***
Внутри салона уютно, сидения удобные настолько, что сразу же хочется спать, музыка ненавязчивая и умиротворяющая, ведёт Лухан плавно, но быстро, Бэкхёну очень удобно и, правда, тянет в сон. - Рядом с моим домом станция метро, можешь высадить меня там. - Я довезу до подъезда, - он мягко улыбается, упрямо глядя вперёд. - Ты ведь не надеешься на чай и секс, да? – Бэкхён зевает и тянет руки вверх насколько это позволяет автомобиль, подтягиваясь. - Последняя надежда никогда не угаснет во мне, - смеётся и подхватывает текст песни какой-то американской группы. Бэкхён понимает, что слишком расслаблен с незнакомцем, что надо бы понервничать и сделать что-то там ещё, но приятный аромат корицы в салоне отсекает эти мысли. На смену им приходят воспоминания с Чанёлем. Еще будучи студентами, они частенько извращались, как могли, долго и тщательно планировали или бездумно отдавались страсти в общественных местах, но тогда Бэкхён не планировал секс, он просто хотел испечь печенье с корицей… « Ты и так это знаешь, дурень. Лучше приезжай ко мне, я тебе напомню, как я не люблю скучать». Он наконец-то отвечает на сообщения и успокаивается, глядя через незатемнённое боковое окно на мелькающие сигналы светофоров, огни фонарей и вывесок. - Этот Чанёль… - Бэкхён вздрагивает, когда слышит родное имя из чужих уст. - Он далеко, да? - Далеко. Но тебе лучше вообще ни на что не рассчитывать. Сегодня вроде как особенный день, я не собираюсь изменять, иначе совесть до смерти будет жрать. Вот тут останови, - показывает на свой дом. - А изменить в другой день ты не против? – Лухан медленно паркуется, а Бэкхён чувствует ещё одно пришедшее сообщение. - Я вообще против измен. Спасибо, что подвёз, - он улыбается и собирается выходить из машины, но рывком его притягивают к себе и смазано целуют в губы. Бэкхён отталкивает от себя парня, сверлит ненавистным взглядом и выходит из машины, сразу же открывая новое смс. «Где ты сейчас?» Рукав справляется с ощущением чужих губ. Бэкхён прячет перчатки в карманы и поднимается по лестнице к выцветшей двери подъезда, под шаркающие эхом шаги набирает ответ, свободной рукой выискивая ключи, звеня десятком брелков, которые ежегодно цепляет Чанёль - чтобы не забыть, сколько они уже вместе. «Иду домой» Он не замечает облачка пара, которое выпускают рядом вместе с углекислым, из лёгких. - А я думал, где это ты гуляешь… - раздаётся сбоку более глубокий, но такой любимый голос; Бэкхён готов запищать от счастья, как какая-нибудь малолетка, когда убеждается в том, что это его парень. Но радость ухает вниз, когда он видит общее настроение Чанёля. – А ты со смазливыми мальчиками катаешься. Прикладывая колечко-ключ от домофона, Бэкхён думает, что не хочет на это ничего отвечать, прямо как пару часов назад на сообщение. Он проходит внутрь, ничего не объясняя, а Чанёль, будто бы на привязи, идёт следом, переступая через две ступеньки разом. - Ты веришь мне, Чанёль? – раздаётся тихо под щелчок дверного замка. Чанёль показательно хмыкает. - Я зашёл в бар, а потом бармен меня подвёз. Ты увидел, как он меня поцеловал? Тогда видел, что это он меня поцеловал и то, что я его оттолкнул. И боже, это такая херня. Не ревнуй, а? - боковым зрением он понимает - не убедил, и мысленно вздыхает с тяжким сожалением. - Я же не думаю о сценаристе - О Сехуне, кажется, - который вечно возле тебя крутится и раздевает взглядом, и вообще о всех тех людях, с которыми ты можешь развлекаться в своих командировках. Родная квартира встречает Чанёля запахом спелых бананов и молока, сплетённого с чем-то таким непонятным, но очень ценным, и ему становится вдруг радостно от этого, так тепло, что он забывает о том, что затевал обиду и вообще-то хотел возмутиться. - Так вот, - Бэкхён, не жалея задники, как подросток, снимает кроссовки. - Ты меня любишь? - Глупые вопросы. Бэкхён резко разворачивается и сверяет Чанёля сердитым взглядом, хмуро складывая руки на груди. - Тогда, может быть, ты меня поцелуешь? Потому что я всё ещё чувст… Руки Чанёля обнимают настолько крепко, что кажется, будто ты в ловушке, из которой не выбраться, но Бэкхёну и не хочется. Он жалобно стонет в поцелуй и жадно отвечает, потому что соскучился настолько, что внутри всё чешется и только Пак может спасти его от этого зуда. От Чанёля пахнет спешкой и долгим ожиданием, едой из самолета и жарким солнцем, потому что в Сиднее жара, а у них снег. От Чанёля веет любовью и ненасытностью, Бэкхён хочет рассмеяться и остановить чужие крупные ладони под своей курткой, но потом плюёт на всё и отдаётся во власть своего парня. - Где ты? – вздыхает в промежутке Бэкхён, вспоминая заданный ранее вопрос. - Я дома, Бэк, - он вытряхивает своего любимого из вереницы тёплой одежды и заходится смехом. – Слушай, ну это же всего -3, оделся, будто декабрь. - Ты на улице был? – недовольно бурчит. - Ненавижу холод. И тебя теперь ненавижу. Никакого секса. - Да? – брови Чанёля насмешливо плывут вверх. - Да-а, - в тон отвечает Бён и тянет парня на себя за грудки, - сейчас мы пойдём пить чай, а пот… - пухлые и мягкие губы Чанёля оказываются на тонкой и чувствительной шее старшего, вызывая тихий, нетерпеливый стон. – А потом, потом продолжим, - он отскакивает от Чанёля и спешит скрыться в кухне, пока сердце не перестанет стучать как проклятое. На кухне что-то изменилось, она будто бы стала пустой и безжизненной. Кухня, где парни часто разговаривали по душам, обсуждали проблемы, намечали новые цели и пили чай, будто умерла. А ещё у них небольшая перестановка, стол теперь стоит у окна, и посуда, кажется, новая. Старший тянется за чаем на верхнюю полку, шастая пальцами по воздуху. - Я рад, что ты приехал. - Чанёль усмехается и спокойно выуживает спрятавшуюся коробочку, отдаёт её в руки Бэкхёну и улыбается, обвивая тонкую талию и упираясь подбородком в плечо. Бён мило трётся щекой о его и шелестит: - Люблю. - Не мог же я пропустить твой праздник, - так же тихо шепчет в ответ, касаясь губами щеки. - Тебе надо побриться, - усмехается, проводя по щетине на лице Чанёля, - и помыться. - Тебе не нравится мой брутальный образ, это модно знаешь ли? – Чанёль сам заходится смехом, раньше Бэкхёна. - Ты сейчас выглядишь, как бомж, - выворачиваясь в объятиях и целуя в ершистую щёку. – Пьём чай, и ты идёшь мыться. - Да-да, а потом ты придумаешь ещё что-нибудь, лишь бы избежать секса и… В общем, так дело не пойдет, - Бэкхён резко теряет землю под ногами и обзывается, пытается вырваться, но Чанёль упрямо утаскивает его в душ. – Там есть кипяточек - чай я захватил вместе с тобой, водичка, бритва и все условия для секса, - проникновенно произносит, вызывая у Бэкхёна предвкушающий мандраж. – Я без подарка, но эту ночь ты хорошо запомнишь… - снова шепчет, заставляя Бэкхёна задохнуться немым восторгом. - Ты постоянно мне только обещаешь, - фыркает, захлопывая дверь в ванную. Чанёль тут же скидывает с себя старый, затёртый до катышек свитер, бросая в грязное, и сексуально скалится на предыдущую фразу Бэкхёна. - Нарываешься, - один шаг вперёд, три секунды, и нахохлившийся от резкости Бён уже без свитера и футболки - Пак всё стянул разом. И когда он наклоняется ниже, когда практически касается губами ушной раковины, когда шепчет тоном, полным желания и обещаний, фразу, Бэкхён капитулирует без сопротивления, просто опускает свои ладони на чужую ширинку и вызывающе спрашивает в ответ: ну, так чего ты ждёшь? - Ты что, мне побриться надо сначала! - младший играется, дразнит, отходит к зеркалу и насмешливо кивает на коробку чая, валяющуюся уже в ногах его парня, - ты пока попей. А Бэкхён не дурак, Бэкхён не любит, когда над ним пытаются шутить, Бэкхён горделивый, хоть сам отрицает, поэтому он принимает правила игры. Что ж, посмотрим, кто кого. - Да мне как-то перехотелось, - Чанёль ополаскивает лицо водой, а потом обыденно выдавливает гель в ладонь, который быстро становится воздушной пеной. По привычке он начинает тихо битбоксить и не замечает стараний Бэкхёна. У Бёна в глазах загораются яркие огонёчки мести и азарта, он присматривает удобные поверхности, но, так ничего и не придумав, защёлкивает дверь на замок и прислоняется к ней спиной. Она прохладой вызывает гусиную кожу, но парень игнорирует все неприятные ощущения, ведь сейчас будет хо-ро-шо. Вспоминая о ночах, когда Чанёля не было рядом, и только томный голос из динамиков ноутбука управлял им, он действует по приказам Пака. - Закрой глаза, представь, что я здесь, что я рядом, и ты чувствуешь моё тепло… Плеск воды мешает всего секунду, а Бэкхён прикрывает веки, томно закусывая губы и ведёт ладонью по шее. - Ты ведь помнишь, как я люблю целовать твою шею? Опускает её ниже, пальцами очерчивает ключицы и позволяет себе тяжело выдохнуть, потому что: - Поласкай себя через штаны, вспомни, как я это делаю. Тонкие, ещё холодные пальцы очерчивают едва уловимый силуэт члена, грубая джинсовая ткань щекочет кончики пальцев, а орган обдаёт приливом крови; он взбудоражено дёргается, предчувствуя будущее удовольствие. - Ещё рано… Звучит в его голове, когда большой палец с аккуратной родинкой у ногтя начинает массировать один из сосков, но он не слушается, как всегда, и зажимает его двумя другими, нахально улыбаясь. Правая рука плавно тянется вверх и оглаживает живот, пальцы порхают у резинки, а затем исчезают под тканью, и он случайно бьётся головой о дверь, создавая тихий стук, на который оборачивается Чанёль. Он почти добрил вторую щеку, но с удивлением застывает, глядя на сексуального старшего, который вдруг начинает посасывать свои пальцы. Пак уверен, что чувствует, как расширяются его зрачки и как одной волной его накрывает жаром, как пульс резко подскакивает вверх и головной мозг шаловливо напоминает о том, сколько Чанёль мечтал о Бэкхёне, как часто. Бритва в руке с помощью немалых усилий удерживается, и Пак отворачивается обратно к зеркалу, чувствует, как начинают дрожать пальцы, но решает закончить начатое. - Сними их… Бэкхён влажными пальцами цепляет края джинс и стаскивает с себя, нарочито задевая тугой резинкой возбужденный член, и поэтому вполне ожидаемо вздрагивает, чувствуя покалывающую микро импульсами дрожь. - Ты помнишь, как я люблю облизывать его через ткань трусов? Но, так как… Глаза распахиваются, когда чьи-то мокрые, но горячие руки оказываются на его талии, возвращая в реальность с ярким светом и небольшим головокружением от слишком реального перемещения в прошлое. Бэкхён рефлекторно опирается о голову Пака, что сейчас сидит перед ним на коленях. Смотрит сверху вниз и ловит возбуждающий взгляд – глаза у Чанёля чёрные-чёрные, как дыры в космосе, что утягивают в свои недра целые галактики, но с заметным лукавством, которое обещает муки, сладкие муки. Младший облизывает свои губы, и они блестят наслаждением, он наклоняется вперёд, и у Бэкхёна снова электричество по венам от горячего чужого дыхания. Язык жгучим теплом ложится у основания и чуть подрагивает, щекоча и возбуждая сильнее, Бэкхён крепко жмурится и пытается сжать чужие волосы в кулак, но пальцы скользят в коротком чёрном ёжике. Он слышит смешок, самодовольный и запутывающий внутри Бэкхёна клубок из чувств, эмоций и нервов, путается ещё сильнее. Пак медленно ведёт вверх, чувствуя, как щекочет его самого ткань с привкусом любимого, и задерживается кончиком на мокром пятне рядом с головкой. - Ты уже побрился? – тяжелое дыхание вызывает в Чанёле ликование и ещё большее возбуждение, потому что он скучал, скучал по затянутому пеленой взгляду, подрагивающим векам и заметному румянцу, по тому, как сильно вздымается и опускается грудь от сбивающегося дыхания, как Бэкхён втягивает живот и роняет тихие гласные. В ответ Чанёль проводит своей щекой по абсолютно белым, без вечных засосов бёдрам - он оставит на них ещё свои следы, но позже. - Как видишь, - трусы медленно опускаются вниз, открывая вид на блестящую головку соблазнительного вида. – Ну, привет, я скучал, – веки безбожно закрываются и жмурятся, и Бён тихо скулит, толкаясь вперёд; напряжение лавиной заставляет напрячься всё тело ради удовольствия, и Бэкхён не может пошевелиться, оно его сковывает - он лишь тихо ловит воздух губами. Чёрт возьми, вы не представляете, как сильно он скучал и как долго ждал. - Ну же, - Чанёль отстраняется и кусает Бэкхёна за кожу у пупка, - я хочу тебя слышать, - его одаривают тающе-дерзким взглядом, издают искусственный, насмешливо-сладкий и жутко похожий на бабский стон. – Оу, детка, да ты совсем разучился стонать, - Чанёль поднимается с колен, ладонью проводит по скулам и приподнимает бёновский подбородок. – Скоро мы это исправим, - несмотря на тянущегося во власть страстного поцелуя Бэкхёна, Чанёль отвечает невесомо, ненавязчиво, и забавляется от некой раздражённости старшего. В итоге он хватает его за губу и тянет на себя. - Мы можем потратить ещё час на прелюдии…- из-за тягучего комка в горле его голос хрипит. - Тебе не нравится? - Чанёль обвивает чужой член длинными пальцами и чуть сжимает, даже не думая о том, насколько идеально он знает тело напротив. - Я соскучился. - Бэкхён идёт в наступление, прижимает к груди и заставляя Пака наклониться, шепчет на ухо: - Я соскучился по твоему горячему, пульсирующему члену, - его ладонь ложится на выпуклость в чужих штанах, - соскучился по твоим матам в процессе, соскучился по тому, как ты любишь заламывать мои руки, натягивая все мышцы в теле и усиливая мой оргазм, соскучился по ощущению, что вот-вот задохнусь, пока ты, сорвавшийся с цепи, трахаешь меня безостановочно, с диким ритмом вбивая в матрац, - младший весь сосредотачивается на этом шёпоте, практически не реагируя на то, как ловко Бэкхён его раздевает, - соскучился по синякам на моей заднице. Ты несколько минут назад обещал затрахать меня до смерти, так давай же, чего… - Чанёль его прерывает, произнося режущее слух: тш-ш-ш... - Всё будет, мой соскучившийся малыш, - он открыто усмехается, а Бэкхён стягивает с него оставшиеся трусы и разок облизывает член по всей длине, чтобы потом быть резко втянутым в поцелуй и почувствовать твёрдый и холодный кафель своими лопатками. Чанёль рывком его подхватывает под бёдра и принимается покрывать жаркими поцелуями остро реагирующую шею. - А знаешь, как я соскучился? – Чанёль прикусывает сосок и принимается его ласкать, чувствуя затылком, как всё тяжелее и тяжелее становится дыхание парня. – Соскучился по твоему тонкому и чувствительному телу? Куда ни ткни, ты податливо отвечаешь на мои ласки, - пара движений рукой по стоящему члену, и Бэкхён чувствует, как тот начинает тереться о его промежность; ему приходится закусить губу, потому что сфинктер отзывается на это тянущей и пульсирующей просьбой. – Соскучился по твоему упрямству, - языком ныряет во впадинки на ключицах, - и стонам, конечно же, - Бэкхён спокойно принимает два пальца в рот и с удовольствием их обсасывает, представляя вместо них член Пака и то, как должно быть приятно младшему. А тот смотрит на него своими удивительно красивыми глазами и чувствует, что всё, он готов. – И по моей малышке я тоже соскучился, - хлопок приходится на ягодицу, и Бён легонько вздрагивает, когда вместо трущегося члена чувствует влажные от слюны пальцы, что медленно проникают внутрь. Спина сгибается и с непривычки хрустит всеми позвонками, а Бэкхён так трепетно дрожит в руках Чанёля, что тому не терпится увидеть ещё более чувственную дрожь любимого тела после оргазма. Бэкхён сам нетерпеливо насаживается на пальцы и стонет – случайно, не думая о том, что собирался сдержать себя, но стонет так, что у Чанёля волосы становятся дыбом, и он слабо рычит в чужое ухо, резко меняя пальцы на член. Бэкхён стонет громче, сжимает пальцы на паковских лопатках до ломоты, а потом тяжело выдыхает и чуть скулит, хмуря своё лицо. Непривычно, как всегда поначалу больно и так охренительно, что хочется кричать в голос. Чанёль не двигается, держит Бэкхёна и старается дышать размеренно, чтобы не сорваться, он даёт привыкнуть Бэкхёну, который по-прежнему жмурит глаза и закусывает губу. Он целует в открытую шею и что-то сбивчиво шепчет, а Бён ёрзает, насколько это позволяет поза, пытаясь найти удобное положение. - Где ты? – вместо «поехали» он шепчет нечто странное в данный момент, но Бэкхёну всё же хочется знать ответ, а вместо слова, что сподвигнет Чанёля к действиям, он ослабляет хватку на чужой спине и подаётся вверх. - В тебе. Чанёль ждёт, когда Бэкхён откроет глаза и посмотрит на него, чтобы начать искать нужный угол. Он не думает о том, насколько этот вопрос идиотский, просто приходит в голову, что пора уже выполнять обещанное, потому что яйца гудят и требуют разрядки. Движения размашистые, сбивчивые, потому что Бэкхён то и дело соскальзывает то в бок, то вниз, Чанёль старается не сильно прижимать его к стене, потому что чья-то спина пострадает, и целует, облизывает губы, подбородок, вслушивается в каждый обрывочный стон. - Ты дрожишь…- смеётся сквозь стоны, держа томные глаза закрытыми. - А моя спина… Ах, - он выгибается и снова стучится головой о стену, потому что Чанёль задел тот комочек нервов, что увеличивает удовольствие ровно в два раза. – Давай сменим позу? – он повисает полностью на шее Чанёля, и уже не хочется отказываться от этой позиции, потому что теперь в нём движутся чёткими движениями и ему до дури хорошо и плевать на спину, но Пак вдруг выходит и целует с немым согласием. - Кровать? – поцелуй переходит на подбородок, опускается на кадык, который Чанёль царапает зубами. Бэкхён вздрагивает и разворачивается к стене лицом. - И тут пока сойдет, - слышится ухмылка Чанёля, когда Бэкхён опирается и выпячивает зад, ладонью проводя по своему сочащемуся члену. – Тебе нужно отдельное приглашение? – смотря из-за плеча усмехается. Повторять дважды Пак Чанёлю не требуется, особенно, если это касается секса, особенно, если с Бэкхёном, с его Бэкхёном. Он входит уже свободно и не чувствует жёсткого давления на орган, только горячие, ласково его принимающие стенки, и ему до одури хорошо и вообще, хочется остаться вот так навсегда. Но всё пульсирует и просит, поэтому он начинает двигаться, продолжая заданный ранее ритм. Чанёль целует хрупкие позвонки, обводит их языком, как и лёгкое покраснение на коже Бэкхёна от трения о кафель, и начинает стонать от удовольствия, предчувствуя разрядку, а Бён на это отдаётся ещё более глубокими стонами. А в моменты, когда их голоса тянутся одновременно, он хочет умирать и воскресать, потому что ему безумно нравится, как это звучит. Настолько, что он готов кончать раз за разом. В этот раз старший направляет своими просьбами, и Чанёль чувствует, что вернул свою сноровку, когда Бэкхён заходится серией непрекращающихся стонов, а потом резко замирает всем телом и пачкает руку спермой. - А я не уследил за тобой, - усмехается Пак, продолжая вбиваться в расслабленное тело. Бэкхён ловит яркие брызги удовольствия, которые хочется лопать, словно мыльные пузыри, и всё ещё чувствует прикосновения и фрикции Чанёля; улыбается и позволяет тяжёлому удовольствию наполнить его полностью.***
- А теперь мыться, или чай? – Чанёль вытирает с лица Бэкхёна слюну и целует в уголок губ, у того взгляд совсем туманный, и за это младшему хочется прилепить себе звёзд на несуществующие погоны. - Мыться, - томный выдох выходит сам собой, но Чанёля это безумно возбуждает, - до кухни мы успеем добраться, а потом ещё спальня… Помоемся, чай попьём и поспим, - он ступает под отрезвляющие, но тёплые струи душа, белёсые разводы с живота быстро растворяются в потоке. - Ага, - пошло усмехается Чанёль, - поспим, - задирает голову Бэкхёна и смотрит точь-в-точь в глаза. – Мы всю ночь будем отмечать твой день рождения. - Ага-а, и ты ещё обещал затрахать меня до смерти, а я пока даже очень стойко на ногах стою, - Бэкхён подмигивает, но вода мешает сделать это изящно, поэтому он начинает смеяться, а Чанёль подхватывает, затем крепко прижимает к себе и снова шепчет: - Я помню. А ты должен помнить, что я слов на ветер не бросаю. Бэкхён снова дрожит, дрожит так, будто у них всегда первый секс, и Чанёль безумно в нём любит эту чувствительность. - Я рад, что ты приехал, - шепчет Бэкхён перед тем, как обхватить губами чужой сосок, требуя продолжения празднества.