Необычное происшествие в гареме :3

Смеркалось. Закатное солнце окрашивало в розово-жёлтые полосы горизонт. На самый большой гарем Османской империи ложился вечер. Султан этого гарема, молодой Ахмед-Туран, Самый Прекрасный из султанов, загорелый высокий брюнет со смольными прядями уже доросших до плеч волос, стоя у высокого окна и взирая на земли своей резиденции, ждал. Что он очень не любил, в силу возраста или же в силу того, что он султан.… Но ждать ему пришлось: он сам послал своего личного визиря узнать, как там гарем, – будто и сам не знает, что всё хорошо – а после, не выдержав собственных безрадостных дум, послал за ним обратно. POV Ахмеда Хм.… Всё-таки, что-то странное творится со мной. То не могу насытиться и пятью девами, то и вовсе ни одной не хочу. М-да.… С одной стороны, в моём возрасте такие перемены это очень даже не хорошо, а с другой – иногда нужны и перерывы. А то такими темпами я слишком рано состарюсь. И зачем я его, собственно говоря, туда-сюда гоняю?! Мне просто… Да! Мне просто захотелось его увидеть! На секунду моё лицо озарилось, но когда я понял, о чём подумал только что… Да никак с ума сошёл, Ахмед-Туран! Дев ему, видите ли, не хочется, а как мужчину…! Да это уму непостижимо! Я запутал пальцы в собственных волосах, будто бы собираясь их выдрать с корнем. Сам себя не понимаю… Что же такое?.. – Мой господин, – приоткрывается дверь, отчего я сразу буквально вырываю пальцы из своей шевелюры, а он склоняется в лёгком поклоне, – Вы звали меня? Да! Да, да, да! Я звал! Я ждал! Когда я вижу его, меня обуревает безумное чувство радости и какого-то собственнического спокойствия. Невысокий, лишь по плечо мне, бледный, с глубокими омутами голубых глаз, светлыми длинноватыми волосами, повязанными лентой… Сердце грозится выскочить из грудной клетки от переизбытка тепла внутри. На лицо наползает не прошеная улыбка, которую я не в силах убрать. Так и хочется стоять и улыбаться, а ещё – сжимать его в своих… Так, стоп, стоп, стоп! Ахмед-Туран, о чём это твоя бренная головушка задумалась? Тебе срочно нужно развеяться, нужно позвать Аллиен-Керен или же.… Нет, не хочу ни одну! Не сейчас…. – Господин? – Мехмед как будто бы пытается привлечь моё внимание, что ему, впрочем, удаётся. – Зачем вы меня звали? Что-то нужно? Я просто не могу оторвать собственных глаз от его прекрасного, молодого тела, обтянутого шёлком. Так и хочется стянуть с него все эти глупые сейчас одежды и… Вух, что ж это творится со мной?.. Ещё раз бросаю взгляд на его аппетитную шейку и забываю обо всём, даже о том, что это не правильно. – Знаешь, – тихим и оттого томным голосом проговариваю я, – Я давно хотел узнать – способен ли ты на это?.. – На что же, мой господин? – он, кажется, не замечает подвоха, – Вы ведь знаете, для Вас, мой господин, я готов на всё, – он склоняется в новом поклоне. – Хм… – на лице отражается плотоядная ухмылка, – На всё?.. Неужели? И я подхожу вплотную, и, кладя ладони на его тонкие, почти девичьи плечики, поднимаю его взгляд на себя. Он недоумённо вздрагивает, но покорно смотрит прямо в глаза. И мне приятно, потому что я люблю эти такие необычные, такие голубые омуты его прекрасных глаз. Дёргаю его на себя, он, запинаясь, успевает промолвить своё «Господин?..», а потом я впиваюсь в его тонкие губы. Это неописуемо.… Так нежно, чувственно я ещё никого не целовал, ни одна дева не рождала во мне таких эмоций. Он, не понимая, смотрит своими распахнутыми омутами в мои карие глаза, судорожно соображает, прикрывает веки, и я уже чувствую победу, но тут… – Господин! – глаза смотрят осуждающе, – Что вы делаете? Вам не хватает внимания? Тогда, пожалуйста, – у вас в распоряжении целый гарем! Зачем приставать к собственному визирю? И, правда, зачем?! Что побудило меня сделать это?.. А! Какая разница? Сейчас единственное, чего я действительно хочу – его. И ничего более. Не обращая внимания не его разглагольствования, делаю шаг вперёд, хватаю за плечи и привлекаю к себе. Вновь неподдающиеся описанию эмоции от этого непорочного поцелуя, вновь какое-то странное собственническое чувство… Обвиваю рукой его талию, второй развязываю тёмную ленту в его мягких волосах и запутываюсь в них пальцами. Он протестующе мычит что-то, но я не обращаю внимания, продолжая пытать его губы. Прикусываю нижнюю губу, буквально заставляя его приоткрыть уста. Он ещё вырывается, но, мне кажется, это ненадолго. Проникаю языком в его рот, исследую каждый миллиметр, прохожусь по ровному ряду зубов, едва касаюсь нёба, ласкаю его язычок и чувствую тихий стон прямо в губы. Да! я как будто чувствую победу. Сильнее прижимаю его к себе, провожу ладонью от талии до бедра, сжимаю и дёргаю вверх, закидывая на талию. Он обвивает своими тоненькими ручками мою шею, сам прижимается ближе. – Идём, – прерывающимся от нахлынувшего возбуждения голосом произношу я, оторвавшись от него. Он ничего не говорит, только лишь послушно следует за мной, чуть опуская голову, прикрывая чёлкой румяные щёчки. Открываю двери собственной спальни, беру его за руку, веду к роскошному двуспальному ложу. Он, завидев белоснежные простыни, пуще краснеет, пытается вырвать руку, но я уже всё решил. Дёргаю его вперёд, и он, не удерживая равновесия, падает на постель. Слышу тихое «нет», когда придавливаю его собственным телом к матрасу. Протискиваю ладони под его торс, начиная расстёгивать шёлковый сюртук, он зарывается лицом в простыни, захватывает её в кулаки, сжимает, теребит. Чуть стянув край рубашки, впиваюсь губами в нежную кожу шеи, он мычит, а я, наконец, срываю с него часть верхнего одеяния. Узкие плечи, мягкая кожа, он настолько худ, что, кажется, я вижу каждый позвонок. Провожу губами по линии плеч, по лопаткам, и обвожу языком эти выступающие костяшки. Он вновь что-то бессвязно мычит, чуть мотает головой, отчего его волосы рассыпаются по плечам. Прекрасно.… Обхватываю его под впалый живот и переворачиваю. Он сводит колени вместе, как бы скрываясь, закрывается одной рукой половину лица, пытаясь спрятать предательский румянец. Я вновь припадаю к его шее, покусываю, вслушиваясь в его прерывистое, рваное дыхание. Провожу языком по ключицам, покрываю поцелуями грудь, а он вцепляется своими тоненькими пальчиками мне в плечи – хочет оттолкнуть. Прикусываю отвердевшую бусинку, обвожу языком, сжимаю губами, посасываю. Сжимает челюсти, не хочет, не позволяет вырваться стону. Что ж, сыграем по-другому… Отстраняюсь, прихватываю пальцами розоватую плоть, приближаю своё лицо к нему, останавливаясь в паре миллиметров от губ, едва касаясь, провожу подушечками пальцев по торсу, обвожу впадинку, и опускаю ладонь на бугорок в складках шёлка. Стонет, выгибается, открывает шейку для моих губ, хватается за ткань на плечах, тянет её, сжимает, прикусывает язык и приоткрывает веки, смотря так томно своими потемневшими омутами. Сжимаю плоть через ткань чуть сильнее, провожу по ней. Он стонет. Томно, наслаждаясь удовольствием, что сейчас, несомненно, разливается по его телу. Вновь целую, проталкиваю язык внутрь, терзаю нежную плоть бусинки на его груди, попутно расстёгивая брюки. На несколько мгновении отстраняюсь – чтобы снять часть одеяний с себя и освободить его от этой бренной одежды. Он прикусывает губы, прикрывает глаза, отворачивается, заливаясь пунцом, вцепляется в простыни с таким ожесточением, что тончайшая ткань чуть ли не рвётся, а костяшки на его маленьких руках белеют. Наслаждаюсь. Просто наслаждаюсь одном видом его прекрасного, так не похожего на девичье, необычно бледного тела. Вот только он закрыт пока. Осторожно ложу ладони на его острые, резко выступающие коленки. Он что-то бессвязно бормочет, вертит головой, как будто пытаясь сказать «нет!». Но я султан и мне всё равно. Развожу его длинные тонкие ножки в разные стороны, открывая его для себя. Он, уже более громко, проговаривает: «Прошу, остановитесь!». А я не слышу. Вид его существа не отпускает меня, заставляет притронуться. Что я, впрочем, и делаю. Чуть налившийся кровью, уже твёрдо стоящий член, с головки которого медленно стекает смазка, меня очень устраивает. Значит, ему не противно. По крайней мере, физически.… А вот морально он, наверняка, уже убил меня, причём несколько раз. Но какая, к чёрту, разница?.. Опускаюсь между дрожащих бёдер и медленно провожу кончиком языка по плоти. Хм, вполне нормально. Вновь касаюсь сравнительно небольшого пениса губами, провожу вниз, поднимаюсь языком вверх… Победа! Нет, он не стонет. Он кричит! Выгибается, дёргается, распахивает глаза и кричит, задыхаясь удовольствием. Вбираю плоть в жар своего рта, он снова дёргается. Вновь опускает свои ладошки мне на плечи, на этот раз, царапая ноготками, чуть сводит ноги, прикрывает уста, а из их уголка к подбородку и по шее стекает прозрачная жидкость. Сжимаю губы, посасываю, отпускаю, обвожу языком и повторяю так несколько раз. Он сжимается в судороге и изливается прямо себе на живот, потому как я уже успел отпустить его… Не знаю, что делать дальше… С женщинами всё проще! А с мужчинами я, извините, не спал!.. До этого дня… Что ж, попробуем войти… Раздвигаю шире его ножки и озадачиваюсь ещё большим вопросом – а куда, собственно говоря, вставлять?.. С каким-то странным удовольствием осматриваю его и моё внимание привлекает тёмное пятнышко чуть ниже яичек.… Надавливаю на него и резко вхожу… Вскрик разносится по моей спальне. Кричит он. Из глаз брызнули слёзы, голос сипнет и он шипит. Выхожу из него, облегчённо выдыхает, тело сотрясает дрожь.… Перевожу взгляд на его «дырочку» – из неё тонкими струями сочится кровь. Я на секунду замираю. Почему?.. Может, нужно его как-то… подготовить?.. Чуть отстраняюсь и, собрав пальцами его же сперму, приставляю их к кровоточащей «ране». Надавливаю. Медленно ввожу, он вновь вскрикивает, и крик этот похож больше на хрип. Медленно начинаю двигать пальцем, чуть сгибаю. И слышу тихое «хватит…». Прерывающимся, осипшим от криков голосом: – Прошу… Ум-моляю... Х-хватит… больно… Прости, не буду. Вытаскиваю палец и толкаю уже два. Прикусывает губу и мычит – видимо, всё ещё больно. Двигаюсь внутри чуть осторожно, медленно разводя пальцы и резко толкая. Продолжаю так, пока он не расслабляется, останавливаюсь и прибавляю третий палец. Опять мычит, приоткрывает голубизну омутов, и я вижу робкую похоть внутри его глаз. Резко толкаю пальцы внутри и чувствую какой-то бугорок... А он, с лицом, полным удивления, выгибается, не сдержавшись стонет. Да, ему, наконец, приятно. Он переводит взгляд цвета неба на меня, и мне нравится. Нравится, как он непонимающе смотрит, нравится, как стонет, нравится, как краснеет от пристального взгляда, как сжимается и сжимает мои пальцы. Толкаю, развожу, вновь нажимаю на бугорочек, наслаждаюсь стоном и теперь уже практически не двигаю пальцами, лишь изредка их разводя. Я нажимаю на точку, ту самую, от которой по всему его телу проходит дрожь и он стонет. Продолжаю так его мучить ещё несколько минут, пока он, вновь не содрогается и на его живот не выплёскивается вязкая белая жидкость. Вытаскиваю пальцы и приставляю головку своего пениса к входу. Он дёргается, отворачивается, сжимается, готовясь к новой порции боли. Толкаюсь. Прогибается, чуть всхлипывает, но, кажется, терпит. Ещё раз, уже до конца. Мычит, но уже не обращаю внимания на это. Боже, как приятно! Он так сжимает, так, как не сделает этого ни одна дева моего гарема. Да что там! Как ни одна дева мира, в этом я уверен. Медленно выхожу из тела и вновь толкаюсь, до упора. Крик. Нет, не боли на этот раз. Крик нового оргазма, потому что тело уже не выдерживает напора. Капельки спермы на плоском животе, судорожно вздымающейся груди, покусанной мною шейке и даже на лице. Он дрожит. Так сильно, как будто замёрз. Но как только я вновь толкаюсь, столь же резко и быстро, как и в начале, он выгибается, стонет, глотая крик. И это так эротично, так развратно… Продолжаю вдалбливаться в его тело уже несколько минут. Он уже вновь успел кончить, содрогаясь подо мной. Сжимается… Он так сильно сжимается, что мне кажется, будто я больше не выдержу. Толкаюсь, меняю угол, вновь сжимает. Это неописуемо… Кончаю с громким стоном. И он следом. Выхожу, падаю на него, придавливая весом. Тихо дышит… Хрипло: – Всё хорошо?.. – Д-да… Просто, нем-много не при… привычно… Приоткрывает омуты, нежно смотрит. – В следующий раз – предупреждайте, чтобы я мог хоть как-то подготовиться… Усмехаюсь, утвердительно киваю и чувствую, как он начинает засыпать. Переворачиваюсь, кладу его беловолосую голову на плечо и улыбаюсь. «Значит, это не в последний раз…»