Нарисуй меня настоящим

- ...И что это значит? Зо’ор удивлённо рассматривал выдранный из тетради в клетку смятый листок. На бумаге простым карандашом был изображён человек, удирающей от тэйлонца, целящегося в него из охотничьего ружья. В человеке на рисунке без напряга можно было узнать агента Сандовала. С идентификацией тэйлонца Зо’ор затруднился, поскольку тот был нарисован довольно схематично. Но то, что действо происходило в коридоре корабля-Носителя, догадаться было несложно. Сандовал стоял рядом и молча рассматривал пол, по-видимому, не желая давать объяснения. Но вот его желания в данный момент как раз и не учитывались. - Мне повторить свой вопрос, агент Сандовал? - спокойно поинтересовался Зо’ор. От его тона веяло кладбищенским холодом. Сандовал сглотнул и почти с вызовом взглянул в голубые глаза своего начальника. - Это нарисовала девушка, задержанная с туристической группой из Украины волонтёрами. Мне поступили сведения, что несколько туристов могут быть связаны с Сопротивлением, - монотонным голосом доложил агент. - Группа содержится в изоляционном отсеке до выяснения... - Вы считаете, что Сопротивление решило бороться с нами при помощи таких вот карикатур? - в голосе Главы Синода отчётливо слышалась насмешка. - Нет, - нахмурился Сандовал. - Я так понимаю, что у автора этого рисунка претензии конкретно ко мне. Мисс Российцева настаивала на том, чтобы ей вернули её вещи. Я, естественно, такого разрешения не дал... - Полагаю, она решила отомстить Вам? - насмешки в голосе Зо’ора ощутимо прибавилось. - Весьма нетривиальный способ мести, надо признать... Что ж, я думаю, мне стоит лично познакомиться с такой талантливой художницей. Проведите меня к ней. Сандовал молча кивнул и перевёл взгляд на рисунок, отобранный у него подкравшимся тэйлонцем пять минут назад. Зо’ор правильно понял желание агента избавиться от обидной карикатуры, самодовольно ухмыльнулся и аккуратно расправил мятый листочек. - Думаю, эту замечательную картинку я оставлю у себя. Должен признать, что выраженная здесь идея кажется мне весьма привлекательной... Иногда. Сандовал мысленно выругался. *** Когда Зо’ор, сопровождаемый своим Защитником, вошёл в изоляционный отсек, где в маленьких камерах, отгороженных виртуальным стеклом, содержались захваченные туристы, Юлька лежала на полу, раскидав длинные ноги, и сосредоточенно водила карандашом по бумаге. Соседи по камере любезно освободили ей пространство для творчества ради ещё одного прикольного шаржа. Рисунок, изображавший «охоту на Сандаля», вызвал бурю веселья не только у пленённых соотечественников, но и у охранявших их волонтёров. Особенно хорошо получилась перекошенная ужасом физиономия агента с выпученными и совсем не азиатскими глазами. Жаль, что сам агент такой портрет не оценил и долго ругал Юльку на английском языке. Иностранными языками юная художница владела на уровне школьной программы, но в долгу не осталась, обложив обидчика сложносоставной многоэтажной словесной конструкцией на русско-украинском суржике. Агент Санодовал русским тоже не владел, но понял, что подвергся оскорблению, услышав знакомое многим американцам слово «durak». После чего он забрал основательно измятый рисунок и попытался покинуть изолятор, пообещав, что нахальная девчонка не только не получит свои вещи, но и останется на тэйлонской «посудине» в качестве подопытного материала. Тут уже авторитетное мнение об агентской ориентации и его интимных отношениях с кораблём и обитающими на нём инопланетянами принялись излагать все туристы. А поскольку среди простого рабочего люда, решившего в кои-то веки взглянуть на забугорное «звездато-полосатое» житьё-бытьё, имелся и переводчик... В общем, агент Сандовал настолько озадачился выданными ему «инструкциями», что ушёл не оглядываясь, забыв забрать у девушки припрятанные в карманах ветровки тетрадку и карандаш. Юлька настолько увлеклась процессом рисования, что даже не обратила внимания, как притихли переговаривающиеся и похихикивающие земляки. Только когда в полуметре от её лица материализовались чьи-то ноги, обутые в синие боты на офигительно высокой платформе, она соизволила оторваться от тетради и недовольно рявкнула: - Отскочи на пол-лаптя! Весь свет загораживаешь! Ноги отступили на шаг и противным голосом сказали: - Как я понимаю, вы и есть та самая художница, воплотившая в рисунке мою давнюю, но, к сожалению, неосуществимую, в ближайшем будущем, мечту? - Эк, завернул, - поморщилась Юлька, с лёгкой завистью рассматривая стильные боты и прикидывая, где такие же достать. - Мужчина, вы такой умный!.. Вам череп не жмёт? - Я не мужчина. И у меня нет черепа, - с мягкой угрозой поправил голос. - Блондинка, что ли?! - удивилась Юлька. - Нет... Послушайте, - голос стал раздражённым, - может, всё-таки изволите подняться и посмотреть мне в глаза? Вообще-то Юлька и так собиралась вставать с пола, поэтому спорить не стала и легко вскочила на ноги. Взгляд карих глаз упёрся в широкую грудь, обтянутую синим блестящим комбинезоном. Юля задрала подбородок и с живейшим интересом заглянула в голубые глаза Главы Синода. - Ух ты!.. Клёво!.. - Юлька восторженно пискнула и сделала попытку пощупать Зо’ора за нос. - Что вы себе позволяете?! - возмутился тэйлонец, отступая ещё на шаг от чокнутой художницы. - Немедленно прекратите! - Ладно, - легко согласилась девушка, пряча руки за спину. - Извините, просто я никогда не видела живого инопланетянина. - Из вашего оправдания можно сделать вывод, что мёртвых инопланетян вы видите ежедневно? - съехидничал Глава Синода. Юлька хихикнула. То, что Зо’ор пытался шутить, обнадёживало и позволяло надеяться на снисхождение с его стороны. Это значило, что ставить опыты на девушке, может быть, не будут, а отпустят домой вместе с остальными туристами. - Э... Зо’ор, да? - художница решила порасспрашивать пришельца, раз уж он в хорошем настроении. - А за что нашу группу ваши волонтёры замели? Зо’ор моргнул, осмысливая вопрос. Разговаривал он с девушкой на русском, который знал довольно неплохо. Но всё-таки не настолько хорошо, чтобы понимать всевозможные жаргонизмы и метафоры, которыми изобиловал этот язык. В бытность свою Сподвижником ООН, Зо’ор, беседуя с русскими и их соседями, часто терял нить разговора, а порой и вовсе не понимал, о чём речь. А однажды, став случайным свидетелем выяснения отношений между представителями России и Украины, вообще не понял ни слова, кроме известного Сандовалу «durak» и кое-каких предлогов и междометий. Наконец Глава Синода пришёл к выводу, что девушка хочет узнать, за что задержали туристов. Выдержав паузу, он чуть склонил голову и повёл ладонью в сторону мнущегося неподалёку агента. - Агенту Сандовалу доложили, что в вашей туристической группе имеются тайные члены Сопротивления, - с достоинством ответил он. - Глупости! - возмутилась Юлька. - Здесь все Симферопольские! А половина - вообще мои знакомые! Ваш хитроседалищный агент лоханулся!.. - Что сделал? - прищурившись, уточнил Зо’ор. - Ошибся, - поправилась Юлька. - А может, ему нарочно дезу слили, чтобы отвлечь от чего-то... Высказанная девушкой мысль показалась тэйлонцу приемлемой. Он развернулся к своему Защитнику и сверкнул глазами. - Агент Сандовал! Мисс... Российцева утверждает, что среди задержанных вашими подчинёнными людей нет нелояльных к Сподвижникам. Она считает, что полученная вами информация может быть заведомо ложной и являться отвлекающим манёвром. Что вы на это скажете? Сандовал гневно сжал кулаки, но вслух ответил: - Я немедленно проверю эту версию. - Проверьте, - благосклонно кивнул Зо’ор. - А заодно распорядитесь, чтобы мисс Российцевой вернули её вещи. Мы будем ждать в моих покоях. Зо’ор повернулся к Юльке и смерил девушку заинтересованным взглядом. - Как только подтвердится, что сторонников Сопротивления среди ваших соотечественников нет, все вы сможете покинуть корабль и вернуться домой. Я распоряжусь, чтобы вашу группу доставили, куда вы захотите. - Спасибо, - кивнула Юлька, отметив, что туристы заметно оживились. - Мисс Российцева, - продолжил тем временем Зо’ор, - дабы скрасить время ожидания, вы не могли бы пока ознакомить меня со своим... хм... творчеством? - Хотите научиться рисовать? - довольно улыбнулась художница, с готовностью подхватывая с пола карандаш и тетрадку. - Не думаю, что я склонен к данному виду искусства, - с сомнением протянул Глава Синода. - Я принадлежу к дипломатической касте... - Так и я не всю жизнь краски мешала! - фыркнула Юлька. - А рисовать научить можно кого угодно - хоть слона, хоть обезьяну - было бы желание!.. Зо’ору не понравилось, что его сравнили с представителями земной фауны. Что, у него, в самом деле, меньше способностей, чем у какой-то шимпанзе?! - Хорошо, - дёрнул пальцами Глава Синода, - я над этим подумаю. Продолжим этот разговор в моих покоях. Туда же вам доставят ваши вещи. Следуйте за мной. Юлька пожала плечами и послушно потопала за высоким тэйлонцем, провожаемая дружественными напутствиями, типа «ни пуха, ни пера» и «с Богом», своих земляков. - Мисс Российцева?.. - Юлия. - Хорошо, Иул’ли, а что вы имели в виду, когда назвали агента Сандовала самым хитроседалищным? *** Зо’ор уже полтора часа чувствовал себя, если не «выпуклым» дураком, то дураком «в перспективе». Во-первых, Юлька наотрез отказалась занять какую-нибудь должность при Сподвижниках, сославшись на то, что вряд ли все, с кем ей придётся работать, смогут выучить русский язык. А в ответ на разумное предложение подучить английский, она поморщилась, зевнула и честно призналась, что ей лень. Во-вторых, как только они оказались в покоях Главы Синода и девушке принесли её вещи, она бесцеремонно уселась на подлокотник Зо’орова кресла, вручила ему карандаш с тетрадкой и принялась пытать страшными и непонятными словами. Тэйлонец честно пытался нарисовать дрона, подвернувшегося в качестве натурщика, но у него получались какие-то детские каракули из разряда «палка-палка-огуречик». Наконец бедный Глава Синода не выдержал: - Иул’ли! Я признаю, что конкретно вам все эти ваши термины понятны. Но я-то не учился в Симферополе на художника-оформителя! И я не понимаю, что вы пытаетесь до меня донести! Что означает весь этот набор звуков??? - А, это просто любимые фразочки наших преподов, - непринуждённо повела плечиком Юлька и поправила пальчиком очки. - «Не в характере» - значит, что общий характер формы, которую ты рисуешь, не совпадает с тем, что есть. Например, этот волонтёр недостаточно пузатый или недостаточно сплющенный... «Конструктивно» - это значит, надо строить форму от общего к частному и большими плоскостями, сущее проклятье, если честно - я в жизни не видела на круглом объекте никаких плоскостей, но надо их искать. «Построение» - это когда сначала выверяешь пропорции и отмечаешь, где именно должна находиться та или иная форма по отношению к остальным. "На нас выходит" - ну, это когда уже начинается штриховка, и на участках формы, которые на переднем плане, нужно контраст больше класть, чтобы они "вперед выходили", т.е. смотрелись более выпуклыми, что ли... «Начинай в цвете» - это когда уже все отрисуешь и можно браться за краски. А «обратная перспектива»... блин, даже не знаю, как объяснить, чтобы без терминов КЛП... Короче, это когда предметы, находящиеся дальше, нарисованы крупнее, чем те, что ближе, так канонические иконы рисуются... Понял хоть что-нибудь? - Ээээээ?.. - Понятно. Ладно, начнём с малого. Отпускай волонтёра, будем Землю рисовать, - Юлька ткнула пальцем в панорамное окно, за которым плыла голубая планета. - Это называется «с малого»?! - Зо’ор офигело уставился на родину человечества. - Ну, я думаю, что круг ты осилишь, - художница ободряюще похлопала Зо’ора по плечу. - А там можно и на что-то сложнее переключится... Да вот на твоё кресло, хотя бы! Зо’ор с сомнением оглядел свой «трон» и впервые в жизни поразился сложности и гениальности этой хитрой конструкции. Следующие полтора часа были заняты сосредоточенным скрипом карандаша и ластика по бумаге. Глава Синода проявил неожиданное упрямство и всё-таки нарисовал Землю, предварительно протерев до дыр пять листов. Демонстрируя Юльке результат своих трудов, Зо’ор напряжённо наблюдал за реакцией девушки. А получив одобрительный кивок, ощутил такой прилив гордости какого не испытывал даже в момент своей первой политической победы над Т’таном. И, кстати говоря, о Военном Министре!.. Войдя в покои Главы Синода, генерал Т’тан удивлённо замер, наблюдая за странной парочкой. - Зо’ор? Что это значит?! - возмущённо поинтересовался военный, сверля взглядом сидящую на подлокотнике кресла девушку. Девушку гневный взгляд генерала нисколько не смутил. Наоборот, она принялась разглядывать вошедшего таким пристальным взглядом, что смутился сам Министр. - А, Т’тан... - Зо’ор, казалось, только сейчас обратил внимание, что в помещении есть ещё и кто-то третий. - Говори, чего тебе надо и уходи. Я сейчас занят. - И чем же ты занят? - в голосе генерала было столько ядовитого ехидства, что хватило бы травануть целый волонтёрский взвод. Глава Синода оторвал взгляд от своего первого в жизни рисунка и невозмутимо взмахнул рукой. - Я учусь рисовать. Глаза Тана полезли на лоб, а на лице проступила голубоватая паутинка энергоматрицы. - Что?! - ошалел Военный Министр. - Он рисовать учится, - подала голос девчонка на подлокотнике. - И, кстати сказать, у него неплохо получается. Хотите посмотреть? - Нет! - рявкнул Т’тан, резко развернулся на пятках и рванул к выходу. Дождавшись, когда за незваным гостем закроется мембрана, Зо’ор улыбнулся, от чего моментально стал похож на довольного жизнью и успешной шалостью ребёнка. Это не ускользнуло от внимательного цепкого взгляда Юльки и художница с удивлением поняла, что перед ней совсем ещё молоденький инопланетянин. Умом она понимала, что эта теория не выдерживает никакой критики, но в душе почему-то поселилось странная уверенность в «подростковости» Главы Синода. - Иул’ли, - протянул имя художницы на тэйлонский манер Зо’ор, - ты недавно говорила, что в жизни не видела на круглом объекте никаких плоскостей?.. - Ну, да... - удивлённо посмотрела на довольного тэйлонца Юлька. - А я вот только что увидел на плоском объекте довольно большую округлость... - с нарочитой задумчивостью поднял глаза к потолку Зо’ор. - Ты это что, про того тэйлонца с ленточкой говоришь? - решила уточнить девушка. - Да, - кивнул Зо’ор, - именно! Точнее - про его вид сзади. - Хм... - расплылась в пакостливой улыбочке Юлька и выхватила у Зо’ора из пальцев тетрадь и карандаш. - А ведь это идея!.. Через десять минут Глава Синода, блаженно улыбаясь, аккуратно свернул трубочкой и спрятал в секретном отделении в подлокотнике своего кресла ещё один шарж. На рисунке был изображён субтильный генерал, выгибающийся под невероятным углом, чтобы рассмотреть свой «вид сзади». Пониже спины у Военного Министра болталась табличка с надписью: «Внимание!!! Занос 1 метр». Ещё на табличке был нарисован маленький симпатичный троллейбус с «гармошкой», старательно виляющий задом... *** Да’ан удивлённо хлопал глазами, глядя в инфопоток на уже полчаса разоряющегося Военного Министра. Т’тан никогда ещё не был таким злым и перевозбуждённым. Он трещал как сорока уже минут десять и Североамериканский Сподвижник давно бросил попытки вставить хотя бы слово. - ...И я буду настаивать на том, чтобы ты, наконец, прекратил эти издевательства!!! - закончил свою пламенную речь генерал и Да’ан недоумённо захлопал глазами. - Прости, Т’тан, но мне, откровенно говоря, непонятна причина столь сильного возмущения. Ты не мог бы коротко и ясно сказать мне, что именно натворил Зо’ор? - Он!.. Он притащил к себе в покои какую-то человеческую самку! Ты не представляешь, чем они там занимались, когда я вошёл! - Чем??? - глаза бедного Да’ана полезли на лоб. Лиам, который в это время сидел за своим рабочим столом, согнулся пополам, борясь с приступом сильнейшего хохота, и с размаху долбанулся лбом о столешницу. - Что это было? - вздрогнул Т’тан, услышав грохот. - Не отступай от темы, Т’тан! - неожиданно заорал Да’ан, вцепившись в подлокотники. - Говори, ЧЕМ ОНИ ЗАНИМАЛИСЬ??? - Они рисовали! - с трагическим пафосом в голосе воскликнул генерал. - Хахахахахааааа!!! «БУМ!» - снова не выдержал Кинкейд, заработав ещё одну шишку на лбу. - Т’тан, - тихо произнёс Да’ан, прикрывая глаза и откидываясь в кресле, - я никогда бы не подумал, что скажу это, но... Следующие пять минут копилка знаний майора Лиама Кинкейда стремительно пополнялась новыми выражениями на Юноа. Правда, Лиам не был уверен в том, что ему в его возрасте вообще стоит их знать. *** Юлька задумчиво скомкала последний листок и со вздохом объявила: - Всё, кина не будет - электричество кончилось! - Что?.. - Зо’ор озадаченно наклонил голову. - Это что, опять какие-то твои художественные термины? Объясни. - Да никакие это не термины, - отмахнулась Юля и выразительно обвела рукой закиданный скомканными бумажками пол. - У нас бумага закончилась! Больше рисовать не на чем!.. Разве что на стенах... Хм... А ведь это идея! Зоор, как ты смотришь на то, чтобы нарисовать на стенах какой-нибудь пейзаж? - А так можно? - оживился Зо’ор и оценивающим взглядом обвёл пустое помещение. - Я бы сказала «не мона, а нуна», - хмыкнула художница. - Только мне нужны краски в баллонах... Два... нет, три ящика. Я покажу тебе, что такое граффити!.. У меня проснулось вдохновение! - Очень хорошо, - серьёзно кивнул Зо’ор и взмахнул рукой, активируя инфопоток. - Агент Сандовал, я хочу, чтобы вы доставили в мои покои всё, что потребует мисс Российцева. - Но я не понимаю по-русски!.. - попытался отнекаться агент. - Я вам переведу, - неожиданно благодушно усмехнулся Глава Синода. *** Когда Да’ан устал ругаться, он отключил инфопоток с плавающей в нём изумлённо физиономией генерала, и нервно сжал подлокотники кресла. - Э... Да’ан? - Лиам с трудом подавил улыбку и смахнул набежавшие слёзы. - Я правильно понял? Зо’ор учится рисовать? - Да, Лиам, - хмуро кивнул Сподвижник, - и это очень плохо. - Почему? - удивлённо сморщил лоб майор. - Что плохого с таком увлечении? Это же всего лишь безобидное хобби... - Ты не понимаешь, Лиам! - резко взмахнул ладонью Да’ан. - Тэйлонцы не увлекаются! Мы не размениваемся на, как ты выразился, безобидные хобби. Если тэйлон начинает заниматься каким-то делом, он отдаёт себя ему целиком! Без остатка. Если Зо’ор всерьёз увлечётся искусством, он может отказаться от политики и сменить касту!.. - Ну и отлично, - пожал плечами Лиам. - Будет рисовать, а политику оставит на тебя... - Лиам!.. - Да’ан так разнервничался, что замахал на своего Защитника руками. - Возглавлять Синод может только представитель дипломатической, в крайнем случае военной, касты! Но никак не художник! Если Зо’ор сменит касту, место Главы Синода займу либо я, либо генерал Т’тан. А, учитывая, что мои позиции на политическом поприще оставляют желать лучшего, с огромной долей вероятности можно утверждать, что я проиграю... И тогда всё человечество ждёт весьма незавидная участь. Ты ведь знаешь, как Военный Министр относится к людям?.. - Да уж, - согласно кивнул Кинкейд, сообразив, наконец, во что может вылиться «невинное хобби» Зо’ора, - влипли мы по-крупному. И чего теперь делать? - Я собираюсь отправиться на Носитель и убедить Зо’ора не принимать скоропалительных решений, - поднялся со своего кресла Североамериканский Сподвижник. - Я уверен, что он прислушается!.. - О’кей, Да’ан, я с тобой, - поспешно выбрался из-за стола Кинкейд и, потирая ушибленный лоб, последовал за своим шефом. *** Как ни странно, но Зо’ора майор Кинкейд и Североамериканский Сподвижник обнаружили на мостике управления. Глава Синода сидел в своём кресле и благодушно ухмылялся, вертя в руках мятый тетрадный листочек. Вокруг кресла нарезал круги генерал Т’тан, и злобно шипел при этом, чем живо напомнил Лиаму игрушечный паровозик... Немного поодаль стоял грустный агент Сандовал. Было немного странно видеть обычно аккуратного и прилизанного агента взлохмаченным и с ног до головы заляпанным разноцветными красками. - Что тут происходит? - в который раз удивлённо захлопал глазами Североамериканский Сподвижник. - Да’ан, скажи ему, чтобы он отдал!.. - воскликнул Т’тан и подпрыгнул, безуспешно попытавшись выхватить у Зо’ора непонятный листок. - Ещё чего? - фыркнул Глава Синода. - Это теперь культурное достояние. Твой портрет, Т’тан, займёт достойное место в Архиве Искусств Тэйлона. Я лично позабочусь о том, чтобы его выставили на почётное место. - Ты не посмеешь!!! - опять подпрыгнул генерал, чем вверг Да’ана в немалый шок. - Да в чём дело?! - возмутился Сподвижник. - Зо’ор, объясни мне, пожалуйста, ты решил сменить касту? Или Т’тан, как обычно, преувеличил значимость происшествия?.. - Не совсем, Да’ан, - неожиданно тихим, но серьёзным голосом сказал Зо’ор. - Я тебе объясню... Идём со мной. Зо’ор поднялся с кресла и в этот момент Т’тан, изловчившись, выхватил у него листок и изорвал его на мелкие клочки, злобненько ухмыляюсь. Зо’ор лишь безразлично пожал плечами и покинул мостик в сопровождении Да’ана. - Зо’ор, - тихо позвал Да’ан, когда они отошли на достаточное расстояние, - могу ли я спросить, что за листок так жаждал заполучить Т’тан? Это какой-то компромат? - Это всего лишь карикатура, - отмахнулся Глава Синода. - Её нарисовала девушка, которая учила меня... Художница. - Где же она сейчас? - Да’ан удивлённо заметил, что голос у Зо’ора был непривычно спокойным и даже... печальным? - Я распорядился, чтобы её доставили в гостиницу, где она остановилась, - ответил Зо’ор. - С ней всё хорошо? - настороженно уточнил Да’ан. - Разумеется, - Зо’ор покосился на родителя. - Ты считаешь, что я не способен быть благодарным? - Нет!.. - начал Да’ан, и осёкся. - Но... за что? - За то, что она нарисовала меня, - тихо произнёс Зо’ор. - Нарисовала настоящим... В молчании они дошли до личных покоев Зо’ора и остановились около входной мембраны. - О чём ты говоришь? - не выдержал тягостного молчания Да’ан. Зо’ор загадочно улыбнулся и взмахнул рукой, открывая дверь. - Я действительно подумывал о том, чтобы сменить касту, - заговорил Зо’ор, входя в комнату, - какое-то время я действительно верил, что смогу стать художником, но... Когда я увидел ЭТО, я понял, что никогда не научусь ТАК видеть!.. Никогда... Да’ан вошёл следом за Зо’ором и замер, изумлённо распахнув глаза. Стена комнаты, не занятая панорамным окном, была исписана яркими красками. Да’ан словно провалился в нарисованный тэйлонский пейзаж. Картина изображала невысокий холм и берег озера. Вокруг росли тэйлонские растения, а кусочек лилового неба пересекали две голубоватых луны. Вода в озере была неподвижной, словно зеркало... А на берегу, облокотившись спиной о замшелый валун, сидел... маленький тэйлонский ребёнок. Подтянув колени к подбородку, и обхватив их руками, он казался настолько беззащитным и одиноким, что Да’ан невольно протянул к нему руки и шагнул вперёд... Пальцы наткнулись на твёрдую стену корабля, и видение исчезло. - Зо’ор... - Да’ан с трудом подбирал слова. - Я... никогда не видел тебя там... Ты ведь не ходил на это озеро... - Ходил, - повёл плечом Глава Синода, - просто ты не видел... У тебя не было времени. - Мне так жаль... - Я знаю. Но теперь это уже не важно... Два тэйлонца, родитель и ребёнок, ещё долго стояли около невероятно реалистичной картины, нарисованной юной земной художницей, никогда не видевшей их личной трагедии...