Странные родители

      Закончился еще один учебный год в школе чародейства и волшебства — Хогвартс. Ученики сдали все положенные экзамены и со спокойной совестью могли отправляться домой. Сейчас начало июня, а в Шотландии уже очень тепло. В восьмиэтажном замке остались только профессора, не закончившие свои дела. В одном из многочисленных кабинетов сидят двое. Одна — это женщина пожилых лет, с темными, седеющими волосами, собранными в пучок. На носу примостились квадратные очки, а на голове у нее черная остроконечная шляпа под цвет ее темной мантии. Рядом с ней сидел человек намного ее моложе. Его лицо обрамляли черные сальные волосы, и если смотреть на него в профиль, то можно было увидеть крючковатый нос. — Ну, что же, Северус, поздравляю вас с победой, — сухо сказала женщина, отхлебывая глоточек из кружки с чаем. — Спасибо, профессор Макгонагалл, ваш факультет тоже когда-нибудь одержит победу, — усмехнулся мужчина. Суть в том, что ежегодно в школе избирается факультет на звание лучшего. Всего их в школе четыре: Гриффиндор, Рейвенкло, Хаффлпафф и Слизерин. После того, как в школу был принят молодой профессор Северус Снейп на должность зельевара и декана Слизерина, то дела факультета змей пошли в гору. И вот уже третий год подряд его факультет выигрывает кубок школы. — Непременно, Северус, непременно, — спокойно ответила женщина. До прихода зельевара ее факультет львов был лучшим, большой зал украшали красно-золотые флаги. Сама Минерва Макгонагалл здесь работает уже много лет — профессором Трансфигурации, которая была ее любимым предметом еще в юные годы. А также деканом Гриффиндора. Постепенно она стала заместителем директора, и хорошо справлялась с этой должностью. Но всё же ее расстраивал тот факт, что ее факультет не выиграл кубок по квиддичу, а ведь когда-то давно она пообещала себе, что ее факультет обыграет Слизерин.       Они так сидели и попивали чай, пока не раздался резкий звук. Открылось окно, и от неожиданности Минерва выронила кружку с громким: «Ой!». Она почти вытащила свою волшебную палочку, но ее более молодой коллега оказался проворнее и сразу починил кружку; «Репаро!». Минерва слабо улыбнулась в знак благодарности, и в ответ получила небольшой кивок головой.       Все это время они и не замечали маленького мальчика, примостившегося в темном углу комнаты. Но только эти люди казались ему не такими, как его родственники, они были другими. И в доказательство мыслей малыша мужчина, который ему показался слегка знакомым, стал делать странности. В глазах мальчика появилась некая радость, догадка. Эти люди такие же странные, как и он. Может это и есть его родители? Он сделал неуверенный шаг, но его, кажется, никто не заметил. Эти люди продолжают вести безмолвный разговор взглядами. Он подходит еще ближе, но его по-прежнему никто не замечает. Тогда он кладет свою маленькую ручку на коленку женщины: — Мама, — тихонько молвит он, заставляя женщину вздрогнуть. Также он делает и с мужчиной: кладет вторую ручку ему на колено: — Папа, — профессора в шоке смотрят на мальчика. Это было одно из самых удивительных зрелищ, хотя мужчине пришлось повидать много, также как и женщине. Им этот ребенок кажется смутно знакомым, хотя многочисленные шрамы и порезы не дают разглядеть его точного образа. Но Северусу кажутся уж слишком знакомыми глаза мальчика, зеленые, совсем как у нее… Он прорывается в сознание мальчика, и то, что он там видит, заставляет его глаза расшириться и посмотреть на мальчика с немым вопросом. Он был свидетелем насилия, но чтобы вот так с детьми… Никогда! Разглядеть лица профессор особо не смог: мальчик плохо помнил своих родителей, или кого — то там. А Минерва поглядывала на мальчика с некой опаской, ведь в Хогвартс нельзя трансгрессировать. Мальчик не глупый, заметил недоверчивые взгляды людей и расстроился: — Вы не мои родители? — также тихо спросил он, заглядывая в голубые глаза Минервы. На его глазах выступили слезы и градом покатились по щечкам. И у нее самой глаза заслезились: это было очень трогательно, мальчик вызывал у нее умиление, хотя дети всегда казались для нее одинаковыми, а этот был каким-то особенным. Посмотрев на Северуса, она поняла, что его переполняют похожие чувства. — Мы… твои родители, — промямлила она, теряя былую собранность. Мальчик благодарно улыбнулся и сильнее сжал коленку Минервы. Она улыбнулась и провела ладонью по его щеке, отчего мальчик слегка сморщился. Она в недоумении посмотрела на него и убрала руку. Северус также смотрел с легким недоумением, видимо, он еще не до конца понял заявление Минервы насчет того, что они его родители. И только когда она вгляделась в лицо мальчика в полумраке, она заметила, что в правой щечке застрял осколок. Она аккуратно взялась пальцами за край и вытащила застрявший кусочек. Мальчик снова поморщился, при этом ойкнув. — Так, малыш, как тебя зовут? — спросила женщина, сажая мальчика себе на колени. На что он только слегка пожал плечами. — Ну, сколько тебе лет? — он оттопырил пальчики и загнул четыре из них. Она обреченно вздохнула и посмотрела на Северуса. Тот, как завороженный смотрел на малыша, когда тот также с неким любопытством осматривал его. И все-таки он казался ему знакомым. — Как вы думаете, откуда он? — Он точно не из семьи волшебников. Из его мыслей я увидел очень агрессивных маглов. Видимо, его ро… сожители не принимали его способности и потому избивали. Но все же остается загадкой, как он попал к нам? — Это и для меня остается загадкой. Но его нельзя отправлять туда. Видели, как он реагирует на упоминание своего прежнего места жительства? Я считаю, что его нужно оставить у нас, — как-то жизнерадостно проинформировала зельевара Минерва. Как и любой женщине, ей хотелось о ком-то заботиться, оберегать. Все-таки материнский инстинкт присутствовал. А этот малыш уж больно ей понравился, да и сам лед тронулся на таком заветном слове как «мама». — То есть, вы хотите сказать, что этот мальчик остается здесь? И вы еще хотите, чтобы мы были его «родителями»? — приподняв брови, осведомился Северус. Этот мальчик его одновременно отталкивал своим внешним видом, но и притягивал взглядом своих больших зеленых глаз. — А вы что-то имеете против? — спросила Минерва. — Но если министерство не разрешит нам этого сделать, и мальчика вернут обратно, вас не будет грызть совесть из-за того, что вы дали мальчику ложную надежду? — Но я все же надеюсь, что нам позволят, Северус. — Как знаете, — бросил Северус, направляясь к выходу. Но его остановило следующее: — Папа, ты уходишь от меня? — спросил малыш, спрыгивая с коленок «мамы». Зельевару было тяжело смотреть на этого мальчика, он у него ассоциировался со своим детством. Отец часто применял насилие к нему и матери, Северус также носил старую потертую одежду, которая была всегда на размер больше. — Нет, что ты, я пошел зажечь свечу, чтобы было светлее, — выкрутился мужчина. Он решил, что не может вот так расстраивать ни в чем неповинного мальчика, который просто хочет жить со своими родителями. В доказательство своих слов он развернулся обратно к выходу, только теперь, чтобы зажечь свечи, как и говорил. Он резко остановился и взмахнул палочкой, как вдруг в него врезался малыш. Северус подхватил его на руки и направился к выходу из кабинета. — Минерва, его надо в больничное крыло сводить. — Да-да, пойдемте, — ответила женщина и пошла к выходу.        В коридорах было прохладно, поэтому мальчик сильнее прижался к зельевару. Для малыша этот день стал чуть ли не самым лучшим в жизни. Он встретил своих родителей и был уверен, что это точно они. Ведь они такие же странные, как и он, и их лица ему кажутся смутно знакомыми.       Для Минервы этот малыш может стать началом новой жизни. После смерти мужа ее дни больше не кажутся такими светлыми как раньше, они теперь одинаковые, серые и обыденные. Этот мальчик кажется ей особенным, сам Мерлин послал его к ней.       До больничного крыла они дошли в молчании. Мальчика очень удивляли движущиеся картины, и вообще вся эта обстановка была ему непривычна. — Поппи, нам нужна твоя помощь, — сказала «мама», входя в медицинское крыло. Из маленькой дверцы им навстречу вышла женщина средних лет. Ее взгляд был серьезным, но она казалась мальчику не такой строгой. — А кто это у нас такой? — улыбаясь, спросила она, подходя к профессорам. — Я тебе потом все объясню, хорошо? — спросила Минерва, на что получила удовлетворительный кивок. Северус опустил мальчика на землю и отошел в сторону. Медсестра присела на корточки и начала водить по худенькому телу палочкой. Через пару минут она вынесла свой вердикт: — У мальчика небольшое сотрясение мозга и несколько гематом в области живота. Многочисленные порезы я смогу залечить, но в некоторых местах останутся шрамы. Вы идите обратно, а я когда закончу — его к вам приведу. Вы где будете? — Мы в кабинете отдыха на втором этаже, — ответила Минерва, направляясь к выходу вместе с Северусом.       До учительской они дошли в таком же молчании, как шли до больничного крыла. Уже в кабинете, когда каждый сидел в кресле, у них завязалось подобие разговора: — Вам не кажется этот мальчик знакомым? — спросила женщина. «Особенно глаза», — подумал Северус, но в ответ только утвердительно кивнул. — Думаю Альбус нам поможет с министерством, — на что снова получила лишь кивок. До прихода мальчика они просидели в молчании. — Можно к вам? — в дверь просунулась голова медсестры, которая вела за собой мальчика, в руках у него был кусочек лакричной конфетки. — Мама, представляешь, сколько у мадам Помфри всяких странностей, — радостно начал мальчик, залезая на колени женщины. На лице медсестры застыл немой вопрос, но кивком головы Минерва объяснила: «Потом». Одной из особенностей медсестры было то, что она не задавала лишних вопросов. Вот и сейчас она кивнула на прощание и вышла.       А мальчик тем временем рассказывал, сколько удивительных вещей он увидел у мадам Помфри: и всякие разноцветные колбочки, и интересные фокусы видел. Они оба были так увлечены разговором, что не заметили, как ушел Северус. — А еще она пускала разноцветные иско-о-о-рки, — зевая, произнес мальчик. — Так, кому-то пора спать. Сейчас искупаешься, и ляжем, — сказала «мама», вставая с кресла и беря за руку мальчика, направляясь к выходу. — А мыльные пузыри будут? — с надеждой спросил мальчик. — Будут, любого цвета.       Кабинет трансфигурации находился на первом этаже. Когда они вошли туда, перед взором мальчика предстала просторная комната с большим количеством парт и двумя досками. Любопытство вызывали многочисленные предметы, находившиеся в комнате: спички, подушки и даже животные. А уже за одной из досок находится дверца, которая ведет в покои профессорши. Это была не большая, но весьма уютная комната для одного человека. Небольшая кровать, деревянный стол и стул, а в углу стоял платяной шкаф. — Ты иди в ванную, я скоро приду, — сказала она, снимая свою темную шляпу. Малыш кивнул и направился в ванную.       Сама комната была небольшой, а в центре стояла белоснежная ванная. Он подошел к ней и покрутил пару краников, предварительно убедившись, что затычка вставлена. Водичка быстро набиралась, а вместе с ней ванную наполняла разноцветная пена. Когда вода набралась чуть больше половины, мальчик закрутил краники обратно. Сняв с себя грязную одежду, он положил ее на пол рядом с ванной, не зная, куда ее деть. Вода была такой теплой, что мальчику было непривычно, но он быстро освоился и начал бултыхать воду и играть с пеной. На краю ванной, в мыльнице, лежал небольшой кусочек мыла. Он уже инстинктивно потянулся к нему, когда его остановил удивленный возглас женщины: — Ты что делаешь? — она уже переоделась и сейчас на ней была длинная ночная рубашка. -Я хотел уже начать купаться. — А ты разве не голову сначала моешь? — Ну, я вот и собирался, — вызывая удивление «мамы» ответил мальчик. — Так, давай сейчас я тебя искупаю, — сказала она, направляясь к полочке с мыльными принадлежностями. Взяв небольшой пузырек шампуня с запахом кокоса, она подошла обратно к малышу. — Сейчас помоем голову. Закрывай глаза, — скомандовала женщина, наливая себе струйку шампуня на ладонь. Мальчик покорно закрыл глаза. Она потихоньку начала массировать голову малыша. Ей было в какой-то мере приятно вот так просто о ком-то заботиться. Быть для кого-то дорогим человеком. Когда она закончила мыть голову, то начала потихоньку смывать с нее пену. Мальчик еще сильнее зажмурился, вызывая умиление со стороны Минервы. До конца смыв пену, она провела по его щеке с нежностью, убирая прилипшие волосы. И не заметила примостившийся на лбу шрам в виде молнии.       Когда мальчик был вымыт, она завернула его в полотенце и взяла на руки, унося в комнату. Там уже стояла трансфигурированая небольшая кроватка, а на стуле лежали новые брючки и футболка вместе с простенькой майкой для сна. Досуха высушив мальчика палочкой, Минерва начала укладывать его спать. — А я всегда знал, что вы вернетесь за мной! Я верил, что вы не бросите меня! — искренне воскликнул малыш, залезая под теплое одеяло, — Спокойной ночи, мама! — Спокойной ночи… сынок, — поцеловала его в лоб «мама», задумываясь о том, что у мальчика даже нет имени. Ничего, завтра придумают.       И впервые за долгое время, малыш спал крепким сном, зная, что родные рядом. А для профессоров — это был шанс начать новую жизнь.