Выпечка

На готический замок опускался закат. Солнце одаривало землю последними лучами, по цвету напоминающими пламя, которое полыхало в одной из комнат поместья, принадлежащего местному правителю. Напротив источника тепла на шкуре животного расположились две персоны: правитель и его критик-советник. -Ваше Превосходительство,- от обращения так и веет сарказмом, - не будет ли Вам угодно вина? - О, мой дорогой друг,- хозяин замка расплывается в улыбке, слова его ничуть не ранят,- с превеликим удовольствием. - Может, тогда сходите за ним?- хитрая улыбка появилась на лице. - В погребе так темно. Я могу заблудиться. - Бальзак, разве Вы не обожаете мрак и все такое? Кроме того, надо бороться со своими страхами,- правитель четко давал понять, что он видит, насколько наигран страх его собеседника, и идти в одиночку явно не собирается. - Ну, если только с Вами, мой господин,- хитрый оскал не пропадал с лица Бальзака. - Как скажите, моя леди,- рыжий широкоплечий мужчина в мантии поднялся с насиженного места и протянул руку своему собеседнику. - Я же просил Вас, не называть меня так,- приняв руку помощи, с пола поднялся достаточно высокий мужчина с длинными темными волосами, одетый в темную мантию, полы которой доставали до пола. - Но Ваше одеяние так походит на платье,- усмехнулся мужчина. - В нем так удобно прятать яды, для неугодных Вам людей,- с сарказмом прозвучало в ответ,- кроме того, в нем очень удобно заметать следы. - Хм, да, точно , хорошая была идея,- политик довольно улыбнулся,- хорошо , что я ее придумал. - Да , конечно, но может все-таки сходим за вином?- перевел тему критик, понимающий, что сейчас начнутся оды восхваления самого себя,- Вы мне обещали. - Как скажете…моя госпожа,- гнев советника явно забавлял Наполеона, а чуть тихое «однажды я и вас отравлю» совсем рассмешила его. Неспешно спустившись в подвал, молодые мужчины взяли несколько бутылок вина и направились обратно в залу. Идти молча было достаточно скучно, поэтому политик завязал разговор. - Миледи, а где Вы носите яды? - Почему Вы спрашиваете, мой повелитель? - Ваша мантия столь легка и изящна, что дает ясно понять, что в ней нет потайных карманов. - У меня есть несколько секретов, которые я не расскажу даже Вам,- безразличное лицо Бальзака приобрело несколько загадочных черт, от чего стало казаться еще более женственным,- уж не обессудьте. - Что же, мое положение , как правителя, обязывает меня открывать тайны самостоятельно,- Наполеон откупорил одну из бутылок и сделал пару глотков,- однажды я открою и Ваши. - Вы уверены, что имеете право это сделать? - Бальзак принял от правителя бутылку и тоже сделал пару глотков. - Может быть, сударь, я буду против этого? - Слово правителя,- политик нагнулся к уху советника и прошептал,- за-ко-н. - Как знать,- с невозмутимым лицом, Бальзак отстранился от Наполеона,- В конце концов, я могу и уйти от Вас. - Ты же знаешь, что я тебя если и отпущу, то только на дыбу. - Вы как всегда остроумны, мой господин – очередная доля сарказма, была направлена на рыжеволосого мужчину,- Ваше желание – закон… и не могли бы вы обращаться ко мне на Вы, или Вы меня не уважаете? - Ох, что Вы, мой уважаемый критик, я полон к Вам уважения. Так Вас устроит? - Благодарю, мессир. Дальнейший путь проходил в молчании. Обстановка была угнетающей, но разбавляя звенящую тишину вином, император и его советник понемногу избавлялись от этого напряжения. Вернувшись обратно в залу, мужчины принесли только половину взятого алкоголя, ибо вторая часть была варварски распита по дороге. Уютно расположившись на своих прежних местах, Наполеон и Бальзак продолжили разговор, будто и ничто их и не прерывало. - Мой уважаемый советник-алхимик, а Вы можете готовить что-то кроме ядов?- словно бы невзначай поинтересовался хозяин замка, раскупоривая очередную бутылку и разливая вино по стаканам. - Конечно. Список моих умений,- советник многозначительно поднял бровь,- весьма широк, мой господин. -Ну, раз так, не приготовите ли Вы мне какое-нибудь блюдо? - политик коварно улыбнулся. - На Ваш выбор. - Но зачем, сударь?- искренне удивился собеседник,- У Вас на кухне есть уже готовые блюда. Вам необходимо только щелкнуть пальцами, и все принесут. - Ох, Вы не понимаете, - Наполеон подвинулся поближе к советнику,- Я хочу попробовать именно Ваше блюдо. В тот же миг Бальзак придвинулся еще ближе к собеседнику. Губы молодых мужчин почти соприкасались, что дурманило голову не хуже вина. Запретный, недоступный плод всегда вкуснее, чем доступный. - Как скажете, мой господин,- прошептал критик и , отстранившись, встал с насиженного места,- идемте со мной , повелитель. На кухню пара пришла уже прилично пьяная, и к тому моменту в воздухе витали не лучшие настроения: Наполеона переполняла похоть, а Бальзака же – раздражение. - Мой уважаемый господин,- исходя из того ,как это было произнесено, можно сделать вывод, что советник скоро , как бы невзначай, отравит своего господина. -… -Мой уважаемый господин,- терпение подходило к концу. - Что? - Будьте так любезны, уберите руку с моей, извините за выражение, попы. Тогда я смогу приступить к готовке и наконец-то отравить Вас. - Ха-ха, весьма остроумно,- политик последовал просьбе-угрозе и сел в близлежащее кресло,- а что Вы будете готовить, мой дорогой советник? - Пирожки. - Пирожки?- советник повернулся лицом к обладателю этих слов. - Да. Я нашел лишь муку, яйца, молоко и мясо. Видимо, Ваши повара хранят остальные ингредиенты в подвале. Я туда не полезу,- Бальзак повернулся обратно к столу и начал искать скалку. - Мой дорогой советник, не нужна ли Вам помощь?- усмехнулся правитель, наблюдая, как советник осматривает свои находки. - Не будет ли трудно Вашему Превосходительству сходить за маслом, пока я собираюсь заняться тестом? - Все для своего народа!- Наполеон бодро поднялся со своего места и направился в дальний угол комнаты. Ошибки люди совершают как осознанные, так и нет. Бальзак всегда следовал поговорке : «не делай людям добра, не получишь зла». И вот сейчас, когда политик находился на достаточном расстоянии , в изящных пальцах появился маленький сверток, из которого в муку высыпался белый порошок. Довольно улыбнувшись, критик продолжил замешивать тесто и наблюдать возвращение правителя. - Вот масло, как вы и просили , миледи,- сделав реверанс, Наполеон поставил масло на тумбу,- а что там у Вас в чашке? - Тесто,- Бальзак изогнул бровь. - Могу я попробовать?- Наполеон зачерпнул часть теста пальцем и тут же его съел. - Милорд, зачем спрашивать ,если Вы все равно сделаете задуманное? - Для очистки совести,- политик развел руками и направился к своему месту. Все занялись своими делами: Бальзак готовил пироги, а политик отпускал свои шуточки. Но в какой-то момент все изменилось. -Бальзак!- строгим тоном позвал политик. - Да, милорд?- непринужденно ответил критик. - Почему я не могу пошевелиться!? – в голосе явно читалось раздражение. - Видимо, это кара небесная за ваше не послушание,- Бальзак пожал плечами, не отвлекаясь от готовки. - Господин советник, что Вы можете посоветовать мне в этой ситуации? - Вы совсем не можете двигаться, Ваше Превосходительство? - Да! - Что ж, - Бальзак снял фартук, взял скалку в руки и повернулся лицом к правителю,- настоятельно советую получать удовольствие от происходящего. На лице критика появилась столь редкая довольная улыбка. Не спеша подойдя к политику, немного удивленно смотрящему на него, Бальзак сел ему на колени положив рядом скалку. Как только Наполеон хотел что-то сказать, советник его перебил: - Мой господин, я же предупреждал, что однажды Вас отравлю. Вы же никогда не слушаете меня. Зачем тогда вообще создавать пост советника, если все решения Вы принимаете самостоятельно? Это как минимум экономически не выгодно. Тем более, учитывая настоящее положение дел, Вы должны понимать, что мы должны аккуратно распоряжаться своими средствами. Однако же оставим препирания,- пальцы ловко расстегивают меховую накидку.- Вас нужно проучить за Ваши ошибки, милорд. В следующие несколько минут политик был раздет до рубашки, которая была уже полностью расстегнута, и мог похвастаться парой засосов на своей шее. - Что ты делаешь? -немного недовольно бурчал политик, стараясь скрыть растущее возбуждение. - Что за своеволие?! - Я лишь выполняю Ваши желания, Милорд, - довольно промурлыкал Бальзак и лизнул мочку уха императора. - Вы еще скажите, что Вам не нравится. - Кто Вам сказал, что я этого хочу? - политик явно пытался взять себя в руки. Однако его голос дрожал, а алкоголь не замедлял крови, которую сердце разгоняло, подобно снежному кому на почти отвесном склоне. - Мой дорогой критик, Вы разве не можете ошибаться? - Не могу,- критик облизал пересохшие губы. Его глаза горели интересом и желанием, - о моей правоте говорит все, в особенности Ваше тело. Решив прервать ненужные разговоры, советник, поерзав на коленях у правителя, опустился перед ним на корточки и раздвинул ноги своего «хозяина». Пикантности ситуации добавляло еще и то, что, во-первых, они были одни, и их никто не мог застукать; во-вторых, все происходило в полнейшем молчании, но при этом комната была полна звуков; в-третьих, политик был абсолютно беззащитен. И вот послышался шорох одежды, и штаны Наполеона были расстегнуты и немного приспущены. - Теперь понятно, почему Вас так любят Ваши наложницы,- усмехнулся критик, оценивающим взглядом окидывая достоинство правителя,- причем во всех смыслах. - Ты обо мне такого низкого мнения,- усмехнулся Наполеон,- не забывай про мою опытность и умения. Дело не всегда в размере! - Как знать, милорд, как знать,- ухмыльнулся советник,- но в любом случае я не наложница, а значит права на минет, что к лучшему, не имею. За сим, предлагаю сменить позу. Бальзак поднялся с колен и обошел кресло с полураздетым Наполеоном, сгорающим от возбуждения и интереса. - Простите, милорд, за грубость, но Вы слишком тяжелый,- горячий шепот резанул по уху. В следующий момент политик оказался лежащим на полу. Его просто скинули с кресла. -Надеюсь, Вы не ударились,- сарказм расцвел, как сорняк на свежей пашне. - Надеюсь, ты знаешь ,что собираешься делать,- усмехнулся политик,- иначе мне придется давать советы Вам, моя милая леди! - О, не волнуйтесь ,господин ,-Бальзак усмехнулся, стаскивая штаны со своей жертвы- у меня обширная теоретическая база . - Это меня очень успокоило!- как-то невесело усмехнулся политик и затих. В какой-то момент в комнате повисла тишина, но обеим сторонам было уже некуда отступать. Немного пошуршав своими складками, критик остался в рубашке и ,как ни странно , в подъюбнике. С какой-то стороны это было нормально и очевидно, особенно учитывая ,что темноволосый мужчина ходил в очень длинной и мантии из плотной ткани. Но происходящего политику все равно не стоило видеть : из-под полупрозрачного шифонового подъюбника были видны худые и стройные ноги , украшенные подвязками с различными колбами . Весьма и весьма соблазнительно. Выдвинув немного вперед правую ногу, Бальзак извлек из подвязки небольшую колбу с зеленоватой вытяжкой. - Мой господин, что выдумаете об экспериментах над людьми? - баночка с зельем раскупорена. - Если они на благо моего народа, то пускай,- вязкое зелье из баночки обволакивает тонкие бледные пальцы. - Вы как всегда благородны, сударь,- один палец проникает внутрь,- порой вам это не идет. Сквозь шипение рыжеволосого мужчины, можно было услышать гневные речи, но советник не собирался останавливаться, ибо все ради науки. Да, именно ради науки. Давеча критик получил новое наркотическое вещество , снимающее боль и дающее принимающему способность видеть то ,чего нет . Когда второй палец проник в уже в более или менее податливое тело , советник услышал тихие постанывания и невнятные бормотания. Движения партнера бедрами были уже направлены не на то, чтобы избавиться от пальцев ,а наоборот, на увеличение темпа. - Баль,- негромко позвал рыжеволосый мужчина, постоянно сбиваясь на хрипловатые стоны,- что за гадость ты использовал? - Да так,- третий палец проникает в тело,- несколько вытяжек...раз Вы не внимательны при получении урока, стоит Вас наказать! Я, конечно, не наш замечательный инквизитор, но у меня тоже есть пара идей. На чуть подрагивающих от возбуждения ногах Бальзак направился к столу, где лежало так и не раскатанное тесто. Поразмыслив немного, он взял скалку и масло и отправился назад в предвкушении предстоящего веселья. Вернувшись на свое место, советник обильно смочил вход в тело своего повелителя маслом, и, конечно же, не забыл обработать узкую часть складки. Право дело, он же не хочет нанести вред политику! - Ваше Превосходительство, Вам будет сейчас немного не комфортно, будьте любезны, проявите мужество и сильно не дергайтесь. Немного подразнивая вход концом скалки, Бальзак чуть надавливал на нее, тем самым неглубоко проталкивая ее внутрь, но уже это вызывало стоны и всхлипы Наполеона, над которым с каждой секундой понемногу ослабевало действие первого зелья. Так, он смог уже приподняться на колени и согнуть руки в локтях, встав в более удобную позу. Все это еще больше помогло критику проталкивать скалку все глубже и глубже в мужчину. Не было нужды скрывать , что все получали удовольствие: советник от власти над своим главой, второй же -от новых ощущений. Решив, что долго тянуть и церемониться не стоит, Бальзак надавил на скалку и начал ее " вкручивать" в тело, которое вздрагивало от каждого движения. Послышался скулеж. В этот момент, хмельная голова Бальзака немного просветлела и пришло осознание полной картины происходящего: он насиловал своего господина весьма грубым посторонним предметом. Придя к выводу, что уже ничего нельзя изменить, он принял решение продолжать экзекуцию. Взяв бутылку с маслом, критик обильно полил им скалку, не вытаскивая ее из ануса политика, и вновь надавил. Предмет входил с трудом, но , благодаря смазке, теперь более гладко. -Ваше Превосходительство, как Вы себя чувствуете?- счастливый голос сопроводил ещё одно нажатие. - Если ты ожидаешь молений о пощаде, то твои ожидания не оправдаются! - Ооо, я ничего такого не ждал. Ну да сконцентрируемся на процессе. Введя скалку достаточно глубоко, критик потянул ее обратно на себя. Политик сдавлено застонал и попытался дернуться, но из-за, пусть и ослабевшего, действия зелья так и не смог подняться. - Вам неудобно, мессир?- снова голос полон язвительности. - Нет, что ты, просто колено зачесалось,- несмотря на своё положение парировал политик. - Вы знаете, скалка такая не удобная, надо признать, я не предусмотрел этого. Надо было взять толкушку, она покороче. - Так сходи, чай не убегу! - Могу ли я Вас просить о разрешении совершить непростительную наглость? - О, конечно,- усмехнулся Наполеон,- и в чем же она заключается? - Сейчас узнаете, мессир. Вновь наступило молчание . Послышались шуршание мантии . На пол что-то со звоном положили. - Ты носишь собой орудия пыток? Что у тебя там так гремит?! - Об этом Вам сейчас не стоит думать, милорд , лучше займемся более приятными вещами. Холодная рука прошлась по горячему бедру, от чего его обладатель вздрогнул, но ничего не сказал. - Вы боитесь, милорд? - Нет, ты и так уже удивил меня. - Обещаю, в этот раз Вам все понравится. Достав из кучи пузырьков, лежащих на полу в " ядовитых подвязках" , баночку с белой пудрой, критик открыл её и окунул и так белоснежные пальцы в её содержимое. Через пару мгновений эти пальцы уже входили в растянутое тело политика. Массирующие движения расслабляли потревоженные мышцы, а порошок начинал своё дурманящее действие. Он освобождал тело Наполеона от боли ;он делал тело похожим на пушинку; он дарил сладкое, текучее удовольствие; он давал ощущение бесконечной любви, которую хотелось дарить всем и каждому . Спустя считанные мгновения политик уже сам насаживался на пальцы ,поскуливая от удовольствия, но это не могло продолжаться долго. - Войди в меня. - Простите , господин, что? - Войди в меня, что тут не понятного?! - Что же, раз Вы этого желаете,- расплылся в улыбке критик Шифоновый подъюбник упал на пол, оставив критика лишь в тонкой черной рубашке. Приподняв ее низ, темноволосый мужчина пристроился к заднему проходу политика. Еще секунда и головка уже проникает в податливое тело. Медленный вход в чужое тело дарует ни с чем не сравнимое удовольствие, и когда Бальзак входит на всю длину, его руки начинают немного трястись от этих ощущений. Голову туманит тяжелое дыхание партнера. Уже вскоре советник императора, постепенно ускоряя темп, то входит на всю длину, то почти до конца выходит. Комнату наполняют тяжелые и рваные вдохи, стоны, крики, звуки шлепков. Безумие происходит в течении нескольких часов. Было поставлено много экспериментов, испробованы сотни поз, множество баночек были опустошены. Под утро, когда в окна пробрались первые лучи рассвета, рассудительный критик настоял на том, что им необходимо одеться и перебраться в другое помещение. Стража утром обнаружила пропавшего политика ,спящим в одном из коридоров замка, в обнимку с вазой, а рядом его преданного советника, привалившегося спиной к стене. Это было явно доброе утро.