Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             Тем временем Чие оказалась на земле и корчилась от боли, однако вскорости утихла, и её тело расслабилось, обмякло. Юу подошёл к ней поближе, после чего разжал руку и выронил из неё меч, который прямо на глазах обратился в тяжёлую биту и, звонко брякнув, покатился в сторону. Юноша тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание, затем сел подле неё в японской позе и положил девушку к себе на колени.       — Мы это… сделали?.. — прошептал Ханамура, который опустился неподалёку, затем завалился на пол, раскинув руки.       Драйв и адреналин ситуации до сих пор заставляли голову гудеть, а фантастичность произошедшего вызывала отторжение, словно бы оно было сном. Проблема только в том, что они действительно все находились на грани смерти и жизни, что подростки по-настоящему прошли те самые «огонь, воду и медные трубы». Всё это заставляло поверить в эту суровую, вероятно извращённую, но реальность.       Серебряновласый ничего не ответил ему, а только продолжал смотреть на это женское создание, которое в «спящем» состоянии напоминало, ну, если не богиню, то во всяком случае ангела: столь умиротворённы и прекрасны казались черты её лица, а сон дышал покоем и блаженством. Конечно, в скором времени она проснётся… и вновь станет дьяволом во плоти, как это у неё обычно бывает.       «А ей бы пошли длинные волосы», — лениво подумал Наруками, незаметно изучая её взглядом, покуда ему представилась такая возможность. Он водил по ней очами, вглядываясь в очертания фигуры, которая, пусть и не совсем укладывалась в общепризнанные стандарты, но была не лишена своей изюминки и прелести. Возможно, ей и не быть моделью: рост мелковат, ноги чуть кривоваты, а само тело жилистое и подтянутое, спортивное, а кожа явно требовала за собой ухода и загара. Но она… прелестна, в своей простоте и незатейливости. Подобно пышной японской гвоздике, которой далеко до божественного изыска вишни или сливы, но которая незаметно радует глаз в свой сезон. Маленькая и неприметная, но очень гордая и изысканная.       «Может… если бы она раскрыла в себе женственность, её красота и не уступала бы её подруге» — продолжал медитативно наслаждаться этим кратким мгновением юноша, боясь сделать лишний вдох, лишнее движение, чтобы не спугнуть это ощущение, эту невесомую атсмосферу. Именно поэтому подросток молча покосился на своего товарища, который, пусть и устал, но пребывал в нездоровом возбуждении, начиная заливаться хохотом.       — Мы чемпионы, Наруками! We are the best, dude! — крик, вырвавшийся из груди Ёске оказался слишком громким. Слишком.       Сатонака медленно разлепила глаза и перевела их на Юу, который держал её голову на своих коленях. Её лицо приняло растерянное, непонимающее состояние, по которому быстро стало распространяться удивление, смешанное с яростью и смущением, а дыхание принялось учащаться. Спустя долю секунды раздался небольшой, но звонкий хлопок от удара.       — Э?.. Чувак? — белобрысый повернулся и заметил вскочившую на ноги пацанку, которая дышала яростью, в то время как сероглазый юноша скрючился напополам от боли в районе груди…       — Ты что себе… себе… себе позволяешь?! — видимо, сказывалась её древняя привычка сначала чувствовать и действовать, а только потом думать и соображать. Юу, пусть и ожидавший чего-то подобного, надеялся на некоторое смягчение наказания… в котором ему самым наижесточайшим образом отказали.       — Рад… что ты в порядке… — всё же улыбнулся он, правда морщась и крючась, чем окончательно вогнал девушку в краску. Она замахала руками, а дыхание стало столь частым, что у неё не получалось даже связывать слова в предложения:       — Ты… ты… ты… — её личико приняло пунцовый оттенок и неизвестно, чем бы это закончилось, не вмешайся в диалог Ханамура:       — Мы тебя спасли вообще-то, Сатонака! Скажи мне, вот на кой чёрт тебя сюда потащило, а? — Ёске поднялся на ноги и принял выражение недовольства с полушутливой обидой в голосе, словно бы рассчитывая на какие-то слова благодарности. Девушка замерла, словно проглотив язык, затем потупила взор и пробубнила:       — Извини… те, — пацанка хмыкнула носом. Белобрысый ухмыльнулся, затем подошёл поближе и злорадно вымолвил:       — Что-то плохо слышно, Сато-нака-сан. Громче, давай! — Чие на секунду оскалилась, но тут же успокоилась и смущённо вымолвила:       — Спасибо… что спасли меня, — Наруками хотел что-то вставить, но его оборвал его друг, которому такого признания показалось мало:       — Скажи: «благодарю Вас за то, что Вы спасли глупую и вздорную девчушку вроде меня, и теперь, в качестве благодарности я…» — однако окончить фразу ему не дали, поскольку Сатонака мгновенно заткнула ему рот при помощи фирменного удара под причинное место.       — Так пойдёт? – искоса поглядела она на него. Тот съёжился и пропищал:       — Более… чем.       — Я рада. Ой! Наруками, ты в порядке? — её внимание скользнуло в сторону серебряновласого, который только-только оправился от принятой им «благодарности».       Девушка наклонилась к нему, протянула руку и помогла подняться… правда немного не удержала равновесие и приземлилась вместе с ним обратно, на пол. Причём получилось так, что она оказалась поверх него, а он её невольно приобнял и прижал к себе во время падения.       — На… — пискнула девчушка, теперь приняв оттенок благородного томата. Юу сохранил молчание, лишь растянув губы в улыбке ещё больше и обняв ту чуть нежнее. Она перестала дёргаться и расслабилась. — Прости… что я эгоистка…       Тихое, почти что неслышное признание. Серебряновласый вновь ответил безмолвием, однако начал гладить её по голове. У неё выступили слёзы.       — Я правда… не хотела… чтобы всё… так… — девушка с трудом выговаривала какие-то слова… большей частью уже ненужные, поэтому Наруками лишь покачал головой, затем тихо сказал:       — Ты — это ты. И не на что обижаться здесь… — Чие замерла, затем окончательно обмякла.       — Я люблю тебя.       — Народ, может, подобным будете заниматься в другом месте? – вся идиллия и красота момента оказалась воочию разрушена одной-единственной фразой, озвученной из уст недовольного Ханамуры. Пацанка мгновение ока оказалась на ногах, после чего удостоила белобрысого злым и испепеляющим взором, от которого он съёжился и того более и начал тихонько уползать в сторону…       Спустя десять минут, после небольшого диалога, в котором Юу и Ёске рассказали суть происходящего Чие. Конечно, многого передать не удалось, однако сказанного оказалось более чем достаточно.       — То есть… есть некий моральный урод, который закидывает народ в эту срань господню?! — экспрессия и эмоции Сатонаки непередаваемы на бумаге, — тогда мы должны немедленно направиться вглубь и спасти Юкико! — она тут же начала разминать ноги, будто готовясь к стометровке или кроссу. Вот только её товарищи не выглядели такими бодрыми.       — Что ж, пора, — кивнул серебряновласый, внутренне переводя дух и готовясь к худшему. Они повернулись в сторону замка… и здесь их ждало некоторое удивление: вход в него частично загораживали обломки и осколки, которые остались после боя, а так же дверь из синего бархата, которая раскрылась прямо перед ними. Вся компания переглянулась.       — Народ… это типа приглашение, что ли? — нахмурилась Чие, с подозрением глядя на этот объект, который в аккурат преграждал единственную уцелевшую щель.       — Это и есть самое настоящее приглашение, дорогие гости, — раздался оттуда знакомый и мелодичный голос. Девушка мгновенно ощетинилась… но ей пришлось сделать более человеческое лицо, когда она почувствовала на себе косой взор Юу.       Из проёма показалась фигура с золотыми власами, которые немного покачивались от каждого шага.       — Игорь желает нас видеть? — вымолвил Наруками, догадка которого несколько опережала события. Маргарет на мгновенье улыбнулась, затем произнесла:       — Верно… того более: я не имею права пропустить Вас внутрь, покуда Вы не изволите посетить синий бархат. Такова воля хозяина… посему, для Вашего же блага, доверьтесь его мудрости, — Ханамура призадумался, пытаясь уловить в этих словах некий смысл, а Чие сразу перешла в наступление, сжав кулаки и повысив голос:       — Юкико в опасности, а ты предлагаешь нам прохлаждаться в какой-то комнате?! — «Карлик что-то задумал», — между делом продолжал сохранять спокойствие серебряновласый юноша, который, уже успел осознать, что действия обитателей синего бархата подчинены определённой логике и смыслу… который пока от него ускользал. Конечно, девчушка попыталась бы наброситься на златовласую и хорошенько надавать ей по шеям, однако она сдерживалась… вероятно, памятуя о прошлой встрече, которая закончилась не в её пользу.       — Сатонака, остынь. Сделаем так, как хочет Игорь, — Чие хотела сказать что-то поперёк, однако всё же охладила свой пыл и смирила нахлынувшие эмоции, оставив за собой право недовольно пробормотать:       — И всё равно, только пустая трата времени. Да и кто вообще, такой, этот Игорь, о котором ты говоришь, Наруками-кун? — Ёске просиял, затем издал какой-то загадочный смешок.       — О… ты даже не имеешь представления о том, кто это… хе-хе, — его улыбка стало какой-то таинственной, наподобие той, которой обычно театрально улыбаются злодеи с экрана.       — И кто же это, о Уродомура? — едкая колкость, слетевшая с её губ, тут же сбила спесь с Ханамуры.       — Да… карлик такой… с носом в виде огромного баклажана… — девчушка присвистнула, по-видимому, представив себе такое. Юу боковым зрением заметил, что Маргарет оценила это описание, поскольку она ловко прикрыла лицо ладонью, будто бы чтобы скрыть улыбку и желание расхохотаться.       — Тогда прошу следовать за мной…       — Итак, дорогие гости, прошу Вас, присаживайтесь, — карлик указал на пространство пред собой и в нём возникли три удобных стула, предназначенные для сегодняшних посетителей.       Наруками спокойно уселся на стул, полностью сконцентрировав своё внимание на Игоре, в ожидании разъяснений того, зачем же он их пригласил сюда. Ханамура лишний раз высказал огромное удивление, осмотрев комнату, затем, правда, махнул рукой и занял место по правую руку от товарища.       Сказать, что комната с её резидентами шокировала Сатонаку, значит не сказать ничего. Она оказалась полностью захвачена, погружена в атмосферу и обстановку… но продлилось то недолго. Её природное желание возымело эффект, посему девушка пренебрежительно хмыкнула, словно бы пытаясь показать, что её всё это ни капельки не тронуло. Что сказать… в любой ситуации человек прежде всего остаётся собой. Серебряновласый отвесил поклон в знак приветствия, затем начал:       — Что Вы хотели нам сказать, Игорь-сан? — лицо юноши было абсолютно и полностью собранным, устремлённым. Пожалуй… хозяина Бархатной комнаты это позабавило, поскольку его губы скривились в полуулыбке. Ёске вопросительно посмотрел на своего товарища, но тот лишь жестом приказал ему молчать. Белобрысый вздохнул и развёл руки в сторону, тихо соглашаясь с этим.       — Сразу переходим к сути дела, господин с платиновыми власами? Хорошо… тогда не буду Вас задерживать. Госпожа с янтарными глазами, прошу Вас подойти поближе, — Чие поёжилась на своём месте, затем поискала поддержки у сидевших рядом парней. Те переглянулись, затем оба кивнули.       Девушка поморщилась, затем нехотя поднялась с места и направилась к восседающему длинносому карлику, который хитро щурил свой единственный открытый глаз, да и его губы как-то странно растянулись. Когда она оказалась рядом, то пианист мгновенно дал аккорд, который невозможно было забыть, лишь услышав единожды, ровно как и этот оглушительный крик Белладонны. Вновь всё озарилось свечением, снова Демон-живописец начал водить по полотну, творя на нём силуэт будущей персоны, и опять гримуар златовласой истончал из себя энергию. Пожалуй, это один из тех моментов, которые сколько не смотри, они всё равно продолжат чаровать, ибо столь бессмертно и великолепно исполнение этого ритуала.       Во множестве ярких цветов и красок возникло существо, которое, подобно и прошлому разу, парило в воздухе, не сводя взгляда с Сатонаки, которая от удивления широко раскрыла рот. Это была… прекрасная женщина, с яркими янтарными глазами, чем-то повторявшими цвет пацанки, но несколько ярче. Её чёрные, длинные власы по пояс сами собой развевались, будто под действием невидимого ветра. Одеяние на ней представляло собой сложнейший самурайский доспех, составленный, как и положено, из множества пластинок, сплетённых вместе. В нём доминировали оттенки красного и золотого, создавая собой удивительный контраст и сплетение красок. На ногах были сапоги, а на руках – перчатки, однако абсолютно отсутствовал шлем, позволяя оценить её лицо. Оно казалось странным, будучи нежно-золотого оттенка, сохранив за собой человеческие очертания, посему можно утверждать, что его отличала небывалая красота, если не сказать более. Женское существо держало в руках огромную нагинату, под стать себе, с красным оттенком для ручки, и золотым для лезвия. Её губы разомкнулись, после чего все услышали ея властный тон:       — Я есмь та, что приходит, когда во мне нуждаются. Я помогаю всем и каждому, кто просит об этом, но я же и караю того, кого сочту достойным этого. Мне нет дела до препятствий, которые можно встретить на своём пути, до законов и морали, до человеческих мнений и чувств, ибо они суть иллюзия. Я есмь беспристрастный лик правосудия. О та, кто ищет моей силы, знай: я не прощаю лжи, трусости и корысти, ибо истинному воину постыдна сама идея о них. Я есмь ты, а ты есмь я, помни об этом. Имя мне — Томое Годзен…       — Это… — только и смогла вымолвить словно громом поражённая девчушка. Да, она ещё с подобным не сталкивалась в своей жизни. С таким…       Хозяин синего бархата улыбался. Не так, как обычно, а скорее… с неким оттенком довольства, граничащего со странным безумием, что аж широко раскрыл оба глаза, в одном из которых словно бы обитала самая сама вселенская пустота, ибо столь пуст и глубок виделся собою… Старик неспешно отпил красной, будто крови, жидкости, после чего щёлкнул пальцем, и вот на стол уже опустилась небольшая карта с изображением этой самой грозной воительницы, где на бумаге красовались надписи: «VII», «L'auriga» и «Tomoe Gozen»*.       — Берите, сударыня, это Ваше, — наконец подал голос хозяин синего бархата. Девушка промолчала, затем, двигаясь словно во сне, аккуратно потянулась и дотронулась ладошкой изображения. От соприкосновения она вздрогнула, будто от разряда тока.       — Тёплая… — почти неслышно произнесла Чие, смотря большими и зачарованными глазами, чем-то напоминая ребёнка. Она взяла её в руку, после чего прислонила к сердцу. Вокруг возникло лазурное сияние. — Я спасу тебя… только дождись, Юкико! — Сатонака подняла очи и перевела на друзей. Теперь в них виднелось что-то, чего раньше и нельзя было увидеть в ней: некая взрослая уверенность, прежде всего в себе и своих силах, а так же глубокое желание помочь и защитить. Неужели… всего лишь один ритуал может сильно изменить сердце человека? Или… это следствие решения, принятого ранее? — Пошли, народ. Больше, я думаю, нам торчать тут нечего…       Маргарет вопросительно взглянула на господина. Тот усмехнулся, затем одёрнул гостей, которые хотели подняться:       — И куда же Вы спешите, гости дорогие? Негоже Вам, негоже. Я ведь ещё не закончил с Вами… — Чие несколько раз сжала и разжала кулаки и зарычала. Правда, заметив, что Наруками повёл бровью, вздохнула и плюхнулась на стул. Ханамура поморщился, но только развёл руками. Игорь же поднёс фужер к губам и смачно осушил его, после чего продолжил свою речь: — Видите ли… если я позволю Вам направиться внутрь дворца черновласой принцессы… то Вас ждёт неминуемая гибель, извините уж за подробности, — его конечность разогнулась, чтобы дотянуться до очередной бутыли с вином. Он что, ничем другим не занимается?       — Э?... То есть как это?.. — Ёске склонил голову набок, поскольку до него неохотно доходил смысл фразы. Резко его осенило, и он замер в немом ужасе и страхе, губы задрожали, покуда кожа начала белеть. — То есть мы сдохнем что ли, если направимся туда?!       — Ц… — пацанка фыркнула, после чего сплюнула, не взирая на косой взгляд обитателей синего бархата, — конечно, держи карман шире! С чего это мы должны окочуриться там, а? Теперь ведь мы все трое вооружены и опасны! И мне кажется… — девушка грозно сощурила очи, — вы нас просто пытаетесь запугать, старикан, — она говорила нагло и нахально, словно не ставя ни в грош авторитет хозяина Бархатной комнаты, — тем более… Юкико погибнет, пока мы тут будем прохлаждаться! — окончание фразы Чие уже практически выкрикнула, с нескрываемым волнением в голосе. Серебряновласый всё это время молчал, ни на секунду не ослабляя внимание, будто ожидая чего-либо.       — Замок заполонён тенями различной силы и ранжа, более того… — теперь в дискуссию вступила златовласая, прервав немного истеричные причитания белобрысого и вклинившись сразу после Сатонаки, — Вы истощены прошлым боем, а черновласая девушка может ещё подождать немного… — окончание в конец взбесило одну фурию, которая и так была не в самом лучшем настроении…       — То есть вы хотите, чтобы мы оставили бедную Юкико в таком опасном месте, а сами потопали прохлаждаться, это хотите сказать?! — она подскочила на месте, после чего приготовилась к бою.       — Сатонака, остынь! Я не думаю, что это хорошая идея… — попытался вмешаться Ханамура, правда… разве станет она его слушать? Карлик покачал головой, вновь приложился к вину.       — Я согласен с тем, что она в опасности… но это лишь пока в Инабе дожди и туманы… — его глаз коварно уставился на Юу, который поморщил лоб, анализируя фразу. «Что он хочет сказать? Явно ведь не случайно озвучил…»       Правда девчушка не оценила подобную штуку, а заместо этого уже хотела пнуть стол, чтобы он прописал прямо по носу старику, но её вовремя остановил Ёске, который обнял её сзади и повалил вместе с собой, после чего завязалась возня.       — Что Вы имели в виду, говоря о погоде? Какое она здесь имеет значение? — юноша поднялся с места и серьёзно посмотрел на господина синего бархата и его помощницу, пытаясь что-то понять в их лицах, которые сохраняли абсолютное спокойствие. Сатонака с Ханамурой перестали бороться внизу.       — Кто знает… верно, Маргарет? — Игорь прикрыл очи и погрузился в аромат красной жидкости, а его ассистентка медленно раскрыла книгу и начала читать её.       — Ну… вроде бы, когда обнаружили Ямано и Кониши… то в Инабе стоял густой туман... — поморщил свой лоб белобрысый, явно пытаясь внести свою лепту. Он посмотрел на потолок, затем вдумчиво продолжил, — я бы сказал, что он чем-то местный напоминает… такой же противный… — невинная и практически случайная фраза вдруг привела к неожиданному эффекту: Наруками приковало к месту… а потом у него пробился странный, похожий немного на истеричный, смешок.       «Туман… туман… туман…» — нервно крутилось в голове у юноши, повторяя один его ночной кошмар. «Всё в нём, все из-за него… чёрт, ненавижу его… хотя… постой… подумай!..» — лоб его напрягся столь сильно что на нём выступили вены. Сатонака и Ханамура перестали бороться, заместо этого наблюдая за своим другом с плохо скрываемыми беспокойством и страхом. Маргарет сомкнула очи, после чего начала мурлыкать себе под нос какую-то мелодию, в то время как хозяин Бархатной комнаты в очередной раз просмаковал партию вина.       Музыка совершенно резко и внезапно переменила настроение в этой обители. Мелодия, ранее дышавшая космическим покоем и спокойствием стала дышать нотами странного беспокойства, напряжения, которые создавали атмосферу напряжения, словно бы натягивая канат между пропастью… чрез которою предстояло пройти.       Разум Наруками окончательно погрузился в раздумья, пытаясь лихорадочно связать обрывки всего, что он знал и помнил. Туман… туман… туман… в головах, вокруг, везде. Его очи словно бы наяву застала эта дымка, будто бы его душа и сознание оказались в другом месте, отличном от того, где пребывало тело.       Оно казалось бесконечным пространством, без цели, смысла и направления, всего лишь объединённое белой пеленой. Ты мог куда-то в нём идти, мог остаться на месте… разницы оно ровно никакой.       Ноги начала сами собою нести куда-то… куда не стал бы вести разум, руководствующийся логикой. И стали проноситься мимо образы, образы разные, но все объединённые общей тематикой: трупы, подвешенные самым невообразимым образом. Вот прошелестел рядом труп Сатонаки, у которой руки оказались связаны с ногами, покуда на лице отпечаталась безумная, почти что иступлённая гримаса. Доджима, похожий на висельника, ибо синюшный оттенок тела и галстук вместо петли смотрелись более чем красноречиво…       Всё появлялось и таяло в этом мороке… подобно сну…       «Смерти Ямано ведь сопутствовал этот… омерзительный туман! Кониши… она ведь умерла точно в такой же день!» — мысли, до сего момента пребывавшие в забытье начали сменяться в голове со стремительной скоростью. Оно ведь… с самого начала лежало на поверхности, верно?       Подросток поднял глаза, которые вновь стали ясными и светлыми. И в то мгновение, покуда мелодия возвращала себе привычное звучание и становилась вновь ровной и ясной… ему отчётливо увиделась и мёртвая девушка с чёрными власами, которую облепила стая воронья…       — Ну конечно же! — серебряновласый столь резко и громко подал голос, что его друзья вздрогнули и удивились, столь неожиданной реакции. Для него этот миг напоминал бросок в вечность… но для его товарищей то показалось всего лишь секундами апатии.       — Наруками… кун? — поднимаясь, осторожно вымолвила Чие, испытывая волнение и страх, ибо на лице у юноши читалось абсолютно нездоровое возбуждение.       «Что это было… только что?..» — серебряновласый перевёл взгляд на Игоря, который молчал и хитро улыбался, продолжая иссушать запасы спиртного…       — Так вот оно как… — медленно вымолвил юноша, обращаясь то ли к самому себе, то ли к товарищам, продолжая прокручивать пришедшее к нему озарение, дополнительно приложив правую ладонь ко лбу и глядя то ли в пол, то ли в никуда.       — Наруками? Может… эм… поделишься мыслями? — Ханамура аналогично оказался в стоячем положении, он подошёл к товарищу поближе и помахал перед ним ладонью, желая вызвать ответную реакцию. Тот сверкнул своими ясными и серыми глазами и изрёк:       — Она умрёт, когда Инабу заволочёт туман…       Когда подростки ушли, вновь погрузив комнату в тишину и покой, то Маргарет тихо сказала, явно обращаясь к карлику:       — Они поняли, как Вы думаете? – тот скрестил пальцы, после чего покачал головой и ответил:       — Только правило… и ничего более…       Чие молчала, но она была несколько разочарована и зла, о чём говорил её недовольный взгляд, который сверлил Юу, когда они подошли к выходу из ТВ-мира, спирали с человечками, которая всё так же загадочно обращалась вокруг своей оси.       — Скажи, Юу… — обратилась она к их «лидеру», несколько пожимая кулаками. Ханамура и Наруками остановились, после чего повернулись на неё, — Почему ты послушал этого… хрена с баклажанным носом? Он ведь мог нам наврать с три короба! А Юкико… — девушка потупила взор, — умрёт.       — Ну… меня тоже этот момент интересует, Юу… — аккуратно подал и Ёске свой голос, пусть и неуверенный. Серебряновласый прикрыл глаза, затем всё же ответил:       — Её спасение составляет область интересов Игоря. Он не будет нам лгать, — его товарищи переглянулись, после чего белобрысый вздохнул и широко развёл руки.       — А ежели нет? — резонный вопрос. Юу отвёл очи, словно бы в сомнении.       — Тогда нас всех ожидает её участь, — Сатонака громко фыркнула носом, и подошла к юноше, после чего скрестила руки на груди.       — А с какого чёрта вся эта компания будет нам помогать? Мы им что, дальние родственники?       — Нет, — он вновь взглянул на своих друзей, и чувствовалось от него некое сомнение, смешанное с противоположными чувствами: уверенностью и спокойствием… будто ему хотелось бы, чтобы это оказалось правдой, — мы пешки в игре этого карлика… и покуда мы действуем так, в соответствии с его желаниями… он будет нас поддерживать.       — Мы что, ему куклы?! — пространство прорезал возмущённый вопль пацанки, который оглушил всех. Правда, Ханамура успел прикрыть уши ладонями, что нельзя сказать о его напарнике, который сморщил лицо, поскольку в ушах пошёл противный шум.       — Не кричи так… — проскрипел Юу зубами, — но можно назвать это и так. Я ему доверяю… но только в рамках того, что мы ему нужны. Если перестанем… — глас подростка изменился и стал стальным, — он выкинет нас, как какой-то мусор. Церемониться не станет, не таков.       Чие затихла и поёжилась, в то время как Ёске громко сглотнул... однако его пытливость задала следующий логичный вопрос:       — Ну… если он нас держит для какой-то цели… неплохо бы знать, для чего, не думаете? Что скажешь… Наруками? — теперь уже серебряновласый пожал плечами, затем тихо сказал, словно бы извиняясь и признавая поражение:       — Этого… я не знаю.       Переживёт ли черновласая наследница рода Амаги эту ночь или нет? А если переживёт — то что с ней станется потом? Как вообще себя чувствует человек, попавший в подобную ситуацию? Если длинноносый карлик ведёт игру… то какова в ней цель? И есть в ней «другие» игроки? Всё это составляло множество вопросов, остающихся без ответа… а между делом компания вернулась в Джюнс.       И… что за видение посетило его тогда, в синем бархате? Эта работа Игоря? Или же что-то ещё?..       — Кстати, — неожиданно вымолвил Юу, когда они переступили границу миров, — Как ты оказалась по ту сторону, Чие? — та надула щёки и отвернулась, словно будучи полуобиженной, полусмущённой.       — Просто коснулась экрана… и оказалась тут. Ничего примечательного… — белобрысый потёр голову, затем с опаской посмотрел на ТВ-панель, которая всё так же, как и обычно стояла на прежнем месте.       — Но это не объясняет того момента, почему ты туда попала, Сатонака, абы кто не пройдёт, — Наруками усмехнулся и щёлкнул вслед пальцами, привлекая к себе внимание.       — А вы не догадываетесь? Игорь. Этому старику был очень выгоден такой ход, — от этого простого замечания парень и девушка оба замерли, точно поражённые громом от такой внезапной… но очевидной догадки. Однако, видимо, юноша с наушниками пошёл ещё дальше в своих суждениях, после чего перевёл… глаза, в которых читался форменный ужас.       — А может… и в первый раз… мы попали по его желанию… — сероглазый остался безмолвен, с ликом подобным камню, что будто бы подтверждало и уверяло Ёске в своей правоте… которая пугала даже больше, чем простая догадка.       — Мы что… всё это время плясали под его дудку?! — вскрикнула пацанка в ужасе, всплеснув руками. «А что, это не непонятно?» — мрачно подумал между тем сероглазый, помассировав виски.       С такой тяжёлой атмосферой… им пришлось направиться на выход, поскольку близился час закрытия гипермаркета, а народу в нём пока особо не уменьшалось, ибо были и такие личности, которые предпочитали закупаться и бродить по комплексу до последнего. А что? В нём всё необходимое, что может понадобиться обычному человеку на протяжении двенадцати и даже более часов… исключая возможность сна и принять душ. Эдакий город в городе.       Они начали спуск на лифте, попутно обсуждая план действия, ибо… пусть сегодня им пришлось и отступить, но лишь для того, чтобы вернуться и победить. Конечно, червячок сомнения грыз каждого из них… однако… нужно же мыслить позитивно, не так ли?       По словам девчушки выходило, что Инабу будет заливать вплоть до окончания золотой недели, пятого мая, четверг, после сего предсказывали два дня туманов. Соответственно… у них имелись два дня на то, перед тем, как будет слишком поздно что-либо сделать для спасения Амаги. Таким образом…       — Таким образом, я предлагаю завтрашний день посвятить подготовке, ибо если верить информации — у замка серьёзная оборона, — подвёл итог Наруками, выходя из лифта вместе со своими товарищами.       — То есть… как? — склонила голову девчушка, — Будем тренироваться? Я с этим вам могу помочь, народ… — хотела она сказать что-то ещё, но её оборвали тут же.       — Не в том плане… хотя… зови как хочешь. Но моё предложение куда шире этого: я предлагаю изучить возможности и силы наших «персон», дабы мы оказались подготовленными… а не как сегодня, — почему-то произнося окончание фразы, Юу сверлил взглядом Ханамуру, который виновато заулыбался. Сатонака подняла бровь вверх, пытаясь понять смысл этого жеста. Тем временем они вышли наружу, и их очам предстала писаная картина…       Адачи Тору что-то бормотал и кланялся, попутно пытаясь оттереть свой костюм, который почему-то оказался весь в земле и пыли, перед своим начальником, Доджимой-саном, лицо которого было по-настоящему пылающим, что создавало инфернальное ощущение, учитывая тот факт, что из его рта валил сигаретный дым. Тору что-то лепетал на тему того, что «на него напали инопланетяне в ярко-зелёном скафандре» и, наряду с чисткой костюма, держал лёд, приложенный к голове, где виднелась хорошенькая шишечка, если не сказать, что самая настоящая гематома.       — Сатонака… ответь честно, — перевёл тему разговора белобрысый, теперь уже коварно и подозрительно смотря на Чие, — Ты ведь за нами сегодня гналась? — та раскраснелась, после чего начала быстро бормотать, словно оправдываясь:       — Ну, да. Вы понимаете, я сегодня хотела с вами встретиться, ну, я прознала утром, что Юкико пропала, потом… — нередко увидишь, чтобы она говорила столь спутанно и куклясь.       — А потом ты подслушала наш разговор и тайком направилась за нами, по дороге вырубив его, — кивнул в сторону полицейских серебряновласый, подытоживая рассказ. Девчушка невинно улыбнулась, строя из себя саму невинность, после чего издала нервный смешок.       — Ну… вроде того! — почему-то в эту секунду парней пробрало холодом, а по спине побежали мурашки, Наруками невольно почесал грудь, которая ещё побаливала после того хука, а Ханамура аккуратно прикрыл руками причинное место. «Она МОЖЕТ быть опасной» — опасливо вкралась мысль в мозг к парням.       Когда все подошли к развилке, начиная откуда им предстояло расходиться, ребята приостановились, дабы окончательно согласовать планы на завтра.       — Итак… завтра, четвёртого мая, посещаем телевизор и готовимся к предстоящей битве, после чего, в день детей, начинаем штурм дворца Амаги, — лидер окинул всех взглядом, словно, желая удостовериться, что все его поняли. Ёске призадумался, затем хлопнул себя по лбу и чуть ли не выкрикнул:       — Мы же совсем забыли, народ! — его товарищи испуганно на него уставились, пытаясь сообразить что же именно, — мы ведь не дали название нашей операции по спасению Юкико! — лицо Сатонаки мгновенно скисло, и она начала почёсывать кулаки. Юу сохранил безмолвие и проигнорировал это… однако почему-то он был солидарен с мнением пацанки, причём на все сто процентов, хотя никто из них не обменялся даже жестом или знаком друг с другом. Вот что значит солидарность и понимание… — Пусть она будет зваться… ммм… — Девчушка начала разминать свои руки и ноги, которые отдавались пугающим лёгким хрустом, покуда серебряновласый угрожающе переложил биту на плечо… — О! Придумал! Как вам «Золотая Амаги»? А? Круто звучит?       Может автор сего «опуса» и светился позитивом и энтузиазмом… вот только того же нельзя сказать про тех двоих, которым только и осталось что дать ладонью по лицу. «Идиот».       Ханамуру же так и распирало от какого-то сознания своей неведомой и невидимой «крутости», ибо он выпятил груди и встал в горделивую позу.       — Пусть будет так, — спустя минуту ожидания наконец молвил Наруками. И, Чие пришлось с ним согласиться: иначе бы им точно пришлось простоять на этом перекрёстке до скончания веков, в попытках придумать никому не нужное именование операции…       Когда пришло время прощаться, то выяснилось, что Юу и Чие вполне себе по пути, ибо их дома находились пусть и на отдалении, но в одной части города, хотя их маршруты в школу не совсем пересекались. Так, парень с серебряными власами и янтароглазая девушка оказались вместе друг с другом… практически наедине… пусть и ненадолго.       Наруками и Сатонака спокойно шли по улицам закатной Инабы, которые казались нежно-розовыми, будучи залитыми светом солнца, которое одним своим краешком уже коснулось горизонта. Небо было пасмурным, однако… не до конца, словно бы говоря о том, что всё-таки ещё есть надежда. И пусть позади них надвигалась буря, но тот кусочек небосклона, в сторону которого они двигались, оставался прекрасным и чистым, являя сейчас собой радугу, поскольку цвета вверху выстроились правильно, но в то же время столь чудесно и причудливо…       Они молчали оба, поскольку ни один из них не знал, о чём завести диалог, да и тем более девчушка явно смущалась, причём её с головой выдавали розовые уши и немного участившееся дыхание. Ея взгляд несколько бегал, то скашиваясь на Юу, то на небо, то просто вперёд. Им попадались какие-то случайные прохожие, правда не очень много, изредка проезжали машины… возможно пройдёт ещё пара лет, и изоляция окончательно спадёт с этого тихого городишки, сделав его таким же провинциальным городом Японии, как и множество других, таких же городков, разбросанных по всей стране. Но может и нет, он так и останется стоять, подобно музейному экспонату, который слишком хрупок, чтобы к нему прикасаться, который должно оберегать и хранить в законсервированном состоянии. И эти два настроения бесшумно и неслышно боролись здесь, будучи не в состоянии восторжествовать друг над другом. Поэтому будущее Инабы находилось сейчас в неуверенных, неопытных, но юных и горячих руках поколения теперешних школьников. Именно они решат судьбу этого города… и ничего с тем не поделаешь.       Девушка хотела что-то сказать, уже повернулась на юношу, но покраснев ещё сильнее, чем прежде, живо отвернулась. Серебряновласый посмотрел на неё вопросительно, затем озвучил свои мысли:       — Если чего-то хочешь сказать, лучше говори, — пацанка тихо фыркнула и залилась краской, демонстративно отвернулась. Правда… спустя несколько мгновений робко и боязливо повернула головку обратно и практически бесшумно озвучила своё желание:       — Юу… можно я… — Наруками немного склонил голову набок, покуда та силилась озвучить то, что кипело и бурлило у неё внутри, — возьму тебя за руку? — он только незаметно улыбнулся в ответ, в мыслях рассуждая о том, что как же похожи порой все девушки. Даже такие грубые и мужественные.       — Конечно, — юноша кивнул, после чего его спутница очень осторожно и боязливо обвила его десницу, где-то по локоть. Теперь они действительно стали похожи на парня и девушку, что привело Чие к вершине смущения. Хотя… не сказать, что ей не было такое приятно…       Однако, когда они прошли так какое-то расстояние, та немного перестала стесняться и немного расслабилась. Издалека их пара смотрелась чуть нелепо, даже по-детски… но столь душевно и приятно, что на сердце оставалось ощущение теплоты и покоя.       — Юу… спасибо тебе, — тихо сказала она, несколько прижавшись к его руке, которая стала уже горячей.       — За что? — пусть, ему такое положение и доставляло определённый дискомфорт… но это было приятное неудобство. Юу немного поворотил голову, чтобы встретиться с ней глазами.       — За… всё. Знаешь, когда я была там, возле замка Юкико, я ощущала такой страх, которого никогда в жизни не испытывала… — Наруками остался безмолвен, заместо этого приобняв ту за талию рукой, которую она держала. Сатонака вздрогнула… но вскорости её тело расслабилось, хотя юноша и ощутил некий импульс, который она испытала от этого действия. — А потом, когда я ощутила, будто бы оказалась в бесконечном и безбрежном океане тьмы… меня оттуда вывел свет.       — Свет? — Чие подняла свои очи высоко-высоко, на небосклон, на котором постепенно становилось видным звёздное полотно. Но медленно, неспешно появлялись эти космические узоры…       — Да… знаешь, я не знаю и не могу представить… что именно это было… но моё сердце мне сказало, что я могу ему верить, что он выведет меня оттуда, из этого страшного-страшного места. Совсем как ты, Юу, — она говорила спокойно, не повышая или понижая голос, и он лился, струился, доставляя истинное удовольствие.       И это столь разительно отличалось от того, что она выказывала в обыденной жизни… будто совсем другой человек, а не та жадная и стервозная мегера, готовая растерзать всех и вся. Но и не стоило забывать, что это тоже часть её бесконечной и порой столь неоднозначной души…       Видимо место, в котором побывало её сознание, оказалось воистину настолько страшным, что девчушка начала против своей воли дрожать. Серебряновласый замедлил шаг, затем окончательно затормозил и резко прижал ту к себе.       — Нару… — только и смогла Чие пискнуть, но сопротивляться не стала. Они так и стояли какое-то время… вдруг та разрыдалась и зарылась носом в Наруками. «Сколько же она держала эти слёзы в себе?» — грустно подумал парень, своим сердцем чувствуя… её боль.       Он не знал откуда, или как… но их души разделяли эти страдания и ощущения надвое… Это чем-то напоминало тот момент с Нанако… но гораздо сильнее, глубже, острее… ибо не сравнить опыт ребёнка с опытом уже почти что взрослого человека… Чего же она натерпелась за эту жизнь, что эти капли жгли подобно раскалённому металлу или едкой кислоте?       Слёзы падали и падали, не желая останавливаться ни на мгновение. И казалось, что их самые сути сплелись воедино, столь горестно, но и чудесно ощущалось всё. Сколько стояли так они оба? Наверное, вечность. И их чувства говорили о том же…       Вот, движение восстановилось, а русовласая, которая, пожалуй, ещё никогда и никому не показывала себя столь хрупкой, нежной, ранимой и женственной, аккуратно обняла дорогого её человека, в глубине сердца мечтая о том, чтобы это мгновение длилось вечно. Однако… темнота уже вступала в свои полноценные права, а в глазах Чие появился какой-то огонёк.       — Юу… подожди, — Наруками вновь остановился, после чего та высвободилась. Она потупила взор, затем порылась в карманах и вытащила оттуда мобильный телефон. Юу прищурил одно око. — Ты ведь не знаешь историю, как мы с Юкико познакомились… хочешь услышать?       — Хочу, — сложно сказать почему, ибо слова слетели с его уст по самоей инерции, будто бы то было действительное желание его сердца… только вот ему действительно сейчас казалось интересным это услышать.       Девушка стала что-то щёлкать в телефоне, периодически расплываясь в улыбке или тихо хихикая. Она развернула экран его к юноше. На нём отображался снимок, на котором виднелась сама Чие, которая счастливо стиснула огромного пса с белой шерстью, но солидными коричневыми разводами на спине и голове. Пёсик же тоже казался довольным, со своим длинным высунутым языком, сидя на пятой точке. По размеру он был сопоставим со взрослым мужчиной, и посему на его фоне пацанка казалась совсем маленькой и хрупкой. Собака излучала собой добродушие и покой.       — Э?.. — по лицу юноши пробежало сначала удивление, которое быстро сменилось недоумением и растерянностью. Сатонака же приняла крайне довольный вид, будто бы радуясь произведённому эффекту.       — Благодаря ему мы с ней познакомились. Юкико нашла его где-то… а взять домой не могла. Вот бродила с ним возле берега реки. Я тогда совсем мелкая была… ну, резвилась тогда в том же месте… вот так и познакомились. Щенка взяла себе и вырастила… можно сказать, что это символ нашей с ней дружбы! — Наруками выслушал историю, заинтересованным лицом… но в конце внезапно прыснул, как-то даже не солидно. Девушка надулась на это.       — Что смешного? — серебряновласый пытался что-то ответить, но, как только он раскрывал рот, на него накатывала новая волна смеха, причём такая заразная… Сатонака невольно и от него заразилась, пусть и пыталась сопротивляться этому. Наконец, он успокоился.       — Извини… просто никогда не слышал подобной истории знакомства, — нашёл в себе силы признаться парень. И тут же добавил, чтобы Чие не подумала лишнего: — Но это чудесно. Я вам даже завидую.       Сатонака кивнула, после чего приняла вид говоривший о том, что она горда сама собой, такое самодовольство в ней виднелось. Но её взор резко ожесточился.       — Да… именно поэтому мы должны спасти её. Во что бы то ни стало.       — У нас всё получится, — серебряновласый сказал это, в общем-то для успокоения души и нервов… но получилось чересчур серьёзно и уверенно. Будто… так и будет.       Чие кинула на него взгляд… и её посетила такая же уверенность, которая приносила покой, наряду с желанием идти и двигаться вперёд.       — М… тогда пошли что ли! А то небо-то вон, уже совсем стемнело…       Что было чистейшей воды правдой.