Персональный рай

Тишину пустующей ночной дороги вспарывает рёв мотора. Лес по обочинам стоит глухой стеной, отгораживая, отсекая весь мир, оставляя только это стремящееся вперёд шоссе. По нему с пугающей скоростью несётся мотоцикл, контрастируя со спокойствием полуночи. На мотоцикле — двое парней, опрометчиво не надевших шлемы. Длинноволосый блондин, обтянутый чёрной кожей, сидит сзади, выжидая момента, чтобы убрать руки с сиденья и обнять юношу, сидящего спереди — брюнета с короткими непослушными волосами, в кожаной куртке и джинсах. Такие ночные выезды для них давно уже традиционны, если не сказать рутинны. Тех обычных, вошедших в привычку ощущений им мало, мало скорости, и брюнет выжимает больше, заставляя мотоцикл захлебнуться рыком и практически лететь над асфальтом. Любая ошибка будет стоить чертовски дорого, они оба это знают. Но блондин переносит руки, обхватывая впереди сидящего за торс и начинает вдумчиво, но всё же хаотично водить по нему ладонями, расстёгивая попадающиеся молнии и ремни. — Что ты делаешь? — сквозь рычание донёсся до него крик. — Крис, что ты делаешь? Крис запрокинул голову и рассмеялся, глядя в пронзительно-чёрное небо. Оно не мелькало, как дорожная разметка или деревья, а неспешно плыло вместе с ними, потрясая величием и заражая мыслями о вечности и бессмертии. Отсмеявшись, Крис провёл языком по шее брюнета, распахивая его куртку. Оставив на плече долгий поцелуй, он прокричал в ответ, растягивая слегка картавое "р": — Ничего такого, что бы тебе не понравилось, mon cher, — и снова засмеялся, проводя то ли подушечками пальцев, то ли ногтями наискось: от плеча до бедра, помня наизусть, словно карту, все точки, срабатывающие подобно электрошокеру. — Правда, Джек, не бойся! Крис обвёл кончиком языка ухо брюнета, и тот зашипел сквозь плотно сжатые зубы, не могущий позволить себе роскоши даже прикрыть глаза. Уж слишком горючая смесь получилась: ощущение свободы и вседозволенности, бурлящий в жилах адреналин и Крис — несносный блондин, возомнивший себя бессмертным. Это не то, что возбуждало, а попросту срывало голову. Джек только собрался сбавить обороты и притормозить, чтобы на обочине как следует, доходчиво, вдолбить в спутника правила безопасности на дороге, как тот резко прикусил позвонок на шее и пригрозил: — Хоть немного замедлишься — не продолжу. Джек застонал. Этот гадёныш прекрасно знает, что теперь стрелка спидометра не сдвинется влево ни на йоту. Его всегда так просто было подловить, но ещё никогда Крис не проделывал этого в таких экстремальных условиях. Но, несмотря на всю опасность, Джек только лишь улыбнулся и даже немного ускорился, отчаянно подавляя в себе подступающий к горлу страх. — Умница, — в тон мотору прорычал на ухо Крис, прикусив мочку и проведя ладонью под пояс джинс. — Мы можем разбиться! — прокричал брюнет куда-то вбок, опасаясь поворачивать голову назад. Ответом ему был заливистый смех сидящего сзади. — Не можем! — Мне бы твою уверенность, — позавидовал Джек, заметив впереди поворот и снижая скорость. — Не смей! — рыкнул, заметив это, блондин, резко проводя рукой по члену Джека и с самодовольством наблюдая, как у того расширились глаза и участилось хриплое дыхание. Мотоцикл практически лёг набок, и волосы Криса слегка прошлись по асфальту. Проехав поворот, Джек выровнялся и попытался утихомирить бешеный сердечный ритм. Вот только нашёлся блондин, с таким сценарием явно не согласный. — Как ловко ты... вошёл в поворот, — издевательски-томно проговорил Крис на ухо Джеку, только больше его распаляя, и провёл пару раз вверх-вниз рукой, пытаясь абстрагироваться от того, что сам уже давно напряжён, как натянутая струна, от тянуще-болезненного возбуждения, ни на секунду не спадающего из-за узких кожаных брюк и дрожи мотоцикла, зажатого между бёдер. Напротив, с каждой минутой оно лишь росло, так, что парень и сам не знал, что чувствует — наслаждение или боль. Продолжая изредка двигать ладонью, Крис поудобнее обхватил Джека за грудь, забравшись рукой под тонкую футболку и аккуратно, стараясь не нарушить равновесия, медленно прошёлся ступнёй по его ноге. Так они проехали миль пять — один не в состоянии пошевелиться или что-либо сказать, а другой — сосредоточенно лаская первого точными движениями и касаниями, пуская по его венам напалм. Джек долго не мог сказать ни слова. В горле пересохло, а мозг отказывался выдавать хоть какие-то связные предложения, будучи слишком занятым обработкой невероятного количества информации и ощущений. Наконец, он собрал оставшиеся силы и прохрипел, пытаясь перекричать мотор: — Ты издеваешься? — Даже не старался, — Джек попытался не обращать внимания на грассирующий акцент, но тщетно — он, как всегда, затуманил мозг лучше и быстрее любого алкоголя. — Для того, кто не старается, у тебя получается на редкость хорошо. Чёрт возьми, я уже говорил — мы можем разбиться! Крис прервал свои движения, наклонился к уху брюнета и быстро, сбивчиво заговорил: — Посмотри вокруг. Смотри. Ты видишь? Видишь это? Это великолепно. Смотри — мы не можем. Не можем разбиться. Не здесь. — Ты сходишь с ума, — недоверчиво крикнул Джек, но вдруг замер, ошеломлённый. Последний час боявшийся отвернуться от дороги, он вдруг запрокинул голову и стал вглядываться в небо. Чёрное. Бездонное. Вечное. Верхушки деревьев, которые, кажется, вот-вот дотронутся до тёмного ночного купола и заденут звезду-другую. По лицу юноши расплылась улыбка — улыбка безумного спокойствия, завораживающая и пугающая. Он снова опустил глаза на дорогу и выжал газ. Мотоцикл, едущий, казалось бы, на предельной скорости, всё же послушно отозвался и понёс их ещё быстрее, хотя, казалось, быстрее уже некуда. Теперь начало становиться страшно Крису. Так они не ездили ещё никогда. На двухстах милях в час. Сходя с ума от возбуждения. Нет, так — точно никогда. Стараясь не выглядеть испуганным, блондин снова, будто хваля Джека, начал двигать рукой на его члене. Выйдя на прямой участок дороги и оставив левую руку на руле, Джек вдруг развернулся лицом к Крису и привычным движением намотал на кисть правой его длинные светлые волосы. Крис не выдержал. — Мы можем разбиться! — его крик эхом повис среди деревьев, оставаясь сзади и летя рядом с ними. — Не можем! — с огнём в глазах крикнул Джек и за волосы притянул к себе Криса, вкладывая в яростный поцелуй всё своё возбуждение, все признания, мысли, всё сознание, всего себя; будто собрался умирать и в спешке оставлял часть себя на земле. Визг колёс смешался с их стоном, а искры — с фейерверком, так и взрывающимся перед глазами. *** Они были правы. Они не могут разбиться. Не здесь. Здесь они всего лишь проживают превратившиеся в бесконечность, но повторяющиеся раз за разом последние минуты своей жизни, растянувшиеся в их персональный рай.