Слишком поздно

NB(для тех, кто не читал "шапку"): Это драма. Полноценная драма с соответствующей жанру концовкой. Так что фанаты хэппи-эндов могут с лёгкой душой закрывать страничку, если они не хотят испортить себе настроение. Я предупредила. *** - Сладкая... – довольно протянул Кёхей, вгрызаясь зубами в только что сорванную хурму и счастливо жмурясь. По подбородку потёк липкий сок, и блондин быстро стёр его ладонью. Сунако, наблюдавшая за этим процессом, поморщилась. - Ты бы хоть помыл её, прежде чем есть. Потом ведь живот разболится, – проворчала она. Ответом ей было презрительное фырканье сияющего создания. - Тебе-то какое дело до моего живота? – грубо откликнулся на замечание собеседницы Кёхей. – Да и вышел я уже из того возраста, когда учат жизни все, кому не лень. Сунако промолчала, закусив губу и опустив взгляд: ей было нечего сказать. Рядом с сияющим созданием она по-прежнему чувствовала себя некомфортно, и это стало для неё неприятным открытием: Накахара была уверена, что за те годы, что они с Кёхеем не виделись, она изменилась и может находиться рядом с бывшим сожителем, не боясь умереть от потери крови. Кёхей бросил на стоящую подле него женщину изучающий взгляд, едва сдерживая улыбку, которая по одной ей известной причине так и норовила приподнять уголки его губ. Заходящее солнце отражалось в волосах Сунако, заставляя их глянцево блестеть, ветер трепал чёрные пряди, по-прежнему длинные – Накахара в отличие от многих женщин её возраста не стала их обрезать. Блондин судорожно втянул пряный осенний воздух, опасаясь, как бы не ляпнуть что-нибудь не то, отчего они оба почувствуют себя неловко. Например, отпустить комментарий насчёт её волос, по-прежнему эбеново-чёрных, несмотря на то, что их обладательница уже разменяла четвёртый десяток... Интересно, а её глаза всё такого же необыкновенного цвета? Или выцвели с годами? Кёхей испытал жгучее желание схватить её за подбородок и получить ответ на свой невысказанный вопрос, но не решился. А ведь раньше непременно осуществил бы желаемое. Видимо, на нём прошедшие годы всё-таки оставили свой отпечаток. Между мужчиной и женщиной, замеревшими посреди садовой дорожки, повисла тягостная пауза. Оказавшись наедине спустя много лет, оба чувствовали себя неловко, но не спешили предпринимать никаких попыток по преодолению возникшего неудобства. В прежние времена в подобной ситуации на помощь всегда приходила ссора или даже драка, но теперь, спустя столько лет, затевать перепалку было как-то несолидно. На дорожку рядом с ними тихо опадали листья: красные, жёлтые, лиловые... В Тётушкином саду росло столько деревьев, что впору было устраивать ботанические экскурсии и зарабатывать на этом деньги – Кёхей вновь едва сдержался от того, чтобы не улыбнуться. Для поздней осени день выдался на удивление тёплым и сухим, и мужчина мысленно помянул парочкой непечатных эпитетов того, кто ответственен за это безобразие – если бы, как в течение последних двух недель, лил дождь и дул пробирающий до костей ветер, он непременно нашёл бы повод избежать устроенной Юки встречи. Вспомнив друга, блондин кисло ухмыльнулся. В том, что ребята запланировали заставить их с Накахарой встретиться, он уже не сомневался. Юки, который с подозрительной горячностью – уже одно это должно было насторожить Кёхея – звал товарища на годовщину то ли их знакомства, то ли чего-то ещё, не сказал про их мрачную подругу ни слова. А Кёхей не спросил, потому что был уверен, что Тояма, зная его нежелание встречаться с Сунако, не станет устраивать никаких подлянок. И как он мог забыть, что его неугомонные друзья обожают совать нос не в своё дело? Они с Накахарой не виделись двадцать лет. И Кёхей – впрочем, как и стоящая рядом с ним Сунако – был бы счастлив не встречаться с ней ещё столько же. Чересчур много воспоминаний и так и не погасших чувств. Их расставание два десятка лет назад до сих пор заставляет сердце сжиматься от боли. - Здорово она выросла, – произнесла вдруг Сунако тихим голосом, отчего Кёхей, слишком глубоко ушедший в размышления, невольно вздрогнул. Он проследил за её взглядом, направленным на дерево, откусил ещё кусочек хурмы и сухо кивнул: - Да... Как-никак почти двадцать лет прошло... – почему-то эта фраза прозвучала как упрёк, и Сунако едва заметно вздрогнула. Женщина поёжилась будто от холода и всё-таки нашла в себе силы бросить на находящегося рядом мужчину беглый взгляд. Кёхей стоял, чуть отведя руку с хурмой в сторону, демонстрируя всем своим видом расслабленность и безразличие. Но она слишком хорошо его знала, чтобы позволить себя обмануть: на самом деле сияющее создание чувствовало себя неловко и ужасно нервничало, и у женщины не было абсолютно никакого желания приходить к нему на помощь. Ничего, пусть помучается, ему это полезно. В конце концов, не одной ей страдать от его общества. «Если бы знала, что он будет здесь, ни за что не пришла бы!» - подумала она, вытирая влажные ладони о плащ и жалея, что невозможно так же просто остановить бешено колотящееся сердце и успокоить гамму чувств, разрывающих грудь. В течение двадцати лет ей удавалось избегать встреч с сияющим созданием. Двадцати лет. И вот теперь, когда Сунако уже поверила, что им никогда не суждено увидеться, судьба в лице их неугомонных друзей решила свести их вновь. Женщина совершенно не понимала, почему чувствует себя такой счастливой. Ведь ей полагается его ненавидеть. Особенно после того, как они расстались тогда, много лет назад. Она бросила на мужчину изучающий взгляд: Кёхей совсем не изменился. Всё так же ослепительно красив, хотя нет, он стал ещё прекраснее – теперь к его красоте добавилась ещё мужественность. Жаль только, что в золотистых волосах появились седые пряди. А в уголках глаз залегли первые морщинки... «А что ты хотела, Накахара Сунако? Годы берут своё. Можно подумать, ты совсем не изменилась» - отругала саму себя женщина, вновь отваживаясь посмотреть на сияющее создание. Их взгляды встретились на мгновение, и оба тут же отвернулись, смущённо потупившись. Смешно. Уже давным-давно взрослые, а ведут себя совсем как пятнадцатилетние. Внимательно изучая камни, которыми была вымощена дорожка, Кёхей едва сдерживался от того, чтобы не издать радостный клич. Не изменились! Её аметистовые глаза, которые он когда-то так любил, были по-прежнему яркими и чарующими. И в них всё так же плескалась непокорность и сила духа, которые так нравились ему в Накахаре много лет назад. Но… теперь в их сиреневой глубине таилось что-то ещё… сожаление? тоска? одиночество? Кёхей так и не смог понять, что именно это было, а схватить её за плечи и заглянуть в глаза ещё раз не отважился. Струсил отчего-то. - М-может, пойдём дальше? – заикаясь, подал голос Кёхей. – А то что это мы всё стоим и стоим... Сунако кивнула и первой пошла вперёд. Как ни крути, а сияющее создание было право: к чему стоять и предаваться ненужным размышлениям, когда их наверняка уже давным-давно ждут. Сейчас женщина едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, стоило вспомнить, как она в изумлении замерла, увидев его задумчиво изучающим раскинувшую ветви хурму, и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть, и как он, почувствовав чужое присутствие, резко повернулся и удивлённо округлил глаза, явно не ожидая её здесь встретить. - Почему ты пришла? – спросил вдруг Кёхей, Сунако почувствовала, как его взгляд впивается в спину, точно между лопаток. - Почему? – повторила вопрос она, всё так же уверенно шагая вперёд. – Потому что меня пригласила Ной. Она сказала, что это будет что-то вроде вечера воспоминаний о былых временах. - О былых временах? – не удержавшись, фыркнул Кёхей. – Юки сказал мне то же самое. Пожалуй, едва услышав эту фразу, я сразу должен был понять, что там будешь ты. «Ведь, если подумать, все мои воспоминания о былых временах неотрывно связаны с тобой, Сунако». - А что же тогда не понял? – останавливаясь и поворачиваясь к нему, спросила она. - А ты? – вопросом на вопрос ответил Кёхей. Сунако явно смутилась: - Просто я так привыкла к тому, что Ной, если приглашает меня куда-то, добавляет, что тебя там не будет, поэтому в этот раз не обратила внимания на отсутствие подобного уточнения. Кёхей хмыкнул: он попался в ту же ловушку. - Пришли, – изрёк мужчина, останавливаясь перед парадным входом в особняк. – Только я что-то не вижу остальных... Переглянувшись, они наперегонки бросились к дверям. Сунако успела первой, и, щёлкнув ключом в замке, распахнула дверь, и вбежала в дом. Никого. - Может, опаздывают? – предположила она, предугадывая вопрос спутника, замершего за её спиной. - Опаздывают? А ничего, что мы явились на два часа позже назначенного времени? – зло отозвался Кёхей, начиная догадываться о том, что происходит на самом деле. - Но ведь они не могли всё подстроить?.. – словно отказываясь верить в происходящее, пробормотала женщина. – Хотя о чём это я... кто-кто, а ребята вполне способны на подобное. - Чёрт, чтобы я ещё хоть раз поверил Юки!.. – проворчал Кёхей, в несколько шагов преодолевая расстояние до дивана и падая на него всем весом. – Ведь так и знал, что непременно устроят какую-нибудь подлянку. Интриганы хреновы! Несмотря на то, что у них всегда были разногласия, на сей раз Сунако была совершенно солидарна с сияющим созданием. - Что будем делать дальше? – спросила она, подходя к дивану. Мужчина бросил на неё раздражённый взгляд. - Что-что! Уезжать отсюда надо! Пока эти придурки ещё чего не выкинули. - Тогда чего разлёгся? Пошли! И только Кёхей, едва заметно поморщившись – не хватало ещё выполнять приказы Накахары, – уселся на диване, как зазвонил телефон. - Да! – рявкнул мужчина, первым схватив трубку, одарив замершую с протянутой рукой Сунако насмешливым взглядом. Женщина, закусив губу и выпрямившись, сделала шаг назад: у неё вдруг возникло ощущение, что она вернулась в прошлое, полное ссор и драк с сияющим созданием, будто и не было между ними пары десятков лет разлуки. И стоит ли говорить, что это чувство ей совсем не понравилось. - Кёхей? – послышался в трубке удивлённый голос Ной. – Что ты делаешь в особняке? - На диване сижу! – грубо рявкнул в ответ он. - Нет, я не о том, почему ты там? - Потому что меня, чёрт тебя возьми, сюда позвали? - Позвали?.. – повторила она и добавила уже шёпотом. – Кто это сделал? Послышался тихий ответ Юки и раздражённое шипение Ной. Кёхей, всё ещё державший трубку у уха, гадал, разыгрывает ли подруга спектакль или она и правда была не в курсе, что он приглашён. О, Аматерасу, какие же его друзья идиоты! - Э... Кёхей... – снова подала голос Ной, закончив ругаться на Юки. – Ты там один? Мужчина глянул в сторону застывшей в напряжённой позе Сунако и покачал головой: - Нет. И кому-то, если он всё-таки отважится приехать, чертовски не поздоровится. Уж поверь, я и моя компаньонка об этом позаботимся. Ной тихо выругалась. - Слушай, Кёхей, – начала она. – Вы не уезжайте пока, ладно? Мы скоро приедем. - Скоро? – передразнил мужчина. – И когда же это твоё «скоро» произойдёт? - Думаю, часа через два. У нас просто колесо спустило, а запасного нет. - Ну-ну... - Это правда! – вспылила Ной и уже спокойнее добавила. – В общем, ждите. Скоро будем. - Ну что? – спросила Сунако, видя, что Кёхей смотрит на трубку так, будто собирается испепелить её взглядом. - Ничего! – огрызнулся он. – Я так и не понял, подстроили они это всё или нет, но Ной пообещала, что они скоро приедут. - Ясно... Женщина наконец позволила себе немного расслабиться, узнав, что ей не придётся находиться наедине с сияющим созданием до следующего утра. - Ты не голоден? – спросила она, надеясь услышать утвердительный ответ. Много лет назад кухня спасала Сунако от необходимости находиться рядом с сияющим созданием, и очень хотелось верить, что так будет и теперь. Кёхей медлил с ответом, преувеличенно внимательно изучая свои руки. Он словно напряжённо о чём-то размышлял, и женщина не решалась прервать его повторением своего вопроса. - Знаешь... – задумчиво протянул мужчина, будто не услышав её вопроса, – а ведь здесь совсем ничего не изменилось за два десятка лет. Даже обои те же... - Здесь был ремонт, – возразила Сунако. – Просто Тётушка не пожелала менять дизайн. Проведя подушечками пальцев по кожаной обивке, Кёхей не смог сдержать улыбку. Сколько раз он здесь спал... И пусть именно на этом диване когда-то рухнула вся его жизнь, почему-то блондин не чувствовал горечи: только странное ощущение, что он наконец-то дома. - Кстати, как она? За все двадцать лет я ничего о ней не слышал. На лицо Сунако набежала тень, и Кёхей мысленно дал себе подзатыльник за бестактный вопрос. - Она вышла замуж сразу же после того, как мы... расстались... – почему-то последнее слово удалось выговорить с трудом. Оказывается, ей всё ещё больно вспоминать об этом. – Тётушку здорово расстроило и подкосило известие о нашей размолвке и моём отъезде в Африку, поэтому она в надежде, что это поможет ей быстрее оправиться, приняла предложение одного из своих многочисленных поклонников. - ...но замужество не помогло... – тихо продолжил Кёхей и нахмурился, когда Сунако кивнула. - Да... Сейчас она снова свободна, живёт на одном из своих островов, периодически выходит в свет и отказывается со мной разговаривать, – ей не удалось подавить тяжёлый вздох, и мужчина понял, что его собеседница винит во всём себя. – Думаю, тебе тоже не стоит попадаться ей на глаза, – добавила она, горько усмехнувшись. Зная характер Тётушки, Кёхей был полностью согласен с Сунако. Пожалуй, ему следовало встать, подойти в женщине и, обняв её за плечи, сказать, что всё будет хорошо, надо только поговорить с Тётушкой по душам. Но подобные жесты были не в его характере. Да и хорошо уже ничего не будет: слишком поздно для этого. - Она была уверена, что мы поженимся и что после этого ты наконец станешь нормальной. Сунако повела плечом: ей явно не понравилось сказанное. - Она так думала только потому, что мы заставили её в это поверить. Изображали при ней из себя парочку, чтобы Тётушка прекратила искать мне жениха, – женщина встретилась с ним взглядом и уверенно продолжила. – На самом деле ничего подобного никогда бы не произошло: я бы никогда не вышла за тебя, а ты не женился бы на мне. Думаю, не следовало лгать Тётушке с самого начала. Очень хотелось вскочить на ноги, подбежать к ней, схватить в охапку и поцеловать, чтобы убедить её в обратном, но он знал, что Накахара не поймёт и не примет подобного порыва. - Эй, не смей говорить за меня! – возразил Кёхей. – Я, предположим, был совершенно уверен, что рано или поздно мы поженимся! Я даже к Ранмару за советом ходил! Сильно побледнев, Сунако покачнулась и упала бы, если бы вскочивший со своего места Кёхей вовремя не подхватил её. Дрожащей рукой она провела по покрывшемуся испариной лбу и попыталась выровнять сбившееся дыхание. Сияющее создание хотело на ней жениться? Этого просто не может быть! Да, женщина избавилась от части своих комплексов, стала взрослее, увереннее в себе, но это совсем не значит, что она стала считать себя ровней сияющему созданию. Вовсе нет! Мечтать об этом – да, сколько душе угодно, но вот подумать о подобном союзе всерьёз... Забавно, а ведь Сунако была уверена, что за долгие годы их разлуки вылечилась от чувств к сияющему созданию... - С тобой всё в порядке?.. – обеспокоенно поинтересовался Кёхей. - Д-да... – подтвердила она, поспешив высвободиться из его объятий. «Когда уже приедет Ной и остальные?» - они подумали об этом одновременно. Атмосфера в гостиной заметно накалилась, поэтому, находясь в одной комнате, оба чувствовали себя неловко. Если бы сейчас здесь был кто-нибудь из ребят, он бы непременно затеял какой-нибудь ничего не значащий разговор и это спасло бы положение. - Знаешь, – начал Кёхей, вновь садясь на диван, всё-таки решившись нарушить воцарившееся между ним и Сунако молчание, – я бы с удовольствием чего-нибудь выпил. Ты как? - Думаю, это хорошая идея, – откликнулась Сунако, понадеявшись, что спиртное поможет ей избавиться от чувства неловкости, возникшего между ними с самых первых минут встречи. Взяв из погреба пару бутылок вина и позаимствовав из кухонного шкафа два самых дорогих тётушкиных фужера, они удобно расположились на диване и принялись потягивать рубиново-красный напиток в полном молчании. Пожалуй, ими и так уже было сказано слишком много лишнего. Выпив один бокал, Сунако, не проронив ни слова, поднялась со своего места, сходила на кухню, откуда вернулась с большим блюдом сыра, и торжественно водрузила его на журнальный столик. - Думаю, будет плохо, если мы напьёмся, – мягко улыбнулась она в ответ на удивлённый взгляд Кёхея. Он молча кивнул, в который раз невольно отметив, что за прошедшие годы Накахара здорово изменилась: стала чаще улыбаться. В гостиной уже заметно потемнело – как-никак поздняя осень, – но они не спешили зажигать свет, чувствуя себя вполне комфортно в царящем в комнате полумраке. Да и вставать с удобного дивана совершенно не хотелось. Аромат сыра щекотал ноздри, и мужчина почувствовал, что здорово проголодался, но предпочёл не обращать на это внимания. Это раньше он бы уже вопил, поторапливая готовящую ужин Сунако, и носился по кухне, будто это могло ей помочь справиться быстрее. Теперь ему пришлось бы возиться с ужином самому, а мужчина совершенно не горел подобным желанием. Ничего, он и сыром как-нибудь наестся. Первая бутылка опустела на удивление быстро, за ней последовала вторая. Открыв третью, за которой пришлось вновь спуститься в погреб, и наполнив бокалы, Кёхей сделал жадный глоток из своего. Ему ужасно захотелось поговорить, и он крепился из последних сил. Сунако же казалась совершенно спокойной и с флегматичным видом жевала кусочек сыра. - Скажи, а почему мы расстались? – всё-таки не выдержал и нарушил затянувшееся молчание Кёхей и тут же схватился за голову: определённо, он больше не возьмёт в рот ни капли вина. - А мы разве встречались? – в притворном изумлении, явно надеясь тем самым уязвить собеседника, вскинула брови Сунако. Мужчина в два глотка осушил свой бокал и тут же снова его наполнил, даже не обратив внимания на собственные действия. - Я думал, что да... - Хм... А как ещё назвать их отношения в течение трёх последних месяцев, что они жили в особняке? Когда он каждый день был словно во сне. Утром не мог заставить себя подняться с постели, в школе вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, беззастенчиво спал на уроках и думал о чём угодно, кроме учёбы, а, вернувшись домой, с трудом дожидался, пока все поужинают, после чего прокрадывался на кухню, обнимал моющую посуду Сунако за талию и ласкал губами её шею. Затем она, пытаясь возмутиться, поворачивалась к нему, и тогда Кёхей целовал её в губы. И Накахара совсем не сопротивлялась, а даже, наоборот, провоцировала его на всё новые смелые шаги. На этом самом диване, когда никого из парней не было дома, он соблазнил её. Вернее, Сунако сама позволила себя соблазнить. Потом было множество встреч тайком, в основном, в саду. После этих свиданий ныли опухшие от поцелуев губы и кружилась голова. А ещё ныло сердце, потому что он любил её, а о том, что чувствует на самом деле она, не имел ни малейшего понятия. Сунако, несмотря на всю свою предсказуемость, всегда была слишком непонятной для него: при свете дня она вела себя так, будто между ними совершенно ничего нет. Они имели горько-сладкий вкус, эти свидания. Сладкий, потому, что Кёхей был с Сунако, которую любил и хотел до безумия. А горький из-за того, что он прекрасно знал, что утром, чтобы убедиться, что произошедшее ночью не было сном, будет то и дело проводить пальцем по надёжно скрытой под тканью рубашки ключице – именно там, на коже, её губы оставили след от поцелуя. Да, Кёхей никогда не говорил ей, что любит. И что с того? Неужели она не поняла этого по его действиям? Он был уверен, что поняла. Тогда почему, чёрт возьми, почему, сидя на этом самом диване, заявила, что снова уезжает в Африку? Дескать, там, живя рядом с родителями, получит образование, а потом, скорее всего, останется жить. И ведь прекрасно знала, что он не поедет за ней. Может, хотела сбежать? Но почему? Кёхей до того погрузился в свои мысли, что, почувствовав на своём лбу прикосновение прохладных пальцев, вздрогнул и встретился взглядом с Сунако, вновь испытав жгучее желание обнять её. Она была близко, слишком близко, а от выпитого вина кружилась голова и падали все барьеры, заставлявшие держать себя в руках. - Не хмурься... – мягко произнесла женщина. - Почему ты уехала, Сунако? – прямо спросил он. Пальцы её, всё ещё касавшиеся его кожи, дрогнули, и рука медленно опустилась. Сунако как-то вся поникла и стала меньше. Глотнув вина, она отбросила упавшие на лицо волосы назад, дав Кёхею возможность полюбоваться на её профиль. Похоже, Накахара по-прежнему совершенно не осознает, что потрясающе красива. - А ты не понимаешь? Ему показалось или в голосе её послышалась плохо скрытая ненависть? - Если бы я понимал, я бы не спрашивал. Она бросила на него испытующий взгляд, но увидела в его глазах лишь интерес. Тогда Сунако обхватила себя руками за плечи и, зажмурившись, быстро-быстро зашептала: - Я бежала. От тебя, от себя. Признавшись однажды, я поклялась себе никогда и никого не любить. А, если подобное произойдёт, ни за что не признаться в этом первой, чтобы снова не услышать отказ. Ты же будто издевался надо мной. Я любила тебя и не могла отказать, а ты беззастенчиво пользовался этим. Мы встречались тайком, и сначала меня это устраивало: я совершенно не хотела выслушивать подначки ребят на этот счёт. Но чем дольше длились наши отношения, тем больнее мне было. Я не знала, не понимала, что ты чувствуешь, зачем каждую ночь устраиваешь свидания, после которых я не могла уснуть до самого утра, снова и снова прокручивая в памяти произошедшее и выискивая в этом хоть крупицу чувств с твоей стороны. Но не находила ничего, кроме похоти, – Сунако почувствовала, как глазам подступают слёзы и заговорила ещё быстрее, Кёхей с трудом разбирал её слова. – Это было больно. Очень больно. Если бы я могла сопротивляться тебе, попросить прекратить наши встречи, я непременно бы это сделала, но это было выше моих сил. И пытка продолжалась. И тогда я решила сбежать туда, куда ты точно за мной не последуешь. Выбор пал на Африку, и я не жалею о сделанном. Это была ложь. Первые несколько лет Сунако изо всех сил боролась с желанием вернуться, а потом, чуть успокоившись, убедила всех, в том числе и себя, что она ни о чём не жалеет. А то, что она частенько просыпалась среди ночи в слезах, женщина списывала на усталость. - Это хорошо... – выдавил из себя Кёхей. Может, стоит рассказать ей обо всём сейчас? Попросить прощения и признаться, что всё ещё хочет быть с ней? - Да. Хорошо, что я наконец-то вылечилась от чувств к сияющему созданию и теперь могу жить спокойно, – Сунако избегала на него смотреть, боясь, что в её глазах он прочтёт правду. Она сделала большой глоток вина и, постаравшись, чтобы голос звучал как можно более непринуждённо, спросила. – А как ты жил все эти годы? Женился, небось, уже на первом курсе, у тебя ведь никогда недостатка в поклонницах не было. - Какая к чёрту женитьба? Мне и одному неплохо, – отмахнулся Кёхей, изо всех сил стараясь не показать, насколько сильно его расстроили сказанные ею слова. «Единственной девушкой, на которой я хотел жениться, была ты», - мужчина знал, что, несмотря на то, что признание так и норовит слететь с языка, он никогда не скажет ей этого. Слишком поздно. - Что, и даже не встречался ни с кем? – недоверчиво вскинула бровь она. Встречался, конечно, как же без этого. Он всё-таки здоровый мужчина с нормальными физиологическими потребностями, но Кёхей совсем не хотел распространяться на этот счёт. - А ты? – решил ответить вопросом на вопрос он. - Что я? – удивилась его собеседница. - Ну, встречалась с кем-нибудь? – пояснил Кёхей, изо всех сил пытаясь скрыть, как сильно его волнует ответ Сунако. Судя по тому, как долго она молчала, нервно теребя край рубашки, встречалась, но тоже не хотела, чтобы он знал. - Да ладно тебе, Накахара, мы же теперь, можно сказать, старые друзья, так что можешь не стесняться и рассказывать, – чуть приобняв её, радостно изрёк Кёхей. Улыбка вышла несколько натянутой, но собеседница, похоже, не заметила этого, пристально глядя на его пальцы, сжимающие её предплечье. Сунако, переборов себя, сумела таки медленно повернуть голову в сторону сидящего рядом мужчины и заглянуть в его шоколадные глаза. - Неужели тебе это настолько интересно? - Эй, ты ведь сама первая начала! – слегка возмущённо воскликнул он. - А ты так и не ответил! – не осталась в долгу она. Они скрестили полные негодования взгляды совсем как в старые добрые времена. - Можно подумать, и без моего ответа не понятно, что у меня были женщины. Ты уже, хвала небесам, не шестнадцатилетняя невинная дурочка, чтобы не знать, что мужчины без секса не могут. Она почему-то покраснела и нервно облизала губы. Кёхей, проследив за движением её языка, нервно сглотнул: похоже, зря он пил на голодный желудок. «Не нужно было сюда ехать, – мысленно отругала себя Сунако. – Ведь умудрялась же как-то в течение стольких лет избегать сияющего создания. Так почему на этот раз удача отвернулась от меня? Почему он так близко? Нужно отодвинуться от него, да? Нет, определённо не надо было столько пить...» Он так и не понял, когда расстояние между ними успело сократиться, не сумел поймать тот момент, когда его губы встретились с её, но зато уловил её ответ и, воодушевлённый, усилил натиск. Её губы пахли вином и были такими же пьянящими на вкус. Совсем как раньше. Только тогда у них был клубничный аромат. И кожа у неё всё такая же гладкая, и она всё так же тихо вздыхает, стоит чуть куснуть её за мочку уха... и всё так же прекрасно помнит, как он любит, когда её пальцы зарываются в его волосы... Такое ощущение, что не было этих двадцати лет, полных одиночества, боли и старательных попыток избежать встреч друг с другом. Кёхей знал, что сам во всём виноват – не стоило молчать о своих чувствах, а теперь говорить о них поздно. Потому что бесполезно. И он не скажет, промолчит, как тогда, двадцать лет назад. И ещё много-много лет до самой смерти будет вспоминать эту ночь, упругость груди Сунако под своими пальцами, винный вкус её поцелуев и разрывающееся от боли пополам со счастьем сердце. Да, будет вспоминать и ненавидеть себя за трусость и нерешительность. И не сделает совершенно ничего, чтобы исправить ситуацию. Что же Сунако? Она думала точно так же, как и сияющее создание. Это была их последняя встреча, последняя ночь вместе. Утром женщина покинет особняк, с которым связано так много воспоминаний, и никогда в жизни не согласится ни на одну встречу или торжество, не уточнив заранее, кто туда приглашён. Или вообще запрётся в квартире и сутками не будет из неё выходить, ей не привыкать. Засыпая в его объятиях, Сунако нежно коснулась губами его щеки и, тихо всхлипнув, постаралась прижаться как можно ближе к боку Кёхея. Она запомнит тепло его тела, и ощущение силы и уверенности, сходящие от него, чтобы когда-нибудь, когда будет совсем уж невмоготу, вспомнить и слабо, сквозь слёзы улыбнуться. «Интересно, почему Ной и остальные так и не приехали?» - с этой мыслью женщина уснула. *** Утром их разбудил звонок в дверь. Сунако с трудом открыла глаза и встретилась взглядом с Кёхеем. Он, в одних джинсах, сидел на краю кровати и смотрел на только что проснувшуюся женщину. «Сколько он уже так сидит?» - невольно задалась вопросом она. Мужчина приветливо ей улыбнулся, отчего Сунако ощутила, как вдоль позвоночника пробежала волна мурашек, в груди стало горячо, а в носу защипало: его улыбка всегда производила на неё подобный эффект. - Доброе утро, – поприветствовал её он. - Доброе, – отозвалась Сунако, садясь на постели. Ночью, прежде чем уснуть, они перебрались в старую комнату Кёхея. – Который сейчас час? - Половина шестого. - Так рано? – поморщилась она - Да. Но Ной почему-то решила, что это самое подходящее время, чтобы нас разбудить, – мужчина принялся натягивать на себя рубашку. - Ной? - Да. Они всё-таки приехали. И я бы на твоём месте поспешил одеться и привести себя в порядок. Ной, знаешь ли, чертовски проницательна, когда это не надо. Он так и не понял, что в его словах расстроило Сунако, но она, нахмурившись, потянулась за бельём. О том, что произошло ночью, оба решили молчать, ни к чему бередить старые раны, неожиданная встреча и так здорово их растравила – не один год затягиваться будут. - Почему так долго? – с порога принялась возмущаться Ной, когда заспанная и кое-как причёсанная Сунако открыла ей дверь. - Вообще-то могу задать аналогичный вопрос, – недовольно буркнул спускающийся по лестнице Кёхей. – И, да будет тебе известно, нормальные люди в такую рань спят. Ной бросила взгляд на батарею пустых бутылок возле дивана и, смекнув что-то про себя, воздержалась от комментариев. - У Такенаги сломалась машина, и нам пришлось несколько часов ждать, пока кто-нибудь из проезжающих мимо водителей нам поможет, потом Юки укачало, и нам опять пришлось остановиться, затем была возня с автосервисом, а после мы никак не могли сесть на автобус… в общем, добрались только сейчас. Сунако молча выслушала сбивчивые оправдания подруги, прекрасно понимая, что это ложь. Друзья просто пытались свести её и Кёхея. Или, в крайнем случае, помирить. И, судя по счастливой мордашке Ной, она уверена, что им это удалось. Наивная. Даже если бы сияющее создание что-то к ней испытывало, Сунако всё равно не осталась бы с ним: в совместной жизни одной любви недостаточно, а они с Кёхеем слишком эгоистичны, чтобы суметь жить друг для друга. Нет уж, спасибо, лучше страдать в одиночестве, чем быть с сияющим созданием и тоже страдать. И никакая Ной со всеми её сводническими планами не сможет переубедить в этом Сунако, будь она хоть тысячу раз её лучшей подругой. - Знаешь, это хорошо, что вы приехали так рано, теперь я могу со спокойной душой со всеми поздороваться и поехать домой, – произнесла Сунако и тут же почувствовала чей-то взгляд, упёршийся в лопатки: Кёхей. - Домой? Так быстро? – Ной недоумённо похлопала глазами. Как же так, ведь эти двое явно провели ночь вместе и просто обязаны были наконец помириться, так почему подруга спешит уехать. Что произошло? - Да... – рассеянно кивнула женщина. – Я вспомнила, что у меня остались кое-какие срочные дела, так что мне следует как можно скорее вернуться. - Как жалко... - Я тоже должен ехать, – подал голос молчавший до сих пор Кёхей. В глазах Ной зажёгся хитрый огонёк, она явно начала догадываться. Жаль только, что совсем не о том, что было на самом деле. - Ну, если ты так хочешь... – пожала плечами госпожа Ода (в девичестве – Касахара). Затем были взаимные приветствия, после которых все дружно пили чай и обменивались новостями. Сунако то и дело бросала невольные взгляды на Ной с Такенагой, по-прежнему нежно любящих друг друга, и изо всех сил старалась им не завидовать. На Юки с Мачико она и вовсе избегала смотреть: эти двое всегда были настолько поглощены друг другом, что наблюдать за ними без умиления вперемежку с завистью тоже было невозможно. Особенно для неё, женщины, которой всю жизнь суждено провести в одиночестве. Хорошо ещё Ранмару с Тамао не было: у них обнаружились какие-то дела, и они пообещали приехать как-нибудь в другой раз. - Сунако... – услышала женщина голос Юки, который уже несколько минут что-то ей рассказывал. - Что? - Что-то случилось? Ты сегодня какая-то задумчивая... - Нет, всё в порядке, просто кое-какие неоконченные дела не дают мне покоя, – слова её не были ложью лишь отчасти. – Знаете, я, пожалуй, уже поеду, – сообщила она, вставая из-за стола и радуясь, что никто не пытается её останавливать. - Я провожу тебя! – вызвался Кёхей, сделав вид, что не замечает счастливых взглядов, которыми обменялись его друзья. У него сейчас не было ни малейшего желания убеждать их в том, что они неверно растолковали его порыв. Сунако неопределённо пожала плечами и, распрощавшись со всеми, направилась к выходу. Всё, чего ей хотелось сейчас, – это побыть наконец в одиночестве и дать волю рвущимся из груди эмоциям. - Мы больше никогда не встретимся, верно? – спросил он, когда женщина поравнялась со своим автомобилем и полезла в карман джинсов за ключами. - Думаю, что да, – она посмотрела на Кёхея и добавила. – По-хорошему, мы в этот раз не должны были видеться, но что произошло, то произошло. - Скажи, неужели у тебя ко мне совсем ничего не осталось? Никаких чувств? – спросил Кёхей, надеясь, что всё-таки услышит желаемый ответ. Сунако отрицательно покачала головой: - Нет. Совсем ничего. Ты слишком поздно спохватился. «Если бы ты всё-таки поехал за мной и признался в любви, я бы тебя приняла. А теперь, даже если признаешься, я откажу. Потому что слишком поздно. Мы просто сделаем друг друга ещё более несчастными». - Поздно... – эхом повторил он. – Что ж, пожалуй, ты права. - Прощай, сияющее создание, – подойдя к нему, женщина провела подушечками пальцев по его щеке и мягко коснулась его губ своими. Она больше не боялась его сияния. Она больше его не любила. - Прощай... – выдохнул Кёхей, в последний раз прижимая её к себе и жадно втягивая ноздрями аромат её волос и кожи. Когда-нибудь он будет вспоминать этот миг и возможно даже плакать, ненавидя себя за то, что когда-то не нашёл в себе смелости признаться. – Я тоже любил тебя, Сунако, – шепнул он ей на ухо. – Просто знай об этом. - Хорошо, – кивнула женщина и, развернувшись, направилась к машине. Когда она уехала, он больше часа стоял и смотрел ей вслед, хотя на горизонте исчез даже силуэт её автомобиля. Только что он во второй раз потерял женщину, которую любил больше жизни, и не сделал ничего, чтобы её остановить. А пытаться что-то сделать теперь слишком поздно. Она не вернётся. Он больше никогда её не увидит. Всё, что у него осталось, это воспоминания о том, что было между ними больше двадцати лет назад, и о минувшей ночи и последовавшем за ней расставании... - Трус... Такано Кёхей, какой же ты трус, – прошептал он. – Упрямый, эгоистичный придурок. Затем мужчина направился в сад. Хотелось ещё немного постоять возле хурмы, где он вновь встретил Сунако спустя столько лет... А та, о ком были сейчас все мысли Кёхея, до боли сжимая руль и давясь слезами, шептала, что поступила правильно, что они не созданы друг для друга и что она его забудет, непременно забудет. Женщина твердила это снова и снова. И снова и снова пыталась убедить себя в том, что это правда и что она совсем-совсем не лжёт себе, но почему-то получалось совсем плохо. Однако Сунако не собиралась сдаваться, ведь она поступила так, как должна была, правда ведь? Ничего она справится. Купит себе домик где-нибудь в глуши, отрежет себя от внешнего мира, найдёт себе какое-нибудь занятие, требующее колоссальной сосредоточенности на вроде вышивки по шёлку, и не будет вспоминать о сияющем создании. Никогда. Автомобиль уносил Сунако всё дальше и дальше от особняка Тётушки. Особняка, принесшего ей столько счастья и боли. Места, в которое она не вернётся больше никогда. Слишком поздно. От автора: Возможно, кто-то увидит ООС Кёхея. Мол, он куда как более решителен. Лично я считаю, что он поступил бы именно так, потому как в вопросах любви он тот ещё тугодум. Может быть, кому-то не понравится Сунако. Но её вопли: «Сияние», - странное поведение и проч. – это куда больше подходит для комедии. Ну, в крайнем случае для романтики, но не для драмы. Здесь это несколько глупо смотрелось бы, верно? Да и Накахаре, которой уже глубоко за тридцать, как-то не солидно вести себя так, будто она по-прежнему пятнадцатилетняя барышня. Теперь она взрослая женщина, куда более сдержанная и мудрая (хотя насчёт этого я бы поспорила), так что по сравнению с анимешной Сунако здесь она гораздо спокойнее… Надеюсь, фик не разочаровал и, возможно, даже понравился... R&R Я готова к любой конструктивной критике.