Болит

Он болит… Глаз… Ноет, тянет, пульсирует. Не дает сконцентрироваться на чем-то другом. Руки стягивают повязку, но это слабо помогает. Наоборот, неосторожным движением Датэ цепляет глаз, и болеть начинает еще больше. — Черт! – шипит Дракон, стараясь хоть как-то привыкнуть к неприятным ощущениям. Он давно понял, что с этим ничего не поделаешь. Только терпеть. Только стараться не замечать. И главное, не показать, что что-то не так Кодзюро. Иначе тот его замучает своими примочками и снадобьями. Масамунэ давно понял, что боль не связанна с состоянием глаза. Его уже давно нет, да и болеть там физически нечему. Дракон постоянно промывает рану, чтоб она не нагноилась. Боли скорее фантомные, связанные больше с его психическим состоянием. Стресс, накопившийся в молодом организме, выходит именно таким образом. — Черт, ууууууууууум! – стонет Датэ, — Да прекращай уже! И не понятно, к кому он обращается. К глазу, боли, или самому себе. — Масамунэ-доно? — в дверь робко стучат. Юный звонкий голос. Ясно, тигренок. Пришел проверить, как он. Это смешно, почему раны от пуль напоминают о себе меньше, чем этот проклятый глаз?! Проклятый Мицухидэ! Точно отрежу его белобрысые патлы! — Войди, Санада – сан, — Датэ приподнимается на футоне, чтоб встретить позднего гостя. Молодой Тигр из Кай осторожно проскальзывает в комнату. Его лицо обеспокоенно. — Вам дурно, Масамунэ-доно? Я слышал, как вы стонали, — объяснил парень, — Вас что-то беспокоит? — Глаз разболелся, — отвечает Дракон. Почему – то врать этому мальчишке он смысла не видит. — Я могу чем-то помочь? – робко спрашивает Юкимура. Датэ усмехается. Этот малец. По его лицу можно понять все. Эта чистая пылающая душа действительно стремиться помочь, пусть даже своему противнику. Дракон жестом приглашает сесть рядом с собой. Санада еще не успел полностью сесть, как его правую руку перехватывают и прикладывают к глазу. Странно, Масамунэ был готов поспорить, что ладонь Юкимуры должна быть горячей. Но она была прохладной, приятно холодила рану, отгоняя тупое ощущение. Датэ очень хочет, чтоб его вылечили, чтоб это сделали именно эти прохладные руки. И Санада понимает без слов. Ему хватает полувзгляда, чтоб понять, что он должен сделать. На смену потеплевшей руке приходят прохладные губы. Они бережно целуют веки, за которыми скрываются все нерастраченные амбиции и оскорбленная гордость, выраженные в тупой боли. Легкое дыхание, нежные прикосновения, и трепет, когда руки сильного опасного Дракона обнимают Тигренка за талию. Губы соприкасаются, становиться горячо, и волны новых неизведанных чувств захлестывают обоих. Стресс, накопленный за эту долгую напряженную вечеринку, тает. Тает только от того, что уже есть, на что потратить свои силы. И, ах да, глаз уже не болит.