Le Loup

С того момента, как я пришел в сознание в доме Акаши, прошло несколько дней. Сколько? Точно сказать не могу. Я просто не следил за этим, но знаю точно, что Аомине-кун сильно волнуется. Хотя, его волнения напрасны. Со мной ведь все хорошо. И я практически полностью выздоровел благодаря чудесным свойствам местных трав, коими лечит меня Сей-кун. Он всегда внимательно за мной следил, помогал во всем, разговаривал. Иногда он, конечно, уходил на охоту, но возвращаясь, рассказывал интересные истории. Бывали случаи, что когда Акаши не было дома, ко мне заглядывала его мама — Шиори-сан. Милая и умная женщина. Хоть на первый взгляд она показалась мне жестокой и требовательной, но это не так, это только маска. Она с некой нежностью и трепетом относилась ко мне, не придавая значения тому, что я не такой как они. И в скором времени, у меня сложилось впечатление, что все легенды об оборотнях — ложь. Именно так я думал, общаясь с Сейджуро и его мамой. Они выглядели как вполне обычные люди и вели себя так же, исключая конечно охоту в волчьем обличии. Когда я смог выйти на улицу, Акаши усадил меня на бревно, оставшееся от векового дерева. Он говорил со мной о природе, которая еще не тронута людьми и обещал, когда я поправлюсь окончательно, показать мне все эти места. Это интриговало. Это хотелось увидеть своими глазами, но я прекрасно понимал, что этого не случится. Ведь всегда во всем бывает свое «Но». И у нас тоже оно было. Я должен вернуться в свою деревню, как это говорил Фурихата, когда Акаши не было по близости со мной. И я это знаю. Ведь сейчас я представляю этим «людям» опасность. Если меня тут найдут жители из моей деревни, и оборотней тоже, то прольется слишком много крови. Фурихата прав. Хоть он меня и недолюбливает, но он хороший и смышленый парень, влюбленный в Сейджуро, но последний делает вид, что не замечает его чувств. Хотя, если так подумать, то Акаши было бы лучше, если он построил отношения не со мной, а с кем-нибудь из своего вида. И тогда бы не было проблем ни у кого. Но… Опять это «Но», коим теперь являюсь Я, не хочу просто так сдаваться. И отступать от полюбившегося мне волчонка, которым запомнил я Сей-куна. А если придется отпустить… и принести в жертву свою любовь во благо жизни дорогих «людей», я это сделаю. Ведь лучше жить и знать, что есть кто-то, кто любит тебя, чем умереть, не зная любви. — Тецуя, что-то не так? — тихий шёпот раздаётся над ухом, привлекая к себе внимая и заставляя, обернутся. — Нет, Сей-кун, все хорошо, — такой же тихий ответ срывается с моих губ, — просто я немного задумался. Отвожу взгляд, слегка улыбаясь. Скрывать что-то от этого оборотня — бесполезно, он все равно все узнает. Но говорить с ним об этом сейчас, значит просто испортить столь прекрасный момент и чудесную ночь. Так спокойно. Хоть сейчас и зима, довольно тепло. Особенно сидя на небольшом диванчике, на веранде, рядом друг с другом. Возможно, это особенность Акаши как оборотня, быть тёплым и согревать собою тех, кто находится рядом. А это довольно мило. Даже как-то трогательно. Его руки обнимают меня за плечи, прижимая к себе. Видимо боится, что я уйду или замёрзну. На улице все же зима, а не лето, да и сейчас ночь, а не день. Усмехнувшись про себя, я вспоминаю, как той зимой, почти так же, рядом со мной спал красный волчонок, согревавший меня от холода. Прикрыв глаза, я стараюсь как можно дольше насладиться этими минутами, ведь совсем скоро мне придётся уйти. Знаю, это выглядит как предательство, но ничего не могу с этим поделать. Я причиню нам обоим боль, но надеюсь, что цена этого стоит. «Мы слишком сильно привязались, друг к другу за этот промежуток времени, но… у меня нет другого выбора, кроме как уйти». — Я, конечно, все понимаю, что влюблённые времени не замечают, но не пора ли вам спать? — раздался уставший голос Шиори. Она смотрит на нас через раскрытое нараспашку кухонное окно. Ее глаза чуть прикрыты, но в них видна теплота и забота. — Мы уже собирались, — отвечает ей Сейджуро, но заметив неверующий взгляд матери, усмехается, — ну, может ещё немного посидели бы. — Часа два?! — констатировала она, понимая, что если не поставить временные рамки мы столько и просидим, — жду вас внутри через пять минут. — Я бы посидел подольше, — вздохнул я. Спокойствие и тишина леса, нарушаемая лишь криками сов, всегда давали мне умиротворение. — Идем, Тецуя, — мягким, бархатистым голосом сказал мне Акаши, утягивая за собой. — После того, как мама ляжет, мы заберемся на крышу, ты согласен? Сейджуро чуть прикусил мочку моего уха, оттягивая и сразу отпуская. Он облизнулся, с улыбкой смотря на меня. — А если Шиори-сан проснется? — спросил я. — Ты же знаешь, нам обоим не поздоровится. — Ничего страшного не будет, — тише ответил Акаши, — уж тебе это точно. — Чего не будет? — спрашивает женщина, стоя в проеме кухни. Ее руки были скрещены на груди, а глаза пристально смотрели на нас. От нее исходило неприкрытое чувство опасности. Видимо она слышала своим чутким слухом предложение сына о ночных посиделках. — Сейджуро, иди наверх. С ноткой приказа в голосе распорядилась она. Акаши-кун хотел было ей что-то сказать, но промолчал. Он просто молча развернулся и направился наверх, утягивая меня за собой. — Один, — уже позже добавила она. — Мне нужно поговорить с Тецу наедине, если ты не возражаешь. Даже если бы он и возражал, перечить матери не стал. Поэтому просто кивнув, гетерохромик поднялся наверх. А когда дверь в его спальню закрылась, Шиори направилась на кухню, показывая этим, чтобы я следовал за ней. Немного помешкав, я все же пошёл следом за женщиной, примерно понимая, о чем будет идти разговор. Акаши стоит у окна и смотрит куда-то вдаль. Свежий зимний воздух просачивается через приоткрытые створки, освежая и отрезвляя разум от полюбившегося тепла. Женщина молчит, не решаясь начать разговор. Ее длинные красные волосы собраны в высокий хвост. А янтарные глаза смотрят невидимым взглядом. — Шиори-сан? — тихо спрашиваю женщину, на что та вздрагивает и поворачивается ко мне. Она немного удивленно смотрит на меня, но спустя секунду, на место удивления приходит некая грусть. Особенно это чувство было видно в её глазах. — Тецу, — также тихо говорит она, прикрывая глаза. — Я думала, что этот разговор никогда не настанет. Акаши глубоко вздыхает, жмуря глаза, но после открывает их. Ей больно говорить. Но почему? — Скажи мне честно, ты хочешь уйти от нас? — на выдохе спрашивает она, на что я лишь опускаю взгляд в пол. Сжимаю кулаки, понимая, что должен все рассказать, хотя бы ей. Она взрослая женщина, должна понять. Я знаю, она видит, как мы с ее сыном привязались друг к другу. Но… увы, я не останусь. Не хочу потерять их по собственной глупости. Люди из моей деревни не поверят, что они обычные, такие же, как и они. Возможно, их не раскроют, но могут подумать, что они разводили волков, ведь Акаши живут далеко в горах, где можно это делать. — Шиори-сан, я должен, — почти заикаясь, произношу. Слова даются мне с трудом. — Я уверен, меня ищут и возможно скоро найдут. Но также найдут и вас. Поймите меня, потерять вас равносильно смерти. Не хочу подвергать опасности дорогих мне людей, поэтому я должен уйти, хоть и не хочу этого. Пожалуйста, прошу… не… не говорите Сейджуро об этом. Он может не понять. И пойти за мной… Последние слова срываются с соленых губ, а в следующую секунду я вытираю лицо тыльной стороной ладони. Ком подступил к горлу, Боже, как же хочется расплакаться. Хоть я и позволил паре капель сорваться, но остальным не дам. Эмоции хотят вырваться наружу. Стыдно, но в тоже время больно. В груди все сжимается, а кулаки разжимаются и вновь сжимаются. Я не знаю, что еще сказать. — Тецу, — тихо шепчет Акаши, подходя ко мне, а после обнимает меня, прижимая к себе. Я чувствую, как она гладила меня по волосам, похоже, ей тоже больно расставаться, ведь я… я, кажется, стал для нее кем-то вроде сына. — Он меня осудит, но я помогу тебе, — шепчет на ухо она, — доведу до границы твоей деревни. Но, не больше. — Спасибо, — обняв Шиори-сан, я понял, что мне этого так давно не хватало. Тепла. Тепла от любящего человека. Я не имею виду любовь, как у Сейджуро ко мне, я про чувства матери к своему чаду. Такие теплые и невинные. Мне так этого не хватало. После смерти моих родителей… что произошла по моей вине, я больше не хочу терять близких людей. А расставание во благо дает хоть какую-то надежду на счастливый конец. Конец. Странное слово. И так часто от меня звучит, что становится страшно. — Когда ты хочешь уйти? — продолжая гладить, спросила Шиори-сан, видимо не желала меня отпускать пока. — Я… пока не знаю… — отвечаю ей. Ведь я действительно не знаю. Мне просто хочется провести чуть больше времени с, так полюбившимися сердцу, людьми. — Если ты намерен это сделать, то сделай это… сегодня, — с болью сказала женщина. — Иначе, не решишься никогда. Ее голос дрожит, хоть она и умело это скрывает. Наверняка на ее прекрасных янтарных глазах стоит пелена из слез. Еще немного и она не сдержит ее, и слезы польются по щекам. Когда прощаешься с дорогими людьми, внутри идет небольшой сбой. Появляется тяжелое чувство одиночества, что в последующее время гложет тебя изнутри. Неприятно. Но с этим ничего не поделать. — Мне нужно попрощаться с Сейджуро, — тихо произношу, прикусывая губу прекрасно понимая, что тот не спит. — Хорошо, — шепчет Акаши, а после отстраняется, сморит в мои глаза. — Он не спит, ждет тебя. Когда уснет, ты должен выбраться осторожно из комнаты, не разбудив его. А после дело легкое. — Да, — киваю в подтверждение своих слов. — Не волнуйся, все будет хорошо. Надеюсь, за два часа он уснет, — чуть улыбаясь, говорит Шиори. — Только не переходите дозволенного. — Не переходить? — немного удивленно спрашиваю ее, а когда смысл фразы доходит до меня, прикрываю ладонями лицо. — Не говорите о таком. Лицо пылает от смущения, а сердце бешено стучит. — Хм, а я разве что-то такое сказала? Вы ведь довольно взрослые, чтобы таким заниматься, — продолжила она, делая вид, что не замечает моего красного лица и красных ушей. — Ладно, я шучу. Иди к нему. Кивнув на ее слова, я быстро поднялся наверх, но у самой комнаты остановился. Зайти туда сейчас или обождать, надеясь, что Сей-кун спит. Но какова вероятность, что это так? Скорее всего, он просто ждет меня. Поэтому глубоко вздохнув, я все же открываю дверь и сразу натыкаюсь на своего волчонка, что стоит передо мной. Видимо, он хотел выйти куда-то. — Тецуя, — немного удивленно произносит он, — ты долго. — Просто, мы разговорились, а уйти просто так я не мог. — Ясно. Эта женщина может зубы кому угодно заговорить, — усмехается Акаши, утягивая меня в комнату и закрывая дверь. Он нежно обнимает меня, утыкаясь носом в мои волосы. — Тецуя, — негромко зовет он меня, — тебе не кажется, что нам пора что-то изменить в наших отношениях? — Сей-кун? — чуть отстраняюсь, смотрю в его глаза. — Хм. Ты мой, Тецуя, всегда был и будешь… — пронзительный, тихий шепот, после которого его губы накрыли мои. Его теплый язык проник в мой приоткрытый рот, изучая его. Издавая тихое «ммм», я старался не допустить продолжения, которого так жаждал Акаши. Отстранившись от моих губ, Сейджуро посмотрел в мои глаза, что были заполнены легкой пеленой откуда-то взявшихся слез. Недолго думая, он подхватил меня на руки, а через пару секунд я очутился на большой двуспальной кровати, начиная еще больше паниковать. Ведь если сейчас все продолжится… я не смогу уйти. Чуть склонив голову в бок, Сейджуро стоял около кровати, стаскивая с себя черную водолазку, а как с ней было покончено, она полетела на пол. Сердце мое тогда колотилось, словно бешеное, казалось, если уловить ритм, то можно чечетку танцевать. Молча, он опустился на кровать, нависая надо мной. Сев на мои бедра, он заломил руки мне за голову, крепко удерживая их одной рукой, другая же медленно стягивала мою рубашку. Прохладная рука легла на мой торс, опускаясь к низу живота. Все тело забила дрожь, спуская с цепей стаи мурашек. Чуть выгнувшись, я прикрыл глаза, стараясь увести тело в сторону. Чуть помедлив, он стал расстегивать молнию, а я лишь выпалил тихое: «не надо, прошу», но меня, естественно, не послушали, стягивая штаны вместе с бельем. Мои щеки залил еле заметный румянец, ведь в подобном виде меня еще никто не видел. Тянущее тепло разлилось внизу моего живота, стало немного жарко, а дыхание участилось. Склонившись ко мне, Акаши отпустил руки и шепнул на ушко: « Тецуя, сдайся уже. Ведь прямо сейчас ты возбужден и хочешь меня так же сильно, как и я тебя, просто признай это». Да, он был прав, да, я возбужден из-за него, да, я хочу его, но если мы перейдем эту грань, его уже будет не остановить, а я просто не смогу нормально уйти. Вот только почему-то руки сами обнимают, крепко прижимая его тело ко мне. Так тепло, хорошо, на душе ощущение, что все на своем месте, что все так и должно быть. Момент, когда он разделся полностью, я упустил, зато я точно помню, как после его теплые губы целовали мою шею, не оставляя без внимания ни миллиметра, чуть прикусывая зубами и оттягивая кожицу, а после зализывая языком, будто извиняясь за оставленный красненький след. Помню, что руки в этот момент гладили мои бока, иногда переходя на низ живота, заставляя чуть выгибаться мое тело. Влажной дорожкой поцелуев он спускался все ниже и ниже, будто приближая с каждым поцелуем момент, когда я забуду обо всем и отдамся ему полностью. Его руки блуждали по моей талии, скользя вниз, к бедрам, соскальзывая на их внутреннюю сторону, срывая едва уловимые стоны с моих губ. Когда я почувствовал его язык внизу своего живота, интуитивно затаил дыхание, чуть напрягая мышцы. Мучительно медленно кончик его языка прошелся горизонтально по самой чувствительной коже, где обычно находится резинка белья, оставляя там пару красных пятнышек и один след от укуса, который заставил меня закусить губу и откинуть голову назад. Все это время мои руки метались, пока не нашли успокоение в красных волосах, зарывшись в них. Оторвавшись от ласк, он потянулся к прикроватной тумбочке, откуда выудил тюбик, как оказалось, это была специальная смазка на травах. Выдавив себе немного на пальцы, Акаши наклонился, прижимаясь своим торсом к моему, а его рука опустилась к напрягшемуся анусу, чуть касаясь. Я вздрогнул, сжимаясь, смазка была холодной, поэтому было немного неприятно. — Расслабься и доверься мне, — с первым я согласился, расслабляя мышцы, а вот со вторым не уверен. Немного погладив колечко мышц, один его палец проник в меня лишь фалангой. Ощущения были новыми и не такими уж и противными, поэтому я чуть подался назад, насаживаясь на палец сильнее, показывая, что я готов. Второй раз повторять не пришлось, и уже через пару мгновений я почувствовал его в себе во всю длину. Буквально через минуту к первому присоединился еще один, который вошел в меня не так просто, но все же. А вот третий я никак не хотел впускать в свою девственную пятую точку, было больно, не сильно, но терпимо. По воле случая я опустил взгляд вниз, натыкаясь на пах Сей-куна, чуть сглатывая. В меня кое-как вошли три пальца, но, думаю, это я не смогу впустить в себя, порвусь же, блин. Увидев страх в моих глазах, Сейджуро усмехнулся, погладив меня по щеке свободной рукой, вроде как, успокаивая, и знаете, помогло, это ненадолго отвлекло меня. Закинув мои ноги себе на талию, Акаши-кун направил свою плоть в меня, приближаясь губами к моим, втягивая в глубокий поцелуй. Рывок и он во мне, причем полностью. Не смотря на то, что он целовал меня, из моих уст вырвался крик боли, глаза распахнулись и из них хлынули слезы. Акаши остановился, отрываясь от поцелуя, его рука погладила меня по щеке, смахивая слезы, а я лишь прикрыл глаза, стараясь привыкнуть к тому, что сейчас творится со мной. Прошла минута, боль совсем чуть-чуть утихла, мне казалось, что если просто ждать, она будет затихать еще очень долго, поэтому я чуть кивнул, показывая, что я готов. Второй толчок тоже был болезненным. Моя рука легла на грудь Сей-куна, показывая, что я не готов, слишком больно, однако он не остановился, делая очередной толчок. Все тело пронзила волна внезапно-нахлынувшего удовольствия, это очень точно отражало мое выражение лица. Заметив это, Сейджуро усмехнулся, делая очередной толчок. И вновь удовольствие со стоном. Это был спусковой механизм, который дал начало новым толчкам, темп которых с каждым разом увеличивался. Буквально сразу же с моих губ стали лететь стоны, руки легли ему на спину, иногда царапая ее, от чего оборотень немного выгибался и издавал некий рык, начиная двигаться только быстрее. Долго подобной пытки я не выдержал, поэтому через минут десять кончил, издавая громкий, гортанный стон и впивая ногти в спину Сейджуро, который финишировал следом за мной, утыкаясь носом в изгиб моей шеи и кончая внутрь. Теплой нугой удовольствие заполнило каждую клеточку моего тела, в глазах звезды плясали. Тело чуть-чуть подрагивало, а с виска стекала капелька пота. Отпустило меня от этого чувства буквально через минуты три-четыре. Чуть приоткрыв глаза, я увидел Акаши-куна, что лежал на мне. По его спине кое-где стекали капельки крови, кажется, я перестарался. Чуть приподнявшись, он посмотрел в мои глаза, я же отвернулся, смущаясь, ну, а что он смотрит на меня? Так еще и мило улыбаясь? Секундами позже я почувствовал, как он вышел из меня, срывая тихий стон, а из моего ануса стало вытекать его семя. — Ну что? — улыбаясь, он коснулся своими губами моих, втягивая в долгий и страстный поцелуй, на который я отвечал немного лениво, но с такой же страстью, прикусывая его язычок. Отстранившись, он вновь посмотрел в мои глаза, не давая отвернуться и удерживая пальчиками подбородок. - Ты мой, понял? – немножко вздернув бровь, проговорил он. - Да понял я, понял, - немного обиженно, отводя взгляд в сторону, он же заулыбался шире, даря мимолетный поцелуй в губы. Немного позже он вытер мой живот от спермы краем простыни и лег сзади, прижимая мое тело к своему. А после, чувствую, что он укрывает нас воздушным одеялом и дарит поцелуй в затылок. Сколько мы так пролежали, я не знаю. Но понимаю лишь одно: Сейджуро уснул. Повернувшись к нему, горько улыбаюсь. К горлу подступил ком, но я все же сдерживаюсь, чтобы не расплакаться и не разбудить его. "Прости, но так нужно..." Легко коснувшись губами его губ, сразу же отстраняюсь и аккуратно выбираюсь из его объятий. Больно. Не физически, морально. Я не хочу покидать его сейчас, но надо. Я... предаю его. Он подарил мне такую прекрасную ночь, а я... а я ужасен. Посмотрев ещё раз на Сейджуро, тихо встаю с кровати, но почувствовав легкость в ногах и непривычную тупую боль в пояснице, чуть ли не падаю обратно. Но все же я смог устоять. «Пронесло...» - проносится в голове, но сделав всего пару шагов, морщусь от неприятных ощущений внизу. По внутренней стороне бедра небольшими капельками стекает все ещё тёплая сперма. - Сейджуро, - произношу одними губами, глазами ища салфетки или какое-нибудь полотенце. И найдя последнее, быстро привожу себя в порядок, а после подхватываю одежду и тихо выхожу из комнаты. Остановившись в проёме, ещё раз смотрю на Акаши, а потом, поджав губы и сжав в руках одежду, отворачиваюсь, надеясь, на то что мы ещё встретимся и на то, что он меня простит. Закрыв за собою дверь, быстро одеваюсь, а после спускаюсь вниз, на кухню, где была Шиори-сан. - Попрощались? - спрашивает она, смотря на меня с улыбкой. - Вы слышали? - отвечаю вопросом на вопрос, хотя ответ я и так знал. - Трудно было не услышать, - Акаши вздыхает, но после встаёт со стула и подходит ко мне. - На столе лежит перо с чернилами и бумага. Если ты хочешь ему что-то написать, поторопись. Мы скоро выходим. - Хорошо. Подойдя к столу, я беру перо и окунаю его в чернильницу. А в голове звучит лишь один вопрос: "Что писать?". Глубоко вздохнув, пододвигаю к себе листок бумаги и смотрю на него. Такой пустой. Такой... чистый. Глупо улыбаясь, я достаю перо и неуклюжим движением руки разбрызгиваю чернила по листу. Теперь все испорчено. Усмехаюсь про себя, смотря на заляпанную каплями чернил бумагу. Белый и черный. Гармония. Добро и зло. Свет и тьма. Ты будешь светом для меня, Сей-чан, а я твоей тьмой. И прикусив губу, я в правом нижнем углу пишу несколько иероглифов. 「ありがとう。許してください。さよなら」 А после, развернувшись, иду на выход, по-пути принимая куртку от Шиори-сан.