Cure for the wind

Боли в мире много, но на всех страдающих людей, к сожалению, лишь один Чжан Исин. Он любит Европу, обожает Реннесанс и искренне не понимает «стеклянный» модернизм. Он прожил довольно-таки много лет на земле (400, если быть точным), но не считает себя бессмертным. Его руки «волшебные», но он не врач, не лечит людей. Лишь иногда исцеляет души. Он мог бы прозваться святым, но он не хочет. Это всего лишь дар исцелять… Чжан Исин подолгу не живет в одном месте и часто слышит: «Как вы похожи на деда». Ему нравится эта жизнь, он обожает читать. Когда-то он был даже писателем, но года скрыли это небольшое увлечение. Он обожает искусство, подолгу сидит в музеях, просто вдыхая аромат холста и масла, который кружит голову. Он не простой, до невозможности глубокий. И… до боли одинокий. В тот день ветер словно сошел с ума. А Чжан Исин лишь уловил его дыхание. С многоэтажки летел парень, то подхватываемый ветром, то отпускаемый им в свободное падение. Он будто пытался взлететь, оторваться от притяжения, раствориться в облаках. Но земля была все ближе и ближе, ему не взмыть в небо, увы, никак… Исину казалось, что юноша падал вечность, а прохожие (простим им их беспечность) даже не замечали пепельноволосого птенца, отчаянно рвавшегося в высь. Казалось, что его попыткам не будет конца, но вот, он упал на черствый асфальт. Он и сам не заметил, как очутился рядом с ним. Слишком был очарован его рвением к свободе Мгновенно, все произошло слишком быстро, помятое тело юноши преобразилось, и с ц е л и л о с ь. Он и сам не заметил, как спас его. А в дымчатых глазах едва уловима была благодарность. -Сехун. Холодный ветер пробирал до костей, но он принял это как д а н н о с т ь. (Почему-то не хотелось отпускать) -Исин.

* * *

У Сехуна в глазах дым, волосах и в легких – дым (он называет его цветным дыханием). Он не повелитель ветра, просто такой же н е п р о с т о й, как и Исин. Только он свободнее и, может быть, чуть-чуть смелее. А еще, он растворяется в руках Исина. Заметно потеплело. Он живет в просторной (модной) квартире Исина. И от этого к а ж е т с я, что больше не пусто. Сехуну негде жить (вроде все понятно), а Исину захотелось (почему-то) его приручить. По его квартире гуляет ветер (Сехун просит не закрывать окна, просто потому что так дышится легче ). Зима закончилась незаметно, да и в прочем, здесь ее и не было, лишь дождь шел порой (но это грустил один юноша). -Мне хорошо с тобой, - как-то прозвучал тихий, слегка шепелявый, голос. У них отношения были слегка странными, такими же н е п р о с т ы м и, как и они. Просто Исин был очень нежным, а Сехун… Сехун странно смотрел на этот мир, словно бы дым в его глазах как-то совершенно по-особенному обволакивал реальность, которая казалось столь серой в начале весны. По вечерам они молча сидели на балконе, подставив свои (прекрасные) лица под легкое дуновение ветерка. Сехун грустил о ком-то, а Исин о чем-то своем. Он не знал, точнее, не познал еще все глубину души Духа Ветра. Но ему нравился его смех, когда он позволял себе показать свою истинную сущность… Он был еще мальчишкой. А Исин был заботливым, он старался излечить душу Сехуна (как будто он мог). Впервые он хотел использовать свой дар, хотел прозваться святым. Хотел казаться им в дымчатых глазах Духа ветра

* * *

Он не спрашивал, просто однажды вечером, когда Исин наигрывал одну из своих мелодий (все же, он был меланхоликом), он решил его поцеловать, напав неожиданно, словно ураган. Губы у Исина мягкие, нежные. Дыхание Сехуна никотиновое, ледяное (он обещал бросить курить когда-нибудь). Чувства, спрятанные за ширмой дождей, вырвались наружу. Они завладели двумя сердцами. (И тут уже даже не вставал вопрос о поле, так нелепо казалось все это, кроме ж е л а н н ы х г у б) Глаза у Исина глубокие, такие, каких Сехун никогда не видел за свою разгульную жизнь. С ним он стал почти домашним, культурным и, кажется, любящим. Но в последнем он сомневается, ибо его пугает будущее. Эта весна утонула в нежности. Исину нравилось, когда Хун проявлял романтичность, слегка раскачивая на ходу их сомкнутыми руками, целуя в щеку и просто не отпуская в темноте. Эта весна утонула в похоти. Сехун обожал слушать его стоны. Целовать его шею, прикусывать нежную кожу, оставляя на ней темно-синие метки (которые так быстро заживали). Он обожал заставлять Исина думать лишь о с е б е, тонуть в с в о е м дыме. Эта весна просто утонула, пронеслась на тройке гончих, снесла крыши, обезумела. Он как обычно возник из ниоткуда. Сотканный из ветра, Хун обнял сзади юношу, стоявшего на крыше небоскреба. Он лишь почувствовал, как тот улыбнулся, и усмехнулся в ответ, обдав бледную шею обжигающим дыханием. -Ты об этом мире читал в своих книжках? – спросил он на ухо. Тот лишь кивнул, очарованно смотря вперед, на зажигающиеся в вышине звезды, на бесконечное темное небо, которое казалось было так близко. Дрожь пробирала от кончиков пальцев до самого сердца. До души. До трепета. Сехун лишь спрятал руки в карманы юноши, сжав его ладони, переплетя пальцы. (Они словно два берега). Подул летний ветерок, попутный ветерок, ветерок изменений Сехун лишь сглотнул, зажмурившись.

* * *

Впервые Сехун не исчезает с летним ветром, по крайне мере, не растворяется в неизвестности один. Исин готов исчезнуть с ним. А Сехун готов показать ему тот мир, который скрыт на сухих страницах книг, который совершенно людьми позабыт. Который Исин искал всю свою долгую жизнь. Ветер повелевает Сехуном, Сехун повелевает Исином, а Исин – сердцем Сехуна. Ими движет ветер, свобода, мечта.

* * *

В одном из городов, проходя по улице (Сехун как обычно крепко сжимал нежную ладонь Исина в своем кармане, стараясь согреть его), он случайно уловил знакомые нотки боли в дымчатом взгляде. На противоположной стороне шли два юноши, такие же н е о б ы ч н ы е, что и они оба (просто с т р а н н ы е своих учуют издали). И дымчатый взгляд был направлен именно на них. На одного, темноволосого милашку-парня. Эта боль не покинула Духа Ветра, и Целитель, наконец, понял это. Он повернул к себе красивое лицо юноши и, лучезарно улыбнувшись, коснулся терпких губ. Он уже привык целовать никотиновые губы. Но в этот раз… Он отдал весь свой дар, лишь бы засесть в сердце Ветра намного крепче. Крепче, еще крепче Я исцелю тебя.

* * *

Он покажет ему весь мир. Все, что видел. Все, о чем шептал ему ветер. Исин любит ветер, и обожает лесные сказания, обожает вдыхать никотин через терпкие губы. Сехуну нравится калечить себя и заставлять Хена его лечить (излечивать). Он обожает музыку и стоны, срывающиеся с нежных губ.