Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             Прошло уже около двух недель с той самой, злополучной ссоры Сатонаки со своей подругой и Юу. Жизнь, несмотря ни на что, продолжила течь своим обычным ритмом, ни капли не придавая значения такому казалось бы громкому событию. Хотя, что оно значило даже в рамках школы или класса, не говоря уже о городе или мире. Юкико появлялась в Ясогами изредка, а если приходила, то как правило была уставшей и сонной, кроме того она старательно избегала общества серебряновласого, будто бы считая это чем-то запретным, греховным. Ханамура оставался единственным, с кем Чие ещё хоть как-то сохраняла связь, и через него же сероглазый вызнавал некоторые подробности её жизни, поскольку сама девушка сторонилась его и полностью игнорировала, периодически искоса посылая странные взгляды или что-то шепча себе под нос. Возможно, они и помирились бы, но гордость обоих их не позволяла ни одному из них сделать шаг навстречу друг другу. А между делом подошло время для столь любимой многими японцами «Золотой недели», поэтому в городок немного вернулся покой, но он был всего лишь иллюзией…       Сатонака помнила нанесённые унижение и оскорбление, бессознательно желая отомстить за него, в то время как новенький считал себя правым и не собирался забирать сказанные слова обратно, хотя и признавал, что немного погорячился с ними. Посему, все участники негласно соблюдали «договор о прекращении огня», не идя на контакт, но и не пытаясь прийти к мирному соглашению. Ёске оставалось только вздыхать и снова и снова пытаться их свести вместе, однако каждый из них сопротивлялся этому теми силами и средствами, которые были им доступны.       И хуже всего приходилось ведь именно юной наследнице гостиницы, которая винила во всём произошедшем себя и не щадила потому своих сил, отдаваясь работе всецело, всепоглощающе. Поэтому всё чаще велись разговоры о том, что таковым темпом она попросту загонит себя, в точности как и мать в своё время, которая, правда, только-только начала идти на поправку. Отец Юкико обещался возвратиться в Инабу в кратчайшие сроки, но то лишь планы, покуда Амаги-младшая находилась в полном одиночестве, почти что заключении, из которого девушка уже не имела ни сил, ни желания выбираться…       Пересуды на тему двух смертей уже практически стихли, хотя и не сказать, что исчезли, ибо по-прежнему жители остерегались выходить на ночные улицы города, предварительно не сообщив об этом своим родным и близким, а полицейские работали не покладая рук, чтобы обеспечить порядок в городе.       Кониши Саки была похоронена там, где и полагалось ей находиться посмертно: в семейной могиле, где покоились её предки от самого основания их небольшой династии купцов-виноделов. Конечно, родители позаботились о том, чтобы этому делу соответствовала роскошная церемония, с белыми головками хризантем, провожавшими юную девушку в последний путь. Но те слёзы, те слова… те всхлипы… разве они настоящие? Саки ведь была предательницей своего рода, земли и дела, а посему… что ж, на ней извечно отныне будет покоиться позорное, несмываемое клеймо. Пожалуй, лишь её младший брат, учащийся в Ясогами первый год да белобрысый Ханамура, который пришёл проститься уже после окончания всей официальной части, действительно горевали о погибшей, и их горе ничто не могло умалить…       Но… то был до бескрайности необдуманный шаг, всё же, ибо Ёске являлся «персоной нон грата» в семье Кониши как до, так и после преждевременной гибели Саки, а особливо его ненавидел родной брат покойной, Наоки, который тихо шептал проклятья в его адрес, внутренне считая повинным того в произошедшей трагедии… пусть никаких прямых доказательств тому не имелось.       Наруками счёл должным посетить это мероприятие, на пару со своим другом, ибо как никто понимал, что тому сейчас как никогда требовалась моральная поддержка, дружеское плечо. Он молчаливо стоял подле могильного камня, наблюдая за скупыми мужскими слёзами, которые лились, покуда белобрысый парень опал на колени пред последней обителью Кониши-семпай.       — Юу, — обратился Ханамура к Юу, продолжавшему сохранять безмолвие.       Вокруг них располагалось множество могил, устроенных в виде трёхступенчатой пирамиды, на вершине которой традиционно находился прямоугольный камень, где были высечены года жизни и имя с фамилией, покуда в воздухе витал запах благовоний, которые обязательно раскуривались в знак траура.       Это место находилось на самой окраине Инабы, в месте, которое называлось холмом скорби. В древности здесь сложили головы первые защитники города, сражаясь за независимость и будущее своей земли. Века спустя здесь стали хоронить уже всех, но тот первый камень, уже покрывшийся растительностью, стоящий здесь с тех самых пор, до сих пор бережно хранили и оберегали, ибо бытовало поверье, что их души и сейчас стоят на страже...       — Мы обязательно найдём того, кто повинен в её смерти… — сказал юноша, сжимая свои кулаки до предела. Серебряновласый кивнул, после чего добавил:       — И не будет ему пощады или прощения…       Наруками сидел в своей комнате молча, уставившись в свою тетрадку, где было выписано его задание по математике. Не сказать, что оно отличалось особой сложностью, однако вызывало определённые трудности. И вот, когда его рука уже хотела начать вырисовывать заветные строчки решения, запиликал мобильный телефон. Юу вздохнул, затем раскрыл его и приложил трубку к уху.       — Алло! Наруками? Слышишь меня? — конечно, кому могло ещё прийти в голову позвонить, когда уже почти полночь. За окном шумел ветер и гремел гром, но дождь был несильный, так, моросил слегка.       — Слышу. Что звонишь? Домашку тебе всё равно списывать не дам, — спокойно ответил ему серебряновласый, переложив средство связи в левую руку, в параллель приставив к его соседнему уху, в то время как в правую взял ручку и начал водить ею по бумаге. В эту секунду молния сверкнула где-то поблизости, а за ней последовал оглушающий звук, что заставило подростка вздрогнуть.       — Чувак, ты жесток… — раздался в трубке недовольный голос Ёске, который, по-видимому, таки собирался воспользоваться услугами товарища, но встретил в том резкое сопротивление, — ладно, я не поэтому звоню… сегодня ведь первая дождливая ночь за прошедшее время, верно? — «И меня это совсем не радует…» — грустно подумалось в ту секунду юноше, который всё пытался сконцентрироваться на злосчастном задании, однако внимание утекало. Пришлось отложить ручку и погрузиться в разговор целиком:       — Ты думаешь… полуночный канал кого-то покажет сегодня? — опасливо покосился на стоявший в его комнате телевизор Юу. В трубке раздалось шуршание и последующее за этим чавканье. «Что он там жрёт?»       — А ты сомневаешься? — похоже, его не научили, что это невежливо говорить с другим человеком и поглощать при этом какую-то пищу. Ну… или делать это так, чтобы собеседник об этом не догадывался.       — Я не пойму, откуда такая уверенность. Мы ведь не можем быть уверенны, что этот телеканал действительно показывает следующую жертву, — Наруками как обычно являл собой голос разума. На той стороне раздалось недовольное фырканье, затем кашель. Видимо, не в то горло что-то попало.       — Чувак, это наша единственная зацепка… если он не показывает жертв… тогда мы в тупике, не думаешь? Мы ведь уже несколько раз отправлялись в ТВ-мир, но пока безрезультатно… — серебряновласый вздохнул, затем приложил руку к голове.       Это правда, они уже несколько раз посещали параллельную реальность, но ничего ценного, кроме кучки чёрной жижи, которая разбегалась при их появлении, не нашли. Парни даже пробовали ходить в разные стороны от центра, но неизбежно наталкивались на тупики.       В поисках ответов Наруками и Ханамура даже посетили бархатную комнату, но с удивлением обнаружили, что там находилась только одна Маргарет. Карлика и прочих как ветром сдуло, хотя музыка и пение, ровно как и законченный портрет Ханамуры, остались на местах.       Златовласая поклонилась им, после чего объявила, что её «хозяин» сейчас отошёл по делам, поэтому, к сожалению, она ничем не сможет помочь им в поисках. От этого факта белобрысый впал в совершеннейшее уныние, в то время как Юу напротив в глубокую задумчивость. Однако, неожиданно, женщина предложила им выход: она свяжется с ними, если почувствует чьё-то постороннее присутствие.       Конечно, у серебряновласого возникли свои сомнения, опасения, а так же неприятные воспоминания, связанные с подобным случаем некоторое время назад. Но всё же… это лучше, чем ничего, верно?       Ёске, как более общительный и более способный к сбору слухов, навёл справки на полуночное телевидение: оказалось, что за некоторое время до смертей Ямано и Кониши, разные люди тем или иным образом наблюдали их по этому странному каналу, причём особо отчётливым изображение стало именно после исчезновения. Это наводило на мысль… что убийца использовал увиденное им как руководство к действию. Но при здравом суждении возникало понимание, что это даже глупо: ну кому возникла бы необходимость убивать человека, да ещё таким странным образом, как кидать в телевизор?.. Ну, разве что съехавшему с катушек психу. Однако оставался даже такой момент, что о его существовании знали лишь единицы, если не говорить, что почти никто…       Эта теория абсурдна, вот только другой у подростков просто не было. Тем более, что даже она не объясняла последующее положение тел, ибо оставался невыясненным способ, которым они перемещались вторично обратно.       Рассуждая здраво и логически… телеведущая вполне могла кому-то перейти дорогу, в том странно ничего не имелось, ибо у всякого хоть каплю успешного человека имеются завистники и недоброжелатели. Вопрос в другом: а школьница-то тут причём? Хотя, нельзя упускать из вида важную связующую их нить: Саки обнаружила труп Маюми, о чём тем же вечером узнал каждый в городе. Не потому ли убийца избавился от девушки, что она, возможно чисто случайно, но имела ту самую «зацепку», что напрямую вела к личности негодяя? Что ж, о том остаётся только догадываться.       Юноши попытались вызнать, каждый со своей стороны, о том самом «свидетеле», который обнаружил уже саму Кониши, однако его законспирировали на высшем уровне: кроме обрывочных кусочков информации они ничего не вызнали. Серебряновласый попытался даже аккуратно вытянуть сведения из дяди, но вызвал тем лишь его лишнее подозрение и раздражение, которые ему еле-еле удалось свести на нет.       Главной сплетней же являлось то, что обнаружил мёртвую Саки именно Мороока-сенсей, что, впрочем, оказалось быстро опровергнуто: в день произошедших событий он находился в больнице, поскольку ему стало плохо с сердцем, здоровьем которого он никогда не отличался. Правда, на следующий день он всё-таки пришёл в школу, пусть и не совсем в адекватном состоянии…       Итого: полуночный канал да надежда на обещание, данное Маргарет, оставались единственными ниточками, которые имелись в их распоряжении. Не считая платка, который Наруками прятал в своей комнате, и фотографий, которые, будто бы назло, отображались корректно только в телевизоре.       Златовласая объяснила это тем, что изображения принадлежат «тому» миру, поэтому они и существуют только там. Или, говоря более простым языком: сделал кадр в ТВ-мире, извольте смотреть их там же. И этот факт неимоверно выбешивал…       А поскольку с той самой поры дождь не капал уже около двух недель, то проверить всю теорию на «вшивость» стало возможным только сейчас. Конечно, шансы казались невелики, тем более все зрители расходились дальше в своих показаниях: если они и видели одного и того же человека, то все видели его по-разному, кто-то даже утверждал, что наблюдал воочию, как взбешённая и взъерошенная, почему-то златоглазая Кониши, находясь в семейном магазине, выкрикивала проклятья и ругательства в адрес своего рода, самой Инабы, Джюнса, а, в особенности, «ненавистного» Ханамуры…       Всё это вызывало ещё больше подозрений и сомнений в достоверности того, что показывало ТВ-устройство дождливым деньком в полночь…       — О! Уже практически полночь! Обязательно проверь! Пис, Наруками! Как просмотришь, тут же свяжись, обсудим увиденное…       Наруками покачал головой и сложил телефон, но, всё же, послушно уселся перед телеэкраном, уставившись в него своими серыми очами. Царила практически полная тишина и молчание, если не считать храпа Доджимы где-то за стеной, тихого постукивания капелек воды и ударов грома.       «Всё же, интересно, кого же преступник наметил для следующей жертвы…» — подумал Юу, поглядывая на часы. Стрелки уже перешагнули отметку нуля, посему у него возникли сомнения в том, что телевизор уже что-то действительно покажет. Однако, когда юноша поднялся и отвернулся, за спиной раздался щелчок включающегося прибора и знакомые шумы.       «Что за…» — мгновенно обернувшись, он увидел то, ради чего собственно всё это затеивалось: жёлтый экран, на котором было изображение…       Девушки, отображавшейся в полный рост и застланной плотной дымкой желтизны, делавшей изображение подобным затемнённому. И потому можно только утверждать наверняка, что это школьница, поскольку золотая косынка, несмотря ни на что, виделась очень и очень отчётливо. Кроме того, чувствовался её болезненный взор из этих хищных, ярко-жёлтых глаз…       Серебряновласый мог дать голову на отсечение, что она походила на Амаги Юкико, поскольку он на мгновенье заметил промелькнувшую копну чёрных волос и красный ободок блеснувший в них…       Когда изображение прервалось, то вновь забренчал телефон, и даже не возникало сомнений в том, кто находился по ту сторону провода…       — ТЫ ЭТО ВИДЕЛ?! — оглушил Наруками истошный вопль Ханамуры. Подросток невольно поморщился, затем ответил:       — Сначала уточним, что именно видел каждый из нас…       — Ты точно уверен, что тебе не показалось? — спустя пять минут поинтересовался Ёске, который на нервной почве начал хрустеть сильнее. Правда, Наруками уже не придавал этому факту значения, поскольку его ум сейчас занимали абсолютно другие вещи.       — Более чем. Если и ты подтверждаешь, что видел то же самое, тогда сомнений быть не может. Следующей жертвой окажется Амаги… — сероглазый нервно ходил по комнате, не в силах остановиться. «Чёрт, успокойся… тебе ещё доделывать математику…» — постарался он сам в себе найти внутреннее равновесие. На той стороне трубки раздалось приглушённое молчание. Юу приостановился и прислушался. Тишина. — Ханамура? Ёске? — «Куда он делся?» — вдруг раздался брякающий звук, после чего шумные глотки. Серебряновласый невольно сжал телефон с такой силой, что раздался тихий треск.       — Извини-извини! Колы глотнуть решил чуток! — «Убью». — Ладно, тогда давай до завтра, партнёр. Будем охранять и беречь Амаги!       Понедельник выдался пасмурным. На небе гуляли мрачные и тяжёлые тучи, что можно было сказать и про общее настроение Наруками, который, пребывая в задумчивости, брёл по уже выученной дороге, правда, он ещё не успел дойти до места, где они обычно уходили в разные стороны вместе со своей кузиной, поэтому брат и сестра шагали вместе, взявшись за руки. Милая и миролюбивая картина.       «Амаги. Её нужно предупредить. А ещё лучше — сказать дяде… хотя, чёрт, он или мне не поверит или опять начнёт подозревать в чём-либо… — размышлял Юу, пытаясь связать куски происходящего воедино. — С другой стороны… мы не можем утверждать наверняка, что последующей жертвой окажется именно она…»       — Братик! Юу-у-кун! Ты чего такой задумчивый? — Нанако подёргала брата за его правую конечность, правда он среагировал запоздало, устало переведя на неё взгляд.       — Да нет… всё в порядке, Нанако, — однако тяжёлый вздох с лёгкостью выдал его душевные терзания и сомнения. Да и… девочка была не глупая.       — Всё будет хорошо, братик! Я в тебя верю! — её мягкая улыбка, большие детские глазёнки… они как-то приободрили подростка, у которого уже не первый день на душе не было покоя и спокойствия. Да… как сейчас не хватало язвительной усмешки Сатонаки, милой улыбки Амаги или очередной неудачной шутки от Ханамуры… стоп, о чём он таком думает? «Чтобы личность навроде меня привязалась к ним?!» — с некоторым отвращением осознал этот факт серебряновласый… впрочем, и это опасение не задержалось в голове надолго, ибо смотря на свою кузину, он невольно забывал обо всём…       Наследницы гостиницы на горячих источниках сегодня не было. Впрочем, это уже стало обыденностью, поскольку дела родовые в этой семье ставились всегда вперёд дел личных. Чие тоже присутствовала, как обычно наградив презрительным взглядом Юу. Однако сегодня их договор о прекращении огня должен быть нарушен, хотят они того, или нет…       После окончания всех занятий, как и задумывалось согласно, «плану захвата», Ханамура задержал Сатонаку на выходе, убалтывая её разговорами о еде и мире кунг-фу. Эти две заветные темы действовали на неё подобно гипнозу, что им сейчас и требовалось, поскольку только так у новенького появлялся шанс к ней подобраться, не будучи затронутым встречным огнём.       Ёске краем глаза заметил телодвижения своего товарища и незаметно кивнул ему. Девчушка на мгновение повела бровью, но продолжила слушать россказни белобрысого, который применял всю свою фантазию и воображение, описывая когда-то опробованные им кушанья.       — Так вот Сатонака… пробовала ли ты когда-нибудь настоящую утку по-пекински? А я вот да! Просто пальчики оближешь, какая вкуснятина… — глаза у девушки в ответ на это утверждение загорелись столь ярко, что из них просто физически начинаешь чувствовать её вечный и неутолимый голод…       — Чие, — резко подал голос серебряновласый и поплатился за это ударом локтя, который резко нанесла ему пацанка, даже не оборачиваясь. Похоже, она все эти две недели усердно готовилась, ничего не скажешь… её бы энтузиазм на дело пустить, а не на разрушительные акты насилия.       — Что вам, короче, от меня надо, Мудомура и Мудоками? — конечно, она, порой чересчур догадлива… и потому опасна. А когда Чие злится, она особо не стесняется в выражениях.       — Да… есть одно дело… — опасливо поёжился Ханамура, надеясь, что его не постигнет судьба его друга, у которого перехватило дыхание от столь неожиданного и точного удара.       — Амаги… в опасности… — прохрипел Наруками, пытаясь выпрямиться. Да, когда пацанка мстит, то она действительно мстит, ничего не скажешь. Правда… вот по её спокойному, слегка недовольному лицу сейчас ничего не скажешь. Что же у неё на самом деле творилось на душе?       — Прекрасно. От меня вы чего хотите? — холод в её голосе сообщал о том, что вторая сторона явно ещё не созрела для переговоров о перемирии. Парень с наушниками хотел что-то возмущённо вставить, но его прервал Юу, который подал ему знак о том, чтобы он замолчал. Что тому и пришлось сделать.       — Мы не просим тебя о многом. Просто одолжи номер своей подруги, хорошо? — губы Чие приоткрылись, обнажив оскал. Наруками, пусть и стоял к ней спиной, почувствовал это настроение. — Если ничего не сделать, то она закончит свои дни как и Кониши с Ямано, — окончание фразы юноша произнёс практически шёпотом и практически ей в ухо, сохраняя, впрочем, некоторую дистанцию. Она посуровела, после чего устремила угрожающий взор на серебряновласого.       — Мне всё равно, разбирайтесь со всем сами, — её глаза излучали в ту секунду что-то странное: это была ненависть, презрение, даже какая-то долю волнения и беспокойства, которая, в прочем, оставалась практически незаметной.       — Как ты можешь так! — завопил на эту реплику Ханамура, за что расплатился крепким ударом с ноги. Чие опустила конечность, затем снова перевела взгляд на сероглазого.       — Вы с ней дружите, вот и защищайте её. Меня ваши дела не касаются…       Несмотря на то, что в деле с русовласой они потерпели полнейшие крах и фиаско, Наруками не терял надежды. Ведь всегда оставался вариант сходить прямо в гостиницу и предупредить её лично, но…       Здесь, после того, как парни под зонтиком и проливным ливнем прошли приличное расстояние, всё оказалось очень непросто, поскольку Амаги была занята столь сильно, что, пожалуй, у них получилось бы украсть её время только в том случае, если они бы сняли комнату, что, однако, с их финансовыми возможностями не слишком вязалось. Но, после полуторачасового ожидания, госпожа Фортуна смилостивилась над ними: Юкико всё-таки соизволила выйти для серьёзного разговора. Конечно, это оказалось приличное ожидание, но им повезло, что у Юу оказался полностью заряженный телефон, за прослушиванием музыки из которого они и провели это время. Как оказалось, их вкусы с Ханамурой пусть и рознятся, но не настолько сильно, хотя Ёске и ворчал, что у Юу не оказалось в наличии ни одной японской попсовой композиции, в особенности его любимой Куджикавы-чан…       — Наруками-сан! Ханамура-кун! Добрый день! — поклонилась девушка им девушка в синем кимоно, когда вышла в прихожую, где они парни терпеливо её дожидались. Она как всегда: лёгкая, воздушная и таинственная… хотя её усталый и замученный взгляд выдавал то, какой ценой давалось это выступление.       — Йо, Юкико! — присвистнул белобрысый и помахал ей рукой, вынимая наушник из уха. Серебряновласый же быстро спрятал всё оборудование к себе в сумку.       — Приветствую, Амаги-сан, — сделал ответный приветственный жест юноша. Затем продолжил: — Мы бы хотели с тобой очень серьёзно поговорить… ты не возражаешь, если мы это сделаем в приватной обстановке? — слова прозвучали достаточно серьёзно и убедительно, потому черновласая наследница растерялась не на шутку и приняла обеспокоенный вид. Она повернулась на девушку, которая сейчас работала в прихожей, после чего сделала ей жест, чтобы та удалилась. Работница отвесила поклон, после чего покинула помещение. Амаги обернулась обратно, и её лицо стало более серьёзным, хотя, в то же время, она по-прежнему улыбалась.       — Так о чём вы хотели со мной поговорить? — Ханамура уже хотел что-то вякнуть, не подумав, но его вовремя прервал лёгкий удар в бок в исполнении от Наруками, который после этого сразу ответил на её вопрос:       — Юкико… тебе следует быть осторожной, — Амаги побледнела, продолжая натягивать условно-вежливую мину.       — С чего ты взял… Наруками-сан? — Ёске обиженно посмотрел на друга, который взял всю инициативу в свои руки, не давая своему товарищу вставить не слова:       — По городу ползут неприятные слухи… будто бы убийца Кониши и Ямано теперь выбрал тебя в качестве следующей жертвы, — Юу говорил спокойно, но с неким напором, который придавал уверенность его словам, однако того лишь более пугал девушку. Он умоляюще посмотрел на неё, пытаясь добиться её понимания ситуации. Та была белой, с застывшей улыбкой на губах и ужасом в глазах. Она медленно поднялась. Юноша с наушниками наконец смог вставить хотя бы что-то:       — Амаги, мы говорим серьёзно, ты в большой беде! Мы тебя не запугиваем! — но сероглазый уже успел осознать их ошибку и теперь ему оставалось только сжать кулаки. «Чёрт… почему всегда всё получается наоборот?!» — поморщился он.       Амаги молчала, но её лицо странно кривилось, создавая нечто пугающее. Затем она дрожащим голосом сказала:       — Уходите… иначе я вызову сюда полицию… хорошо? — эти очи, этот взор… белобрысый уставился на неё с удивлением и непониманием.       — Но… мы же о тебе заботимся… Амаги… — невинно начал было юноша, но его снова прервал его товарищ, который дёрнул его за руку. Черновласая смотрела на них со своей странной улыбкой, вдруг резко перешла на срывающийся крик:       — Уходите ВОН!       Два друга молча шли по дороге обратно, будучи оба подавленными, после того, как их выпроводили наружу. Серебряновласый в очередной раз пожалел об этой затее. Возможно, в теории она и казалась неплохой, тем более, что замысел удался: теперь девушка будет настороже от каждого шороха, однако ценой тому — не совсем справедливо павшее подозрение. А уж Ханамура был полностью сокрушён, поскольку он в глубине души ещё всё-таки чаял надежды на ответные чувства со стороны Юкико. Они разошлись там, где и полагалось им, после чего каждый направился к своему дому…       Полночь. Ливневые потоки воды привычно омывали стены и крышу дома, бурно шумя и стремясь упасть на землю. Часы легко и незаметно перешагнули отметку двенадцати часов ночи после чего…       — Добрый вечер всем-всем, кто смотрит нас!       На экране телевизора возникло изображение черновласой и златоглазой девушки, одетой в нежно розовое платье от линии талии продолжающееся пышнейшей юбкой со складками, с белым шёлковым воротничком, прикреплённым к одеянию при помощи своеобразной пуговицы, в виде большой розы того же оттенка, оставляющим линию декольте открытой для обозрения. На руках длинные и лёгкие тканевые вечерние перчатки сочетающиеся тоном с остальным нарядом. В чёрных волосах аккуратно устроилась золотая диадема, не очень большого размера, но привлекательная, украшенная розовыми камнями. На ногах она носила элегантные белые сапожки на высоком каблуке. В левой руке у неё был микрофон в виде опять-таки розы, только уже красной. Она мило улыбалась, но вела себя как-то уж чересчур развязно, невольно вызывая не лучшие ассоциации, в особенности своим алчным и жгучим взором…       — Итак, сегодня мы начинаем шоу под названием «Очаровательная принцесса Юкико ищет себе горячего жеребца»! — на экране загорелось цветастое название этого странного телешоу, после чего камера немного сместилась, позволяя теперь увидеть окружающее пространство.       Оно напоминало огромный дворец, из чёрного мрамора, перед которым по обе стороны от дороги, ведущей к центральному входу, располагалось множество статуй прекрасных белых жеребцов, сделанных… в античном, «анатомичном» стиле, причём столь хорошо, что возникало ощущение, будто они сейчас сорвутся со своих мест галопом…       А девушка не успокоилась на этом, а только закружилась на месте, сверкая своей роскошной юбой, продолжая болтать без умолку:       — Ах!.. Кто же станет им, кто же им станет?.. Я вся аж горю! — она остановилась на месте, прямо перед «объективом» камеры, затем шаловливо приложила указательный палец к губам и облизнула его языком. Затем, не убирая со своих губ хищную и похотливую улыбку тихо и мелодично произнесла: — Может быть, это будешь… ты?.. Жду не дождусь! — после чего девица залилась звонким и немного истеричным смехом, даже не пытаясь сдерживаться. Телеэкран погас.       Юу молча уставился на тёмный экран, который отражал ему его же собственное растерянное лицо, на котором выступили частицы пота. Его дыхание тяжело и слегка сбивчиво. Зазвонил мобильник.       — Алло… — спокойно вымолвил юноша, продолжая пребывать в своеобразном шоке. «Неужели это… Амаги?» — проплыло у него в голове в тот момент.       — ДА ОНИ ТАМ ВКОНЕЦ ОХРЕНЕЛИ! — раздался по ту сторону вопль Ханамуры, который, по-видимому, тоже оказался шокирован увиденным. Только вот как именно…       На следующий день Наруками, вместо того, чтобы как всем нормальным школьникам отдыхать на свой положенный выходной в «Золотую неделю», вынужден был оставить Нанако дома одну, поскольку Доджима «опять», как назло задержался на своей работе, и теперь подростку предстояла встреча с Ханамурой, поскольку они, недолго думая, решили отправиться на исследование ТВ-мира, потому что вчерашняя «программа» вызывала определённые подозрения… но перед этим предстояло кое-что проверить.       — О, чувак! — помахал ему рукой Ёске, заметив его ещё издалека. Они назначили сходку возле автобусной остановки в торговом районе, планируя оттуда напрямик отправиться в Джюнс.       — Есть новости? — подошёл к нему сероглазый, на этот раз захватив из дома увесистую биту, которую совершенно случайно обнаружил в своей комнате и теперь нёс на плече. Вроде бы, имущество Доджимы-старшего. Белобрысый, согласно их договорённости, должен был совершить утренний звонок в гостиницу и проверить что там происходило с Юкико…       — Партнёр… её никто не может разыскать сейчас. Я напоролся на твоего дядю и еле-еле отвёл от себя его гнев… — развёл руками парень с наушниками, тем самым выражая своё сожаление. «Интересно, а что там с Маргарет? Она обещала связаться, если в ТВ-вселенной что-то переменится…» — раздосадовано подумалось Юу. И очень зря, поскольку в ту же секунду его голова начала раскалываться надвое от нахлынувшей боли, заставив его согнуться в три погибели. Судя по всему, что-то подобное произошло и с его товарищем, поскольку он тоже скрючился с перекошенным лицом.       — Я, в отличии от вас, людей, никогда не нарушаю данного собою слова, — услышал юноша знакомые ноты, на этот раз говорившие о некоем недовольстве. Затем раздалось некое покашливание, напоминавшее собою того карлика, после чего боль стихла. Парни немного испуганно переглянулись, ожидая нового подвоха.       — Маргарет, я же говорил тебе, что не следует так давить, когда осуществляешь связь… это можно сделать нежнее… — уж этот-то голос трудно было не узнать. Ибо принадлежал он только одному существу с огромным носом…       — Прошу меня извинить за вторжение, однако, выполняю данное собою обещание: Амаги Юкико сейчас находится в тёмном мире, цела и невредима… во всяком случае пока, — инициативу вновь на себя взяла златовласая, правда теперь вместо того зубодробительного ощущения осталось лишь только лёгкое покалывание да постукивание в районе висков, однако в её голосе ещё сильнее высказалось недовольство, не пойми ведь чем. — Детали сообщу Вам в Бархатной комнате, когда прибудете туда. До встречи, — «связь» прервалась. «Она это что, специально?»       — Оу… ну что… пошли… — вымолвил Ёске, кое-как разгибая спину и принимая выпрямленное состояние.       Наруками мысленно проклинал свой неосторожный «язык», поскольку он был более чем уверен, что Маргарет подслушала его мысли, пусть и неведомым ему способом. Немного обсудив детали, они направились туда, куда в общем-то и следовало отправиться с самого начала: к телевизорам. Но вот… странно: Юу мерещилось, что за ними идёт некая слежка, будто кто-то неотрывно следует по пятам.       — За нами кто-то идёт, — тихо шепнул юноша, подозрительно оглядываясь по сторонам. Его товарищ прищурил глаз, после чего кивнул, затем они резко прибавили ходу. Но… кто бы не шёл за ними по пятам, он не отставал от них, не сбавляя темп. И кто знает, чтобы произошло, не налети они на…       У Адачи Тору сегодня работа состояла в том, чтобы ходить по городу и искать следы пропавшей наследницы семейной гостиницы. Может, полиция и не так бы торопилась, но, к их несчастью сегодня же прибыл её отец, который мгновенно мобилизовал на поиски весь полицейский департамент. Да, связи это, конечно, нечто…       Однако это абсолютно не помешало ему тайком сделать перерыв и перекусить в Джюнсе, из которого он сейчас выходил…       — А-та-та… — но ему всё-таки не повезло, в конце концов, поскольку в него вмазался племянник его «шефа» вместе со своим придурковатым дружбаном. Хорошо хоть кофе не додумался с собой взять, а то сейчас он не миновал бы аварии… — М? А вы что такие запыхавшиеся, ребят? — на него глядели немного целеустремлённые, немного обеспокоенные и уставшие подростки, пацан с наушниками потирал голову и поднимался, в то время как серебряновласый протянул ему руку и прошептал что-то навроде извинения…       — За нами погоня! — неожиданно вскрикнул белобрысик. Адачи устремил на него удивлённый взгляд.       — Погоня? Какая ещё погоня? — в глазах у Наруками промелькнуло нечто коварное. Он посмотрел назад, куда-то в сторону домов, затем произнёс:       — За нами гонится неизвестный, я не знаю, что ему от нас надо, но он вооружён и опасен, — мужчина немного скривил лицо и задумался: с одной стороны, если помочь им, то он может получить повышение или одобрение со стороны Доджимы, поскольку выручил его родственника… однако фраза «вооружён и опасен» пугала его несравненно больше, поэтому его рука боязливо потянулась к кобуре пистолета. Ханамура что-то понял, после чего и у него в глазах загорелся хитрый огонёк. Он многозначительно переглянулся с Юу.       — Прошу Вас, помогите нам! — снова поклонились они ему, на этот раз в унисон, после чего припустили к лифту.       «А...» — только и успел подумать незадачливый служитель порядка, провожая их взглядом. Он сглотнул, после чего вытащил табельное оружие и направился в сторону Инабы, подозрительно оглядываясь по сторонам. В этот момент из-за забора выскочила тень, после чего послушался гулкий звук удара, сопровождавшийся небольшим хрустом. Адачи рухнул на асфальт без сознания, а это «нечто» оттащило тело на лужайку и продолжило своё преследование.       — Как думаешь, он там справится? — поинтересовался белобрысый, довольный их выходкой. Кем бы их «преследователь» не оказался, он уже потеряет их след, к том моменту, как они отправятся в телевизор.       — Кто знает? — пожал плечами серебряновласый, который пусть и был рад, что манёвр удался, но не разделял энтузиазма своего друга, поскольку он предчувствовал нутром лишь новые неприятности для них двоих…       Несколько мгновений и они уже стояли в отделе телевизоров, перед той злополучной панелью, которая с лёгкой подачи Ханамуры обрела кодовое имя «Портал». Нет, у них мелькала в голове мысль о том, чтобы опробовать другое устройство, однако… проблема состояла в том, что, по словам Маргарет, каждый конкретный телевизор вёл в свою соответствующую точку ТВ-мира, поэтому им ещё относительно повезло «выбрать» тот, который перемещал близко к выходу…       И вот уже их и след простыл, остались только небольшие затухающие волны на экране, которые медленно угасали, вновь становясь практически зеркальной гладью телевизора, но этому удивительному зрелищу не нашлось, на удивление, свидетеля…       Однако… похоже один очевидец имелся. В зелёной спортивной толстовке, который медленно подошёл к экрану и протянул туда руку…