По разные стороны судьбы

      Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. И на платформе девять и три четверти, отделенной от магловского мира барьером, это ощущалось так же, возможно, даже сильнее, так как атмосфера волшебства, неизменно присутствующая здесь, добавляла в это яблочное утро пряности. Андромеда Тонкс стояла неподалеку от семейств Поттеров и Уизли и, рассеянно прислушиваясь к разговору, ждала своего внука Тедди. В голове женщины, как обычно, проносились сотни мыслей, но ни одна не задерживалась настолько, чтобы ее можно было обдумать. Тедди десятью минутами ранее, загадочно сверкнув глазами, заявил, что «он ненадолго», и скрылся в направлении вагона Рейвенкло, сверкая синей топорщившейся шевелюрой. Андромеда вздохнула. Она никогда не понимала, почему дочь назвала сына именем своего покойного отца, тем самым еще сильней растравливая незаживающую рану в груди вдовы и заставляя ту искать схожесть двух Тедов в чертах, жестах, поведении. А когда находила – в том, как мальчик запрокидывает голову, когда смеется, в привычке чесать лоб, когда задача долго не дается – сердце обрывалось в эту самую рану-пропасть, долго не желая возвращаться на место. Но Андромеда любила внука больше всех на свете, как частичку тех, кто был ей дорог, и как самого милого, самого лучшего мальчишку на свете. И все же никто не мог заменить ей безвременно ушедшего мужа.       По всему алому поезду захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперед с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Женщина вздрогнула, кутаясь в мантию, хотя было довольно тепло. За своими размышлениями она не заметила, как посадка в Хогвартс-Экспресс закончилась, и в последние пять минут школьники могли общаться с провожающими только через открытые окна вагонов. Тут дымные клубы на минуту рассеялись, и Андромеда заметила молодого светловолосого мужчину, подошедшего к вагону почти вплотную и что-то говорившего такому же светловолосому мальчугану, приникшему к стеклу. Миссис Тонкс захотелось оказаться как можно дальше от этого места, но ноги приросли к плитам, покрывающим платформу, а глаза неотрывно следили за Драко Малфоем. Тот продолжал что-то втолковывать сыну, которого, насколько Андромеда знала, звали Скорпиус. Женщина усмехнулась – это была блэковская традиция называть детей именами созвездий или звезд, и то, что младший Малфой получил такое имя, означало, что в его наречении не последнюю роль сыграла бабушка, когда-то носившая фамилию Блэк. Так думала Андромеда, и за этими мыслями не сразу обратила внимание на то, что из вновь сгустившегося паровозного дыма выступили еще две фигуры. Миссис Тонкс снова вздрогнула, узнав прибывших. Со своей сестрой Нарциссой она не общалась ровно двадцать лет, день в день, час в час. И очень хорошо помнила ту, последнюю встречу.       Так же пыхтел алый паровоз, так же родители прощались с детьми, только их было намного меньше, чем сегодня, и вместо солнечного света то первое сентября одаривало провожающих промозглым туманом и холодом, пробирающим до костей. В тот день Андромеда прибыла на платформу девять и три четверти в качестве усиленной охраны, присланной Орденом.       Тогда Андромеда заметила Малфоев сразу. И как же отличалось то, что видела она девятнадцать лет назад, от настоящего. Нарцисса, бледная, сильно похудевшая, с черными кругами под глазами, шла, вцепившись в руку сына так, что казалось, никакие силы не способны отнять его у нее. Сам Драко, тоже порядком осунувшийся, с безучастным выражением смотрел себе под ноги, но все же держал мать за руку, поддерживая ее. В глазах обоих была обреченность. В тот день казалось нереальным, что этот, отчаявшийся, испуганный подросток вырастет в уверенного, успешного молодого мужчину, который тоже будет провожать в Хогвартс радостного сына, окруженный красавицей-женой и счастливыми, любящими родителями. Но это произойдет еще не скоро, а в воспоминаниях миссис Тонкс семнадцатилетний Драко Малфой садился на поезд и прощался с матерью, тянувшей к нему руки и лихорадочно шепчущей что-то. Парень отвечал вымученными улыбками, призванными ободрить мать, но та не могла успокоиться и начала плакать. Блистательная Нарцисса Малфой рыдала на плече у своего сына... Наконец она успокоилась, и сын, зайдя в вагон, кивнул ей на прощание. Поезд тронулся. Андромеду окликнул Грюм, орденовцы собирались уходить, но женщина махнула рукой, давая понять, что побудет здесь еще немного. Обернувшись, она увидела, что ее сестра села на ближайшую скамейку, откинулась на спинку и закрыла глаза. В тот момент она казалась той маленькой светловолосой девочкой, что убегала в сад, устав от бесконечных нравоучений матери, и миссис Тонкс захлестнула волна какой-то необъяснимой жалости, сожаления об упущенных днях, в этот миг она забыла, что ее сестра - жена Пожирателя, что именно из-за них Теду, ее Теду, пришлось скрываться. Она неуверенно сделала шаг к скамейке. - Привет, сестренка, - голос Нарциссы звучал глухо из-за запрокинутой головы, она по-прежнему не открывала глаз, но как-то почувствовала присутствие Андромеды, – что, рада видеть меня в таком состоянии? - Да как ты могла так подумать?! – та даже задохнулась от возмущения, – я никогда не злорадствую, тем более над родной сестрой! – теперь в ее голосе слышались одновременно вызов и неуверенность, - ты перепутала меня с Беллатрисой. - Ты тоже перепутала ее с кем-то другим, – выдохнула леди Малфой, – но ты сейчас стоишь здесь не для того, чтоб препираться. Чего ты хочешь? - Я… - слова потерялись, порыв необъяснимой жалости прошел. Сейчас на перроне стояли две абсолютно разные женщины, бесконечно уставшие, но продолжающие бороться. – Я хотела поговорить с тобой. - Если ты хочешь, чтобы я рассказала тебе планы Лорда, то, извини, ничем не могу быть полезна, – в голосе послышался смешок, – меня он не посвящает. - Даже не думала об этом, – устало откликнулась старшая сестра, присаживаясь рядом на скамью. Некоторое время они обе молчали. Вдруг Андромеда произнесла: - Тед в бегах. - Я знаю. Люциус говорил, егеря нашли их недавнюю стоянку. - Знаешь?! И так спокойно об этом говоришь?! – миссис Тонкс снова вскочила на ноги, – Ну, конечно, какое тебе до него дело! Это же не ты изнываешь в неизвестности, где он, что с ним, жив ли он еще! Не знаешь, каково это – ждать его с заданий, прижимая к себе дочь и думая, не осталась ли она сиротой?! Откуда тебе знать? Твой муж с удовольствием пирует в кругу убийц, таких же, как он сам! – голос сорвался и теперь женщина начала корить себя за несдержанность. - Ты ошибаешься. Ты неправа сейчас и осознаешь это. – Нарцисса говорила тихим ровным голосом, не открывая глаз, но в этом почти шепоте слышалась хорошо сдерживаемая ярость, – я прекрасно тебя понимаю. Я чувствую тоже, что и ты, когда его подолгу не бывает дома. Я тоже когда-то не спала ночей у кровати сына, только чтобы дождаться, когда мой муж зайдет и с отсутствующим выражением лица скажет – «Я в порядке», и я буду знать, что это ложь, но он будет передо мной, целый, невредимый, и я успокоюсь, забуду про все остальное. Мы с тобой, Анди, по разные стороны баррикад, а где отличия? Хотя нет, есть одно – она распахнула глаза и Андромеда отшатнулась. Столько сосредоточенной злобы просто не могли вмещать человеческие глаза, и она выплескивалась наружу, – У вас есть дом, в который можно вернуться, не опасаясь, что убьют свои же, - прошипела Нарцисса. - Цисси… - прошептала миссис Тонкс, – прости, я… мне жаль, что я наговорила тебе… - Я открою тебе глаза, сестренка, - холодно произнесла леди Малфой, вставая и откидывая со лба светлые пряди, – ты на правой стороне, я на стороне сумасшедших фанатиков, обреченных на поражение, вот только война не смотрит на знамена. Она одинаково топчется по всем семьям. Сейчас мы обе хотим, чтоб война кончилась. А что будет после, это уже на усмотрение судьбы.       Она аппарировала, оставив сестру раздумывать над своими последними словами.       Вынырнув из воспоминаний, Андромеда продолжила рассматривать Малфоев. Алый паровоз отъезжал, и маленький Скорпиус махал из окна вагона провожающим. Совершенно не изменившийся Люциус обнимал Нарциссу за талию и с напускной серьезностью выговаривал что-то сыну, держа руку у него на плече. Драко весело отвечал ему, периодически хитро глядя на жену, которая держала его под руку. Они смеялись, и миссис Тонкс видела, как сияет счастьем лицо сестры, рядом с любимым и любящим мужем, радостным сыном и достойной невесткой. И вдруг Андромеду черными удушающими волнами захлестнула зависть. Почему?! Почему она, столько сделавшая для победы добра, сейчас стоит одна на перроне, вспоминая погибших мужа и дочь, дом, из которого давно ушла жизнь, Орден Мерлина первой степени, врученный посмертно Теду Тонксу и теперь пылящийся на серванте, а Нарцисса, сочувствовавшая идеям Пожирателей, сейчас стоит в кругу семьи, совершенно не потерявшей статус, влияние и деньги? Женщина резко выдохнула. Спокойно. Это просто минутная слабость. У нее есть Тедди, ее любимый внук, который ее никогда не оставит, и своим счастьем отогреет бабушку. Все будет хорошо. Это просто минутное помутнение рассудка… - Эй, баб! Бабуль, ты чего, уснула? – звонкий голос ее персонального синеволосого солнышка вывел ее из раздумий – Ну ты даешь, стоя спать, да еще в таком шуме, это надо быть – он немного задумался – ну не знаю, кем-то крутым! – и звонко рассмеялся. Андромеда улыбалась глядя на Тедди. Ей вдруг захотелось прижать его к себе крепко-крепко, чтобы он понял, как дорог ей. Она встала на цыпочки (по-другому все равно не достала бы) и легонько, едва касаясь, погладила по синим, и без того растрепанным, волосам. - Ты чего, баб? – удивился молодой Люпин – странная ты сегодня. А! Так вот, что я хотел тебе сказать. Это просто потрясающая новость! – в глазах загорелись огоньки – Поттеры предложили переехать к ним! Здорово, правда? Будет классно, всегда мечтал жить с дядей Гарри, он каждый раз столько интересного рассказывает, да и с малышкой Лили понянчусь! И к Уизли будем чаще ходить! Ты же меня отпустишь, да, бабуль? В его глазах плескался восторг и уверенность, что бабушка поймет, что отпустит, она же так его любит…       «…Тедди, ее любимый внук, который ее никогда не оставит…» - Конечно, малыш, тебе там будет здорово. - Спасибо, ба! Ты самая лучшая, я тебя очень-очень люблю!!! – парень на мгновение прижал бабушку к себе, и в следующий миг синяя шевелюра мелькнула где-то в толпе и совсем скрылась из глаз.       «…никогда не оставит…» А в паре метров от одиноко ссутулившейся фигурки женщины со смехом аппарировала в мэнор семья лорда Малфоя…