Vengeance

Он сделал это! Он отомстил за себя и за Бея! Это было так просто, что аж доводило Темного до истерического смеха, которому он придавался стоя на коленях прямо перед могилой своего сына - человека, отдавшего свою жизнь ради жизни отца, любимой женщины и сына, ради всеобщего блага, ради мира и справедливости. Он ушел из этой бренной жизни, как настоящий герой. А он и был героем. Он прошел длинный и тернистый путь, начиная с трудного, нищего детства, в котором было много плохого и, заканчивая холодными объятьями смерти. В промежутке между этими двумя этапами было много смертей, опасностей, любви и самых невероятных приключений. Он был влюблен, но, к сожалению, эта светлая сторона его жизни была так коротка и очень быстро промчалась перед его глазами сияющей молнией, радостной и счастливой. Он прошел длинный этап своей жизни и погиб, спасая дорогих сердцу людей. Он ушел, как герой и останется в памяти близких навеки таким же отважным, чистосердечным и любящим человеком. Смех, дикий и безудержный, вырывался наружу вместе с криками отчаяния, воплями и слезами, что все никак не могли перестать течь из глаз Румпельштильцхена. Он стоял на коленях прямо перед надгробной плитой его драгоценного мальчика. Одна его рука дрожала, лаская холодный надгробный камень, а другая мертво лежала на сухой земле, под которой покоилось тело Бэлфайра в лакированном гробу, разлагаясь до гниющих молекул. Слезы не прекращали струйками скатываться по морщинистым щекам, оставляя за собой дорожки соленой влаги. Непонятные крики вырывались вовне, насквозь пропитанные болью, исходящие из самого его сердца, сердца чудовища, черного и прогнившего до ядрышка. Его Бей, его милый и обожаемый мальчик, его сын, его кровь и плоть, светлая и чистая частичка его темной души, цель жизни, смысл существования...Теперь его нет. Он погиб и зарыт под землей…Теперь он далеко от него, но он никогда и не был близко, возможно, только в далеком прошлом, когда магия еще не коснулась их семьи своими проклятыми силами и возможностями. Когда еще не было зла в его сердце, не было того отчаяния, каким он так ревностно искал Бея на протяжении столетий, которые тянулись для него очень медленно, напоминая вязкий, загустевший мед тянущийся с металлической ложки на огромное блюдце, которое, казалось, нельзя полностью заполнить, так же, как и вдруг, после смерти Бея, образовавшуюся пустоту в душе Румпельштильцхена. Которую никому не под силу впредь заполнить, никому и ничем…Даже Белль, его смелой красавице, полной верой в безнадежное чудовище… Даже месть Зелене, из-за которой все вот так вот и вышло, не помогла ему заглушить этот щемящий стон боли в его сердце. Он отомстил, но легче от этого стало лишь чуть, эта столь желанная месть стала для него еще более болезненной, ведь из-за жажды отмщения ему пришлось сделать очень ужасную вещь - стать тем, кем зарекся перед сыном, возлюбленной и перед самими собой больше никогда становится. Монстром, чудовищем, злодеем, каким его знает весь мир. Он же клялся себе в этом, он почти стал героем, он умер героем, но потом вновь возродился чудовищем… Лучше б геройская смерть стала бы его последним деянием, чем жизнь в пороке, которой он достоин. Белль, его милая Белль, почему она до сих пор с ним? Почему еще не ушла? С неким разочарованием и поражением недоумевал он. Он много думал об этом, перебрал в голове множество вариантов. Но так и не нашел ответа и ему пришлось принять то, что она ради него готова на все, потому что очень любит, любит самой искренней и чистой любовью на свете. Куда там чувствам Прекрасного Принца и его обожаемой Белоснежки до истовой любви и преданности Белль? А он так обманул ее с этим проклятым кинжалом! Говоря о доверии он вручил ей кинжал, как символ оной, но не смог удержаться от искушающего его малодушия и не смухлевать(спасибо папе, что научил, как можно спрятать «даму» в рукаве). Как он мог? Нет, он не оставит это все так, надо будет позже подменить фальшивку на оригинал, она ничего не узнает и бушующая волна совести стихнет, хоть немного… К горлу подошел липкий, твердый комок, а сердце сжалось от боли, словно находилось в чьих-то умелых в руках. Его тело охватила судорога, он весь задрожал. Порыв слез немного стих, дышать стало легче, но появилось некое чувство одиночества заблудшей души внутри. Стало, как-то мерзко и неприятно, что-то усердно стягивало его горло, сдерживая дикий крик. Он резко вздрогнул, чья-то рука нежно, почти неощутимо коснулась его плеча. Он обернулся, и сердце сразу же забилось в быстром темпе. Какой-то глупый и нелепых страх читался в его глазах, вперемешку с болью, чувством вины и отчаянием. - Белль… - почти беззвучно прошептал он. Она опустилась к нему, тоже встала на колени рядом с ним перед могилой Бэлфайра. Он осторожно заглянув в ее небесно-голубые глаза, в их голубизне сияли слезы. – Что ты тут делаешь? – спросил он, его голос дрожал, а руки тряслись, когда он предпринял попытку дотронуться до нее. - Зелена исчезла, - начала она тихим тоном, - все думают на тебя, - продолжила она, приклеив взгляд к надгробной плите, - но я не верю в это, - подытожила она и перевела взгляд, полный надежды, на Румпельштильцхена. Он, как-то грустно улыбнулся ей, но тотчас его лицо приняло выражение полной серьезности. - Есть ли предел твоей веры, Белль, - спросил он устало. - Смотря во что, - кротко ответила она и дотронулась кончиками пальцев до его щеки и вытерла мокрые дорожки от слез. Он попытался, что-то сказать, но слова совсем не хотели идти. - Я верю тебе и доказал, что веришь мне, отдав свой кинжал, - она вздохнула и заглянула в его темно-карие, как золотистая смоль, глаза.- Это лучшее, что ты для меня сделал, - он слегка улыбнулась, - ты, наконец, доверился мне. - о, Белл, - сорвалось с его трясущихся губ и она нежно и трепетно притянул ее к себе. Ее горячее, прерывистое дыхание обжигало ему шею, а потом она слегка дотронулась губами до его кожи, от чего он незаметно вздрогнул. - Я люблю тебя, скоро мы поженимся и, наконец, наступит наш с тобой счастливый конец, - она прижалась к нему крепче, Белль не заметила, как слезы вновь брызнули у него из глаз. - Да… - шепнул он, куда-то в пространство. Белль отпрянула и посмотрела на могилу его сына. Голд тоже смотрел на нее. - Мне так жаль, - с истовой грустью произнесла она и сжала его руку, прижав к сердцу. - Я знаю, - он выдохнул и преподнес ее руку ко рту и еле дотронулся до нее губами. – Он был лучше меня. Он заслуживал жить, а я нет, - сказал он, вспоминая отрывками всю свою жизнь, проведенную с сыном. - Не говори так! – громко шепнула она. – Не мучай себя, пойдем домой, - она погладила его по волнистым, местами седым, прядям волос и попыталась хоть как-то улыбнуться. – Ты еще даже не отдохнул от плена Зелены, - с горечью уронила Белль. - Я должен был проститься с ним. Он был смыслом моей жизни, - сказал он. Хоть она и понимала, но его слова обидой резанули ей сердце и стало еще труднее дышать. - У тебя еще есть я, я люблю тебя, - сказала она нежно, - пойдем домой, прошу…Ты тут уже очень долго, не к чему себя мучить. Эта боль не пройдет, утихнет со временем, но не пройдет… - сказала она. Ее руки трепетно обняли его за туловище и она прижалась щекой к его груди. - Ладно, но дай мне еще минуту с ним наедине, - просил ее он. Она отстранилась, встала, отряхнула юбку и коленки, а потом отошла в сторону. « Бей, сыночек мой, прости меня. Я так хотел стать тебе хорошим отцом. Я очень сожалел, что позволил тебе провалиться в этот проклятый портал одному. Я не хотел разрывать нашу сделку...Я сожалею, просто так получилось. Прости меня и знай, что папа за тебя отомстил». –шептал он в вполголоса, опираясь на холодную плиту, глаза снова стали мокрыми. Сердце екнуло, а ему самому хотелось кричать от боли. И он бы кричал, если бы Белль не было бы рядом с ним в эту непростую минуту. У него еще оставалось чувство самообладание и гордости, которая не позволяла ему доходить до планки отчаяния перед любимой женщиной. Он неохотно поднялся, взглянул на Белль и тяжелыми шагами проковылял к ней. Его рука обвилась вокруг ее талии, ища, какой-то опоры, и они отправились прочь с кладбища. Он точно знал, что сделает первым делом, как вернется домой, он поменяет фальшивый кинжал Белль на подлинный. Он теперь доверится ей, теперь, когда его сын отмщен, ему больше незачем держаться за жизнь, так почему бы и не вручить ее Белль?