Травник и Чудовище

- О, сыночки мои красные, собираюсь я в путь-дорогу дальнюю, в страны заморские. Каких гостинцев вам привезти? - ласково вопрошает отец у детей своих. - О, папа, привези мне кристалл такой, чтобы я мог видеть всех прекрасных девушек в любой момент, - попросил старший сын, вуайерист недоделанный. - Что ж, я знаю, где такой взять. Привезу его тебе. - О, папа, а мне привези такой перстень, чтобы у меня в руках всё спорилось, - просит средний сын, рукожоп почти буквальный. - А что, это хорошо. Привезу. А ты, маленький, чего тебе привезти, сыночек? - ещё ласковее спрашивает купец у любимого младшего сына, что всего лишь травками грешил. - Да, что я мудак али барышня какая-то, чтобы мне возить? Лучше возьми меня в дорогу, отец, ибо на травы заморские подро... посмотреть хочу, да записать о них всё, что люди говорят. А если я тебе такое поручу, то не дождёмся мы тебя домой. - Сынок, плавать придётся долго. - Да ничего. Всё норм будет. Больше нового узнаю. - Хорошо, мой мальчик. Собирайся. Корабль ждёт. Парнишка быстро собрался. Взял с собой немного вещей в котомку, травок туда положил и отправился вместе с отцом. Долго ли, коротко ли, хрен его знает, плавали они по морям. Маловато знаний набирал младший сын, ибо много трав он уже знал. Но зато совершенствовался в аптекарском деле и мог варить некоторые настои с закрытыми глазами, так как, например, похмелье часто случалось у матросов или лавочников. За эти настои им платили деньги или же рассказывали, где что-то ценное взять можно. В накладе никто не оставался. Забрели однажды отец и сын в тёмный дремучий лес, куда, казалось, не ступала, нога человека. - Что-то я очкую, - признался отец, крепче держа сына за руку. - Да ты успокойся, папа. Не одни мы люди здесь. Вон погляди, всё зверьё от сушняка лопухом лечится. Стало быть напоили их всех хмельным вином. Ну, а какой ещё дебил, кроме человека, до такого додумается? Шли они дальше и видят, растёт кустик в заботливо выкопанной ямке. - Охренеть, отец, я никогда такого не видел! Это... папоротник! Но он цветёт! Взгляни, какие цветочки алые! Красота! Пожалуй, я нашёл себе гостинец. Сейчас, я срежу кусочек этого растения предивного. Всё отрезать не буду, ибо я не кастратор и не хЕрург, чтобы всё срезать. - А ну, стоять, натуралисты хреновы, мародёры бессовестные! - загрохотал голос страшный. И упал папенька в обморок. - А не обнаглел ли ты часом, голосочек спохмельный?! Пошто моего отца пугаешь, да до обморока доводишь!? - в тон голосу ответил младший сын, не струсил. - А пошто ты собирался мой любимый кустик конопли порезать?! - Сбрендил, что ли? Это ж папоротник! Только цветёт. Это-то мне и интересно стало. Никогда я такого не видел. А конопля не так выглядит. Уж поверь опытному травнику. А хотел я отрезать веточку и увезти домой. Там изучить. Травник я, питаю к ним слабость. Можно сказать, дрочу на них. - Вот как? Ну, что же. Раз ты любишь травы и цветы, так же как и я, то я не сделаю вам обоим ничего плохого. Но кто-то из вас должен остаться со мной, ибо скучно мне. Выбирай. Я дам тебе кусочек цветка и можешь уходить, но тогда я оставлю себе твоего отца. - Иди ты лесом! Не дождёшься, геронтофил несчастный! Я тебе малинку-то пообломаю, сам останусь. А отцу ещё двум другим братьям гостинцы везти. - Ты сделал свой выбор. А теперь подождём, пока твой папашка очнётся и скажем ему наше решение. А ты пока ещё посмотри на травы вокруг. Здесь их много. - Некогда смотреть. Притащи-ка мне цветок огневихи. - А зачем она тебе? Воняет же! - Так затем и надо. Папашка очнётся быстрее. Через миг прилетает этот цветок прямо в руки и вдохнув запах его "расчудесный", очнулся купец. Рассказали ему суд да дело, и расплакался он, но делать было нечего. Оставалось только надеяться, что не обидит этот задрот-ботаник его любимого мальчика. - Слушай ты, как там тебя, Амёбище Лесное, ты хоть представься, да выйди-покажись, а будет у меня по твоей вине шизофрения невхрененная, а я уже и так с цветочками разговариваю. - Представиться я представлюсь, но не покажусь. - А что так? - Да разве стал бы я сидеть в такой глуши, если бы не был страшилищем?! - Ладно-ладно, хорош орать. Представься, да дай мне пожрать. - Имя мне Роман. Сейчас на стол соображу. - А мне Никита. Пожал бы тебе лапу, да ты же не показываешься. Послышалось шуршание веток. Из-за дерева робко высунулось страшное копыто лошадиное мохнатое. Потом всё тело шерстяное с мощными руками когтистыми. И голова с глазами совиными и пастью волчьей. Нервно дёргал кобылиным хвостом из стороны в сторону зверь заморский. - А-А-А, ебать, ты страшный!!! - заорал благим матом сын купеческий и едва не рухнул в обморок, но всё же совладал с собой. - Ну да ладно, что же я, мудак али барышня, чтобы без памяти грохнуться? Хотя, знаешь, а ты так-то ничего, в качестве шубы ходячей. Слушай, а согрей-ка меня, а то замёрз я в этом лесу дремучем. Подошло чудовище и опрокинуло юношу на землю. Стало раздевать его и урчать от голода неудержимого. - Полегче со своим агрегатом невиданным. Никто ещё не заплывал в мою гавань невинную, - краснея, просил сын купеческий. - Я не обижу тебя, - тихо сказал зверь. И оказался юноша полностью обнажённый под чудовищем заморским, но даже и не думал противиться, ибо знал, что будет хуже, если супротив его воли будут над его телом куражиться. Склонил голову зверь и стал вылизывать шею и грудь юноши, мурча, словно кот. И разнеслось желание по телу неискушённого парня, ибо никто не ласкал его так прежде. Никита прижал к себе тёплое меховое тело и ему уже не было холодно на голой земле. Лапы уродливые с когтями страшными, оглаживали тело невинное, лишь слегка царапали, но это даже нравилось. Дождался зверь, пока не начнёт Никита истекать смазкой и просить большего, и лишь тогда он вторгся в невинные бёдра. Рык побеждённого разнёсся по лесу. Вскрикнул юноша от боли, что затуманена была наслаждением. Голодно было зверю, не видевшему тела человеческого, забывшего его вкус. Вталкивался он в юношу беззащитного, прижимая к себе всеми лапами страшными. Парень толкался навстречу, чтобы полностью принять в себя то, что приносит ему такое невиданное сладострастное ощущение. Только и мог он издавать стоны, да прижиматься к чудищу, чтобы ласкал тот тело его. Накрыло обоих. Острейшее наслаждение затопило их тела и оба отключились. Никто не знал, сколько времени прошло. Лежал Никита всё там же на земле и так же голый. Но теперь под его тело был заботливо подстелен матрац и лёгкий плед покрывал его сверху. Сидел рядом юноша прекрасный. Обнажённый, ничего не стесняясь. - Как ты, Никита? Сильно я тебя? Не хотел я зла причинить, да только голоден был. Давно не знавал я тела человеческого. Заколдовали меня, чтобы был я в зверином облике до тех пор, пока не согласится со мной переспать кто-нибудь. - Вот как, - хрипло ответил Никита. Всё горело и было больно, но хотелось ещё испытать эту сладкую пытку. - Знаешь, в зверином облике ты и любишь по-звериному. - Если останешься со мной, и захочешь любви телесной, проси и немедля перекинусь я в облик звериный, чтобы удовлетворить потребность твою. - Останусь, конечно. Где же я ещё такого красавца найду, который будет и в травах разбираться, и в желании физическом? - Я рад, Никита, что решил ты остаться со мной. А ты покажешь мне коноплю? Сколько живу, а истинное растение я не видел. - Покажу. Мы даже посадим её и будем взращивать вместе. Только попозже, а то весь зад болит. И улыбнулось чудовище бывшее, обнял он юношу своего и поцеловал его в губы сладкие.