Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             И всё-таки место, где они оказались, было воистину странным. Они приземлились на площадку, посередине которой находилась странная спираль, закрученная против часовой стрелки, состоящая из чёрных и красных «улиток», поверх которой кто-то нанёс множество белых человечков, по-видимому, затянутых этим водоворотом. Немного дальше высились балки, на которых располагались прожекторы, бившие излишне неприятным мощным лучом света через туман. Действительно, почти ТВ-студия, не хватало только камер…       От платформы вели несколько перешейков, правда, абсолютно не ясно, куда они вели, поскольку видимость стремилась в этом месте к нулю. Но главное: туман здесь отдавал некой желтизной, в результате чего небо, если его можно было так назвать, казалось ярко-ярко золотым. Если заглянуть за край площадки, то можно было заметить жёлтую бездну, казавшуюся бездонной. И до костей пробирал этот мир, заставляя пугаться даже собственного голоса, звука шагов и биения сердца. Всё здесь дышало могильностью, которая вызывала в сердце параноидальный, неестественный ужас, от неё хотелось закричать, обнять голову руками и не двигаться. Конечно, никто из них не был храбрецом… Однако, подобный расклад не нравился никому.       — Ну? Есть какие-то идейки о пути обратно? — произнесла Сатонака, оглядываясь и изучая обстановку.       Хотя по ней нельзя было сказать, но она на самом деле перепугалась произошедшего до смерти, как смог отметить Юу. Её трясло, дрожь практически не унималась, а в глазах отражалось всё больше паники и страха.       — Дохлый номер, Сатонака. Выхода отсюда нет, — ответил ей Ханамура, который водил ладонью по спирали в центре платформы, сам даже не понимая, зачем.       Его вид был просто сама задумчивость. Однако, в отличие от своей одноклассницы, он выглядел чуть менее напуганным, даже слегка заинтересованным. Наруками стоял поодаль, возле одной из дорожек, мысленно хуля и кляня свой пыл, из-за которого они все влипли в авантюру. Однако, что сделано — то сделано, посему, переборов панику, захватывавшую душу, он решил, что для начала стоит найти отсюда выход. Или попытаться понять, что за природу имеет этот «ТВ-мир».       — Здесь мы ничего не добьёмся. Пошли… — обратился юноша к своим товарищам, зная, что они неподалёку.       — Есть, Наруками! — подмигнул Ёске своему товарищу, явно желая как-то разрядить мрачную обстановку, которая окутывала это пространство.       Он поднялся, свистнул Чие, потом, сунув руки в карманы для сохранения тепла, подошёл к Юу. Вскорости, нервно оглядываясь и сжав кулаки, подошла и Сатонака.       — Фиговая затея, я вам скажу, народ, — оглядела своих товарищей девушка, которая от холода начала дёргаться на одном месте. От её рта так и валил пар, как, впрочем, и от неё самой. — Но выбора у нас нет, верно? — смерила она взглядом Наруками.       Тот молча кивнул, после чего повёл кампанию за собой следом.       Они выбрали для хода средний путь, что являлось всецело инициативой серебряновласого, который мотивировал свой выбор тем, что он вызывает у него наибольшее доверие. Ханамуре и Сатонаке только пришлось с тем согласиться.       Чем глубже двигались внутрь, тем менее густым, но более промозглым становился туман. Юу смог разглядеть, что они двигались по странной металлической балке с перилами, но, как ему и предполагалось, она пролегала прямо над бездной, заглянув в которую, он невольно отшатнулся: столь глубока она казалась.       Небо всё более прояснялось от тумана, всё больше начиная отдавать в странный багрянец, который немного пугал. Но более всего сводил с ума звук собственных шагов в этом, как казалось, вакууме. Пелена полностью не рассеивалась, достаточно серьёзно сужая круг обзора, создавая даже некоторые звуковые искажения, что трепало нервы и того более. Периодически они замечали другие такие же балки, некоторые пролегавшие далеко, некоторые под таким наклоном, что Ёске невольно задался вопросом, на чём они держатся.       Холод был той ещё пыткой: он пробирал столь сильно, что никакая одежда не могла от него защитить… Но вот что странно: когда Ханамура решил проверить, замёрзнет ли вода, он с удивлением обнаружил, что она ведёт себя так же, как и при положительных значениях термометра. Наруками только покачал головой: уж если бы что и замёрзло, то это проклятый туман, в первую очередь. Его мозг тоже пытался найти этому объяснение, но ничего, кроме мрачных и достаточно антинаучных, мистических выводов не просилось на волю.       Постепенно перед их глазами вырастало некое очертание в тумане, которое напоминало чем-то город. Подойдя на достаточное расстояние, Чие подтвердила, что это он и есть. Город казался несколько сюрреалистичным, каждое здание или объект здесь имели на своей поверхности рябь, подобную «шуму» телеэкрана. Случайно посмотрев на свою руку, юноша обнаружил, что и он сам здесь обладает подобным свойством. Словно бы… они действительно попали в телевизор, став в нём всего лишь потоками информации, телетекстом…       — Народ, а вам ничего не напоминает этот городишко? — прошептала Сатонака, внимательно изучая окружающую их обстановку. Они уже давно спустились вниз, с этого «туннеля», как прозвал его Ёске, аргументируя это тем, что он такой же узкий и длинный, хоть и не имеет стен и потолка.       Наруками молча осмотрелся: город был в руинах, местами здания полностью разрушились, дорога оказалась забросана горой самого различного хлама, дорожные знаки покосились и съехали вниз. Заместо почвы какая-то серая, бесплодная пыль, заместо асфальта — мелкая чёрная крошка.       Он подошёл к одному из сильно пострадавших строений, чем-то напоминавшему кузницу своей фурнитурой, но утверждать наверняка было невозможно, и поднял вывеску, лежавшую неподалёку и покрытую слоем пыли и грязи. Проведя по ней ладонью, Юу смог прочесть надпись. У него дёрнулся мускул на лице.       — А ты права, Чие, — вымолвил юноша, уставившись то ли на саму табличку, то ли сквозь неё. Его глаза напоминали стеклянные: неживые, неподвижные, мертвенно глядящие в одну единственную точку пространства. Его руки сами собой разжали картон, который достаточно спешно опустился на землю.       Девушка вздрогнула и с удивлением посмотрела на Юу, который дышал очень тяжело, спёрто, прерывисто, подобно запыхавшемуся, однако, он не двигался, словно бы всё тело парализовало. Ханамура так же обратил на этот факт внимание и подошёл поближе, пытаясь отыскать источник столь странного поведения, поднял ту самую злополучную табличку, погодя взглянул на неё, и вдруг взвизгнул, будто бы его ужалил кто, и отшвырнул в сторону.       — Это… это… — в ужасе начал причитать подросток, схватившись за голову и бормоча что-то неразборчивое.       Наруками восстановил дыхание, приложил ладонь ко лбу, затем безмолвно посмотрел на Ёске и кивнул ему, словно бы подтверждая его опасения. От этого жеста тот, кому посылалось обращение обмер в невообразимой позе, аналогично уставившись в пустоту.       — Да что у вас там, парни, творится такое?! — Сатонака нахмурилась, после чего подошла ближе и вгляделась в вывеску.       На ней красовалась надпись «Работа по металлу в мастерской Дайдары», а чуть левее — «Лучшая во всей Инабе и её окрестностях!».       — Что за… — широко раскрыла рот девица, не в силах поверить своим глазам.       Она схватила табличку с земли, опосля протёрла получше, повертела в руках, затем подбежала к строению и попыталась её приладить к куску сохранившейся стены, из которой торчал ржаво-кровавый гвоздь. Зачем она пыталась это сделать? Никто, даже непосредственно виновник, не смог бы объяснить.       — Ты не ошиблась, — снова подал голос серебряновласый, к которому раньше всех вернулось самообладание, — это… Инаба.       Спустя полчаса исследований и раскопок, они все приостановились отдохнуть подле бывшей автозаправки. Результат как никогда, пугал: Инаба пуста и заброшена, местами раскурочена так, что к горлу подступал неприятный комок. Ледяное дыхание мира не оставляло их ни на секунду, ни на мгновение, но теперь они как будто бы и не замечали его: на них давила аура этого места, эта мрачность и тягостность, ленивая и депрессивная. Тяжелее всех приходилось, естественно, Чие: это была маленькая, не всегда привлекательная, но Родина, в которой она родилась и выросла, и которую, может бессознательно, но любила. Но её губы не произнесли ни одного слова с той самой минуты, как разум поверил глазам. Девушка стиснула их, стиснула крепко и намертво.       Ханамура переехал около полугода назад, и он не мог оценить боль Сатонаки, хотя сам юноша оказался напуган и устрашён достаточно сильно, чтобы утерять все остатки сдержанности, он вздрагивал от каждого внезапного шороха или звука, почти что находясь в истерике. Но если добавить всю сумятицу событий, что ему выпали на последнее время, то ничего удивительного в том не будет. Он ведь самый обычный, немного пугливый и трусливый парень, который просто любит жизнь… в её лучших проявлениях.       Про Юу ничего подобного сказать нельзя, хотя свою долю горечи и он принял. Его не пугало само место… но, скорее, навевало крайне загробные и ужасающие мысли. Ему, может, и оказалось относительно легко смириться с фактом того, что он бродит по руинам города, в котором недавно ещё осматривался, но всё-таки даже его внутренние предохранители находились в самом предельном состоянии.       Наруками понимал: сейчас вся ответственность за их жизни и судьбы в этом чужом, незнакомом и враждебном мире находятся в его руках. И это чувство… когда от тебя зависит другой человек… когда твоя ошибка может стоить дорого… казалось странным, незнакомым. Юноша был не склонен к обществу, лидерству, предпочитая наблюдать совсем со стороны. Ибо так жить проще, надёжнее, безопаснее…       Серебряновласый прислонился к остатку опоры и водил своими глазами по городу, напоминавшему сцену из апокалипсиса, такого же безжалостного и неотвратимого. Его взгляд на мгновение остановился на Чие. Она смотрела на небо, скрестив на груди руки, стоя практически неподвижно, что ей не характерно, с её-то энергичностью. Правда, лицо, конечно, увидеть было невозможно: девушка располагалась спиной. Далее взгляд повело немного в сторону: присев на корточки, вздыхал Ёске, уставившись или в пол, или в колени. Юу стало не по себе.       — Чие, Ёске, — вымолвил он немного громче, чем ему хотелось.       Никто не обернулся, не ответил.       — Мы отсюда выберемся. Любой ценой, но вернёмся в наш мир.       — Смеёшься, чувак? — неожиданно повернул голову белобрысый подросток, неприятно скривив лицо. — Это наш гроб, ты не понимаешь? — его голос звучал с надрывом, а вид выражал отчаяние. — Мы или замёрзнем, или умрём от голода, или… — с нарастающей истерией начал шептать Ханамура, но его резко оборвал женский голос:       — Заткнись, и без тебя тошно, — не оборачиваясь, изрекла Сатонака, продолжая смотреть в багрянец небес.       Тот, кому предназначалось эта угроза, мгновенно стих, после чего безнадёжно свесил голову. Серебряновласый прищурил один глаз, затем поднялся, подошёл к Ханамуре, выглядя уверенно, будучи настроенным на борьбу и выживание. Затем снова произнёс:       — Мы ни за что не пропадём здесь, слышите? Мы должны продолжить борьбу и поиски, чтобы выжить, — юноша не владел ораторским искусством, но понимал, что подобный настрой может оказаться фатальным.       — Тебе охота — иди и выживай, — ответ Чие резал, подобно хладному лезвию. В этот момент… «персона», маска Наруками, переменилась. Или… он её просто снял?       За одно мгновенье он приподнял Ёске за волосы, после чего отвесил ему здоровенную, хорошенькую пощёчину, что живо вывело из анабиоза пострадавшего.       — Что ты творишь, ублюдок?! — хотел разозлиться тот в ответ на это действие, но его слова застряли в глотке, когда он обратил внимание на Юу.       Его глаза пылали гневом, а сам облик пугал и приводил в изумление. Рука была согнута в локте и сжата в кулак, губы слегка растянуты в оскале, а аура просто подавляла. Звук удара заставил обратить на это внимание даже девушку, которая немного покосилась в сторону парней.       — Ты просто так сдашься, как последний слизняк, коим и являешься, Ханамура? — слова звучали зло, язвительно, ядовито и попали точно в цель.       В это время у Сатонаки расширились глаза, а дыхание замерло от подобного поворота событий.       — Я?! Да ты за кого меня держишь?! Чтобы Я, Ханамура Ёске, сложил руки?! Я просто говорю о том, что мы сдохнем здесь, как последние собаки! — подскочил разъярённый подросток, с пылающим то ли от злобы, то ли от пощёчины лицом. Но фраза, им озвученная, звучала… странно. Наруками ухмыльнулся уголками губ. «Попался».       — А разве именно это не означает, что ты сдался? Лично я собираюсь найти выход отсюда, так что кто из нас ещё жалкий пёс? — что руководило Наруками в ту секунду? Расчёт?       — Да я!.. — поперхнулся его собеседник, раздавленный волей оппонента. Губы Юу растянулись шире. Ещё более, чем ранее, придав ему… пугающий и злорадный вид.       — Прекрати на него давить! — резко, быстро и оперативно возникла между ними девушка, выставив кулак, оскалившись, всем видом предупреждая серебряновласого, что не постесняется использовать свою силу против него.       Ёске был подавленный, он вновь опустил голову, однако… вскоре её поднял и неожиданно улыбнулся, светло и радостно, что привело в некое изумление Наруками, который не ожидал, что тот столь живо ретируется. Хотя не этого ли он добивался?       — Ха-ха… — раздался смех из уст Ханамуры. Чие вздрогнула и обернулась, побледнев подобно мертвецу. Белобрысый просто стоял и смеялся!       — Хана… мура?.. — осторожно спросила девушка, явно опасаясь за своего приятеля.       — Чёрт, а у тебя извращённый стиль подбадривания людей, партнёр! — Юу на мгновенье прикрыл глаза и улыбнулся, довольный эффектом. — Верно, выдвигаемся, народ! Мы ведь не собираемся подыхать в этой вонючей дыре, как бы она не была похожа на Инабу, верно, Сатонака? — подмигнул он девчушке, которая переводила взгляд с одного парня на другого, пытаясь понять, в чём здесь весь прикол. Что за магия?! Однако, незаметно для неё самой, её боевой дух вернулся… невообразимым способом.       — Парни, мать вашу… — первое, что выпало из её уст, — конечно, я не собиралась здесь умирать, Уродомура! Просто… я немного… задумалась! — говорила она, покраснев и почему-то отведя взгляд от Юу, который улыбался, глядя то на Ёске, то на Чие.       И вот уже бодрым шагом, компания подошла к окраине города, где находилась бывшая жемчужина Инабы, гостиница на горячих источниках Амаги, которая величественно встретила их остатками былой роскоши, слегка искажаясь и «шумя», подобно всему в ТВ-мире.       Что можно было сказать о ней? Она напоминала руины… но при этом, в достаточной мере сохранившиеся, что можно было разглядеть былую красоту и прелесть. Дерево, которое являлось основным материалом как здания, так и отделки, пусть уже полусгнило, полуразвалилось, но сохранило ту красоту, тот блеск и благородство, с которым его когда-то укладывали, лакировали и полировали. Само же строение находилось почти у самого обрыва, края, пропасти, Чие также заметила, что части гостиницы не хватает, как раз именно в том месте, где начиналась бездна.       — Ну что? Пошли, что ли, — зевнула уставшая, продрогшая и сонная Сатонака, находясь перед входом внутрь и вопросительно глядя на своих товарищей. Ёске хотел что-то сказать, но неожиданно чихнул, потёр нос, затем всё-таки вымолвил:       — Оке! Го, Наруками! — Юу покачал головой, затем неспешно и статно проследовал в здание, водя глазами из стороны в сторону. А эта гостиница, действительно, очень хороша собой, как не гляди… или, во всяком случае, была таковой, по его скромному мнению. «Выберусь — обязательно зайду разок, посмотрю», — подумалось юноше, когда он рассматривал гордость Инабы, пусть и выглядевшую совсем непрезентабельно.       Они обходили комнату за комнатой, коридор за коридором, а Наруками всё более убеждался в справедливости прозвища этого места. Оно отличалось от остального города достаточно сильно, что можно было подумать, что это вообще два разных мира. Роскошнейшие ковры пусть уже потеряли большую часть своей краски, но всё равно притягивали взгляд; прекрасно расписанные, пусть и полупровалившиеся стены зачаровывали своей игрой. И всё дышало Японией… Той самой, истинной, неевропеизированной, которая цвела, подобно гордым хризантемам, не страшась ни холода, ни наводнений… Той, которая так часто воскресала в народных сказках и преданиях.       Возможно, эта гостиница — сердце всей Инабы. Нечто, что не меняется, сколько бы веков, столетий, несчастий и бед не произошло. Оно будет биться до последнего, пока ещё может…       Однако, тем больнее ощущалась здесь… боль всего города. Что же произошло, что тот мирный, сонный и приятный городок превратился в место скорби и отчаяния? Какая сила разрушила былое великолепие и величие, от которых сохранились только «кости»? И эти безответные вопросы леденили душу…       Троица в ходе своих блужданий вышла к месту, которое наиболее сохранилось, каким-то чудом, возможно. Даже потолок и стены здесь пощадило время: они оставались в практически идеальном состоянии.       — Интересно, что это за комната? — оглядываясь по сторонам, произнёс Ханамура.       — Вроде одна из VIP, если я правильно помню, как мне рассказывала Юкико, — пожала плечами Сатонака, изучая дверь. Наруками эта комната тоже заинтриговала. Уж больно подозрительно смотрелась она… — Я открываю, — наконец вымолвила Чие, встав в боевую стойку и приготовившись к удару.       — Подожди, Сатонака! Зачем выламывать-то… — попытался остановить её Ёске, но поздно.       Высоко подпрыгнув, крепким ударом конечности она вышибла дверь с такой силой, что та отлетела где-то на метр от своей изначальной дислокации.       — Блин, у тебя хотя бы немножко такта и терпения имеется? — выругался юноша, пытаясь откашляться от пылевого облака, которое девушка подняла своими действиями.       Юу же благоразумно отошёл подальше заранее. На всякий случай.       — Ну-ка, ну-ка! Что у нас тут? — вновь заиграл в ней её внутренний чёртик, спровадив девчушку просто ворваться внутрь.       — Наруками! Она хоть чему-нибудь научится когда-нибудь? — в поисках поддержки и одобрения повернулся на своего товарища белобрысый, которого политика, проводимая Сатонакой, абсолютно не устраивала, по-видимому.       Его приятель ответил ему своим молчанием, после чего подошёл к косяку. Аккуратно заглянул внутрь, Юу резко замер. История повторилась и с Ёске, когда он решился зайти и осмотреться, правда, он вдобавок ещё и побледнел. Девушка же так и обмерла, как заскочила туда.       Перед ними открылась достаточно странная и пугающая картина, коих они и так уже видели за сегодня достаточно. Но эта… пожалуй, оказалась верхом их. Их глазам открылось абсолютно пустое пространство, всё залитое кровью, которая ещё не успела окончательно запечься. На полу, на стенах, на потолке — красная, уже проржавевшая жидкость покрывала всё, что только могла бы покрыть. Местами виднелись отпечатки рук, каких-то когтей… А главное: центр комнаты занимал стул, стоявший прямо под деревянной балкой, с которой свисало нечто на вроде багряного кусочка ткани, чем-то похожего на шарфик или косыночку.       Если присмотреться, то взгляд улавливал в кровавых разводах расклеенную рекламу, на которой красовалась очень миловидная женщина, одетая в красный японский национальный костюм, у которой не хватало половины лица, поскольку постер оказался невообразимым образом порван в этом месте. Однако, некоторые оказались изуродованы столь сильно, что осталось только кимоно да ржавая кровь.       Чие качнулась, затем медленно опала и почти распласталась на полу, но её вовремя подхватил подбежавший Наруками, который словно предчувствовал подобную ситуацию. Он мог с уверенностью констатировать: это обморок. Ханамуру в это же мгновение перекосило, он позеленел, после чего схватился за рот и мгновенно выскочил наружу.       Юу внимательно оглядел всё помещение, внутренне чувствуя отвращение, которое он перебарывал усилием воли. Его внутреннее чутьё говорило, что с этим местом что-то неладно, вот только чем же оно отличалось от всех остальных, кроме как омерзительным кровавым интерьером, было абсолютно непонятно.       «Но этого… не может быть», — пытался сопротивляться мыслительный процесс передаваемой от органов чувств информации. Он аккуратно вынес девушку в коридор, нежно прислонил к стене, после чего вернулся, решив начать расследование. Жуткие звуки, принадлежавшие прочищающему желудок Ёске, абсолютно не ласкали слух.       Первое действие — изучить ржавую жидкость. Юу аккуратно провёл пальцем по одной из полосок, затем внимательно изучил цвет, консистенцию. Кровь не выглядела чересчур запёкшейся, скорее, даже казалась свежей, посему он сделал вывод, что, возможно, здесь что-то случилось, и оно было относительно недавно, но когда именно… «Если меня не подводит знание биологии, то день или два, максимум», — выдыхая пар и стуча зубами, проводил свой анализ Наруками.       Второй шаг — осмотреть кусок ткани и вообще обстановку. Юноша медленно, шаг за шагом осмотрел всё, что поддавалось изучению глазным органом, и тут он сделал некое открытие: комната отличалась от остальной гостиницы: в ней отсутствовала мебель или какие-либо элементы декора, если не считать этих разорванных плакатов. Стул занимал особое положение: он был типично европейский, несколько напоминавший трон, с подлокотниками, достаточно тяжёлый и увесистый.       Сдвинуть его с места задача была не из лёгких, поэтому Юу сразу перешёл к осмотру висящего шнурка. Красный, сделанный из мягкой, но плотной ткани, красиво расписанный узорами, вручную, как казалось. На нём красовалась пара разводов, что напомнило серебряновласому один предмет, который он вчера, как назло, успел припрятать, посему возможности, чтобы сравнить не предоставлялось.       Подросток вспомнил про свой мобильный телефон, после чего раскрыл его и сфотографировал всю комнату и, в особенности, ткань. На всякий случай, хотя это было даже глупо, он проверил связь: мобильник показывал, что они находились где-то вне зоны действия сети. «Вроде всё», — вздохнул парень, стирая пот с лица рукавом, пусть это и не лучший способ удаления влаги. Он проверил заснятые материалы: вроде, всё на месте.       В это время снаружи донеслись странные звуки, которые достаточно сильно напрягли Наруками. Ведь за время их путешествия им даже никто не встретился…       Он резво выскочил наружу, желая проверить, что сталось с его товарищами, о которых в пылу осмотра совсем забыл. Но первое, что ему попалось на глаза, это то, что их и след простыл. Юу тяжело вздохнул и приложил ладонь к лицу, но тут же до него донёсся истеричный и испуганный крик Чие, смешанный с воплем Ханамуры. Не думая дважды, он побежал на звук, используя предел своих физических возможностей.       Он обегал и перепрыгивал различные повалившиеся балки, предметы интерьера, фурнитуру. Между делом шум, исходивший откуда-то снаружи, усиливался. По дороге он чуть не споткнулся об какую-то неведомую чёрную лужу, которая была чересчур уж вязкой. Преодолев все препятствия, подросток наконец увидел свет, а также…       Парень и девушка оказались облеплены и почти что пожраны огромным количеством чёрной густой массы, напоминавшей кучу противной слизи, которая двигалась подобно самому настоящему живому существу. Эти двое ещё дышали и пытались как-то сопротивляться, но то, с чем они столкнулись, явно оказалось сильнее. У подростка перехватило дыхание… Но не от страха или паники, а от гнева, неожиданного возникшего и возросшего желания… защитить их. Однако, его разум ещё работал, и он говорил ему, что это не тот противник, с которым могло бы справиться человеческое существо…       Но что-то же сделать надо, верно?       — Эй! — рявкнул Юу что было мочи и швырнул в существо небольшим куском стены, который валялся поблизости.       Конечно, сомнительно, что подобное действие нанесёт хотя бы какой-то ощутимый вред, но все же…       Масса, чем бы она ни была, замерла, когда ощутила, что в неё чем-то попали. На мгновение подросток ощутил, что из неё на него взглянул какой-то глаз, словно бы решивший глянуть на обнаглевшего противника. По ней прошла рябь. Потом жидкость несколько поспешно слезла с Ёске и Чие и собралась в гигантскую чёрную лужу неподалёку.       «Неужели этого хватило?» — но размышлять более времени не хватало.       Следующим рывком Юу оказался возле товарищей, которые откашливались, пытаясь отдышаться.       — С вами все в порядке? Никто не ранен? — девушка поморщилась, затем открыла рот, и оттуда вытекло нечто чёрное, омерзительное и вязкое. Белобрысый же продолжал откашливаться.       — …айся, — подала хриплый и слабый голос Сатонака, пытаясь жестами, взглядом о чём-то предупредить.       — Что? – поднёс ухо поближе Наруками.       — Сзади… — прошептала девушка с непередаваемым ужасом на лице, рукой указывая в сторону слизи.       У юноши поднялась бровь и он обернулся.       Его глазу открылось то, что эта «масса» резко начала оформляться во что-то… более осязаемое. Она собралась в человеческий силуэт. Это было нечто неопределённого пола, возраста, национальности — просто угольно-чёрная, со стекающей с неё жижей, фигура. Лица не было — просто бездушный овал, который, однако, чем-то напоминал маску человека, с теми же гладкими, но мёртвыми чертами. Часть жидкости стала чем-то, напоминавшим лапы, с вросшими в пальцы когтями, казавшимися острыми лезвиями.       Существо мгновенно засутулилось, потом покачнулось. Страх попытался захватить юношу, но он не поддался ему, а вместо этого выхватил ржавую железяку, валявшуюся неподалёку, размерностью чуть более длины руки, после чего встал наизготовку, выставив её перед собой.       «Что я творю?» — думалось ему в то мгновение. Но тело… само, словно бы по привычке, выработанной неизвестно где и когда, приготовилось к бою с неведомым противником, даже не имея никаких шансов на победу. Возможно… в этом прелесть юности?       Тварь же оканчивала преобразование. У неё чётко оформились ноги, ну или что-то наподобие, а так же некоторые черты лица, например, жутчайшая пасть, с торчавшим наружу набором клыков и зубов, чем-то схожим с акульими. Оно вновь покачнулось, после чего мгновенно рвануло в сторону подростков.       Серые глаза сузились, после чего он сжал своё единственное «оружие» в левой руке покрепче. Потом эта же конечность опустилась, завела кусок металла за спину, оставаясь в напряжённом состоянии. Ноги и всё тело приготовились к чему-то… находились в тонусе. «Почему мне это кажется до боли знакомым?» — последняя мысль, промелькнувшая у него в голове за секунду до того, как монстр оказался совсем близко.       — Беги, Наруками! — крикнул ему в то время пришедший только что в себя Ёске, когда заметил, что происходит.       Сатонака же замерла, раскрыв рот, которым она глотала воздух в попытках что-то сказать.       Время для Наруками, как будто замедлилось, он видел почти что покадрово, как к нему приближалось это существо, готовясь вонзить свои когти.       «МЫ ЕСМЬ ТЫ, ЧТО ЕСТЬ ТЫ НАСТОЯЩИЙ. МЫ ЕСМЬ ТО, ЧТО СИЛА ВСЕГО ТЕБЯ, ВСЯ ПЕРВОПРИЧИНА ТЕБЯ. ВРЕМЯ НАС НАСТАЛО…» — серебряновласый резко переменился. Раньше в нём читалась храбрость, воля, преодолевшая страх… Теперь же его лицо расслабилось, приняло уверенное и самодовольно выражение.       «БУДЬ СОБОЙ. БУДЬ ТЕМ, КТО ЕСМЬ НА САМОМ ДЕЛЕ», — губы растянулись в уверенной ухмылке, словно бы ему сейчас и не грозило ничего, никакой опасности. Будто бы он…       В следующее мгновенье никто, ни Сатонака, ни Ханамура, ни даже сам Наруками не поняли, что же именно произошло, а главное… почему… Но вот что случилось: когда это нечто оказалось в пределах досягаемости его железки, рука сама собой резко поднялась, нанеся движение, более характерное для меча, нежели дробящего оружия.       Раздался душераздирающий вопль в нечеловеческом тембре и регистре. На теле монстра зиял самый что ни на есть настоящий порез! От удара из существа вырвался поток чёрной грязи.       — Что за… — шептал Ёске, пытаясь уловить суть происходящего.       Его ноги сами собой начали ползти назад, почему… осталось ему самому даже загадкой. Чие же хотела приподняться, защитить Юу… но теперь и она находилась в неведомом оцепенении. Глаз белобрысого на мгновенье скользнул в сторону серебряновласого.       Его рука крепко сжимала небольшой, но острый и тонкий, японский меч без гарды, чем-то больше похожий на нож, с чёрной и достаточно невзрачной ручкой. Цвета он был металлического-серого, немного больше в серебряный. Сатонаке же показалось на секунду, что за спиной юноши промелькнула огромная фигура, появившаяся и исчезнувшая в лазурно-синем сиянии.       Но всё произошло так быстро… А между делом сам Юу улыбнулся только шире, после чего тут же перешёл в наступление. Его рука с невообразимой скоростью начала наносить уколы и выпады мечом, будто бы он только и делал, что держал оружие в руках. Его атаки попадали точно в цель, хотя тварь яростно защищалась своими конечностями и зубами.       Воистину… танец на грани жизни и смерти. За скоростью их поединка еле-еле поспевал человеческий глаз, потому всё, что видели его товарищи — бесконечное мелькание серебряного и чёрного, поскольку каждое новое попадание вызывало новую волну чёрной жижи. В один миг тварь умудрилась перехватить зубами мелькавшее оружие, после чего полосонула когтями. На груди юноши мгновенно открылась огромная рана, где-то от живота по шею, состоявшая из четырёх кровавых отметин.       Серебряновласый лишь хмыкнул, словно бы эта боль доставляла ему некий драйв, кайф, затем сжал правую руку в кулак и со всей мощи ударил ей прямо в череп монстра. Мощи и силы, вложенной в хук, оказалось прилично, чтобы противника отбросило и впечатало в стену гостиницы.       — Это… как… — только и смог вымолвить полностью выпавший в осадок Ёске, который сейчас абсолютно потерял чувство связи с реальностью. Чие же попыталась встать, но у неё это не вышло, она приземлилась на пятую точку и тихо пискнула.       Юу чувствовал себя хорошо… даже слишком… и не важно, что из груди так и хлещет кровь… Ему стало неожиданно душно, давяще, посему он начал правой рукой медленно и уверенно расстёгивать свой пиджак. Ну, или то, что от него осталось. В тот момент Наруками всем своим существом являл самодовольство, наслаждение и властность.       Тварь, которая вмазалась в здание, пробив в нём нехилую дыру, поднялась, после чего расформировалась на чёрную лужу, и с огромной скоростью расползалась на множество более мелких. То же самое начало происходить с теми многочисленными каплями и разводами, которые остались после битвы. Из них оформилось нечто, наподобие улыбающейся угольной маски, которая обросла вокруг себя уродливой плотью и резко поднялась в воздух, игнорируя всякие законы гравитации. И их было тысячи, многие и многие.       Юноша прищурил глаз, затем перенёс тяжесть меча на плечо. Правую руку он согнул в локте и поднял на уровне головы.       Множество мелких созданий высунули изо рта маски длинные языки, клацнули зубами и устремились все разом. Ханамура не вынес происходящего, после чего уселся, обняв голову руками. Чие же просто закрыла глаза, понимая, что это конец.       Существа целились на всю троицу. «Есть ли вообще шанс на спасение?» — подумала девушка, мысленно сожалея о всей своей жизни. А она так и не успела…       Серебряновласый молчал, но вокруг него начала собираться синяя, цвета ляпис-лазури аура, напоминавшая вихрь, который начал преобразовываться во что-то другое. За его спиной возникла фигура с огромным мечом, которая немного парила над землёй. Сверкнув золотыми глазами, она вонзила своё оружие в землю, после чего возник белый светящийся круг, выписанный из множества иероглифов, повторяющихся, но сплетённых вместе. Чаще всего повторялись: святость, чистота, непорочность, любовь, бог. Этот символ начал вращаться, образовав столп света, идущий… как казалось, почти что в небеса. Твари замерли, но теперь их уже ничто не могло спасти.       Сатонака аккуратно приоткрыла глаза. Она заметила Юу, испускавшего волны энергии и стоявшего в ауре света, а так же странного воина ростом более двух метров… Почему-то до боли знакомого.       Его лицо укрывала белая маска, напоминавшая шлем, поскольку имела похожее на клюв забрало, поверх находилась белая повязка. На нём был то ли костюм, то ли броня, ибо оно имело гибкость ткани, хотя и блестело металлом, к низу расходящаяся на две ноги, по швам идущая серым цветом, а основной своей массе блестяще-чёрная. На плечах, подобно эполетам, красовались золотые наплечники, а в руке гигантский, подобно размерам самого воителя, меч на длинном-длинном древке, который воткнут в землю. У него было несколько режущих граней, обе стороны заточены, а одно из лезвий переходило в некие зубья, выглядевшие опасно. Его одеяние чем-то напоминало собою костюм заправского босса якудза. К этому добавлялись кинжалообразные когти на руках, а так же странная модификация гета* на ногах, которые язык тянуло назвать «коньками», из-за своеобразной подошвы-лезвия.       Воитель немного повернул голову, и она встретилась взглядом с ним, с его ярко-золотыми глазами, в которых отражалась мудрость и властность… которые впору назвать тысячелетними, если не более. Её сердце как-то странно ёкнуло, девушке не хотелось отводить от него глаз… только бы любоваться и любоваться… Как никогда, она чувствовала себя защищённой…       Ханамура приподнял голову, желая посмотреть, что же там происходило, пока он повторял трусливое поведение страуса, но ему тут же пришлось зажмуриться, потому, что…       Яркая вспышка, подобная взрыву звезды, озарила всё вокруг священным и благим светом… который испарил всю ту гадость, что посмела разинуть на них свой рот. Сатонака вновь закрыла глаза, но уже лишь потому, что это было невозможно выносить…       Когда всё улеглось, то остался лишь окровавленный, тяжело дышавший Юу, который медленно присел на колени, потом рухнул, продолжая сжимать меч, который вновь стал всего лишь дрянной ржавой железкой. Чие открыла очи… и успела заметить, как тот прекрасный воин исчез в синем сиянии, не оставив после себя и следа.       — ЮУ! — крикнула она что есть мочи.       Но он не ответил. Сатонака кое-как приподнялась, после чего подошла к нему, внутренне ощущая ужас, панику… Не осталось и следа от той бравой и боевой девчонки. Что… ей делать?