Два брата

Во вторник Лешка пришел тише воды ниже травы и очень удивился, когда я сам открыл ему калитку. — А Игорь где? — застряли посередь дороги, с неподдельным страхом смотря на меня в сольном экземпляре. — На свидании, — пожал я плечами и потопал в сторону дома, что ж, если не уверен – беги, это твой единственный шанс. Но Лешка почапал за мной следом. Либо не понял намека, либо ему было интересно узнать о свидании Игоря. — С кем?! В прихожей сняли обувь и прошли за мной в гостиную. — Точно не знаю, кажется, с Мариной. Я встал посреди комнаты и воззрился на медноголового. Лешка ощутил мой взгляд и отчаянно покраснел. — Он мне ничего не сказал... — А у меня денег попросил и сказал, что, возможно, задержится на всю ночь, — закинул я первую приманку и увидел, как Алексей резко погрустнел. Черт, неправильный, опрометчивый ход. Я оступился, надо его как-то взбодрить. — Пойдем, попьем кофе. Могу вина налить. — Вина... А как же учеба? — удивленно воззрились на меня шоколадные глазки. — Какая с тебя учеба сегодня? Ты в зеркало смотрел? Неужели так переживаешь, что у Игоря кто-то возможно появится? — прошел я на кухню, чувствуя, что парень автоматом идет за мной. Ладно, немного вина не помешает. Я открыл бутылку полусладкого, хотя предпочитаю сухие вина. И налил в два бокала, на закуску поставив перед изумленным Лешкой настоящую клубнику в дольках мандарина. — Клубника? Мандарины?! — удивился он. — Если тебе нельзя, могу предложить мясной гуляш или шоколад, - я взял свой бокал, садясь к нему впритык рядом, дабы он чувствовал мое тепло и, играясь вином в бокале, принюхался. – Букет отменный. Попробуй! — Ты помнишь, что у меня в детстве был диатез? — удивился Лешка, смотря на меня. Он не отодвинулся, хотя наши бедра были прижаты друг к другу, и мы касались плечами. — Да, что-то с фруктами... — соврал я без зазрения совести. — На цитрусовые, — поправил меня Алексей, а потом отпил вина. "Он не умеет пить," — мелькнуло у меня в голове, ибо вино было относительно крепким, а Лешка намахнул чуть ли ни весь бокал и явно на пустой желудок. — Не торопись ты так, — остановил я своего будущего любовника, так как мне совершенно не нужно пьяное бревно в постели. Лешкины глаза расширились от моих прикосновений руки, когда я притронулся к его бокалу. И он, повернувшись ко мне, оказался в нескольких сантиметрах от моих губ. Алексей сам ко мне потянулся, сам первый прижался к моим губам и поцеловал, а потом в ужасе отпрянул, пытаясь отскочить. — Глупенький... Чего скачешь? Я удержал его руку, и Лешке пришлось остаться рядом со мной. — Прости, видно я перепил, и мне вино ударило в голову, — покраснели со скоростью метеора. — Я так расстроился, что у Игоря снова свидание, а у меня никого, что... — Захотел меня поцеловать, — подсказал я, а потом отпустил его руку, чувствуя, что теперь Алешка никуда уже не побежит. — Я дурак, ты же не девушка, и тебе, наверное, противно? — покаялись под боком, садясь на место рядом со мной. — Вовсе нет, тем более девушки меня не интересуют, — поставил я точки над i, заглядывая требовательно в глаза Алексея. Зрачки того расширились, а потом он обнял меня и, прижав к своей горячущей груди, снова поцеловал. — Значит ты не против, если я тебя потрогаю там... Его сердце стучало так громко, что оглох даже я, чувствуя бешеный ритм, отдающий во всем моем теле. "А может, он и не натурал вовсе?" — промелькнула радостная, шальная мысль, я бы с его сестрами был бы изначально и однозначно геем. — Но учти, там у меня член и яйца, как и у тебя. Не противно? — усмехнулся я, беря его трясущуюся руку и кладя на свою натянутую ширинку. — Не знаю... — прошептали честно, а потом стали рвано расстегивать мой пояс. — Не торопись, нас никто не потревожит. Я ласково коснулся его крепких ладоней и, отведя ковыряющиеся пальцы, сам расстегнул пояс и, дернув замок на ширинке вниз, показал выпирающий бугор на своих трусах. Лешка покраснел еще сильнее, а потом отпрянул. — Не могу! — Противно? — понимающе кивнул я. — Нет... Ты всегда так был добр ко мне, а я тебя теперь использую в своих корыстных целях, — покачали сокрушенно головой. Вот наивный ребенок! — Ну, я тоже не просто так даю тебе прикоснуться к своему члену, — обнадежил я и прикоснулся к его вздыбившимся штанам. Там было много, и все уже каменно и, видно, очень болезненно ныло, ибо на мое касание у Лешки изо рта вырвался затравленный стон. — Погоди, я тебе помогу. Я скользнул между его разведенных ног и, погладив успокаивающе бедра руками, не дал свести ноги, а потом скользнул к его ширинке. — Что ты делаешь? — у Лешки в глазах заплескался ужас. — Не бойся, я не буду делать тебе то, что не понравится. И если ты так боишься за свой девственный зад, то могу тебя заверить, сегодня девочка - я. Так что? Дашь мне отсосать тебе? Лешкины глаза, казалось, выпрыгнут из орбит от такого интимного предложения, а потом он коротко кивнул и стал с удивлением наблюдать, как я зубами тяну хвостик от замка ширинки, а потом очень нежно освобождаю его мощный член из тисков ткани. Блять, а вот и сюрприз! Алешкин член был ярко-розовый, даже красноватый и очень большой, практически с Русланов елдун. "Мой любимый размер!" — простонал мысленно я, уже предвкушая его почувствовать всего внутри себя. Полюбовавшись бархатистой головкой, я погрузил его в рот. Лешка принимал душ, это было приятно. И не так давно, видно после школы. "Точно, у них сегодня была физра," — всплыло у меня в мыслях. Ибо вряд ли он принял ванную ради моего удовольствия. Выделения были чуть солоноватыми и пахли детским мылом, а сам пульсирующий фаллос даже на такую легкую ласку - очень горячим. Лешка застонал и попробовал оттащить меня за волосы от себя. — Я сейчас... Ох-ххх! Солью... А-ааааа! — Сливай, — я еще сильнее заглотил крупный член и, чувствуя пульсацию у себя в глотке, захлебнулся потоком спермы. — Много, — улыбнулся я своему медноголовому любовнику и слизнул языком подтек, выступившего на моих губах его семени. — Прости, — охнул Лешка и от удивления забился у меня в объятьях, пытаясь избежать настойчивого поцелуя. Но я сломал лихо сопротивление и ворвался в его рот настойчивым жарким языком. — Черт! Это грязно, целовать после того, как ты у меня отсосал, — отпихнул Лешка меня от себя. Я немного отодвинулся. М-да, неприятно, когда тебя мало того что не благодарят за прекрасный минет, да еще и так бесцеремонно опускают. — Ты кончил. Можешь идти домой. Я встал с колен и попробовал застегнуть джинсы поверх своего стояка. Нет, ничего у меня с ним не выйдет – он натурал. — А ты? — пробормотал распаренный Алексей. — Чего я? Тебе же противно даже меня целовать после минета! Так как ты хочешь мне помочь? Я отвернулся от Алексея и стал поправлять одежду. — Прости... Меня обняли сзади, а потом прижались к спине, и я ощутил насколько этот молодой парень крупнее меня и сильнее физически, и как это чертовски приятно. А еще мне вдруг захотелось самого его трахнуть в задницу, чтобы девственность Алексея стала только моей. А ведь раньше я даже не помышлял об активной роли в постели с мужчиной, предпочитая подставляться самому под чужие члены своим задом. — Не сердись. Я не переживу, если сделаю тебе больно. Я ведь люблю тебя, как старшего брата! Все детство тебя любил и сейчас. Только мне братской любви и не хватало. Я выпутался из его рук и объяснил: — Я никогда не считал тебя своим маленьким братишкой. Но не меньше привязан к тебе, чем к Игорю, а, возможно, и больше. Лешка снова обнял меня, сжимая в медвежьих объятьях, и ткнулся в мою шею холодным носом. Хм! Прямо щенок, да и только - вес набрал, а ума ни грамма. — Я дурак, который ничего не знает о сексе. Тем более с парнем. Может, научишь? И меня поцеловали трепетно в рот. А потом усадили с легкостью на барную стойку и, разведя в стороны мои ноги, устроились вольготно между ними. — Это, как ты говоришь, грязно, — усмехнулся я криво. — У меня нет пизды, и тебе придется лезть в мою задницу своим членом, а там может быть и дерьмицо, хотя я сегодня перед твоим приходом делал клизму. — Значит ты рассчитывал на мою благосклонность? — Лешка нежно улыбнулся мне глазами и снова поцеловал, во второй раз расстегивая на мне джинсы. — И что, противно? — огрызнулся я, плавясь в его горячих руках. — Нет. Мне приподняли ягодицы и стащили джинсы с трусами, а потом, посмотрев на обнаженное тело, простонали: — Почему ты не девушка, у тебя даже волос на ногах нет. — Мне и парнем хорошо быть, — проворчал я и задохнулся, когда Алексей осторожно потрогал мою налившуюся головку своими пальчиками. — Он у тебя крупный. Хоть ты и тонкий. И такой горячий и бархатистый... Мой не такой изящный, намного грубее и толще, — сокрушенно покачали головой. — Мне твой всегда нравился, еще с детства, — возразил я успокаивающе и улыбнулся, услышав Лешкино. — А дальше как? Я ведь не знаю! — Я все сделаю сам. Можешь не смотреть, если не по себе, мне нужно себя подготовить там пальцами, — и, увидев, как парень залился румянцем снова, обалдел от его слов. — Я хочу это видеть. — Ладно. Тогда держи меня, чтобы я не упал с этой чертовой стойки. Я подтянул пятки к своим ягодицам и по-лягушачьи раскрылся полностью перед багровым Лешкой. Он обнял меня за талию и стал смотреть внимательно, как я себя растягиваю пальчиками, погружая их как можно глубже вовнутрь, при этом покрывая слюной то одну старающуюся в моей заднице руку, то другую. — Можно, я в тебя? Больше не могу терпеть, — прошептал Алексей, за бедра подтаскивая меня к себе. Я скосил глаза на его член и охнул: — Презерватив! — Ты же не залетишь! — Лешка даже останавливаться не стал и, приставив свой член к моему раскрытому анусу, потянул резко за ягодицы к себе, засаживая мне сразу наполовину. — Погоди, — охнул я. — Не так резко! Это же не пизда, а жопа. Можешь порвать! — Я не хотел тебе делать больно, извини, — покаялись, замирая и пытаясь вытащить член обратно. — Не вытаскивай, — я обнял Лешкины широкие плечи и обвил ногами его талию. — Подожди, дай мне привыкнуть и проникай дальше. С парнем надо сначала аккуратно, это очень больно, когда вот так резко, но потом, когда привыкну, можно себя не ограничивать в амплитуде. — Ладно. Понял. Лешка пригреб меня за ягодицы ближе к себе и с легкостью поднял на руки, стащив окончательно с барной стойки, и, держа всего на весу, спросил, рвано дыша от возбуждения: — Можно? — Да-ааа! — охнул я, раскрываясь до конца перед мощным членом и вбирая его полыхающее естество до конца. — Ох-хх! Олеженька, ты такой там горячий и бархатный... Я сейчас снова солью, — простонал Лешка мне в распахнутый отпыхивающийся рот. Как там говорят - трахаться в гандоне все равно, что нюхать розу в противогазе. А без него? Именно этого мне, оказывается, и не хватало! Я чувствовал даже малейшую пульсацию горячего фаллоса Алексея, его бархатистость, его упругость. Даже с Мирославом мне было не так хорошо, как с этим, недавно совсем еще сопливым мальчишкой. Теперь мы поменялись местами, и именно Лешка носил меня трепетно на своих руках, отчего я внутренне млел и таял. — Пережди немного острое возбуждение. И начинай работать бедрами. Ах-ххх! Я от остроты возбуждения выгнулся его нарастающим толчкам, через некоторое время обильно сливая на его живот и зажимая задом его работающий член. — Ай! — охнул Лешка, чуть не роняя меня из цепких рук. — Потерпи, я сейчас отпущу. Я повис на медноголовом, пытаясь восстановить дыхание и успокоить сердце. — Ты кончил, даже не прикасаясь к члену? — удивился Алексей, смотря, как по его впалому животу стекает моя сперма. — Это называется оргазм простаты... — Неужели так классно, когда тебя ебут в зад? — поднял Лешка свои коричневые брови над шоколадом глаз. — Как видишь. Было бы херово, не слил бы! Можешь снова двигаться. Я прислушался к ощущениям в зудящем своем заду и откровенно ахнул, чувствуя, как мне засаживают опять по полной. Лешка, несмотря на свой нулевой опыт, оказался дальнобойщиком. Он слил, только когда я выплеснулся во второй раз, и, думаю, лишь из-за того, что я снова безбожно зажал его член своим агонизирующим задом. — Ты как? Мы рухнули на кухонную софу. Алексей как вцепился мне в бедра, так и держал, думая, наверное, что я убегу. И не вынимал своего члена из меня. — Классно! А ты? — испуганно смерили меня взглядом. — Тоже. Может, вытащишь? Я коснулся нежно его скулы и поцеловал трепетно раскрасневшиеся губы. Девки потеряли многое, отшивая такого потенциального ебаря. Его немного подучить, и вуаля – настоящий Казанова, которого свет еще не видел. — Потечет, — вздохнули, отлипая от меня, а потом покраснели невпопад. — Я еще хочу. Дашь?! — Да, — охнул я, чувствуя, как меня заполняют вновь возбужденным членом. Лешкино хозяйство, наливаясь стремительно кровью, вытесняло его сперму из моей расшеперенной задницы. — Только пойдем ко мне, там кровать есть и звукоизоляция полная. — Идем! Меня вновь подняли на руки, не выходя из зада, и потащили наверх. — Я и сам могу. Ох-ххх! Тебе же неудобно? Уронишь! — Нормально. Не брыкайся так! Я не уроню. Ты легкий, — пыхтел Лешка, поднимаясь упорно по лесенке. Завалившись ко мне в комнату, Лешка тут же подмял меня под себя и, устроив мои ноги к себе на грудь, прошипел, еле сдерживаясь: — Я начинаю. — Давай, — только и успел пробормотать я, как меня стали снова полировать по полной. Секс с ним был ураганным, иногда жестким, иногда чересчур нежным. И не похожим ни на кого. — У тебя точно в первый раз? Я лежал на раскрасневшейся Лешкиной груди, за окном была глубокая ночь. — Да... А что? — задумчиво уставились в мои глаза. — Да нет... Так, просто. У тебя очень хорошо получается, — заверил я снова краснеющего парня. — Это потому, что ты не ломаешься как девка. Не боишься залететь и даешь трахать себя в задницу без презервативов. А еще объясняешь, как тебе лучше всего, — объяснили мне все подробно, без особого стеснения, а потом снова попросили. — Я еще хочу. Дашь? Это Лешкино «Дашь?», и у меня стояк, хотя только что, несколько минут назад извивался в оргазме, крича во всю глотку и сливая на мокрые уже насквозь простыни. — Возьми, — говорю я, поворачиваясь к нему задом, оттопыривая по максимуму ягодицы. — Блять! — натягивают меня плавно до самых яиц. Учится он быстро, я просто в шоке от такого. И целуется, уже не стукаясь зубами о мою эмаль. Острая близость заводит меня так, что я готов уже кончить только оттого, что он во мне, а ведь он еще и двигаться не собирался. — Готов? — спрашивают меня сзади, и когда я говорю сбивающимся голосом «Да!», снова начинают вколачиваться в зад, приподнимая мне одно бедро, дабы сильнее меня раскрыть для себя. — Почему ты не девка, а, Олег? — охает сзади Лешка. — Я бы тогда тебя бы в ЗАГС потащил на утро! — Ну, уж извини, так получилось у родителей. Ах-ххх! — извиваясь в его сильных руках и подстраиваясь своей простатой под его мощные толчки. — Что, неприятно, что я парень? — Нет. Но девки мне нравятся больше! Снова опускают меня ниже плинтуса, и я деревенею в руках у этого яростного молодого мужчины, а он, не замечая этого, продолжает вытрахивать меня дальше. — Ты не слил? — удивляется он, взрываясь у меня в заду через полчаса. — Прости, устал, — вру я в открытую, отползая на сухую часть постели и заворачиваясь с ушами в плед. — Это мне нужно извиняться. Дорвался за бесплатно, вот и укатал. У меня такого еще никогда не было, чтобы дали, не прося ничего взамен. И ни разу не унизили и не посмеялись. Все девки, как одна, требуют перед этим свиданий, цветов, шоколада, шампанского, дорогих подарков и т.д. А мне стало настолько паршиво на душе, что и не пересказать. Единственный человек, с которым мне впервые понравилось заниматься любовью - именно любовью, а не просто трахаться - сравнил меня с очередной своей гипотетической девкой. Мерзко, по-другому и не скажешь! — Ты чего так рано дома? Я встретил в шесть утра невыспавшегося и зло настроенного братишку. — Я в двенадцать был уже здесь! Кстати, именно я прикрыл вашу дверь, кролики, но вы так были заняты своими потрахушками, что даже не заметили лишних, ненужных зрителей, — усмехнулись рвано мне и, прихватив кружку с кофе, хлопнулись за барную стойку. — Извини, я, и правда, не почувствовал твоего присутствия. Значит снова провал? Что на этот раз? Я сел рядом с братиком, наполнив свою кружку бодрящим утренним напитком, а потом притянул к себе тарелку с мясом и с холодной гречкой, стоящую рядом с Игорем. И набросился с аппетитом на еду. Игорь смотрел на мое пожирание пищи круглыми глазами, а потом пробормотал: — Ты не находишь ничего необычного сегодня? — Нет, а что? — я отлип от тарелки и улыбнулся. — Кстати, мясо класс, да и гречка тоже съедобна! — Ты впервые ешь сам, причем с нескрываемым удовольствием, я готов пойти и расцеловать своего друга в обе щеки, — обрадованно зажегся Игорь. — Не стоит, поверь, у него будет не лучшая реакция на твою персону, особенно, когда он узнает, что ты в курсе моей ориентации. Но ты прав, я хочу есть, и это очень необычно и здорово! — Значит, не все так классно, как выглядело со стороны? Но ведь он так стонал, когда тебя яростно вколачивал в матрас! У меня забрали вилку и подцепили один из кусочков мяса. — Он натурал... Игорь, и мне кажется, я совершил большую ошибку, отдавшись ему. Потому что он для меня не просто партнер по сексу, а намного больше. Я просто жалок, влюбиться в мальчишку, которому подтирал попку в детстве. Кто узнает – засмеют! Хладнокровная Джульетта, и тут такие сопли. — Хладнокровной была Снежная Королева, а вовсе не Шекспировская Джульетта, так что тут ничего удивительного нет, — возразили мне, а потом нежно обняли. — Ты такой красивый и сексуальный, неужели отступишься? А? Братишка! — Нет. Но, боюсь, все мои действия обречены на провал. Вот увидишь, Лешка начнет волочиться за всеми юбками подряд, доказывая себе и всем, что он истинный натурал. — Глупо-то как, — вздохнули горько под боком рядом. — И не говори. Так что не так со свиданием? — Помнишь этого долбанного Феникса? — ухмыльнулись мне криво в лицо. — А он-то тут причем? — я поднял брови домиком. — Именно он у меня Маринку и увел! Оказывается, она была фанаткой его второй рок-группы. А твой дружок ржал издалека и подмигивал мне, похабненько строя глазки. А потом еще проводил до дома, ладно рядом, скотина, не шел, ибо я сказал, что прибью, если подойдет ближе десяти метров. Я рассмеялся и, подмигнув удивленному братишке, объяснил: — Оказывается, не только я втюрился без оглядки и безответно, но и Горислав. А то, что Серега ему помог, это предсказуемо. Он ему должен крупную сумму денег. И потом, Феникс - би, причем с уклоном в баб! Даже будучи моим любовником, он встречался с тремя, а иногда и с четырьмя девицами за раз. Так что Маринка твоя, как Верка, просто так золотыми сережками не отделается, он и по деньгам прижимист и вообще свинья редкостная. — То, что свинья, я и так понял, не знал, правда, что он и по девочкам тоже. — Особенно по девочкам! Ладно, спасибо за еду, и мне пора в Академию. Своего друга поднимешь сам, если захочешь. Только по морде ему не бей! Моя честь не пострадает от того, что парень помешан на пизденках и женских пышных буферах. Я с удовольствием потянулся и отправился прямиком в душ. Сегодня мне предстоял серьезный разговор с моим единственным другом детства и, судя по всему, он будет очень тяжелым. Я встретился со Славкой в парке, как мы договорились, до пар, созвонившись с ним в эту рань. — Чего тебе не спится, Олега? Я твоего Игоря и пальцем не тронул, — Горислав прикатил на спортивной тачке, и теперь мы оба задами подпирали ее горячий капот, греясь. Черная японка смотрелась весьма эффектно на фоне осыпающихся кружевных желтых листьев канадского клена. — Листопад. Так рано, и при этом уже изморось по утрам... — начал я отчужденно, закуривая и протягивая пачку Гориславу, тот тоже затянулся, хотя смолил очень редко. Связки берег. — Смотри, как бы твои Ромео шею не свернули, карабкаясь по обледеневшему клену с утра за твоей сладкой дырочкой, — хмыкнул Горислав, смотря на медленно кружащие вокруг него листья. — Не свернут. Я их всех практически разогнал. — Чего так? — хитро сощурили глазки, явно понимая, что со мной происходит. — Да вот влюбился, не поверишь. — Ого! А я думал, так просто, кто понравился, — роняя из отпавшей челюсти сигарету. — Если уж ты так втрескался, то чего винить меня. — Потому что он мой братишка. И я не потерплю насилия. Даже со стороны тебя! — усмехнулся я рвано. — А я и не хочу насиловать. Даю слово, если полюбовно не получится - отступлюсь, — заверил меня хмурый Славка. — Договорились. Я пожал другу руку и услышал заинтересованное в ответ. — Если не секрет, кто тот счастливчик? — Не секрет. Помнишь рыженького друга Игоря – Алексея. Это он. — Ой, не могу! — заржал, складываясь пополам, Славка. – Ты ж его, как Игоря, в ванной мыл все свое отрочество! — Боже, хоть ты мозги не компостируй, и так все в дырочку. Насквозь - одни перфорации! Я его не только мыл, но и зад подтирал и с ложечки кормил, и на ручках качал, и спать укладывал, и сопли салфеточкой убирал. Доволен? — Ага, а я думал, только у меня такая безнадега! — М-да уж, если учесть, что я протрахался с ним всю эту ночь напролет, и лучше секса у меня еще не было, как будто вообще в первый раз за всю жизнь с кем-то ебся. Я потушил носком кинутую сигарету. — Так в чем тогда твоя безнадега? — не понял Славка. — Он натурал, — выдавил я, запрокинув голову. — Натурал, а трахал тебя? — схмурились рядом. — Угу, поэтому и паршиво, — подтвердил я, смотря, как с синего неба падают большие желтые листья, кружась замысловатыми траекториями у нас над головами. Ветра не было, и листопад был как в сказке, где все движется медленно и красиво. — Ты не отчаивайся, из-за твоей красы мужики морды бьют и яйца друг другу откручивают! — заверили меня со знанием дела. — И что? Мне-то они на кой? Тем более с открученными яйцами! — огрызнулся я. — Если язвишь, не все потеряно, — улыбнулись, смотря в мои глаза своей чернотою. — Славка, понимаешь, мне он нужен. Только он! Ты себя вспомни, что ты мне тогда наговорил, когда я предложил тебе со мной встречаться. А ведь я был в тебя по-настоящему влюблен! — Боже! Ты еще Ноя вспомни и его тварей, которых каждой по паре. А ты представь, каково мне было, когда единственный мой близкий друг заявил, что хочет меня, как мужика в постели? Прости, Олежка, но я откровенно струсил тогда и наговорил глупостей и про твою внешность, и то, что ты меня не возбуждаешь. Все это было ложью. Ты всегда мне таким красивым казался и сексуальным! А потом, знаешь, сколько я себя корил, когда ты стал встречаться с Серегой и Денисом? — Господи! — я схватился за голову. — Если бы ты тогда хоть намек бы мне дал, я бы их знаешь куда послал? Я ведь и лег под них, чтобы на тебя не сорваться и все забыть. — Вели мы себя как придурки, причем оба. И что теперь? Я влюблен в твоего брата, как мальчишка или сопливая девчонка-школьница. А ты - в его рыжеволосого друга. Пиздец, окончательный! — И не говори. Но спать теперь я с тобой не намерен. Время прошло. Я излечился от своей навязчивой болезни под именем «Горислав». Я вздохнул и вдруг услышал тихий шепот: — Подари мне свой поцелуй, хоть один. А, Олежка? — черные омуты тянули как никогда. И я сдался, ласково огладив высокие скулы нависшего надо мной парня, поцеловал. Нежно, властно, всепоглощающе. Об этом поцелуе я мечтал несколько лет. И было очень горько, ибо, получив его, я уже не был счастлив. Целуясь с Гориславом, мне почему-то в голову лезли другие образы, неумелые жаркие губы Лешки, а еще его широко раскрытые шоколадные глаза наполненные экстазом. Это любовь - пело мое сердце, пока тело отдавалось рукам другого мужчины. — Я идиот, — Горислав отпустил меня из рук и схватился за свои губы. — Если я предложу тебе сейчас встречаться, ты меня ведь пошлешь? — Угу, причем очень далеко, — я отвернулся и снова закурил. Вот ведь, получил желаемое – признание первой, можно сказать, моей любви, и оно мне сейчас по барабану, даже как-то противно. — А еще морду набью. Ты нас путаешь. Меня и Игоря – это неправильно! — Сам знаю. Но там на крыльце, когда Игорь защищал тебя от этого пиздюка, я вдруг понял, как ты прекрасен. А я полный лох! — заверили меня честно. — И что это за влюбленность в моего братишку, если ты поешь дифирамбы в мою честь? Что-то ты до сих пор и не понял в своих чувствах, Славка! И потом, ты вообще когда-нибудь с парнями встречался по-серьезному? Так, чтобы до постели дошло, только честно! — сузил я глаза на этого черноокого красавца. Горислав это не просто демон искуситель - инкуб, это настоящая смерть! Влюбишься в такого, пойдешь за ним и сгоришь в его огне дотла. Я через это прошел и, опалившись до костей, все-таки выжил, но братику такого я желать не хотел. Больно, слишком больно. И погано! Видеть толпу баб вокруг человека, которого любишь, и вместо тепла получать обжигающий смертельный холод. Всепоглощающе и навсегда. Даже те дни вспоминать не желаю. Не то чтобы начать все снова. — Нет... Было несколько мальчиков... Я пробовал встречаться с ними уже будучи студентом, но до конца не дошел, не смог, — опустили глазищи в опавшую под ногами листву. — И где гарантия, что сможешь с Игорем? Поматросишь, влюбишь мальчика в себя, перевернув все в душе и испачкав грязью, а потом кинешь умирать, как меня тогда на полпути? — взъелся я на своего чертового друга. — Гарантии нет никакой. Я чувствую, что с тобой смогу, но теперь уже ты сам против этой близости и не хочешь переходить ту черту, которую я по глупости сам же установил еще в школе. Я не отрицаю - сам виноват, что получил сегодня от тебя отказ. И я очень сожалею. — Сожалеет он. Горислав, да я даже вспоминать не хочу! Знаешь, добрый совет – найди девку красивую, сочную, женись и наклепай кучу смазливеньких детишек. И тебе почет, и уважение, и для карьеры в самый раз. На кой тебе - натуралу, влезать в голубую любовь? Да еще и совращать несовершеннолетнего парня, который, вообще-то, с девушками начал встречаться? — А сам-то! Алексей что, совершеннолетний? — сузил Горислав не по-хорошему свои глаза. — Я отступлюсь от Игоря только в том случае, если ты ляжешь под меня. Другое не приемлю! — Даже не мечтай. Ни обо мне, ни об Игоре! — прошипел злобно я и, развернувшись, пошел прочь от этого придурка. Вот ведь, козел, не наигрался, еще нужно. Меня резко схватили за руку и дернули на себя, а потом, заключив в железные объятьях, насильственно поцеловали. — Если захочу - ты станешь моим! Так же, как и твой братишка! Оба будете кататься на моем члене и драться между собой за место в моей постели. Уа-ааааа! — Козел. Я с оттягом заехал ему по яйцам коленом и теперь с презрением смотрел, как этот пиздюк складывается пополам передо мной. Из нижней губы стекала струйка крови. Этот идиот прокусил мне ее насквозь, когда я устроил ему смятку в штанах. — Полезешь к брату - урою! Я посмотрел вниз и увидел, как под мои ноги опустился очередной очень крупный золотой кленовый лист. Несколько капель моей крови капнуло на него, испортив его невинную чистоту, и я почему-то носком ботинка решил ее смазать. Получилось погано, грязно. Как и в моей душе. Так в глазах и отпечаталось - безобразный коричнево-красный отпечаток ботинка на ярко-желтом поле тонкого узорного листа.