Ну, здравствуй родная

«Ну, здравствуй, родная. Вот и у меня появилась свободная минута написать тебе. Сейчас я на западном фронте. Мы уже почти дошли вражеской столицы. Совсем чуть-чуть осталось до победы. Я надеюсь, что у тебя все хорошо.» Он перечитывал эти строки вновь и вновь, держа кусочек бумаги в дрожащих пальцах. Он вспоминал, как он все это время представлял, как вернется домой, а там будет ждать его родная. Ведь только этим он и жил последние 4 года. Даже не представляя, что возвращаться ему будет некуда. Что когда он придет домой, он не увидит те родные глаза, к которым он так стремился. Нет. Его взору представятся лишь жалкие обломки, которые когда-то он называл домом. Не было его любимой и единственной, которая выбежала бы и заключила бы его в свои объятья. Теперь он остался один. Совсем один. Не осталось напоминаний о существования того, что было ему дорого. Остались лишь жалкие обломки дома, и лишь этот жалкий обгорелый кусочек бумаги, чудом сохранившийся. Часть его письма. Он вновь перечитывал строки которые он написал своей рукой. Прочитала ли она? Знала ли она перед смертью, что он все так же любит ее? Он в последний раз посмотрел на останки своего дома и своей родной деревни. И ушел. Ушел вдаль. В сторону леса. Ушел туда, куда живым вход воспрещен. Туда, откуда никто, никогда не возвращается