Лучше, чем во сне

— Ты просишь меня уйти в отставку? — У меня нет выбора, — ровным голосом произносит он. — Это теперь касается не только нас с тобой. Удивительно, как быстро может стать врагом мужчина, который всего несколько минут назад обнимал её, прижимая к себе и целуя в губы. — Ты прав, — говорит она. Адар опускает взгляд на лежащие на столе бумаги, ошибочно полагая, что разговор окончен. — Ты хотел напасть на этих людей, и ещё несколько лет назад я бы тебе это позволила. Я отправляюсь на «Галактику», чтобы представить эту администрацию. Если к моменту моего возвращения тебе всё ещё будет нужен мой пост, приготовься к сражению. Развернувшись на каблуках, она делает пару шагов по направлению к двери, но его голос останавливает её: — Я пытался уладить проблему мирно. Но своим упрямством ты не оставляешь мне выбора. — Он поднимает со стола увесистую чёрную папку. — Материалов в этом досье хватит, чтобы приказ об увольнении был готов к твоему возвращению с «Галактики». Это всё, Лора. Ты свободна. Чуть склонив голову набок, она смотрит, как он убирает папку в выдвижной ящик. Затем Адар садится за стол и начинает перебирать бумаги, делая вид, будто перестал замечать её присутствие. Будто она пустое место, которое можно с лёгкостью заполнить и тут же забыть об этом. — Я буду свободна только тогда, когда сама этого захочу, — в её мягком голосе появляются опасные интонации, и мужчина медленно поднимает голову. Наверное, он собирался отвесить какой-нибудь едкий комментарий или вызвать охрану, но он упустил момент, когда в её руке появился пистолет. Его глаза расширяются при виде нацеленного в голову оружия, на лице появляется удивлённое выражение. — Серьёзно? — Ухмылка, появившаяся на его губах, перечеркнула последние из её сомнений. — Брось, Лора. Мы оба знаем: ты на это не способна. — Ричард, у тебя нет ни малейшего представления о том, на что я способна. — Ты не сможешь... Выстрел в лоб не даёт ему возможность закончить фразу. Она не пустое место. Ему следовало уяснить это с самого начала. * * * Они сидели под навесом до поздней ночи, коротая время за приятной беседой. Но пришло время сна, и навес был опущен, ограждая их от ветра, дождя и остальных членов группы. Для неё до сих пор оставалось загадкой, почему Уильяму Адаме не хватило палатки и Аполло с Карой не предложили ему место в своей. Почему её личный помощник не изъявил желания расположить свой спальный мешок рядом с её, а остальные, в свою очередь, пожимали плечами и мямлили какую-то чушь про нехватку мест. Эти конспираторы словно сговорились, что Президент и Коммандер должны уладить свои разногласия, и при любой возможности стремились оставить их наедине. Как будто она была против. То, что их с Биллом разногласия потеряли свою актуальность, стало ясно ещё при встрече. Лоре не следовало втайне от него отдавать приказы его подчинённым. А Билл не должен был арестовывать её, как последнюю террористку. Они оба были неправы, и оба давным-давно это поняли. Но уязвлённое самолюбие и сложившиеся обстоятельства никому не оставили шанса сделать первый шаг к примирению. Если бы она, убеждая его, проявила ещё немного терпения, если бы он задумался над её словами чуть раньше, — кто знает, как бы всё обернулось? В этот раз Билл оказался мудрее и пришёл ей на помощь. Он простил её, несмотря на вкрадчивое «Я не нуждаюсь в твоём прощении». Конечно, эти слова были ложью. Как и причина, по которой она якобы не может уснуть. Лора лежит в своём спальном мешке, стараясь думать о завтрашнем дне и не возвращаться мыслями к мужчине, который находится от неё меньше, чем на расстоянии вытянутой руки. Но у неё ничего не выходит. — Лора, — шёпотом зовёт Билл. Она не отвечает, надеясь притвориться спящей. — Я знаю, что ты не спишь. Она вздыхает и переворачивается к нему лицом, не ожидая, что они окажутся почти нос к носу. В палатке нет света, но Лора знает, что он смотрит ей в глаза; легендарный пронизывающий взгляд Адамы трудно не почувствовать. — Да? — Лора, если тебя что-то беспокоит, просто скажи. — О чём ты? — Если тебя смущает моё присутствие... — Что? — переспрашивает она и издаёт фыркающий смешок: её часть диалога прямо-таки блещет гениальностью. — Не говори ерунды, твоё присутствие меня не смущает. — Тогда почему ты не спишь? — Здесь очень холодно, — нехотя признаётся она. — Никак не могу согреться. Хмыкнув, он начинает шуршать своим спальным мешком и садится. Она молча наблюдает, как Билл расстёгивает молнию, чтобы добраться до неё; не возмущается, когда он придвигает её к себе и крепко обнимает, накидывая свой спальник поверх её. И лишь оказавшись погребённой под двумя слоями псевдо-непромокаемой ткани, она поднимает голову с его груди. — Что ты делаешь? — её одновременно удивляет и веселит мысль о том, каким заботливым может быть Коммандер, когда дело касается замёрзших Президентов. — Сберегаю тепло. Но если ты передумала насчёт моего присутствия... — Нет, — поспешно отзывается Лора и кладёт голову ему на грудь, ощущая себя совсем крошечной в кольце его рук. — Я, кажется, начинаю согреваться. Лора не может видеть выражение лица Коммандера, но ей хочется, чтобы на его губах появилась улыбка, когда она обвивает его ногу своей. Хватка на её талии заметно усиливается, и Лора прижимается к Биллу всем телом, разочарованная невозможностью быть ближе, чем позволяет одежда. — Здесь становится жарко, — произносит он, когда его тело начинает соответствующе реагировать на её перемещения. Её голова вновь поднимается. Лоре повезло, что темнота скрывает озорную ухмылку на лице. — Я задумалась, извини. — Мне не нужны твои извинения. Лора морщится: они повторяют свой недавний разговор, поменявшись ролями, однако это её не раздражает. Она не жалела о своём ответе, но всё же подсознательно хотела вернуться к этой теме. Пусть и не до конца понимала почему. — Билл... — начинает она и тут же забывает всё, что собиралась сказать. Кончики его пальцев осторожно касаются её лица. Проводят едва ощутимую линию к её волосам, перебирая их прядь за прядью. Лора проклинает темноту за то, что не может разглядеть его глаза, когда он шепчет: — Но у меня они есть. Я знаю, Лора. Рука Билла увлекает её обратно, ненавязчиво заставляя положить голову ему на грудь. — Спи. Завтра будет тяжёлый день. Убаюканная его голосом, она расслабляется и наконец проваливается в манящую черноту. * * * — Боюсь, есть лишь один выход. Ты должен её убить. Качая головой, он упрекает её в жестокости, и, безусловно, его слова справедливы. Но во взгляде Билла без труда читается: как ни противна ему эта мысль, он с ней согласен. Честь и порядочность порой сильно мешают ему; имей он возможность хоть изредка отключать в себе эти качества, мог бы достичь небывалых высот. Уильям Адама принял командование флотом и дал уцелевшим людям надежду, когда остальные не знали что делать. Только Богам известно, сколько испытаний и лишений она прошла бок о бок с ним, и каждый раз его умения помогали вывести флот из-под удара. А теперь эта Кейн, появившись из ниоткуда на одном-единственном корабле, получает в своё распоряжение всё, что им с Биллом удалось собрать и сохранить, просто потому что она выше по званию. Какая глупость! Двенадцать Колоний Кобола уничтожены. С учётом этого обстоятельства любые их традиции, нормы и законы требуют пересмотра. У них новое правительство, новые цели и ценности. И соблюдением субординации теперь вполне можно пренебречь, если это ставит под угрозу выживание человечества. Билл прекрасно это понимает. Но изменять своим принципам не в его правилах: они — то немногое, что осталось у него от прошлой жизни, которая была до нападения сайлонов. Возможно, именно принципы делают его в её глазах ещё более привлекательным. Откинув одеяло, Лора встаёт с узкой кровати. В каюте довольно прохладно, и её обнажённое тело вмиг покрывается гусиной кожей. Лора поднимает с пола свою одежду, нижнее бельё и останавливается, отвернувшись от темноволосой женщины, чувствуя на себе её пристальный взгляд. Та смотрит, как Лора надевает трусики на свою упругую попку, как застёгивает бюстгальтер, как скользит вверх по стройным ножкам чёрная юбка. — Не знаю, говорили тебе или нет, но ты в отличной форме, — произносит Кейн, приподнявшись на локте. — Для умирающего президента? — Для обычной школьной учительницы. Лора оборачивается через плечо, уголки её губ чуть изгибаются в сдержанной улыбке. — Благодарю, — мягко отвечает она на комплимент и направляется к письменному столу, где стоят недопитая бутылка амброзии, два бокала и графин с водой. — Ты так и не назвала мне истинную причину своего визита. Судя по звукам за спиной Лоры, Кейн тоже выбралась из-под одеяла. — Наша последняя встреча прошла в несколько напряжённой обстановке. — Лора до краёв наполняет бокал амброзией и поворачивается к собеседнице. Накинув на голое тело помятую рубашку своей адмиральской формы, Хелена Кейн приближается к ней и принимает бокал; её холодные пальцы проводят по обнажённому предплечью Лоры. — Мне хочется знать, что впредь этого не повторится. Предлагаю оставить разногласия в прошлом и начать сначала. — Бывают случаи, когда это невозможно, — отвечает Кейн, цепким взглядом изучая её лицо. — К тому же, насколько я помню, напряжённая обстановка возникла не по вине Президента Колоний. — Мне казалось, ночью ты ощущала себя вполне комфортно, называя меня по имени, — несмотря на желание придушить надменную стерву, Лора обворожительно улыбается. — А насчёт Коммандера... — Насчёт Коммандера мне известно побольше твоего, — обрывает Кейн и делает пару глотков. Её губы изгибаются в презрительной усмешке. — Если раньше, в благодарность за прошлые заслуги, власти снисходительно относились к его паршивым манерам и нарушениям субординации, то сейчас мы на военном положении, и больше такие номера не пройдут. Я не потерплю неподчинения со стороны своих людей. Ещё одна подобная выходка, и Адама тут же вылетит из своего коммандерского кресла. Это я тебе гарантирую. Сжав челюсти, чтобы не выдать в самой жёсткой форме всё, что она думала о Кейн и её методах, Лора элегантно садится в кресло. Она задействует всю силу воли, чтобы скрыть свои эмоции, но собеседница всё равно замечает перемену в её настроении. — Признайся, ты ведь со мной не согласна. Всё, что я говорю, вызывает у тебя неприязнь и отвращение. — Сделав ещё несколько глотков, Кейн садится напротив. — Тебя во всех отношениях устраивает нынешний тандем с Адамой, однако ты организовала эту встречу. Зачем? Я бы предположила, что чем-то тебе приглянулась и ты просто решила со мной выпить. Возможно, чтобы посмотреть, к чему это приведёт. Но ты даже не притронулась к амброзии, а эта ночь... Всё ведь было ложью с самого начала. Я права? Лора задумчиво рассматривает стакан с водой в своих руках. Любуется игрой бликов на стеклянных гранях. Кейн не сводит с неё испытующего взгляда, и после продолжительной паузы Лора поднимает голову. Её голос и лицо не выражают никаких эмоций, а от любезной улыбки не осталось и следа. — Думаю, мы обе понимаем, что эта ночь больше не повторится. Крепкие спиртные напитки плохо сочетаются с моими лекарствами. В противном случае, я бы с удовольствием выпила с вами, Адмирал Кейн. И, отвечая на главный вопрос, — мне нужна была эта беседа, чтобы кое в чём убедиться. Кейн заинтересованно подаётся вперёд; официальный тон беседы наводит её на определённые мысли. — Убедиться в чём? — прищурившись, уточняет она. — Такой человек, как вы, возглавит этот флот только через мой труп, — холодно припечатывает Лора и, поставив стакан на стол, встаёт с кресла. — Прошу меня извинить, Адмирал. Ничего личного. И не трудитесь подниматься на ноги, у вас это всё равно не получится. Развернувшись и на ходу надевая свою шёлковую блузку, Лора направляется к выходу. — Какого?.. — раздаётся за её спиной рычание Кейн. На пол с грохотом падает что-то тяжёлое. Лора останавливается; её пальцы замирают над последней пуговицей блузки. Она слышит звон разбивающегося стекла и невнятные обрывки проклятий Кейн. Но вскоре всё стихает. Лора прикрывает глаза; вряд ли на том свете ей придется страдать от угрызений совести. Она делает глубокий вдох и оставляет бездыханное тело Хелены Кейн, так и не обернувшись. * * * Уютно устроившись на груди Адмирала, Лора беседует с ним о жизни и о том, что надо радоваться сегодняшнему дню. Кто-то на его месте наверняка посчитал бы её рассуждения глупыми. Да и о каких радостях может идти речь, когда за ними по пятам следует бесчисленное множество сайлонов, задавшихся целью найти и истребить человечество? Лора задаётся этим вопросом не первый день, но Билл, выслушав её, соглашается. Он ни за что не станет высмеивать её мнение на эту тему. Он знает, что ей, как никому другому известно: завтра может не наступить. Такая вероятность есть всегда, и виной этому, как правило, оказываются не только сайлоны, но и болезни, голод, травмы, природные явления. Рано или поздно любого настигнет что-то из этого списка — так, может, хватит смиренно ждать своей участи, пугаясь каждого проблеска в небе? Смерть настигнет их или в ближайшее время, или через много лет. Но, по крайней мере, им будет что вспомнить. — Пора перестать тратить недолгое время, которое у нас осталось, на беспокойство о том, когда всё это закончится, — подводит итог Лора. Она чувствует на себе взгляд Билла и, чуть приподняв голову, чтобы видеть его улыбку, улыбается в ответ. Они оба одурманены действием неизвестной новокаприканской травы, близостью друг друга и красотой ночи. К тому же, они выпили немало самогона, что тоже не могло не сказаться на их состоянии. Возможно, такое времяпровождение на утро обернётся для них головной болью или чем-то похуже, но сейчас происходящее напоминает прекрасный сон наяву, от которого не хочется просыпаться. Билл прижимает её ближе, и Лора продолжает смотреть прямо перед собой, думая о своем. — Забери меня к звёздам, — неожиданно просит она, прерывая минуты тишины. Билл делает вид, что не заметил явный подтекст в её словах и интонации. — Ты можешь улететь с этой планеты на первом же рапторе. Её указательный палец начинает рисовать непонятные узоры на его груди. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Ты тоже. Я уже говорил, что для тебя на «Галактике» всегда найдётся кровать. — Моё место здесь, Билл. С этими людьми. Так же, как твоё — на «Галактике», среди твоих подчинённых. Это Билл тоже знает, но не спросить он не мог. Ему не хватает её общества, её улыбки, смеха, голоса. Поэтому он и спустился на дурацкий праздник Балтара. Поэтому не отходит от неё весь день и полночи. И в очередной раз зовёт с собой на «Галактику», заранее зная ответ. Лора чувствует, как Билл делает глубокий вдох; его рука скользит по её спине. Голова Лоры поднимается, и её губы растягиваются в широкой улыбке. Лицо Билла Адамы невозмутимо, но она знает его достаточно хорошо, чтобы понять, о чём он думает. — Пойдём внутрь. Не хочу, чтобы ты замёрзла. — У меня такое чувство, что ты этого не допустишь. При виде улыбки, заигравшей на его губах, она смеётся как сумасшедшая. Билл присоединяется, и они долго не могут остановиться. Затем, перевернувшись, он оказывается сверху. Лора тут же замолкает. Его рот накрывает её, и весь мир вокруг перестаёт существовать. Звёзды, которые она видит в эту ночь, просто прекрасны. * * * — Мадам бывший Президент, — с наглой ухмылкой произносит Кевил. Она бросает взгляд на центурионов, расположившихся по обе стороны от единственного выхода. Затем на Леобена, который остановился в дверном проёме, — снимайте свою одежду. — Извините, что? — переспрашивает она. — Вы должны переодеться. Сейчас же. — Если хотите увидеть меня без одежды, придётся снять её силой или убить меня прямо сейчас, — отвечает Лора, изображая фальшивую улыбку. — А меня вполне устраивает то, что на мне надето. Демонстративно скрестив руки на груди, она продолжает сидеть на стуле. Со стороны вряд ли заметно, как дрожат её пальцы и как напряжено тело. Оглядывая присутствующих внимательным взглядом, Лора пытается просчитать, от кого ждать нападения и сколько она сможет продержаться, отбиваясь и царапаясь, пока им не надоест этот фарс, и её просто-напросто не прикончат. Ей известно, что у неё нет шансов, но она готова сорваться с места и накинуться на любого, кто попытается коснуться её своим сайлонским пальцем. Чёрта с два она сдастся без боя. — Должно быть, вы плохо меня знаете, — Кевил не спешит переходить к активным действиям. — Делайте что сказано, или вам помогут мои братья. — Я уже озвучила свою позицию. И она не подлежит обсуждению. Она играет с огнём: четверо сайлонов для неё одной явно многовато. Не двигаясь и сохраняя ровный голос, Лора проявляет колоссальную выдержку. — Взять её, — лениво махнув рукой, приказывает Кевил. Внутри у неё словно что-то обрывается. Стоит центурионам угрожающе двинуться на неё, и Лора тут же оказывается на ногах. Не придумав ничего умнее, она хватает за спинку стул, на котором сидела, переворачивает его в воздухе и резко поднимает перед собой в качестве защиты. — Стоять! — собственный крик эхом отдается в её ушах. — Не приближайтесь! С голосом, звенящим от напряжения, и стулом, выставленным вперед ножками, Лора вряд ли являет собой угрожающую картину. Но центурионы действительно останавливаются. Она затравленно озирается по сторонам и, переводя взгляд от одного сайлона к другому, пытается сообразить, что делать дальше. Со всех сторон её окружают серые каменные стены. Лора не замечает, что её пальцы побелели от того, с какой силой она вцепилась в единственное средство защиты. Кевил, глядя на неё, начинает хохотать. Должно быть, она и в самом деле выглядит жалко, но ей всё равно. Перехватив стул поудобнее, Лора готовится к последнему сражению за свою жизнь. — Довольно, — раздаётся спокойный голос доселе молчавшего Леобена. Лора и Кевил переводят на него удивлённые взгляды. Шагнув в камеру, он не спеша движется к ней. — Лора, — негромко зовет он. Её бровь изгибается: никто из сайлонов до этого не называл её по имени. — Не подходи, — угрожающе низким голосом предостерегает она, когда Леобен оказывается в паре шагов. — Ты уже убивала меня, — улыбается он, но глаза его остаются серьёзными. — Разом больше, разом меньше. Что я теряю, если почти сразу воскресну? Это тебе нас не победить, ведь у тебя всего одна жизнь. — Предупреждаю в последний... — начинает она и осекается. Он кладёт руку на ножку стула и, не прерывая зрительного контакта, начинает плавно опускать его вниз. К горлу Лоры подступает ком. Её бесит осознание собственного бессилия, но он прав. О чём она думала? Разве она сможет убить их всех? Её челюсти упрямо сжимаются, и ей удаётся сдержать предательские слёзы. — Вот так, — мягко говорит Леобен, когда стул опускается на пол. Она смотрит, как сайлон отцепляет её онемевшие пальцы; обречённо сглатывает, когда он подходит ещё ближе и, схватив её за предплечье, притягивает к себе. Его губы касаются её щеки, когда он шепчет: — На твоем месте я бы переоделся, Лора. А затем аккуратно сложил свою одежду у выхода. Иначе... Помнишь, как ты выбросила меня в шлюз? Она медленно кивает. — Тебе будет гораздо больнее. Леобен отпускает её, совершенно сбитую с толку, и направляется к выходу, бросив Кевилу: — Идём, брат. Она всё поняла. Недовольный, что всё пошло не по его плану, Кевил хмурится. Он молча поднимается и, жестом указав центурионам забрать оба стула, покидает помещение. Те выполняют поручение и следуют за ним. Взяв лежавший на полу свёрток, Леобен бросает его к её ногам. Прислонившись к дверному косяку, он наблюдает, как Лора осторожно поднимает и разворачивает свёрток. — Зачем ты мне помогаешь? — спрашивает она. — В тебе есть нечто такое, что вызывает у меня восхищение. Хочу, чтобы ты вышла отсюда живой. С этими словами он закрывает дверь, но Лора замечает его появившееся лицо в проеме окна. Она поворачивается к нему спиной и раздевается, продолжая ощущать на себе его взгляд. Никогда ещё она не чувствовала себя настолько униженной и сломленной. По щекам катятся слёзы, и Лора крепко сжимает губы, чтобы никто не услышал её всхлипов. * * * Фургон, ехавший по бездорожью Новой Каприки на приличной скорости, раскачивается и подпрыгивает на кочках. Казалось, водитель задался целью либо растерять по дороге половину заключённых, либо доставить их на место казни побитыми и окончательно измученными. — Ты в порядке? — спрашивает Том, когда на очередной колдобине её швыряет прямо на него. — Лучше не бывает, — произносит Лора, хмурясь от боли в ушибленном виске и осознания неловкого факта, что, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь, она непроизвольно вцепилась в него обеими руками. — Да, извини. Том опускает взгляд на её руки. — Я не возражаю. Смущённо улыбнувшись, она разгибает пальцы, и в этот момент их взгляды встречаются. Они смотрят друг на друга словно заворожённые. Звуки автомобиля и голоса остальных попутчиков постепенно превращаются в фоновый шум, пока Лора теряется в догадках насчёт того, почему она не в силах отвести взгляд и что могут значить странные эмоции, которые она замечает на его лице. Если не брать в расчёт их прошлое, она бы назвала эти эмоции раскаянием и нежностью. Мысль о последнем заставляет её внутренне содрогнуться. Лора чувствует прикосновение к волосам, заторможено поворачивает голову, чтобы проследить за его руками. Том наклоняется к ней и прежде, чем она успевает осознать происходящее, целует её в губы. Всё совершается будто в замедленной съёмке и будто не с ней. Это крепкий и долгий поцелуй. Том пытается его углубить, притягивая её голову ближе, и неожиданно для самой себя Лора это позволяет. Их языки борются и переплетаются; поцелуй довольно быстро перерастает в нечто абсолютно сумасшедшее. Их прерывает очередная встряска фургона. Лору отбрасывает назад, а Зарек здорово прикладывается головой о какую-то перекладину сбоку. Некоторое время они потирают ушибленные места, искоса поглядывая друг на друга и не представляя, как продолжить разговор. Наконец Лоре надоедает игра в молчанку, и она окидывает его пронзительным взглядом прищуренных глаз. Таким, от которого любому из её оппонентов всегда становилось не по себе. — Что это было? — негромко выдыхает она. Зарек поворачивается в её сторону и, выдержав паузу, пожимает плечами. — Без понятия. Но, чёрт возьми, я мечтал об этом с тех пор, когда ты так мастерски переиграла меня в выборах вице-президента на День Колоний. Он продолжает смотреть ей в глаза, ожидая ответа или реакции, которых у неё нет. Если её расстреляют — что, очевидно, произойдёт совсем скоро, — ей будет приятно стоять рядом с человеком, который так долго мечтал поцеловать её. К слову, делал он это весьма недурно. Но, увы, ей нечем его обнадёжить. Они никогда не были друзьями. Пару раз, исключительно для достижения своих целей, он становился её союзником. И пока ситуация не оставляла иного выбора, Лора делала вид, что не знала об этом. В остальных случаях Том Зарек не раз усложнял ей жизнь своими интригами и кознями, благодаря главным из которых их обоих сейчас везли на казнь. Она не высказывает ему этого в лицо лишь потому, что им обоим давно всё известно. И ещё потому, что перед смертью ей не хочется причинять кому-то боль. Хотя, возможно, Том напоследок заслуживал от неё именно этого. — Как выяснилось, не так уж и мастерски, — решая уйти от скользкой темы, Лора печально улыбается и демонстрирует скованные запястья. — Точно, — с усмешкой отвечает Зарек. — Есть вещи, которые таким, как мы, следует предвидеть заранее. Он разгадывает нехитрый манёвр и принимает её ответ: судя по изменившемуся выражению лица, вряд ли он имеет в виду Балтара. * * * Как только дверь в каюту Адмирала закрывается, она оказывается в кольце его рук и водовороте смешанных эмоций, подбирать определения которым на данный момент нет ни малейшего желания. Билл прижимает её к себе и целует, не прерываясь и не в силах насытиться. Словно она может исчезнуть, едва он отпустит её. Билл вкладывает в поцелуй все чувства, о которых они с Лорой никогда не говорили прямо, всё отчаяние, которое росло в нём на протяжении долгих месяцев неведения о её судьбе во время оккупации на Новой Каприке. Лоре было не понаслышке известно о многих его достоинствах, но она не подозревала, что сдержанный Адмирал Адама способен на такие спонтанные и сокрушительные проявления страсти. И Лора с жаром отвечает ему тем же. У неё кружится голова от всего случившегося и запаха его кожи, такого родного и неповторимого. Её пальцы цепляются за ткань тёмно-синей униформы, как за единственное доказательство того, что всё это происходит на самом деле. Слишком долго она ждала его; слишком сильно боялась, что этот момент никогда не настанет. Лора не знает, как им удалось сохранить деловой стиль общения на людях, когда по приказу Билла её доставили на борт «Галактики». Стоило почувствовать его прикосновение, когда он сжал её пальцы в своих, помогая выйти из раптора, и все последующие формальности слились для неё воедино. Она машинально что-то отвечала, кому-то улыбалась и старалась поддерживать разговор, но не могла думать ни о чём другом, кроме жгучего желания выкинуть всех в шлюз и остаться с ним наедине. Предметы одежды, как и вещи, которые встречаются им на пути, летят в разные стороны. Билл и Лора направляются к кровати, не прерывая поцелуев и двигаясь по понятной им одним траектории. Наконец они падают на кровать; руки Билла блуждают по телу Лоры, заставляя задыхаться от возбуждения и выгибаться под ним, жадно хватая ртом воздух. Оказавшись сверху, она медленно раскачивается на нём и с наслаждением слушает звуки, которые Адмирал никогда не издаёт в присутствии посторонних. Постепенно Лора начинает ускорять темп; её ладони упираются в стену каюты. Движения становятся резче, грубее, глубже. Руки Билла сжимают её груди, с её губ срываются проклятия, но она не останавливается до тех пор, пока её тело не начинает биться в судорогах. Билл переворачивает её на спину, и через несколько минут настаёт его черёд для самодовольной ухмылки, когда она выкрикивает его имя в момент второго оргазма. Прижимаясь губами к её волосам, он шепчет всякие романтичные глупости, пока Лора, уткнувшись в его шею, восстанавливает дыхание и контроль над своим телом. Через некоторое время она ласково бормочет что-то в ответ. Её рука скользит между их разгорячёнными телами, нежными прикосновениями побуждая Билла возобновить движения бёдрами. Они занимаются любовью до изнеможения и засыпают в объятиях друг друга. Внезапно яркие картинки исчезают, и её окутывает чернота. Сердце колотится так, будто вот-вот выпрыгнет из груди; от запаха лекарств в медицинском отсеке ей трудно дышать. Волна боли накатывает с новой силой, и Лора понимает, что проснулась. Она не в силах заставить себя разлепить веки или пошевелиться, но для того, чтобы убедиться в реальности происходящего, ей не нужно открывать глаза: она слышит тихий голос Адмирала, который читает вслух очередную книгу. Лора не помнит названия, да и нить сюжета давно для неё утеряна, но это не имеет значения. Она продолжает слушать его голос, и на её губах появляется улыбка. В последнее время она слишком часто видит такие сны. В них она здорова и красива, с копной непослушных рыжих волос на голове. В этих снах Лора сильна настолько, что может отомстить любому из своих обидчиков. И в них она никогда не умирает. Возможно, часть этих снов навеяна сюжетами книг, которые не откладываются в памяти, но сопровождают её в путешествиях туда, откуда с каждым разом всё труднее возвращаться. И, возможно, присутствие Билла неуловимо ощущается в каждом из этих снов, потому что его голос — единственное, что раз за разом возвращает её домой. — Главный герой потерял любимого человека, а ты улыбаешься, — укоряющий голос Билла вторгается в её размышления. Похоже, он уже несколько минут молча наблюдает за ней. Её улыбка становится шире; она сжимает его пальцы в своих. — Я рада, что мне это не грозит. Билл бережно поднимает её руку, и Лора открывает глаза. Их взгляды встречаются, когда его губы касаются тыльной стороны её ладони. В такие моменты звуки, люди — всё вокруг перестаёт существовать. Боль словно отступает, и Лора не чувствует ни болезни, ни приближения смерти. В такие моменты она точно знает: реальность, в которой Билл сидит рядом и вот так держит её за руку, она не променяла бы ни на одну из всесильных фантазий своего затуманенного медикаментами сознания. Впрочем, на осуществление некоторых деталей из этих снов у них с Биллом ещё осталось время.