"Indian summer"

      Сентябрь.       Смотрю в окно и вижу природу в одном из её самых прекрасных явлений. Красные листья, застилающие дороги ковровой дорожкой, так легко скидываемые деревьями, как девушки, которые гадают на ромашке, и, торопясь найти ответ на свой вопрос, стараются быстрее оборвать все лепестки. По этим ковровым дорожкам то и дело проходят люди, не обращая внимания на листья. Как жаль, что они не знают, что эти красные дорожки гораздо дороже и краше любой искусственной дорожки на вручении какой-нибудь награды за весьма сомнительный успех.       Я люблю осень. Особенно время перед бабьим летом. У меня осень всегда ассоциировалась с сорокапятилетней женщиной, которая понимает, что лучшие годы уже уходят, но всё равно старательно молодится.       Забавно.       -Приехали, - меня заставил вздрогнуть грубый прокуренный голос водителя. Я уже и забыл, куда ехал.       -Да, спасибо, - я перегнулся через спинку переднего сиденья и протянул водителю зажатые между указательным и средним пальцем зелёные бумажки. Молча взяв деньги, водитель проследил в зеркало, как я взял свою гитару в чёрном футляре и вышел из автомобиля.       Сразу же я почувствовал, что мои ноги промокли. Я встал прямо в лужу.       «Любишь осень, говоришь», - усмехнулся я, и немного постучав носами ботинок об асфальт, чтобы избавиться от воды, пошёл дальше.       Следом за такси, из которого вышел я, подъехала ещё одна машина. Я услышал лёгкий стук каблуков и обернулся, чтобы посмотреть на человека, с которым, вероятно, мне придётся ехать в одном поезде, ведь сегодня, в такую погоду объявлен был только один рейс.       Это была девушка. Также отряхнув свои полусапожки от воды, она подняла голову и вызывающе глянула на меня. На секунду меня будто током прошибло. Я забыл, как нужно дышать.       Но это странное ощущение продолжалось лишь мгновение. Девушка быстрыми шагами прошла мимо меня, не оставив после себя никакого аромата духов, а лишь наэлектризованный воздух, сковавший всё моё тело. Этот взгляд! Казалось, я был готов отдать всё на свете ради того, чтобы испытать его на себе снова.       Пока я размышлял над своими ощущениями, девушка уже успела скрыться из виду. А я опаздывал на поезд. Быстрыми шагами спустившись по лестнице, я подбежал к единственной платформе, откуда сегодня ожидалось отправление, и оказавшись в нужном вагоне, замер.       Никогда не видел таких странных вагонов, как этот. Зеленые, с крупным рисунком сиденья были выстроены вдоль стены с двух сторон и повёрнуты спинками к окнам. Их разделяли небольшие столики из дерева, насыщенного коричневого цвета, в тон стенам. Единственное, что здесь было от привычных мне вагонов поездов, так это шторы, висящие над окнами. Здесь были и многочисленные настенные светильники, излучающие мягкий тускловатый свет и гармонирующие с кремового цвета потолком. Но самым поразительным были оранжевые воздушные шарики, висящие под этим потолком и спускающие свои нити, за которые они были привязаны, до самого пола.       Присев и уложив футляр с гитарой к себе на колени, я посмотрел, не сильно ли промокли мои туфли и с удивлением заметил, что даже пол здесь был устлан не обыкновенными узенькими дорожками, а широким синим ковром и длинным ворсом. Я даже подумал о том, что если у меня не будет попутчиков, то я обязательно сниму свои ботинки и потрогаю ковёр ногами. А может, даже и лягу на него!       Боже, кажется, я сошёл с ума.       Соберись, Джон! Через несколько часов у тебя выступление в очередном развлекательном заведении «До-ре-до». Знаю, что тебе это надоело, но это твой заработок, Джон!       Я стал тихо напевать мелодию, которая вдруг зародилась в моей голове. Достав из кармана бумагу и карандаш, мне даже удалось набросать пару строк:       «Каждый раз, как я тебя вижу, Грозовые раскаты наполняют комнату…» И «Был холодный сентябрь Перед бабьим летом…. Попадаешь в ловушку ее ореола….»       Если бы я сейчас это спел кому-либо, то любому это бы даже и не показалось песней, но я знал, я чувствовал… Это были не просто слова, а нечто большее. Но дальше мелодия обрывалась, мысли туманились… Уж не связана ли эта зародившаяся неоконченная песня с той девушкой на улице?.. Тогда я должен её найти! Где я её найду, как – всё вдруг стало неважно для меня. Неважно даже то, что у меня выступление, и я просто обязан ехать в «До-ре-до» хотя бы ради денег.       Повинуясь своему необдуманному решению, я подскочил с диванчика и уже собирался уходить, как услышал, что дверь позади меня открылась, и кто-то зашёл. По моей спине снова пробежал электрический ток. Это была она. Пройдя мимо меня, она присела прямо напротив. Я оцепенел. И вовсе не от страха или удивления. Я оцепенел, как слуга, в ожидании приказа от своего повелителя, как обвиняемый, в ожидании того, как ледяное лезвие топора палача обрушится на его шею.       Нет, только не смотри на меня ледяным взглядом, не надо обезглавливать меня прямо здесь, прошу. Я безоружен перед тобой.       Я резко сел обратно на сиденье, крепко сжимая гитару в руках и удивлённо уставившись на незнакомку. У неё были густые, слегка вьющиеся волосы, цвета тёмного шоколада, спадавшие с её узких плеч. Легко скинув с себя своё осеннее пальто, соскользнувшее с её рук, будто шёлковый платочек, она даже не потрудилась его поправить, и как бы говоря, что не собирается этого делать, спокойно закинула ногу на ногу. На ней было короткое зелёное платье, полностью закрывавшее её тонкие руки, и со скромным вырезом в форме полукруга открывавшее её длинную шею. Никаких украшений. Но они ей были не нужны. Вместо этого у неё был взгляд. Никогда не встречал такого взгляда, как у неё. Цвет её тёмно-карих глаз был в равной степени тёплым, из-за оттенка, и ледяным, от того, как она смотрела. Достав из кармана пальто небольшое зеркальце, она посмотрелась в него, но заметив мой взгляд, обожгла меня своим. Я потупился, лишь сильнее сжимая гитару и продолжая следить за ней, уже более осторожно, чем прежде.       Ей понравилось моё внимание.       Улыбнувшись, она отложила зеркальце, и сидя всё в такой же расслабленной позе принялась рассматривать меня, нагло и в то же время скучающе, словно какую-то картину или статую.       Я смутился и опустил взгляд на руки, сжимающие футляр от гитары. Боже, что она со мной делает. Скромный от природы своей, я сидел перед ней, будто совершенно голый, неспособный защититься. Своей роковой красотой она с необычайной лёгкостью пробила моё сердце, даже не заговорив. С самой первой секунды. Тут в вагон зашёл мужчина, одетый в строгий официальный чёрный костюм с обыкновенной белой рубашкой и в белых перчатках. Сначала, я обрадовался: ещё один пассажир! Возможно, теперь она перестанет меня терзать. Но нет, мужчина оказался всего лишь официантом, пришедшим, видимо, из вагона-ресторана, спросить, не желаем ли мы «чего-нибудь». Странно, что я и не успел заметить, что поезд уже давно отъехал от станции и полным ходом направлялся вперёд, но ещё более странно, что в обычном поезде предлагается такой сервис! Я, верно, сплю.       Выслушав заказ девушки, мужчина обратился ко мне. Что она взяла? Водку с кока-колой? Возьму то же самое.       Едва официант вышел, я уже стал понемногу расслабляться, как девушка снова заставила меня оцепенеть, заговорив со мной:       -Меня зовут Рейчел. А тебя?       -Джон. – Быстро отозвался я, взглянув на неё. Рейчел. Какое красивое имя.       -Играешь на гитаре? А мне сыграешь что-нибудь? – спросила она тихим, но уверенным голосом, будто и вовсе не спрашивала, а скорее требовала.       -Конечно! – с ноткой радости в голосе отозвался я. Да разве и можно было ей ответить как-то по-другому?       Поднявшись со своего сиденья, я подсел к ней и, вытащив гитару из футляра, стал настраивать её.       Признаюсь, это оказалось несколько сложно, учитывая, что Рейчел сидела рядом. Я всё ещё не переставал ощущать этот наэлектризованный воздух, создаваемый ею.       -Давно играешь на гитаре? – снова раздался её звонкий голосок.       -Почти всю свою жизнь, - я провёл пальцами по гитаре, принявшись перебирать в голове все свои песни и выбирая ту, которую можно было сыграть для Рейчел.       -А я, вот, пока ничем не занимаюсь, - улыбнулась девушка, заправляя тёмную прядь волнистых волос за ухо.       -То есть как? Совсем ничем? – удивился я.       -Совсем.       -А как же ты зарабатываешь на жизнь?..       Рейчел пожала плечами:       -Катаюсь на поездах.       -Правда? – меня рассмешила эта фраза, хотя девушка произнесла её совершенно серьёзно. – И как это помогает в заработке? По-моему, поезда – лучший друг расстояний, созданы только для того, чтобы что-то терять. Деньги, время, даже людей…       -А вот и нет, - Рейчел снова посмотрела мне в глаза, - Как только мне надоедает моё местопребывания, я приезжаю на станцию и выбираю абсолютно любой маршрут, неважно какой, и схожу с поезда в абсолютно любом неважном месте, - и снова её улыбка. Она улыбалась открыто, ярко, обнажая ровные белые зубы. Время от времени она проводила по ним языком, будто хищник перед завтраком. Но она вовсе не была хищником, нет. Её красота была именно истинной. Такая чистая и светлая, она электризовала вовсе не эпатажем или наглостью, нет, а именно истинностью своей красоты.       Засмотревшись на девушку, я прослушал некоторую часть из её слов, но Рейчел не заметила этого:       -.. Так, в прошлом месяце я вышла у какого-то захудалого кафе и проработала там официанткой пару недель. В марте я была ещё в Париже и продавала туристам свои рисунки Эйфелевой башни, а буквально сегодня утром я пела для каких-то высокопоставленных лиц.       Я поразился:       -Но как тебе это удаётся?       Рейчел засмеялась: -Я не знаю, оно само собой так выходит. Я просто сажусь в вагон и еду.       Я покачал головой и заиграл:       «Когда ты зажигаешь свет, чтобы осветить дом, Он сияет для меня на рассвете. Нас разделяет целый мир, но теперь я вижу Я в твоём сердце, даже когда мы врозь, Да, у нас общее Солнце, Каждый день. Да, у нас общее Солнце, Каждый день.       Как только я закончил играть, в вагон зашёл тот самый официант с подносом и нашими напитками на нём. Взяв заказанное, Рейчел немного отпила из стакана и произнесла:       -Неплохо, а теперь, дай я попробую.       -Нет, нет, нет, - я покачал головой, - Я никому не даю свою гитару. Вдруг, ты её сломаешь? А мне ведь сегодня ещё играть! – Выпив пол стакана разом, я ощутил, как что-то обжигающее разлилось внутри. Этот глоток сделал меня немного увереннее и развязнее.       «Что там было? Водка с кока-колой?» - припомнил я.       -Ну, дай, не будь жадиной! – Рейч закинула ногу на ногу и потянулась рукой к гитаре.       Я засмеялся от её детской наглости и отодвинул гитару подальше от неё.       Хитро сощурившись, кареглазая бестия неожиданно произнесла:       -А хочешь, скажу, что у меня сейчас находится в обуви?       -Может быть, ноги? – саркастически предположил я.       -Не только, - она наклонила голову набок и полушёпотом добавила: - Там кокаин.       -Шутишь? – я был поражён. – Ты правда везёшь сейчас с собой кокаин? Но зачем?       -Просто так! – она засмеялась. И этот ответ поразил меня ещё больше, чем фраза, что у неё в ботинках наркотик.       -Пока я ехала в такси, то заметила, что у таксиста из кармана выглядывает маленький свёрток. Понятно, что в таких свёрточках не кольца золотые хранят, вот я и вытащила пакетик, по-тихому и спрятала к себе в обувь!       -А если таксист заметит пропажу и станет тебя искать?       Рейчел засмеялась ещё громче:       -Пускай ищет! Зато я точно буду знать, что сегодня он никого не отравит!       Я засмеялся вместе с ней её неоправданной решительности и необычной чудаковатости и закрыл глаза рукой.       -Эй! Посмотри на меня.       Эта просьба прозвучала также, как и с гитарой, будто приказ, но я не мог противиться ему. Я взглянул на Рейчел и попал в плен её тёмных глаз. Электрический ток, к которому я привык за время нашего разговора, подействовал на меня с новой силой. Медленно приблизившись к моему лицу, Рейчел осторожно поцеловала меня.       Сначала, я немного опешил, но обволакивающее электричество, создаваемое этой девушкой, заставило меня забыть обо всём и ответить на поцелуй. Сначала это был лёгкий, поверхностный, чуть осязаемый поцелуй, когда дыхание чувствуется гораздо сильнее, чем вкус губ, но потом он становился всё более углублённым и страстным, заставляющим сердце колотиться о грудную клетку, как о поверхность барабана, а тело цепенеть, как от погружения в ледяную воду. Я стал приобнимать её за узкие плечи, и эта возможность объятий, казалось, была для меня гораздо важнее, всего другого на свете. Но вдруг, Рейчел отстранилась от меня, и взяв в руку свой пустой стакан, с тающим льдом на дне, попросила меня принести ещё такой же напиток.       Со странной радостью, как мальчишка, я, схватив стакан, быстро зашагал к выходу из купе, торопясь поскорее уйти, чтобы быстрее вернуться… В тот момент я думал только о том, как вернусь в уже полюбившийся мне вагон и снова увижу Рейчел.       Я уже подходил к нашему вагону, как поезд резко дёрнулся, заставив меня неестественно прогнуться, чтобы не пролить расплескавшийся напиток себе на пиджак. Я выглянул в окно и по медленно движущемуся по отношению ко мне светящемуся фонарю, понял, что поезд прибыл на какую-то станцию. Стоп. Фонарь зажжён!       «Который сейчас час?» - приподняв рукав пиджака свободной рукой, я посмотрел на свои часы и обомлел: я проехал свою остановку, минимум, два часа назад! Неужели, уже прошло столько времени? Хлопнув себя по лбу, я распахнул дверь, но к своему изумлению не увидел там Рейчел. Она исчезла. Сначала я решил, что попросту перепутал вагон, но тут же увидел пустые стаканы с тающим льдом на дне, и все сомнения отпали. Сбежала! Я поставил напиток на столик и, заметив какую-то маленькую бумажку, взял её. Ровным подчерком на ней была выведена чернилами лишь одна строчка:       «Дорога – это многочисленные узлы встреч на одной нитке. P.S.: Встретимся на одном из узлов.»       Сжав послание в руке, я побежал через вагон, путаясь в висящих под потолком шарах. Быть может, я ещё успею догнать её?       Пробежав несколько вагонов и выслеживая девушку взглядом на платформе, я наконец заметил её, но именно в этот момент поезд тронулся со станции. Рейчел стояла за окном, и улыбаясь, махала мне рукой. Облокотившись на стекло, я улыбнулся ей в ответ, и как только поезд набрал ход, сел на сидение и снова пробежался глазами по записке от Рейч.       Я уже и не собирался выходить из поезда, возвращаться на нужную остановку, извиняться перед директором ресторана, где я должен был выступить… Зачем? Сейчас я собирался просто ехать вперёд. Вперёд.

***

      Ноябрь.       Смотрю в окно купе поезда. Прошло два месяца с момента моей встречи с Рейч. С той поры я, несколько раз в неделю, сажусь на первый попавшийся поезд и еду вперёд. Навстречу с Ней. Она не оставила мне даже своего номера. Но дала нечто большее: путь и судьбу. И я верю, что совсем скоро встречу свою Рейчел. Я сидел совершенно один в вагоне и наигрывал на гитаре песню, которую играл несколько раз в неделю, совершая новый путь. Это была песня, которую я начал писать тогда, в сентябре, «Бабье лето».       «Перед бабьим летом Водка с кока-колой, Кокаин, запрятанный в её туфлях, Её нимб, сомкнувшийся в удавку. Сядь на медленный корабль до Китая, Ты облетаешь прямо вокруг луны, Она могла поступить как угодно. Она была создана для меня, Она открыла мне глаза, Она была создана для меня…»       Я её встречу. Я верю, что я её обязательно встречу.