Гейтс знакомым движением трется носом по шее, отчего низ живота сводит судорогой. Внезапно Билл ловит его руку за запястье, тянет чуть на себя, и обхватывает губами кончик фильтра, делая вдох. Стиву слышится, как потрескивает сгорая табак, и это такой приятный звук, что хочется зажмуриться от удовольствия. Билл прижимается к нему, ощущается теплом тела и едва уловимыми движениями. - Я злюсь на тебя, - неожиданно для себя говорит Стив, - потому что ты меня бросил. - То есть, это я – мудак? - Да, есть немного, - кивает Стив и прижимается губами к плечу Билла. - Давай займемся сексом, - совсем уже неожиданно просит Билл и поднимает на него глаза. Стив прекрасно знает этот излюбленный прием Гейтса – изображать из себя невинность. Знает, но продолжает вестись, как идиот. Билл соскальзывает с подоконника, придерживая плед, и идет в спальню, оглядываясь у самой двери. Стив докуривает и следует за ним, понимая, что Билл не оставляет ему ни малейшего шанса. Билл останавливается у края кровати и послушно ждет. Это слишком похоже на прошлые годы, когда их отношения вполне можно было назвать устоявшимися: не было ни ярости, ни страха, одно спокойствие. Стив подходит к Биллу, укладывает ладонь ему на поясницу и притягивает к себе. Свет в комнате они не включают, поэтому полумрак ласково окутывает их. Телевизор тихо бормочет что-то в соседней комнате, но так, что его почти не слышно. - Я скучал по тебе, - говорит Стив. Билл разжимает пальцы, и плед, в который он старательно кутался до этого, падает на пол. И вот теперь все становится привычным, знакомым, уже изведанным. Билл тянется к нему, прижимается губами к шее, к плечу, проводит языком по коже. Стив зажмуривается, толкает Гейтса на кровать, а сам ложится сверху. - Знаешь, - неожиданно признается Стив, глядя Биллу в глаза, - вдруг оказалось, что несмотря на всю ложь, что я говорил себе, я люблю тебя и никогда не переставал тебя любить. И вряд ли уже перестану. Билл улыбается, ласково проводит пальцами по его щеке, скуле, по подбородку и спокойно говорит: - Я тоже тебя люблю, Стив. И тоже вряд ли перестану. А потом целует Стива, тянет его на себя и, явно провоцируя его, обнимает ногами за талию. «Все это слишком хорошо», думает Стив, «Это меня и убьет». Билл обнимает его за шею, выгибается под его руками, и вновь чувствуется прежним. Стив прижимается губами к его шее, с наслаждением оставляет на ключице пару отметин, а после нависает над Гейтсем. Билл извивается, переворачиваясь на живот и выгибается, подаваясь бедрами наверх. - Будет больно, - предупреждает Стив, поглаживая Билла по ягодицам, по пояснице, по бедрам. Он невыносимо скучал по ощущению под пальцами теплой кожи, покрытой мягкими светлыми волосками. - Потерплю, - выдыхает Билл, вцепляясь в простыни. Стив поднимается и уходит в ванну, чувствуя на себе жадный взгляд Гейтса. - Я сейчас, - хрипло произносит Джобс, не узнавая собственного голоса. Он идет в ванную, шлепая босыми ногами и немного пошатываясь, словно пьяный. Вода из под крана течет почти ледяная, и Стив плескает себе на лицо, но даже это не помогает ему хоть немного протрезветь. Зрение подводит его и он щурится на свет, пока шарит по полкам в поисках лосьона. Крошечный пузырек из тонкого пластика находится почти сразу, и, Стив может и предпочел бы сейчас нормальную смазку, но у него нет выбора. Кроме того, он сразу и честно предупредил Билла. Он возвращается с тюбиком лосьона для рук и укладывается на кровать. Билл поворачивает голову и смотрит на Стива спокойно, так, будто доверяет ему, как и прежде. Стив выдавливает немного крема на пальцы и начинает неспешно растягивать его. Билл резко выдыхает, когда Стив начинает двигать рукой, а после вводит еще один. - Ты обещал, что будет больно, - стонет Билл, когда Джобс вводит пальцы на всю длину и чуть разводит их в стороны. - Ну извини, - смеется Стив и целует Билла в висок, - Вижу, это все так же хорошо! - О, да, это… - начинает Билл, но не может продолжить, у него вырывается стон, который больше похож на мольбу. - А теперь придется потерпеть, - шепчет Стив и добавляет еще один палец. Билл выдыхает сквозь зубы, вцепляется зубами в край подушки и стонет. Стив прижимает губами ко лбу Билла, к его виску, скуле. Чужой вкус кажется таким знакомым, и Стив зажмуривается и шепчет, опаляя кожу Билла своим дыханием: - Я люблю тебя. Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя. Билл целует его вместо ответа и отстраняется: - Можем мы уже продолжить? Стив не может не засмеяться: - Какие мы нетерпеливые! Перевернись. - Что? – переспрашивает Билл, но его губы тут же расплываются в улыбке: - Ах, ну конечно, как я мог забыть, ты всегда любил заниматься сексом лицом к лицу! Стив подхватывает ногу Билла под коленом и укладывает себе на плечо. Билл выгибается в спине, приподнимает бедра, а другой ногой обнимает его за талию. У Стива все тело сводит от возбуждения и восторга. Он помогает себе рукой, прижимается головкой члена к влажному входу и толкается, входя одним резким движением. Билл громко всхлипывает, жмурится и вцепляется в плечо Стива и громко стонет. Стив мог помнить многое, но не само ощущение секса, не чужой, кружащий голову запах. Он утыкается носом в шею, проводит языком по влажной коже и начинает двигаться. Он двигается то быстро, то нарочито медленно, выходя на всю длину. Билл словно в бреду, как при высокой температуре, мечется и беспрестанно повторяет его имя: - Стив. Стив. Стивстивстив… Стив начинает толкаться беспорядочно, сильно толкаясь бедрами, и Билл выгибается, цепляется то за уголок подушки, то за простыни, то за самого Стива. Джобс больно вцепляется в бедра Билла, тянет на себя, прижимаясь все ближе. В какой-то момент, он толкается особенно правильно и Билл вскрикивает – громко, в полный голос – и распахивает глаза. И Стив проваливается в эту бездну. Он слышит, как Билл умоляюще стонет: - Да, пожалуйста, так… Стив… - Сейчас, - шепчет Джобс и на ощупь находит чужие губы, - Сейчас, хороший мой. Когда-то давно он любил называть так Билла, потому что Гейтс убил бы его за всяких там «деток» и «солнышек», и поэтому он называет его так. Они целуются долго, насколько хватает дыхания, и Билл постанывает ему в рот. Они тянутся друг к другу, двигаются синхронно в одном им известном ритме. Оргазм накрывает Билла первым, он запрокидывает голову, стонет и сжимается. - Блять, - выдыхает Стив и тоже кончает. Он утыкается носом Биллу в шею и пытается прийти в себя. Билл дышит тяжело, пытаясь восстановить дыхание, и Стиву кажется, что он может слышать чужое сердцебиение. Сердце у Билла стучит как сумасшедшее. Стив осторожно отстраняется, соскальзывает с Билла и укладывается рядом. Билл вытягивается во весь рост, а потом поворачивается на бок и пристально смотрит на Стива. Тот тоже смотрит на Билла, пододвигается к нему и обнимает его. - А теперь спать, - говорит Билл, - или есть какие-то еще планы? - Нет, - отвечает Стив и целует его в лоб. Теперь Билл дышит ровно и спокойно, прижимаясь к Стиву и почти засыпает. Джобс обнимает его, укладывает руку на талию, но потом спускает руку на бедро. - Знаешь, мне кажется, я собираюсь разводиться, - сонно признается Билл и засыпает. Джобса всегда раздражала это дебильная привычка мгновенно засыпать. Или он просто завидовал этому. - Сука ты, Билл, - нежно говорит Стив, утыкаясь носом Гейтсу в волосы и засыпает. Дождь продолжает умывать старый город. Во сне Стиву тоже снится дождь, но стоит приглядеться, как вместо капель воды оказываются мелкие осколки стекла.***
Балмер прилетает за Биллом на следующий день частным самолетом и говорит, что забирает его домой. Билл безропотно соглашается. У Балмера на лице целое море эмоций, но преобладают все же страх и злость. Он вцепляется в друга, обнимает его, и Стив раздраженно отворачивается. Стив летит с ними, и остается в Нью-Йорке, где они приземляются для дозаправки. Он ловит такси, едет к Моне и ни разу не оглядывается назад. Сестра не ждет его, но радуется его приезду, обнимает его и говорит, что испугалась за него. Стив садится на диван в ее гостиной и рассказывает ей всю правду. У него в чемодане, на самом дне, лежит скомканная рубашка с простреленным воротничком. Мона сидит рядом, поджав ноги под себя, и внимательно слушает брата. - Дурак ты, Стив – говорит она непосредственно. Джобсу вдруг кажется, что ему шестнадцать, и он жалуется сестре про школьную интрижку. Но ему, к сожалению, не семнадцать и это совсем не интрижка. Когда в дверь звонят, Мона дружески похлопывает его колену, и идет открывать. Стив лежит на диване, смотрит в потолок и старается не думать ни о чем. Дверь открывается, потом вновь закрывается и раздаются шаги. А потом знакомый голос произносит: - Сам ты сука, Стив. Стив запрокидывает голову, пристально смотрит на перевернутого Билла Гейтса и начинает искренне смеяться. Добрый и мудрый всевышний разум, наконец, вытаскивает у него из груди острый нож.