Персона 4: Сердце всего. Часть первая

      Между делом юноша вспомнил об ещё одном примечательном факте: а как там поживает Юу?       — Наруками, извини, я немножко отвлёкся, а ты… — Ёске сделал виноватое лицо и обернулся обратно, как заметил, что с его другом явно что-то не то, поскольку он обмяк на земле, продолжая сжимать руками клю… Стоп, а разве это был не меч? — Наруками? Вот чёрт… — только и смог сказать Ханамура, мгновенно оценив ситуацию.       В следующее мгновение он оказался возле своего товарища и попытался привести того в чувство. Судя по всему, тот отделался многочисленными вывихами, ушибами, возможно, переломами, но подводя итог — пострадал серебряновласый хуже некуда! Хорошо хоть жизни угрозы не было… «А-м… Хотя я не врач…» — панически пронеслось у него в голове, когда он в очередной раз предпринял попытку, чтобы пробудить Наруками, но когда он случайно приоткрыл рот, оттуда вытекла небольшая струйка крови. Весельчак и душа компании Ханамура Ёске побелел, но всё же взял себя в руки: один раз пережили, ничего, пройдём и второй… «Но второй раз его потерять… не хотелось бы… А-а! Чёрт! Что можно в таких случаях сделать, думай!» — раздражённо ругался подросток в своих мыслях, взвалив на свою спину друга. Вынуть «оружие» из земли теперь не являлось возможным, ибо снаряжение для гольфа застряло там намертво.       Белобрысый посмотрел на него разок, затем тихо вздохнул с мыслями: «Папаня меня за неё убьёт… да ничего не поделаешь!» Он уже хотел отправляться далее, как обратил внимание на один странный факт: его тело совсем не чувствовало холода, а зрение не столь сильно застилал туман. Но времени обдумать это у него не оказалось, ибо его глаз абсолютно неожиданно уловил в воздухе движение. И каков же был испуг и шок, когда он заметил повисшую посреди воздуха дверь, которая приоткрылась, своим видом приглашая внутрь. Юноша вновь помотал головой, но видение не исчезло, а заместо этого оттуда высунулась рука в белой перчатке, которая поманила пальцем в проём.       — Что за бред? — помотал головой белобрысый, но ему на память пришёл вчерашний эпизод возле входа.       «Может… — сердце подростка забилось живее и быстрее, — меня тоже приглашают в эту… как её… ну комнату!» Не думая дважды, он рванул вперёд, подчиняясь неведомым законам логики, которые царили в его голове, но увы — никак не в обществе. Ибо та же Сатонака бы дважды подумала, прежде чем тащиться куда-либо, куда тебя ещё и приглашают. Но Ёске был не таков — дух странствий всегда призывал его искать эти самые «приключения» в любом доступном месте и точке времени. Хотя, возможно им руководила интуиция?       — Добро пожаловать в мою Бархатную комнату, дорогой гость, — раздался скрипучий голос карлика, который присаживался на бархатный диван.       Ёске же, как только переступил порог, обомлел и застыл на месте. Ибо обитель, в которую он попал, поразила его до глубины души. Такого благородства и роскоши ему воистину не доводилось видеть. Всё дышало такой странной атмосферой, которая будто бы приводила сердце в состояние покоя и равновесия, позволяла собраться с мыслями. А обитатели этой комнаты? Да они один другого стоили! И чудно было юноше и непонятно… Но он быстро вышел из небытия, вспомнив о том факте, что у него на плечах находится его друг, жизнь которого явно висит на волоске.       — Позвольте представиться… Игорь, хозяин этой скромной обители… — хотел начать своё обычное приветствие Игорь, но его оборвал сам же Ханамура, который живо оказался перед столом.       — Маргарет! Ты не могла бы спасти Юу, прошу тебя! — отвесил перед ней поклон белобрысый, памятуя о прошлой встрече.       Златовласая боковым зрением посмотрела на лицо старика. У того губы сначала сомкнулись, сделав недовольное выражение, но потом вновь расплылись в улыбке после чего он сделал небольшой кивок. Остальные резиденты не придали происходящему никакого значения, ни на секунду не прерывая своей работы. Белладонна всё так же пела, пианист всё так же играл, а живописец продолжал творить. На этот раз на его холсте оживал чей-то портрет, постепенно насыщаясь цветом. Маргарет поднялась со своего кресла, после чего перелистнула гримуар, остановив пальцы где-то по центру.       — Положите его на пол, — даже не взглянув на Наруками, произнесла она своим властным тоном. Белобрысый тут же сделал всё, что от него требовалось, как он вспомнил о том, что с ним пытались поздороваться.       — А-а… здрасте, — виновато улыбнулся подросток, осознав, что повёл себя невежливо. Заметив косой взор Игоря, поклонился ему. Затем и его златовласой помощнице, которая занималась лечением серебряновласого, которого снова объяло золотое сияние и золотые нити.       — Приветствую Вас, молодой человек, — карлик ухмыльнулся, затем спокойно потянулся к бокалу и сделал пару глотков, — присаживайтесь… что ли, — махнул он ладонью, приглашая Ханамуру присесть.       — Но здесь же… — только и произнёс Ёске, как почувствовал позади себя небольшой стул. — Эм… спасибо! Как Вас там… — съёжился белобрысый, заметив, как сощурился глаз этого длинноносого господина, сделавшись ещё грознее.       — Меня зовут Игорь, повторю Вам во второй раз. Надеюсь, что третьего не потребуется… — Ханамура Ёске ощутил всем телом холодок, словно бы здесь была действительно заложена угроза. И очень опасная.       — Ну, я сам надеюсь, что это не потребуется, знайте ли… — попытался пошутить он, но ответом ему стал и того более ледяной взгляд, — Ну… а что это за комнатка вообще? Зачем Вы все в ней собрались? — парень старался вести себя как можно сдержаннее и дружелюбнее, но выходило это как-то… ещё неэтичней и оскорбительней. Маргарет не удержалась и хихикнула, совсем не солидно, правда за это Игорь удостоил и её своим хладным взором. Он вновь приложился к фужеру, но на этот раз поставил его с небольшим бряканьем.       — Итак, молодой человек, позвольте тогда, покуда моя помощница занята делом, мы приступим к… — старик снова предпринял попытку вернуть диалог в нужное ему русло, но русовласый отвлёкся, залюбовавшись деятельностью художника, и от удивления высказал свои эмоции вслух:       — Обалдеть, как малюет! Это ж… чудеса какие-то! Стоп… а на портрете не…       Демон-живописец не придал значения этому возгласу, но ему явно пришлось по душе такое одобрение, посему его рука начала плясать на холсте чуть чаще. А сама картина была уже практически готова, но её персонаж… уж больно напоминал серебряновласого юношу, который сейчас валялся без сознания. На портрете изображался молодой человек, одетый в превосходный чёрный смокинг, сидящий на стуле, раскинув ноги в стороны, опираясь руками на подлокотник, одна из которых будучи сжата в кулаке, придерживала голову, на которой отпечаталось выражение самодовольства и уверенности.       — Рекомендую Вам, Ханамура Ёске, не отвлекаться, дабы не навлечь на себя гнев моего господина, терпение которого пусть и велико, но далеко не безгранично, — Ханамура вздрогнул, уловив подсказку или предупреждение, кому как больше нравится, от златовласой, после чего ощутил всем телом жуткую ауру, которая словно жало, заставила обернуться. Игорь молча смотрел на него, держа в руке бокал… но чем-то веяло от него, и очень нехорошим, должно заметить…       — Извините… снова… так, о чём Вы хотели со мной потолковать? — снова сделав виноватое выражение, обернулся Ханамура, после чего уселся на стуле покомфортней, скрестив ноги и развалившись. Однако быстро выпрямил спину и расположился как положено, ощутив на себе очень и очень косой взгляд старого карлика.       — С чего бы начать… — задумчиво молвил повелитель синего бархата, сделав очередной глоток вина и устремив глаза куда-то в потолок, который здесь казался бесконечным…       Юу поморщился, после чего уселся и раскрыл глаза: и был он не где-нибудь, а в самой настоящей и обыкновенной Бархатной комна… Стоп… А как он тут оказался?..       — Наруками! Очнулся, чувак? — заметил сероглазый над собой Ханамуру, целого и невредимого, который стоял рядом с небольшим стулом, обитым синим бархатом, в общем-то довольного, но немного уставшего.       — Хана-мура? — лениво блуждал взглядом серебряновласый, заметив, что все «живущие в синем бархате» занимались своей традиционной деятельностью, разве что Игорь теперь дремал, сидя. Маргарет неожиданно захлопнула книгу, отложила её на стол, поднялась со своего места, после чего аккуратно уложила карлика на диван, прикрыв его возникшей из ниоткуда синей материей. — Он… спит? — удивлённо вымолвил подросток, уставившись на доселе невиданное зрелище.       — Порой хозяин склонен впадать в подобную дрёму, иногда он даже может отсутствовать, поскольку вышел по своим делам, — спокойно ответила златовласая, аккуратно и нежно подоткнув это импровизированное одеяло. — В такие времена я отвечаю за всё. О, и не беспокойся о том, что можешь его разбудить. Покуда время не пришло, он не проснётся.       — А я думал, он задумался над моим вопросом! — обиженно проворчал русовласый, скосив взгляд на спящего Игоря.       Юу показалось, и он готов был поклясться, что карлик злорадно ухмыльнулся. Однако это не отменяет того факта… что Наруками не сдержался и прыснул, абсолютно случайно.       — И ничего смешного! Я ему серьёзный вопрос задал, касательно того, кто кидает народ в ТВ-мир! — надулся белобрысый, который грубо присел на стул, поэтому он не мог заметить удивления, которое исказило лицо его друга.       — Кидает… в ТВ-мир? Я… не ослышался? — серые зеркала стали огромными от того маленького клочка информации, который только что нечаянно слетел с уст белобрысого. «Значит… все эти смерти… не случайны!»       — А… мне тут Игорь с Маргарет на пару много чего интересного рассказали! Упс, извини! — неожиданно до Ёске дошло, что его приятель де-факто всё ещё на полу, что было исправлено. Когда он помог ему подняться, то как-то злорадно ухмыльнулся. — Кстати, Наруками… Ты ведь, ублюдок, опять не делишься со мной информацией! — после чего ловко растянул серебряновласого за щеки. Тот не успел на это прореагировать, поскольку русовласый так же быстро отстранился, прежде чем до Юу дошла суть произошедшего. — Это месть! — погрозил пальчиком Ханамура, сделав комично-грозное лицо.       Сначала на лице у Наруками промелькнула вспышка агрессии, которая, правда, быстро сменилась улыбкой, после чего смехом. Маргарет только на это покачала головой, явно считая всё это сумасшествием. Она покашляла, чем привлекла к себе внимание обоих парней.       — Прошу извинить за грубость, господа, но вам пора уходить отсюда, поговорить успеете и в своём мире, — златовласая нащупала рукой свою колдовскую книгу, погодя раскрыла её на какой-то странице, после чего начала что-то шептать.       — Это ведь она тебе шкурку спасла, ну, после того, как я тебя сюда дотащил, — тихо сказал прямо в ухо Ёске, которого прям-таки распирало от желания поболтать.       Серебряновласый вздохнул, затем посмотрел прямо в глаза Маргарет и отвесил ей небольшой поклон, неприметно сказав слова благодарности. Ему показалось, что она почти незаметно кивнула ему, принимая благодарность.       — Что же, отправляйтесь теперь, Наруками Юу и Ханамура Ёске… — после чего снова всё оказалось заволочено свечением, от которого они вновь очутились возле знакомой спиральки с человечками, которая вращалась, сообщая, что дорога назад открыта. Юу боковым зрением заметил, что Ханамура абсолютно не реагировал на холод, даже наоборот, набрал полную грудь воздуха. Однако вопросы подождут на потом, ибо сейчас предстоял путь наверх…       — Наруками, можешь мне кое-что пообещать? Ну… чтобы на будущее подобных разногласий не было. Мы же друзья, как-никак? — задумчиво сказал русовласый, вглядываясь в закатное небо, когда они уже вышли из Джюнса и сейчас оба держали путь в сторону города.       — Я думаю, мы можем считаться чем-то вроде этого, — зевнул Наруками, который в очередной раз чувствовал себя усталым и разбитым. — Так что ты хотел? — лениво повернул свою голову Юу, который сейчас больше всего на свете мечтал оказаться в своей тёплой и уютной постельке.       — Ты ведь тогда всё мне не рассказал… насчёт этой Бархатной комнаты! — надул губы Ёске, дополнительно скрестив руки на груди. Серебряновласый хотел ему что-то ответить… но вместо этого издал из себя зевок.       — Я рассказал то, что считал нужным… — наконец вымолвил юноша, потерев правой рукой лицо.       — Давай договоримся так: никаких секретов! Окей? И тогда я тебе передам то, что рассказали мне, — школьника разбирало любопытство ещё с той самой минуты, когда его приятель обронил тот осколок истины. Однако шанс выпытать выпал это только сейчас. И он не собирался его упускать. Наруками немного сморщил лицо, подавляя внутренний приступ зевоты, затем кивнул и протянул руку. Какая радость в тот момент возникла на лице Ханамуры: невообразимо передать, как воссиял он. Естественно, что белобрысый тут же пожал руку в ответ, немного, правда, перестаравшись с вложенной энергией, в результате чего серебряновласый вновь скривил лицо, поскольку у него возникло ощущение, что его конечность пытаются в грубой форме отделить от тела.       — Кстати, — неожиданно вспомнил сероглазый об одной простой, но крайне очевидной вещи, — мы ведь до сих пор не знаем номера телефонов друг друга.       — Вот я осёл! – хлопнул себя по лбу Ёске, который осознал этот странный, но вполне объяснимый факт. — Точно, обменяйся мы телефонами раньше, семпай могла бы быть… — резко погрустнел белобрысый, который вновь вспомнил о Кониши. Наруками промолчал, но потом похлопал того по спине. Ёске немного вздрогнул, затем сжал левую руку в кулак, пока своей правой доставал мобильный. Далее всё произошло менее чем за минуту и вот, они уже имели возможность связаться друг с другом. После чего движение было возобновлено.       — Так что именно тебе поведал этот хитрющий карлик? — «Так, спрашиваем всё по порядку», — начал свой «допрос с пристрастием» серебряновласый, впившись своим взором в своего «друга», которому даже стало немного неуютно, от подобного напора.       — Что хитрющий, это я полностью согласен! — засмеялся русовласый, но, заметив хищный взгляд серых глаз, немного поёжился. — Если вкратце… и если убрать ту часть, которую ты вероятно знаешь, получится следующее: ТВ-мир сам по себе пустынен и заброшен, но в него периодически могут попадать души умерших в нашем мире, — начал свой рассказ Ханамура, которого тоже начало тянуть зевать. Видимо, заразился от Наруками. Да и сонливость у белобрысого была не меньше. Но это не мешало ему продолжить передачу информации.       По его словам выходило, что это место крайне недружелюбное к живым созданиям, которые при попадании в него начинают чувствовать своеобразный «дискомфорт», выражающийся в неестественном холоде, ощущении депрессивности, страхе, ну, и тумане, который застилает глаза всем живым. Поэтому, если «нормальный» человек попадёт в это место, то у него нет ни малейшего шанса на выживание или нахождение выхода, поскольку ТВ-мир становится своеобразной ловушкой, мышеловкой для его резидента. Почему? Потому что он меняется, и меняется в соответствие с тем, кто попал в него. В качестве примера можно привести саму Инабу, которая образовалась при попадании туда первой жертвы, Ямано Маюми…       — Погоди, — прервал монолог Юу, который переваривал полученные куски информации, выстраивая общую картину. — То есть она… действительно, туда попала?! И город… по которому мы ходили… являлся порождением её… — в этот момент рядом с ними пронеслось транспортное средство, что заставило их обоих замереть.       — Чёрт, нужно следить за тем, куда идём, а то так невесть куда забредём, — поморщился Ёске, почесав голову. — Слушай, ты не против, если дальнейший диалог здесь продолжим?       — Нет, не против, — согласился Наруками, который совсем был не прочь немного сбавить ход.       — Ну, если верить тому, что мне сказал Игорь… то да. Каждый попавший — что-то меняет там, образуя новые части этого мира. Но это касается только… живых. Мёртвые не имеют на него никакого влияния. Правда, он при этом обмолвился что, типа, Инаба там всегда была и будет…       Продолжая свой сказ на углу улицы, которая утыкалась в перекрёсток, Ханамура так же обмолвился и о том, что этот ТВ-мир — место достаточно закрытое и скрытное, поскольку практически никто не может туда по своему собственному намерению попасть — за исключением тех, кто имеет «разрешение» на открытие врат перехода. Такие люди, открыв портал, могут тем или иным образом могут «отправить» любого внутрь телеэкрана, что, как уже было озвучено, окончится вероятной смертью. Человек просто умрёт, столкнувшись лицом к лицу с самой главной опасностью, которую только может породить тёмный план — с самим собой. Своими подавленными желаниями, мыслями, страхами — со своим бессознательным. Однако смерть — не та участь, которая ожидает тех бедолаг, сгинувших там. Они становятся «тенями», будучи пожранными самими собой. И участь их намного более худшая, нежели просто и спокойно испустить свой дух…       В этом месте дыхание у Ханамуры сбилось и он стал пытаться восстановить его. И Юу лишь смог покачать головой — если сказанное правда, то семпай… «Чёрт, это ведь получается…» — у самого серебряновласого участился как пульс, а лёгкие стали жадно качать воздух из окружающей среды, поскольку вся нервная система мгновенно потребовала прилива кислорода.       — То есть… Кониши… Ямано… всё ещё где-то там? — сглотнув, выдавил из себя сероглазый, который первый смог подавить в себе тот ужасающий трепет, который испытало его существо, от ужасающей истины.       — Да… — мрачно качнул главой Ёске, всеми силами сдерживая пробудившиеся в нём эмоции и чувства. — Но это ещё не всё, чувак…       Последняя часть рассказа сводилась к следующему: тот, кто «убил» обоих жертв наверняка обладает как возможностью проходить через врата, так и выходить — а подобным качеством обладает лишь тот, кто может призвать свою «персону». С объяснения Игоря выходило, что это другое «Я» — своеобразная маска, защита, дух, которые сторожат душу и личность человека от внешних проявлений агрессии, в том числе они дают барьер, который сводит неприятное воздействие ТВ-мира практически к нулю. Однако главная опасность этого места — всё-таки «тени», являющиеся «негативом» их родного мира. Ибо всё плохое, что однажды было сделано, сказано или подумано, в том плане находит себе вполне материальное порождение, с одним из которых они и столкнулись. Но стоит отметить, что то, что Юу тогда уничтожил, является всего лишь одним из слабейших проявлений этого. У них нету души, эмоций, вообще ничего человеческого, хотя многие из них могут быть достаточны опасны, коварны и сильны. Их всех объединяет общее стремление поглотить любое создание, до которого они могут дотянуться. Однако от пребывания там может быть и положительный эффект: если человек столкнётся сам с собой и сможет победить, принять самого себя, то наградой ему и станет та самая «персона».       — И теперь и ты обладаешь ей? — догадался серебряновласый, который в принципе смог понять суть сказанного, но тогда получалась небольшая несостыковка касательно него самого.       — Хех, давай покажу! — усмехнулся Ёске, которому, видимо, не терпелось похвастаться новообретённой силой. Что было вполне в его духе, если припомнить скверный характер его двойника.       Он сунул руку в карман и достал оттуда карту, подобную той, которой обладал и сам Наруками. На ней было изображено следующее существо: синяя, почти что чёрная голова, с зияющим кроваво-красным крестообразным шрамом на всё лицо, подобным тому, что сегодня уже Юу видел, с множеством багряных волос, которые были крайне длинными и уходили куда-то вверх, поскольку, в противоречие закону всемирного тяготения, волосы тянулись вверх. Чуть ниже было мускулистое обнажённое тело, чуть более насыщенного синего цвета, нежели голова, правда, прикрытое в своей нижней части ярко красным хакама. Для незнающих: японский предмет гардероба, представляющий собой нечто среднее между шароварами и юбкой. Существо скрестило руки на груди, сжав их в кулаки, а ноги были сложены в позе лотоса, за счёт чего виднелись босые ноги. И естественно, что там было три подписи: «I», «L’mago» и «Susano-o»*.       — Что скажешь? — поинтересовался белобрысик, которого прямо распирало, покуда Юу изучал изображение. Тот промолчал, поскольку его занимал рисунок, выведенный верной рукой Демона-живописца, но заместо ответа вытащил из своего кармашка схожий объект и протянул его на просмотр Ханамуре.       — Император, что ли? — хмыкнул его собеседник, будучи аналогично поглощённым рассматриванием карты Изанаги.       — Ты знаешь, что это значит? — наконец подал голос Юу, обменивая изображения в обратную сторону.       — Ну не совсем… это вроде старшие арканы из карт Таро. Да… и не об этом сейчас разговор, отвлеклись! — немного запаниковал юноша, заприметив, что уже практически стемнело.       — А, это о том, что есть кто-то, кто занимается тем, что отправляет неугодных ему в туман того мира? — предугадал Наруками следующую тему разговора, поскольку основная мысль ему уже казалась ясной.       — Ну да… и вот на этом вопросе, этот… этот негодяй заснул! — возмущённо всплеснул руками Ёске, который явно надеялся наказать виновного. «Хм… если припомнить, то мне говорили о некоей «загадке», тайне, которую мне необходимо разгадать… погоди-ка. А не это ли имелось в виду… Хотя, я ведь сам решил всё разузнать, верно?» — между делом прокручивал всё известное на данный серебряновласый, приложив правую ладонь к голове.       — Он бы и не сказал, мне кажется. Ведь это наше дело, не находишь? — его друг перестал возмущаться, а заместо этого впал в ступор, из которого достаточно живо вышел.       — То есть… — поднял указательный палец русовласый, указав сначала на Юу, потом на себя. Наруками кивнул, после чего посмотрел на небо с достаточно серьёзным блеском в глазах.       — Случайно то или нет… но мы должны этим заняться, поскольку больше никто не сможет вычислить преступника. Никто из полиции не имеет ни малейшего представления о том, что на самом деле кроется за всем происходящим. — Ёске тоже отвёл взор, словно бы взвешивая серьёзность утверждения. Его лицо изменилось. Теперь он собой являл саму серьёзность.       — Верно, партнёр. Мы отыщем этого урода и придадим его справедливому возмездию! И он никуда не денется от нас! Отныне ты и я — команда расследования, аля Холмс и Ватсон! — похоже его способность шутить, не оставляла его даже в самой серьёзной ситуации, что можно было бы назвать достоинством. — И он… — глаза подростка стали жестокими и стальными, — заплатит за всё.       — Верно, — кивнул серебряновласый, подняв правую руку и сомкнув на ней пальцы, демонстрируя тем самым силу своего намерения. — Конечно то, что мы знаем на сегодня — всего лишь крупицы и части информации, ибо многое остаётся неясным. Например, этот «Полуночный канал» или почему я мог проходить через телевизор изначально… — задумчиво молвил он, глядя на сжатый кулак.       Но, как бы то ни было, разговоры разговорами, а настала пора расходиться. Дав обещание, во что бы то ни стало найти негодяя и помешать ему убить кого-либо ещё, они оба разошлись, каждый своей дорогой, каждый в свою сторону. Но вот что странно: пути может и разные, но каждый из них чувствовал свой как единый. Словно бы теперь их судьбы переплетены настолько воедино, что никакая сила не сможет их разомкнуть.       Юу чувствовал себя странно: он понимал, что всё это пахнет глупостью, а сама затея напоминает какие-то дешёвые аниме или мангу для подростков… Однако его сердце никогда не билось столь ровно и уверенно, словно бы говоря ему о правильности выбора. Может, он и нелюдим, не привык отвечать за других, помогать кому-либо, доверять и вверять свою судьбу и жизнь в чужие руки, считал дружбу за человеческую тупость… Но пережитое наложило странный отпечаток, который заставлял усомниться в самоей основе порочности и гнилости этого мира, в которой серебряновласый убедился подавно. Будто бы сама хозяйка-судьба решилась играючи доказать ему несостоятельность таких взглядов и его собственную несмышлённость…       Но, вот и дом. Юноша за всеми этими размышлениями даже и не заметил, как ноги его вынесли к новому дому. И пусть это будет дом лишь на год… это всё равно дом. Осталось только переступить порог.       Серебряновласый сам собою остановился, после чего поднял свои серые глаза и посмотрел высоко-высоко, на уже такое чёрное, такое возвышенное ночное небо, на котором уже загорелись его первые звёзды, которые отразились в его очах. И ход мыслей оборвался, остался только он, ученик старшей школы, и безграничный небосклон. И не существовало ничего, кроме бесконечной глубины, в которой растворяешься всецело, всей душой. «Может… Инаба и не такое уж плохое место для проживания…» — была то первая мысль, что пронеслась в его голове. И снова мир принял своё привычное очертание.       «Ладно, пора идти, а то Нанако там, вероятно, одна скучает…»