Insane

Ты сидишь в прочной скорлупе, которую нельзя расколоть. Обитаешь где-то в своём мире, спрятавшись ото всех за невидимым барьером. Сидишь, чуть сгорбившись, отгороженный от мира, и записываешь что-то в маленьком потрёпанном блокноте. О чём ты пишешь? Однажды мне удалось подглядеть одно слово. Всего одно. Это длилось секунду, тогда ты на мгновение раскрыл передо мной часть своего мира. Поправляя упавшую на глаза прядку, ты даже не думал, что вечный меланхолик О Сехун с жадностью станет бегать глазами по аккуратному почерку в поисках разгадки тебя, такого отстранённого и загадочного. Я увидел "Безумство". Но ты ведь не безумен, Лухан? Ты просто... не такой, как все. Вот и всё. С этого дня я начал тебя познавать. Я изучаю тебя уже месяц. Ты говоришь только тогда, когда спрашивают. Ты поворачиваешь голову только тогда, когда тебя дергают за плечо. Ты отзываешься на собственное имя только тогда, когда тебя зовут учителя. Никогда не был в столовой, никогда не был в школьной библиотеке. У тебя есть шрамы: один под губой, другой на большом пальце. Шрам на руке ты всегда прячешь под длинным рукавом чёрной водолазки. Когда ты не пишешь в своём блокноте, твои глаза широко раскрыты. Ты сидишь прямо и смотришь вперёд, иногда беззвучно двигая тонкими губами. Ты безумен, Лухан? - Что ты видишь? Измученный вопросами, на которые не нашёл ответа, я заговорил. Ты и глазом не повёл, только склонил голову, как всегда делаешь перед тем, как ответить. - Листья. Я выпрямился, сел ровно, посмотрел. - Я ничего не вижу. И тогда ты заговорил по-настоящему. Я готов был слушать твой голос вечность. - Они зелёные, красные, жёлтые. Иногда фиолетовые и синие, но синие мне не нравятся. Когда люди ходят по классу, листья перемешиваются в разные цвета и показывают мне человека изнутри. Когда по классу ходишь ты, я вижу синие. Значит, я ему не нравлюсь. - А какие листья у тебя? - Своих я не вижу. Я промолчал и отвернулся. Всё ещё думал о синих листьях. Заговорил я на следующий день. Прозвенел звонок, ты зашёл в кабинет и сел на своё место рядом со мной. И закрыл глаза, напряженно о чём-то думая, хмуря брови и о чём-то шепча. - Я могу видеть листья? - спрашиваю, взволнованно дёргая себя за край рубашки. Хочу тебе понравиться, не хочу быть синим. - Можешь, просто смотри. Я смотрел. Сначала безрезультатно, да и потом тоже. И через неделю, через две, четыре. Ты их видел, следил за каждым и, кажется, говорил с ними. Я не могу, как ни стараюсь. Ты безумен, Лухан? А потом я бросил это дело и смотрел только на тебя. На твои светлые волосы, на белоснежную кожу и тонкие губы. - Я не вижу, - признался. Чувствую себя гадко. Я всё ещё синий? - Мысли материализуются, просто ты не веришь. Он прав - не верю. Я верю только в то, что вижу. А он видит то, во что верит. Пятница. Последний учебный день недели. За окном - поздняя осень, идёт дождь, и очень холодно. Ты пришёл в шарфе, зарывшись в него покрасневшим носом. Сел на своё место и начал смотреть. Я тоже хочу их видеть. И у меня есть идея. - Я их вижу. Ты вздрагиваешь, тянешь за шарф, поворачиваешься и впервые смотришь на меня. Наши взгляды встречаются, ты не отводишь свой и спрашиваешь прямо. - Какого цвета мои листья? Впервые задаешь вопрос сам. Я замираю. Тону в твоих карих глазах, лечу по бесконечной волне вниз, и сердце стучит быстро-быстро. Не знаю, что сказать, но ответ срывается с губ сам. - Синие. Ты делаешь глубокий вдох, а потом - выдох. Забавно хмуришься и быстро-быстро моргаешь. Никогда не видел тебя таким эмоциональным. Мы больше не разговаривали, просто сидели на соседних стульях и смотрели вперёд. Ты что-то шептал, а я делал вид, будто тоже вижу. Так продолжалось неделю. Неделю я притворялся, две недели лгал, а на третью стал безумцем. Я стал видеть листья. Они кружатся, взмывают в воздух, плавно ложатся, переливаются разными цветами. Когда одноклассники передвигаются по кабинету, каждый идёт по своей разноцветной дорожке. Когда ты уходил домой, я задержался на твоём цвете. Они синие, забавно, да? И они мне нравятся. Мы вместе безумны, Лухан? Я не слышал твой голос уже полгода. Мы только молча смотрели. А перед каникулами ты вдруг исчез. Учитель сообщил классу, что переехал в другую страну. Все выдохнули с облегчением, а я сделал болезненный вздох. Не хочу тебя терять. Почему ты так поступил? Настолько не нравились синие? - Этот Лухан превратил нашего Сехуна в сумасшедшего, - говорит кто-то с первых рядов, а я смотрю в пустоту, шевелю губами, как это делал ты, и стараюсь увидеть. Листьев больше нет, Лухан. Они исчезли вместе с тобой. Смотрю на пустое место и сожалею только о том, что не успел спросить: Ты безумен, Лухан?