Страна Волков

— Все впустую! Ей уже исполнилось восемнадцать, а течка так и не началась. Может, она вообще бесплодна? — Царица взирала на трех лордов, что были ее личными медиками, сверкая синью огромных очей. — Когда вы в последний раз осматривали принцессу? — Месяц назад… — прошептал тот, что восемнадцать лет назад сам принял пятую принцессу волков, помогая разродиться царице. — Не волнуйтесь, пожалуйста, миледи. В вашем положении… Это крайне опасно! Царица убийственно посмотрела на всех троих своих лордов и сжала челюсти до скрипа. Она в очередной раз была тяжела щенками и вот на днях должна была воспроизвести на свет троих кобельков от лордов среднего звена. Женщина глянула на свой чуть выпуклый живот и криво усмехнулась. Только когда она вынашивала дочерей, у нее образовывалось крупное круглое пузо навыкат. А вот сыновей, даже если их было четверо в ней, живот становился виден только перед самыми родами, максимум недели за две. Она благодарила за это свою разбавленную лисью кровь. Ее матери повезло больше, настоящая царица никогда не видела у предыдущей беременного живота. И это потому, что та была наполовину лисой. — Повезет же этой заразе. Наверняка будет всегда плоской, — пробормотала она, думая о своем ребенке-гермафродите, и снова прошипела: — Почему месяц назад? Я сказала проверять эту сучку каждую неделю! — Но, миледи… Принцесса не желает раздвигать перед нами ноги. Она считает себя парнем от кончика носа до хвоста. Более того, она не желает вообще ничего слушать о вынашивании щенков, — пробормотал второй лорд, что стоял дальше всех и, услышав рыкание миледи, упал на колени, впрочем, двое других брякнулись следом, слыша, как рык царицы сотрясает стены. — Урою засранку! Где она сейчас? — Как и всегда, с вашими сыновьями на тренировочном поле, — прошептал рвано третий, трясясь в неподдельном испуге. Мать рвала и метала, твердым шагом покрывая расстояние из спальни до тренировочных открытых на воздухе полян, где ее сыновья — принцы и лорды оттачивали боевое мастерство. Она издалека увидела схватку в шкурах двух белых песцов с огненной бестией и ускорила шаг. Оборотни дрались в полную силу в зверином обличии. Хотя и фехтование в человеческом им преподавали наравне с так называемой «битвой зверей». Но мальчишки есть мальчишки — всегда любили потрясти херами в простом мочилове, ведь дуэль на тех же шпагах требует большего терпения и подготовки. Королева подождала, пока тонкий Лис не разделает под орех обоих своих более крупных братьев, и, отметив автоматом, что принцессе никто не поддавался, приблизилась. — Черт! Сказал же, не порти мне шкуру, придурок. Если мать увидит, снова будет стенать, что я баба и не должен драться на клыках! — обнаженный тонкий божественный юноша с толстой красной косой, сплетенной из огромной массы мелких косичек, осматривал сильный порез от клыка братца на своем изящном бедре. — Я могу тебе зализать! — у одного из поверженных такой синью засветились глаза, что королева просекла тут же весь этот лепет неуклюжих ухаживаний — еще один шаг и будет инцест со всеми вытекающими ужасными последствиями. Слабые нежизнеспособные щенки и потеря девственности пятой принцессы. Все промелькнуло в кровавом месиве перед глазами ее высочества, понизив планку настроения ниже нуля. — Ага! Щас! Полезешь — зубы в глотку вкатаю, придурок. Сначала уйми свой ебливый член! — прошипела огненная краса. Из-за чего мать притормозила в плотной тени зеленого каштана и решила послушать разговор. Ей вдруг стало интересно как никогда, а чем вообще живет ее андрогин. Ни мужик, ни баба, как говорится — ни то, ни се. Тем более она от молодых оборотней находилась с подветренной стороны. — И то правда, братишка. Лис — мужик, а не женщина, а ты все время к нему лезешь! — пропыхтел второй поверженный песец, пытаясь встать. — Мужик? Хм-м-м, никто из братьев так соблазнительно не пахнет. И потом, я видел его женскую дырку между ногами. Там под яйцами… Уйа-а-а-а! И если бы мать не вмешалась, то одним сыном-принцем у нее стало бы меньше. — Лис! Всех сыновей, впрочем, как и их отцы, мать называла попросту. Волков — Волк, котов — Кот, ну и единственный Лис гермафродит не отличался ничем от других. — Да… Мать… Возбужденного полупридушеного братца Песца с сожалением отпустили. И, сев внаглую у ног властной женщины, приняли лисий облик. При этом стали намеренно себе вылизывать сначала рану, а потом демонстративно яйца… — Ты еще вагину вылижи, засранка! Я сколько тебе говорила, как себя должна вести принцесса, а? — Мать! Какая я принцесса? У меня член и яйца не меньше, чем у твоих сыновей. И я в легкую любого укладываю на лопатки. Что лордов, что принцев. — М-м-м, и что? У тебя вагина, ты можешь выносить щенков. Ни один мужик на это не способен! — осадила мать своевольное дитя. — У меня поллюции! И если подрочить член, я сливаю сперму, как мужик. Могу тебе показать на бис, — Лис перекинулся в человеческую форму и глянул на мать ярко-лиловыми глазами. Именно эти глаза, сиреневые с фиалковым оттенком, напоминали царице ее ошибку, которую та совершила практически девятнадцать лет назад, но принюхавшись к недосыну, вдруг прыснула в ответ. — Поллюции, говоришь? А ведь мой сынишка прав, девонька, ты пахнешь явно не как мужчина. У тебя скоро начнется течка. Еще день-два и все твои братцы просто не дадут тебе прохода. Так что собери свою упертую задницу, и марш на женскую половину замка. И дай моим лордам осмотреть тебя. А я тем временем вызову твоих лордов. Замок уже как пять лет восстановлен и ждет свою принцессу. — Мать! Я порву всех этих придурков лордов! Только пусть сунутся ко мне, — прошипела краса ясным юношеским голосом и снова услышала настоящий смешок. — Ха-ха! Это ты сейчас говоришь, моя сладкая. А через день-другой сам раздвинешь ровные ножки и дашь себя оттрахать по полной. Поверь мне на слово. Период течки еще та головная боль. А первая запомнится тебе навсегда и твоим возлюбленным лордам тоже. И когда рядом появились ее проверенные, принюхивающиеся мужчины-лорды, скомандовала: — Проводить в покои принцессы, усилить охрану. И если будет брыкаться — обездвижить, но физически не вредить. Ему в скором времени придется стать матерью. Его помыли, приодели и вообще привели в такой «жуткий» порядок, что душу парня выворачивало наружу от всех охов и вздохов восхищающихся им лордов его властной маман. — Неужели мои будут такими же кретинами? — вздохнул юноша и услышал, как дверь его покоев отворилась, и на пороге появился второй муж его матери Тростниковый Кошак. — М-м-м, детка, а ты и правда пахнешь так, что полдворца уже сошли с ума от твоих убойных любовных флюидов. Трахаться еще не хочется? — заметили ехидно зеленые глаза, которые в данный момент отливали похотливым расплавленным золотом. — Даже в мыслях не было! — огрызнулся Лис с алыми волосами и пронзил наглого гостя своей лиловостью. — Бля-я-я! А какие глазки! Ты знаешь, те лорды, что увидели твое божественное изображение, которое царица выслала примерно несколько месяцев назад по всем необходимым стаям, практически все вернулись к тебе назад. Так что ты своей прекрасной мордашкой собрал шестьдесят пять мужчин. Это больше на пять, чем в первый раз, — заметили сладко, опираясь на косяк, — и побило все рекорды всех времен у царственных принцесс. Ни у одной из них не было такого косяка из текущих мужиков. — Мать говорила, что моих лордов только пятнадцать, — не повелись на провокацию этого жуткого сплетника и интригана. — Ну-ну, детка! Кроме преданных пятнадцати, часть вернулась прежних, что раньше сбежала от тебя, услышав, что у тебя есть член и яйца. А еще появились новые. И все заслуга твоей предприимчивой маман. — Мне хватит и пятнадцати, — буркнул молодой Лис и охнул от того, что Котяра прижал его властно к стене. — А меня не хочешь попробовать? А, красотка? Кот был выше молодого юноши на полторы головы и мощнее его в два раза, но лихо тут же улетел через всю комнату от одного удара изящного Лиса-гермафродита. — Какого черта ты делаешь, Кот? — в дверях стоял Красный Лис, пятый муж царицы, и взирал на обомлевшего от такого мощного удара помятого Кошака. — К принцессе никто не допускается, кроме ее родителей! — Блять! Если, конечно, эта текущая сучка твой ребенок, Лис. Жаль, я не принцесса и не могу определить по запаху, кто его отец, — Кошак поднялся, кряхтя, с пола и злобно посмотрел на принцессу, удаляясь из комнаты, — мы еще не договорили! — Отец? — юноша испуганно глянул на пришедшего мужчину и, поведя обострившимся носом, схватился за него руками, закрывая ладонями нижнюю часть лица. — Че-ерт! Что со мной, ты пахнешь странно, отец? Как будто я вижу какие-то картины от твоего запаха… Они цветные, переливчатые со странным сложным орнаментом. Я не хочу этого, и меня это пугает! — Успокойся, — Красный Лис обнял дрожащего юношу и прижал к широкой груди, — в тебе просыпается женская составляющая, вот и все. Так что… Но молодой Лисик вдруг задрожал и оттолкнул его сильными руками, не веря собственным взбесившимся рецепторам и с ужасом таращась на доброго мужчину. — Ты… ведь не мой… отец… Так? — Хм-м-м… Вот и подтвердилась моя догадка, хотя я всегда любил тебя, как своего собственного ребенка, — Красный Лис попытался приблизиться к юноше, но тот, поставив руки перед ним, остановил. — Не подходи… Я… Не знаю, что со мной, но ты меня возбуждаешь! — Прости… — Красный Лис извиняющее улыбнулся и попятился из комнаты, он не хотел пугать это божественное создание. Кого угодно, но только не его, тем более любил этого ребенка всем своим уставшим сердцем. — Лорды прибыли, моя дорогая. — Королева, недавно родившая троих щенков, выглядела посвежевшей и радостной, она схватилась за собственный нос от волны усилившегося запаха своего ребенка. — Хм-м-м, вовремя, однако, — и, видя, с каким ужасом гермафродит таращится на своего якобы отца, усмехнулась. — И ты права, милая, он не твой отец. Но все вопросы после, а теперь надень свадебную накидку и иди за мной. Твои мужчины ждут тебя, моя дорогая, — промурлыкала довольная такой ситуацией мать. — Почему шестьдесят пять? — Лис неохотно тащился за ней в тонкой полупрозрачной накидке на голое тело, благоухающее соблазнительными запахами для всех самцов в округе, которое так и просилось, чтобы его трахнули все кому не лень, и усиленно думал. — Ты собрала их своей красотой, — хмыкнула довольная мать в ответ, не поворачивая даже к нему головы. — Мать, я просил, называй меня как мужчину! Я не ощущаю себя женщиной. И мне не нужно столько много лордов! — прорычал юноша, дергая руками за тонкую, податливую ткань. — А я считаю, не помешает! Пятнадцать слишком мало для полноценной стаи. Тем более в приграничных землях. У тебя с трех сторон враги, из которых самые страшные — люди. О людях оборотни старались не упоминать. Но несколько сотен лет назад, как раз когда из-за разрыва их раса стала угасать и терять былую мощь, уходя с гиблых земель, в приграничной области на землях псов и шакалов появились эти странные существа однодневки, приплывшие к ним по морю. Но как только, благодаря правлению волчиц, оборотни снова стали возрождаться как народ в целом и попытались вернуться назад на исконные земли, они столкнулись на них с наглыми захватчиками. Конечно, явной войны между людьми и оборотнями не было. Да и как она будет, если поколения людей для оборотней менялись настолько стремительно, что даже оборотни с их чутким носом терялись в их родовых линиях. А люди и подавно уже в третьем поколении не знали кто их предок, благо, если вообще были в курсе, кто их отец или мать. Сейчас среди людей больше было торговцев, чем военных, но вольные охотники никуда не делись, и как раз они и отравляли оборотням жизнь, охотясь за их головами. Селились эти несчастные убогие существа вдоль моря, боясь проникать вглубь гиблых земель «поганых собак», как называли простые смертные люди волков. Хотя, как считали многие оборотни, возможно из-за того, что вероломное освоение земель страны Волков смертные начали с южной части, где чаще всего встречались именно собаки и шакалы. — Мне плевать! Я возьму только тех, кто отстраивал мое поместье с родовым замком и только. И, как я понял, кроме твоих людей, там трудилось всего пятнадцать! — уперся юноша. — М-м-м… Решай сам! — вдруг окрысилась мать, а потом глянула в фиалковость глаз, которая всегда напоминала ей одного божественного мужчину, что крайне грубо отверг ее навязчивую любовь. — Пятнадцать слишком мало! Мо…я, — замялась волчица, а потом поправилась: — Мой мальчик. Тебе лучше взять всех. — Нет, только пятнадцать, — покачали уперто головой. — И как ты откажешь остальным? Они настроены решительно. И даже слишком. У тебя течка, мой хороший. И даже для парня ты слишком красив! А чтобы они отреклись от тебя сами… Нужно сделать такое… Или напугать… раньше их пугало наличие у тебя члена… — мать вдруг из непонятных побуждений почему-то решила помочь своему запутавшемуся ребенку. — Членом?! А это идея. Мать, да ты гений! — хмыкнул Лис и, схватив за руку царственную волчицу, потащил ее вперед сам. — Ща так пуганем, все разбегутся! — Что собираешься делать, кретинка?! — кричала мать, летя за возбужденным до крайности сыном. — Я тебе уже говорил, я не баба! — бурчали впереди, таща за собой прицепом. — Ладно! Кретин! — согласилась мать, выдирая руку, с пятой попытки ей это удалось, вернее, Лис сам выпустил ее, и, повернувшись, уставился в ее испуганные глаза своими хитрыми лиловыми. — Ты соображаешь, что творишь? Хочешь распугать всех? Выжил из ума! — Не волнуйся, мать, те пятнадцать не испугаются. Коль не дали деру восемнадцать лет назад, не дадут и сейчас. А остальных мне и на хер не надо, — пообещали запыхавшейся матери весьма красноречиво. В огромной Венчальной зале горели терпкие свечи. Сегодня их зажгли столько, что все пришедшие сюда самцы откровенно не могли припомнить, когда это было видано, что бы принцесса даже королевской крови собрала на свой текущий хвост столько лордов, что пришлось зажигать такую прорву пахучих свечей. Этот специальный воск выделял особый запах, подавляющий сексуальное желание мужчин. Ну, а то, что у новоявленной пятой течка в самом разгаре, было слышно по аромату еще на подходе к замку царицы за несколько десятков миль. Да и все лорды ее высочества были нехило напряжены. — Те пятнадцать — принцы! — шептались простые оборотни и косились на божественных мужчин, что стояли отстранено от всех сбоку и нервно поводили носами. — Это те, кто остался с первых смотрин. Я их уже видел, — пояснил тот, кто в первый раз позорно сбежал, заслышав, что у пятой принцессы есть член и яйца. — На кой они тут?! — влезли со стороны к шепчущимся. Никому из лордов не улыбалось соревноваться с настоящими принцами королевской крови. На то и разграничивалась роль лордов и принцев в мужских стаях при принцессах, дабы не заводить кровавой свары. И более сильные физически мужья приходили по времени позже. — Так постановил Серый Совет! — хмыкнул кто-то сзади, а потом въедливо добавил: — Ты же хотел уйти в стаю к принцессе песцов? И почему ты здесь, а? — А то ты сам не пробовал сунуться туда, а потом к желтым псам. У них своих лордов навалом. А я не принц и не могу претендовать на роль законного мужа! — оскалился знающий принцев в лицо, и быть бы сваре, но в зал вошла царица и, оглядев тут же припухшее от ее появления крайне перевозбужденное собрание, хмыкнула себе под нос. — Оказывается, андрогины воняют сильнее. Оно и понятно, ведь у моего ребенка нет тех женских прелестей, что блистают у меня. Остается одно — запах похоти! Бедные мужчины, как же им тяжко. И как будет еще ужаснее, если этот взбалмошный мальчишка настоит на своем. Правило первой брачной ночи с лордами неоспоримо гласило — принцесса во время своей премьерной течки не вправе отказать ни одному из лордов, что пришли к ней в стаю. Только если они не ее породы или уже помеченные другой самкой. Вот почему многие лорды из серых волков потерпели поражение у других принцесс. Ведь даже будучи не совсем самкой-лисицей — пятая принцесса считалась принцессой Серых Волков. И была не вправе отказать никому из них. Такой закон был записан девственной кровью самок с начала сотворения мира и давал им шанс создать мощную сильную стаю из своих лордов, которые после первой ночи, помазанные девственной кровью принцессы, после подчинялись сучкам беспрекословно. Девы делали все возможное, что бы создать крепкую стаю и базис семьи, дабы потом привлечь уже на готовое созданное ими логово несколько более мощных крупных самцов из благородных королевских кровей. Оплот и защиту любого мужского гарема. И от которых, кроме очередных принцев, рождались такие драгоценные самки. Царица подняла утонченную руку и, глянув на залитые от похоти красные глаза шестидесяти пяти будущих лордов, оповестила: — Рада приветствовать вас всех в моем замке! И примите мои извинения, так как свечи не справляются с манящим запахом пятой принцессы царственной крови. Но это не наша вина. И не только вам приходится сегодня нелегко.. Но надеюсь, что скоро все разрешится, и те, кто останется рядом с моей… — замялась царица, а потом умело поправилась: — С моим ребенком, получат то, зачем они пришли. — Как, разве мы не все серые волки? И кому-то из нас откажут?! — начался ропот среди пришедших возбужденных мужчин. — Это противозаконно! — начали кричать с галерки, как вошедшая следом матери стройная фигура заставила замолчать всех. Запах похоти и желания ударил всем в ноздри, так что выбил окончательно все мозги, так как практически у всех мужчин, что пришли в этот замок сегодня на брачную ночь, встало. Да так мощно, что заткнуло весь их ропот и фи. — Никто не вправе отказать вам в ваших желаниях! — заговорила замотанная с головы до ног в струящейся полупрозрачной свадебной одежде «гостья». Пришедшая оказалась выше своей матери примерно на голову, если не больше, и в то же время ниже на полторы головы любого из пришедших к ней принцев и на полголовы любого лорда, так как лорды были изначально существенно меньше и физически слабее мужчин царственной крови. Все возбужденное собрание застыло в полном раздрайве навалившихся на них чувств. Запах говорил, что перед ними текущая царственная самка. Но тонкая юношеская фигура, что просвечивалась сквозь полупрозрачную ткань, а особенно — «то самое», что болталось у нее между ног немаленьких размеров, и грубый мужской голос — обратное. Перед ними всеми был настоящий молодой мужчина. — Это не принцесса! — прошептал кто-то особенно умный. И среди возбужденных мужчин поднялся ропот. — Мой ребенок — андрогин. И я предупреждала об этом всех! — рыкнула царица в полный голос. Как бы она ревностно не относилась к своему нестандартному детю, но это был ее ребенок, пусть даже нелюбимый урод. Вся толпа стихла, но тут «невеста» сняла капюшон с головы, показав всем свою божественную красоту, и под восхищенные вздохи мужчин подошла к матери: — Я дальше сам, мать! Царица отступила от никчемной по ее мнению «дочери», отойдя назад. — Действительно. Я не баба! Как бы вам всем этого хотелось! Игриво склонили голову, а потом раскрыли полы свадебной накидки, показывая выпучившимся на него глазкам настоящий… мужской… крепкий стояк. — И как вам оно? — усмехнулись лиловые глаза на отшатнувшихся от него оборотней. — Красив, неправда ли? Все-таки я королевской крови и мой член намного крупнее ваших, как и подобает настоящему принцу. Так вот, милые мои! Я не отказываю ни одному из вас. Член огладили ласково рукой и, поиграв нежно головкой, сладостно простонали. Запах еще сильнее усилился, резанув всех словно энергетической плеткой по натянутым нервам, возбуждая ответно до тянущей боли в набухших яйцах. — Но учтите! Все… Я сам поимею вас первым, всех оставшихся собственным членом по полной в ваши распрекрасные жопы! И только после того, как помечу своей спермой ваши жаркие дырки, разрешу ответно прикоснуться к себе. Мужчины позеленели как-то все резко скопом и у многих даже при мощном запахе андрогинна все между ног лихо опало. Словно онемело, хотя продолжало болезненно ныть. Толпа, что осаждала дворец царицы несколько дней подряд, лихо рассосалась. Без криков, претензий и прочей лабуды. Огненоволосая краса подошла к пятнадцати оставшимся мужчинам и, поведя носом, усмехнулась. — Ну надо же, и что же принцы делают здесь? Мужчины вздрогнули как один, завороженные приближающимся к ним божественным юношей, и тупо уставились на его текущий член, что продолжал нежно оглаживать умелой рукой молодой мужчина. — Про то, что я оттрахаю ваши задницы, я не шутил, — пояснили, подойдя впритык и видя, как от его убойного запаха принцам становится весьма дурно. Царица в ужасе смотрела на пустующий зал, мерцающий от золота тысячи-тысяч свечей, и не могла поверить в происходящее. — Прекрати их пугать, кретинка! — налетела она на высокую фигуру в тонком плаще и попыталась укусить своего ребенка перед оставшимися испуганными самцами. Но красноволосый юноша лихо остановил нападки матери одной рукой и, кровожадно облизнувшись, уставился лиловостью глаз на коленопреклоненных перед ним самцов. — Они должны полностью осознать, на что подписываются. Я не пущу ни одного из них между своих ног, пока они сами на равных со мной не подставятся мне. И пусть знают, что я не пожалею никого. И не пропущу ни одну из их упертых задниц! И любому сверну из них без сожаления шею, если что будет не по мне. Каждый из твоих лордов и сыновей-принцев, мама, скажет правду, что я на сегодняшний момент сильнее физически любого из них, несмотря на худое тело. Царица с силой сжала кулаки, но она знала сама без расспросов, что ее ребенок-андрогин на порядки сильнее физически любого ее мужа. А про ее собственных детей, принцев и лордов, вообще речи не шло. Именно поэтому мелкого Лиса не могли осмотреть ее преданные мужчины-лорды. Именно поэтому это божество было до сих пор девственно и не тронуто никем из ее текущих по нему сыновей. — Это правда, — женщина потупила синие глаза и услышала робкое с полу. — Мы не отступим от своего выбора, миледи. Все пятнадцать склонили покорно головы перед этими двумя и вздрогнули, полностью подчиняясь этому огненному дьяволу воплоти. — Тогда следуйте за мной! Лис сексуально сбросил ненужную накидку и переметнулся в изящного огненной раскраски зверя. Запах похоти усилился на порядки, и все пятнадцать с оглушительным воем перекинулись ему вслед. — Я объявляю их своей стаей, а также занимаю земли, что мне подарил «щедрый» Совет! Передай это царственным бабкам, мать. И не держи на меня зла! Огненный хвост помахал перед текущими пятнадцатью одурманенными его запахом самцами, готовыми пойти за ним куда угодно, хоть на верную смерть. И мощными толчками лап повел личную немногочисленную стаю за собой, уверенно выбирая путь к своему восстановленному замку.